О ШАШЛЫКАХ (ЧТО ВЕЧНО), И О ЗЕМЛЕ
Московский отчет хулиганца
Земля – такая круглая, большая и маленькая одновременно, и еще по ней ходят поезда. Железные такие штуки, внутри которых находятся люди. Иногда среди них попадаются писатели. Иногда – такие, которые ездят этими железными штуками впервые в жизни. Да, даже так иногда бывает. Можно, конечно, рассказать о невероятной пьянке с собратьями писателями в ресторане, который упоминался еще у Булгакова, о споре, и что взяли на слабо человека, который всегда пользовался самолетами, а тут… Можно, да не буду. Такую историю я рассказал случайному попутчику в плацкартном вагоне «Москва-Астрахань». И не «понты колотил», уж поверьте, просто… ну, писатель я, ли где? Вот и «родились такие строки»… А на самом деле… на самом деле было просто интересно. Коллега и со-семинарист по Партенитской Писательской Школе Павел Сашин может смело требовать у АО «Российские Железные Дороги» денег за рекламу – так интресно он рассказывал о своем опыте путешествий поездом, что даже я, хулиганец с претензиями на снобство, предпочитающий пожирать километры в брюхах железных птиц, решился на новый experience. Писатель я, или как?
Я – писатель! Пусть у меня вышла только первая книжка в издательстве «Снежный ком», но Олди на конценте «Аю-Даг 2011» вполне доходчиво объяснили мне, что ни в коем случае, ни из-за какой ложной скромности, не дОлжно нам стесняться называть себя так, коль уж решили мы избрать писательство своей профессией. А я таки решил.
И, как писатель, я обещался в присутствии своего издателя Глеба Гусакова, что напишу отчет о своем московском вояже. Как друг и коллега я обещался и Паше Сашину. Вот, пишу… Итак!
ИДУ ЧЕРЕЗ АСТРУ
Из Гурьева в Москву традиционно добираюсь через Астрахань. Очень удобно – адаптируешься еще по дороге к России и ее реальности. Она, знаете ли, отличается от всей прочей Ойкумены!
Таксист попался коренной астраханец. Из рыбаков, что завсегда дарами Каспия да Волги жили, со времен чуть ли не пугачевских, на чем свет костерил власть и москвичей. «Отжимают! Всю жизнь отжимают, суки! Местные пацаны из «движняковых» уже не при делах. Приходят московские, крыша эфэсбэшная, и начинают отжимать коммерцию. Сначала бабки предлагают, а если отказываешься – дело шьют, и сажают. А ЛУКОЙЛу своему разрешили на пресной воде бурить. Так вся рыба и ушла. Видишь вон (это мы через понтонный мост едем, что на Красном Яру), ни одного рыбака на реке нету! А раньше их тут, почитай, больше чем ворон было. Суки!».
Суки – это он не про рыбаков, если что…
Все, в реальность российскую «въехал». Пора ехать в аэропорт. И – на Москву!
ПОНАЕХАЛ!
Снобство есмь дурь! Это я теперь, после знакомства с таким методом передвижения, как желзная дорога, ознакомившись, на полном сурьезе говорю. Самолетом на МСК лететь – это не комфорт себе обеспечивать, а самый настоящий вынос мозга! Потому как с ЛЮБОГО аэропорта добираться потом в Москве до нужной точки сложнее, чем с ЛЮБОГО вокзала. Коренной житель столицы, коллега и «однокашник по романному семинару» Павел Сашин, с которым еще загодя договорились, что гостить буду у него, заморочился искать удобный и дешевый транспорт, чтобы в полночь можно было добраться до станции Силикатная. Нашел. Но! – не сразу.
Добрались таки до дому, выпили «за приезд» «Джонни Уолкера» из бутылки, на дне которой почему-то – серп и молот. Виски, как честно предупредил Паша, к Шотландии навряд ли имел хоть какое ни будь отношение, и за «с приехалом» лучше бы пивом, но… Я все таки «купился» на темный янтарь в стеклянном сосуде с советской символикой, и… наутро меня ждало страдание! А ведь еще предстояло встретиться с издателем!
НАСЛЕДИЕ ПАРТЕНИТА, И ХИНКАЛИ (и еще немного о шашлыках)
Писателем меня сделала жизнь. Но статус этот, я бы даже сказал – титул, коим горжусь поболе, чем иной лорд аглицкий, я получил таки в Партените. Потому что меня НАПЕЧАТАЛИ именно после партенитского семинара! Это вообще, знаете ли, особое ощущенье! Ну, конечно же, знаете! Когда выходит твоя первая статья в газете, и ты держишь ее в руках, открытой «на той самой странице»… Ну, вы же понимаете, коллеги и читатели, о чем я? Так вот издатель – это тоже самое, что акушерка, когда вы везете свою любимую в роддом, вам страшно и СЧАСТЛИВО одновременно, и все это счастье, весь этот страх передаете в руки вроде бы совершенно чужому тебе человеку, от которого теперь ТАК МНОГО зависит!.. Это и есть для нас Издатель. С большой буквы, знаете ли. Литера капс-локом отмечает, довольны вы тем, что появилось на свет, или… впрочем, если капс-локом – значит все-таки довольны.
С акушером своего «Сейда» встречаюсь в районе метро Баррикадная, где в своем офисе обретается еще один хулиганец партенитской компании – Саша Гриценко. Там у них Союз Писателей, Московская Городская Организация. Со мной – Паша Сашин. Издатель Глеб Гусаков встречает нас внутри СП МГО, на лице у него – остатки страданий. Нет, он не хулиганец, и «завязал» с возлияниями, а вот полуголым в Крыму, да в октябре, выйти на сцену, не заручившись поддержкой Бахуса, коий вообще то и есть истинный покровитель Крыма – это чревато, знаете ли! Вот его гневом древнегреческим и шибануло – таперича спина болит. Застудил, болезный! Но крепится, держится, так что вылавливаем по обыкновению своему активно функционирующего (а чем еще функционеру заниматься?) Гриценко, и идем «отметиться» в хинкальную, где, по утверждению нашего московского Вергилия (который писатель, драматург, и функционер), эксклюзивно в Москве подают «Боржоми». Эээ… наверное, правда. Москва вообще такой эксклюзивный город, что верю: в этом городе все эксклюзивно, все запрещено, все разрешено, и все случается, если в это веришь, и с точностью наоборот – если этот же город заразит тебя скепсисом многообразных неудач своего событийного арсенала.
Хинкали и вправду душевные, «Боржоми» - боржомистое, а малосольные огурцы словно созданы под водку. Я уже не горю о супе-харчо! Разговор о делах не клеится – видимо, город берет свою плату за удовольствие гастрономическое. Вечер приятный, неконструктивный, ну да и шут с ним, конструктивизмом, зато на утро договорились встретиться с Издателем, чтобы испытать оргазЪм. В одностороннем порядке. Ага – я буду держать в руках «авторские экземпляры»!
Киевский вокзал, утро, голова свежа, мороз бодрит, Издатель в сопровождении Предсыдателя и Тигры, улыбчив, позитивен, и готов подарить ШШАСТЬЕ. Что и делает. О первый гонорар в «зеленых», о первое касанье к книжке, где на обложке – ИМЯ МОЕГО РОМАНА! О Киевский вокзал! Когда ни будь я напишу тебе оду! Честное писательское! Ибо теперь я окончательно и бесповоротно – писатель! И мне сказано «пеши есче», то бишь в принципе договариваемся об еще одной книжке, и я, полный конструктивизЪма, с благостностью в душе наблюдаю, как Паша Сашин передает Предсыдателю экземпляр своего романа «Обреченные на жизнь» - в дар партенитской библиотеке. Той самой, где наш Мастер учил нас, как сделать наши тексты ЛУЧШЕ. С благодарностью вспоминаем Андрея Валентиновича, и очень хотим снова приехать к нему… хотя бы в качестве вольнослушателей. Скорее всего, так и поступим!
За что и пьем – последний день в Москве, уютный дворик пашиного дома, мангал, и… ну конечно же, шашлыки! Вокруг – московская зима, мороз, солнце, водка прямо у мангала, закусываемая завернутым в лаваш куском мяса, только что снятого с шампура! Пашина жена – Света, умница, читательница, гениально маринующая грибы, анализирующая литературу и составляющая мне компанию, ибо Паша – не хулиганец, и печень в жертву Бахусу приносить не намерен. Горжусь им! За что и пью очередную… вот только шампуры поверну, и… поехали!
ПОЕХАЛИ
С Павелецкого вокзала, и на юг, к Астрахани, в ритме ранних альбомов Депеш Мод, впервые в жизни – на плацкарте. Через русские снега, мимо почти одинаковых обиталищ человека, одинаковых деревьев, одинакового неба… Только люди – разные. Это и есть Россия! Настоящая. Без эксклюзива. Москва, я люблю тебя, потому что у тебя есть Киевский вокзал, дом Паши, и в тебе живут мои друзья, но ты – не Россия. Потому что малая часть, даже если в ней хорошо, не имеет права называться именем части большой, если ТАК сильно от нее отличается. Вот, когда большая часть России будет жить так, как живет хотя бы Подмосковье… А пока что – я выехал с Москвы. Я еду по России. Я еду домой.
P.S. За двенадцать часов до Астрахани заканчивается третий том «Urbi et orbi» Олди, сбереженный именно для этого путешествия. Читать больше не хочется, да и нечего. А писать – не на чем. Из прочитанной книжки, которую все еще держу в руках, выпадает закладка – мой билет на поезд. Выпрашиваю у проводницы ручку, и пишу на обороте билета…
Стук колес по железу –
дорожный мой ритм.
Кажется – он бесконечен,
он неутомим.
Но, как конь после скачки –
он тоже устанет.
Перед станцией встанет,
и жаждой томим,
Станет пить:
ожиданья,
прощанья,
признанья…
Ожиданье пути,
И прощанье – людей.
Но вкуснее всего
- для него
Те признанья
Что не сделаны нами.
И поверх путей,
Что ведут человека
по жизни-дороге
Лягут эти секреты –
как россыпь камней.
Будут ранить не ноги,
но души идущих.
Не себя, но Судьбу
по привычке клянущих.
Им признания вовремя б
произнести.
Было б много им легче
идти по пути.
P.S.S. На следующий день я уже был в Гурьеве. И только через неделю написал этот отчет. Как-то так вот…
Аждар Улдуз, Гурьев (Атырау), 08 февраля 2012 года