Последний роман Набокова будет опубликован в ноябре

[Феликс]

Последний роман Набокова будет опубликован в ноябре

Сын великого русского и американского писателя Владимира Набокова, 73-летний Дмитрий Набоков, собирается издать черновики последнего неоконченного романа своего отца. Автор начал работать над этим романом в последние годы своей жизни и в 1977 г. перед самой смертью попросил жену уничтожить рукопись. Однако просьба писателя не была выполнена.
Ни супруга писателя Вера Набокова, ни его сын не стали уничтожать рукопись романа, который называется The Original of Laura ("Подлинник Лауры"). Его герой живет с нелюбимой женой и вспоминает о девушке, которую любил в молодости. Несколько лет назад Дмитрий Набоков, к которому в конечном итоге перешли авторские права, заявил, что готов отдать рукопись в печать. Теперь же стало известно, что он передал права издательству Penguin Classics. На прилавки магазинов в Великобритании роман поступит уже в начале ноября.

http://www.utro.ru/news/2009/04/19/810586.shtml

Имел ли право сын нарушить последнюю волю автора и опубликовать неоконченную рукопись вместо того, чтобы сжечь? Непростая дилемма. С одной стороны, воля автора – закон. Но с другой стороны, сжечь рукопись классика 20 века? К тому же рукописи, как известно, не горят.

[Nikki]

Когда деньги подают голос, шепот автора выносят за порог, как ненужный сор.
Дилемма простая, последняя воля - закон. И сын должен был его выполнить. Не нужно думать о высоком или низком, нужно было просто выполнить просьбу. А он предал отца.

[Тимофей Каэс]

Тема пустая. Мертвецам уже абсолютно всё равно, что будет с их вещами. Зачем они им? Если они привязываются к чему-то земному, то проявляются в виде полтергейста. И то, не факт, что это призраки. Последняя воля - закон. Может быть, и так, но любой закон можно отменить. В конце концов, функция законов - помогать жить. Если они жить не помогают, значит, их надо менять. Вот и всё, собственно. А воля даже такого автора - это не повод её выполнять. Захотел бы - сам бы уничтожил свою рукопись. И потом, на смертном одре воля может быть ошибкой. Может, человек сам не понимал, что он говорил?

[Феликс]

Nikki
Не все так просто. Незадолго до смерти Владимир Набоков упомянул о своей рукописи в публичном интервью, так что уничтожить рукопись тихо, без шуму не получилось бы. Набоков еще при жизни признавался классиком, а теперь его называют великим писателем, так что любое посягательство на его рукопись вызвала бы бурю протестов. Несколько лет назад его сын Дмитрий Набоков высказался в интервью в том смысле, что он намеревается рукопись уничтожить, так что тут началось! Поднялась волна протестов, журналы пестрели заголовками "Не сжигайте рукопись!" Блогеры по всему миру стали собирать подписи в защиту романа. Тут ведь есть такой аспект, что классик принадлежит не только семье, но и всему миру. Это что касается общественной стороны дела.

Что же касается этической стороны, то здесь тоже не все однозначно. Речь ведь идет не о дневниках или чем-то интимном, а о романе. А романы для того и пишутся, чтобы их публиковать. Возможно, когда Владимир Набоков просил сжечь рукопись, он проявлял излишнюю скромность, не желая оставлять после себя незаконченное, а потому несовершенное произведение? С тех пор доступ к рукописи получило несколько литературоведов, которые отозвались о рукописи очень высоко.

[Феликс]

Последняя воля - закон. Может быть, и так, но любой закон можно отменить.

Закон можно отменить или заменить, но новый закон обратной силы не имеет. Иными словами, существующий закон должен быть исполнен в любом случае. Новый закон будет действовать только со дня его принятия.

В конце концов, функция законов - помогать жить. Если они жить не помогают, значит, их надо менять.

А кто будет решать, помогают они жить или нет? В вопросе о рукописи Набокова мнения разделились, одни говорят, что нужно уничтожить, а другие - нет. Как решить, кто прав?

А воля даже такого автора - это не повод её выполнять. Захотел бы - сам бы уничтожил свою рукопись.

Может быть, потому и не уничтожил, что понадеялся на закон, по которому последняя воля обязательна к выполнению.

И потом, на смертном одре воля может быть ошибкой. Может, человек сам не понимал, что он говорил?

Это несколько смелое утверждение. Вот вам кто-нибудь оставит завещание, а я скажу, это ошибка, и деньги заберу себе.

Но в данном случае Владимир Набоков заботился не материальных благах, а о репутации. А на смертном одре для человека может быть крайне важна посмертная репутация.

[Nikki]

Феликс, да нет же, все очень просто. Не нужно размышлять, нужно действовать. Дорогой тебе человек попросил что-то сделать. В тот момент он просто человек, а не осененный славой и заслугами писатель. Перед смертью все равны. И у этой черты дать слово и не сдержать... Не знаю, я никого не осуждаю. Что сделано, то сделано. Только называть это нужно своими именами. Предательство есть предательство. Даже во имя чего-то там, оно все равно остается предательством. От этого грустно.

[Феликс]

Никки,
Я во многом с вами согласен. Но у меня есть пара возражений. Мы не знаем, в какой форме была выражена просьба уничтожить рукопись. Возможно, это было сделано в виде пожелания, а не приказания. Ведь если бы для автора действительно было важно рукопись сжечь, то, как уже писал Тимофей Каэс, он бы сжег ее сам. И второй момент. Иногда просьбы любимых людей не выполняются именно из-за любви к ним. Например, любимый написал ваш портрет и просит, чтобы вы портрет порвали. А вам портрет дорог, и вы его не уничтожаете. Значит ли, что тем самым совершается предательство?

[Nikki]

Да. Предательство. Ах эти древние мотивы про благие намерения...
В каком бы виде не была изложена просьба, не нужно логически подходить к ней, не нужно искать лазейку: мог бы и сам это сделать. А если не мог? Не мог решиться сам? Что тогда?
Мы бросаемся переводить слепого через дорогу, если нас просят, но остаемся глухи к другим просьбам, потому что считаем, что в данном случае вправе распоряжаться по своему усмотрению. Мы не в праве! Нет! Это же так просто.
Я тысячу раз порву портрет, написанный возлюбленным, если он этого захочет. И пусть я не разделяю его точку зрения, пусть считаю портрет гениальным и ценным для всего человечества, я сделаю это. Потому что портрет - это всего лишь бумажка. А я не смогу растоптать доверие близкого человека. Даже если он уже никогда не сможет заглянуть в мои глаза и спросить: "Почему?"
Я не делаю фетиша из вещей, я расстаюсь с ними, когда приходит время. Человек, вот ценность вселенной, а мы все время цепляемся за предметы.

[Iren]

Соглашусь с Nikki – последняя воля, есть последняя воля.
Кроме того, это ведь был не готовый роман, это были черновики. Пусть литературоведы отзывались о них хорошо, но ведь это Набоков, а не студент-литератор! Было бы странно, если бы они ответили, что рукописи не составляют ценности. Гораздо важнее, что Набоков, как автор, сам решил, что рукопись не законченна и опубликована быть не должна. Это его решение, и это нужно уважать.

[Becoming Jane]

Четкое гендерное разделение.
Мужчины несутся публиковать рукопись.
Женщины преданно сжигают.
Будь я дочерью Набокова — сожгла бы черновики, не раздумывая. Потому что человеческие отношения, преданность отцу важнее любого романа.
Если бы это были наработки по изобретению лекарства от СПИДа — одно решение. Картина/книга/симфония — другое. Творец имеет право уничтожить свое творение.
И не думаю, что Набоков не смог сам уничтожить черновик, потому что у него рука не поднялась. Скорее всего, дело было в том, что он не имел этой возможности. А это разные вещи.
Другой вопрос, почему так долго с этим тянули, Набоков умер в 1977 году, его жена, которую он просил сжечь книгу — в 1991... Кстати, можно было бы вообще скрыть существование этой рукописи, так чтобы все думали, что писатель сам уничтожил роман. А дальше уже келейно-семейно разобраться.

[Феликс]

Nikki
Думаю, тут многое зависит от индивидуальной точки зрения. Я бы, например, никогда не согласился уничтожить вещь, хранящую для меня память о любимой, несмотря ни на какие просьбы. По-моему, отношения между близкими людьми предполагают просьбу, а не безоговорочное приказание. Близкий человек может попросить, а другой близкий человек может с просьбой не согласиться. Пример? Муж может сказать, желая жене добра: «После моей смерти сразу выходи замуж». Но должна ли вдова выполнять такую последнюю волю мужа?

[Феликс]

Iren
Именно из-за того, что Набоков ныне считается одним из крупнейших писателей 20 века, любые его черновики представляют огромную ценность для литературоведения. Вспомните Пушкина. Неужели у кого-нибудь поднимется рука уничтожить даже самый небрежный его автограф?

Думаю, что семья Набокова выполнила его последнюю волю. Рукопись (карточки) в течение 30 лет хранилась как семейная реликвия и нигде не публиковалась. За это время Набокова могли просто забыть (что и происходит с большинством литераторов), и тогда вопрос решился бы сам собой, никого бы судьба рукописи не волновала. Но слава Набокова только возрастала. Уничтожить его рукописи ныне просто немыслимо. По-моему, у семьи просто нет иного выбора, кроме как публиковать. Тем более что получившие доступ к рукописи литературоведы заверили, что она вполне на уровне (“vintage Nabokov”).

[Феликс]

Becoming Jane
Думаю, что тут вряд ли имеет место гендерное разделение. Решение о сохранении рукописи принималось в основном вдовой, Верой Набоковой, и только после ее смерти в 1991 г. право решения перешло к сыну. Сын тоже не рвался рукопись публиковать и ждал с 1991 по нынешний год. Дальше с решением тянуть нельзя, потому что сыну, Дмитрию Набокову, уже самому за семьдесят.

Возможность уничтожить черновик Владимир Набоков имел. Он работал над рукописью едва ли не до последнего дня жизни в надежде закончить рукопись. Он вполне мог уничтожить ее сам или попросить жену сделать это в его присутствии.

Мы не знаем, в какой форме было сделано распоряжение об уничтожении рукописи. Вполне возможно, что сделано оно было в порыве досады, что ее не удалось завершить. В любом случае жене было виднее. Не исключено, что подобные настроения случались у автора не раз, когда он бывал недоволен рукописью, а затем под влиянием жены все-таки менял решение и об этом не жалел. Повторяю, мы этого не знаем. Я предлагаю доверять в этом вопросе жене.

Вариант с введением общественности в заблуждение семьей потомственных интеллигентов Набоковых, я думаю, даже не рассматривался.

[просто мария]

Жил-был один писатель... Пока что не стану называть его имени, но...
"Сравнительно малая часть произведений *** завершена, и сравнительно немногое опубликовано при жизни....
В 1921 году здоровье *** постепенно ухудшается, и он пишет первое завещание, в котором назначает М. Брода своим душеприказчиком и просит уничтожить все его рукописи.
В 1923-1924 гг. Дора Димант, последняя невеста ***, сжигает по его требованию и у него на глазах часть рукописей.
Остальные произведения *** посмертно опубликовал его биограф М. Брод вопреки желанию автора уничтожить их: два незавершенных романа — «Процесс» (1925) и «Замок» (1926), незавершенный роман «Америка» (1927), еще два незавершенных романа, ряд рассказов и фрагментов, а также «Письмо отцу» (1966), раскрывающее сокровенные стороны его жизни и искусства. "

Я думаю, что большинство форумчан уже угадали , о ком идет речь. Да, о Франце Кафке.
И теперь стоит задать себе вопрос: а что бы было, если бы душеприказчик Кафки выполнил волю писателя и уничтожил бы все его рукописи? Не обеднела ли бы от этого мировая литература, не лишилась ли бы она одного их известнейших писателей 20 века?

Так что завещание... последняя воля - да, с одной стороны все правильно, а с другой... не знаю...

[bsb]

Тут верно заметили, если бы он хотел уничтожить рукопись, он бы это сделал сам. Дальше скорее по Фрейду, чем больше противоречий, чем выше накал страстей, тем более высок интерес к публикации.
Я далёк от мысли подозревать Набокова в пиарходе, но как показывает практика любой скандал всегда добавляет интереса к публикации. Подчас некоторые романы и запоминаются скандалами сопутствующими их выходу.
К слову, воля автора где ни будь зафиксирована документально или мы знаем о ней только со слов семьи великого писателя ? Может я ошибаюсь, но подобные истории, правда с менее известными авторами происходили достаточно часто. Ну и к тому же любое издательство имеет мощнейшую пиаргруппу. Я так думаю, ни одного слова наследниками автора, без согласования с издательством сказано не было. Слишком высока цена ошибки.

С уважением BSB.

[Becoming Jane]

просто мария, интересный факт, я не знала
Все так, но почему тогда рукопись не была опубликована сразу? Скажем, выждали год и явили миру предсмертные идеи великого писателя. Что остановило? Больше 30 лет ходят вокруг да около. Все это, будь то моральные мучения набоковских наследников, или осознанная пиар-компания замедленного действия не лучшим образом характеризует всех, кто имеет отношение к этой истории. Если хотите пойти против последней воли главы семьи — сделайте это без колебаний, в полной уверенности в своей правоте. А если столько лет нет хода делу...

[Iren]

в случае с Кафкой речь шла о его законченных романах, верно?
а у Набокова, судя по слову "черновики" из статьи, рукопись была далека от завершения. может, там вообще все на стадии набросков. если так, то вполне понятно, почему Набоков пожелал это уничтожить

[просто мария]

в случае с Кафкой речь шла о его законченных романах, верно?

Сравнительно малая часть произведений Кафки завершена...

Остальные произведения Кафки посмертно опубликовал его биограф М. Брод вопреки желанию автора уничтожить их: два незавершенных романа — «Процесс» (1925) и «Замок» (1926), незавершенный роман «Америка» (1927), еще два незавершенных романа, ряд рассказов и фрагментов

[Nikki]

Феликс, речь идет о разном. Сохранить вещь как память только для себя или выставить на всеобщее обозрение, чтобы каждый любопытный смог поковыряться взглядом.
Что же касается заповеди для вдовы... Вы слегка объединяете все в одну кучу. Наследие человека и свободу воли другого.

[Феликс]

Никки, значит, решение вдовы оставить рукопись для себя, но не выставлять на публику (не публиковать) не является предосудительным?

Заповеди для вдовы и свобода воли – это именно то, о чем здесь и идет речь. Если муж оставил последнюю волю, которая для жены по моральным или иным причинам неприемлима, должна ли она ее выполнять? Я думаю, что нет. Жена не робот и не судебный исполнитель, у нее есть собственные взгляды, принципы и репутация. Представьте себя на месте вдовы Набокова. Думаю, что никто бы не хотел войти в историю Геростратом в юбке.

У этой дилеммы есть много аспектов и коллизий. Например, такая. После смерти писателя вдова с сыном остались его литературными душеприказчиками. То есть в их задачу входило наиболее благоприятным для писателя образом распорядиться его литературным наследием. Допустим, что в качестве душеприказчиков они посчитали рукопись ценной для раскрытия новых граней творчества писателя. Тогда по долгу душеприказчиков они должны были бы рукопись сохранить. Но в то же время по долгу душеприказчиков они должны были бы выполнить последнюю волю и рукопись уничтожить.

[bsb]

Всё таки я считаю Набоков подразумевал публикацию этого романа. Достаточно жестоко обрекать близких людей на принятие такого решения, как то не по мужски.

С уважением BSB.

[Феликс]

Bsb, нам неизвестны (по крайней мере, мне неизвестны) обстоятельства, при которых была выражена последняя воля автора. Поэтому трудно судить о мотивации автора. В принципе можно предположить и рыцарство по отношению к жене. Рукопись неокончена, неизвестно, как она будет воспринята, поэтому нужно оградить вдову от возможных нападок и насмешек литературных критиков.

Вот несколько цитат, свидетельствующих о том, что у жены было свое мнение, с которым автор считался.

"В 1944 году большая часть набоковской энергии уходила на энтомологические исследования, а не на литературу. Именно тогда он написал своему издателю Эдмонду Вильсону: "У Веры был со мной серьезный разговор по поводу моего романа. Когда я, пребывая в скверном настроении, вытащил свой роман из-под груды рукописей о бабочках, я обнаружил, что, во-первых, он хорош, во-вторых, по крайней мере первые 20 страниц могут быть напечатаны и отправлены издателю"."

"Когда Набоков хотел писать роман о сиамских близнецах, г-жа Набокова воспротивилась, и роман не был написан".

"Как минимум дважды Набоков выбрасывал свой роман (<»Лолиту»>) в мусоропровод. Его останавливала жена. Она руководила его действиями, пока он писал свой роман; она была женщиной, спавшей во всех комнатах отеля Гумберта Гумберта; она вела дела по изданию книги."

http://www.vestnik.com/issues/97/0708/win/ezersky.htm

А вот другая цитата оттуда же.

"Когда она познакомилась с ним, у нее было ощущение, что он был величайшим писателем своего поколения. Она придерживалась этого единственного правдивого факта своей жизни на протяжении 65 лет, как бы компенсируя себя за все жизненные потери и душевное смятение".

Могла ли она после этого уничтожить его рукописи?

[Nikki]

Феликс, скажу иначе. Насилие над свободой личности другого человека - отвратительна. Речь идет о требовании для вдовы.
Почему вы смешиваете насилие и обыкновенное распоряжение о дальнейшей судьбе собственности? Несоизмеримо.
Никто не в праве посягать на свободу другого человека. Так же ее, эту свободу, нужно уважать. Иначе зачем все?
Благие намерения мостят дорогу в ад.

Я не осуждаю ни вдову Набокова, ни его сына. Честно говоря, к самой истории с печатанием-уничтожением я равнодушна. Лично для меня не является большим литературным событием публикация черновика с фотографиями рукописных карточек, на которых и писался роман. Черновик это только кокон для бабочки. То самое, ради чего все - мы никогда не увидим.
А все остальное в этой истории - хорошо организованная пи-ар кампания.

[Феликс]

Никки, насилие над свободой личности – это нечто другое. В Индии до сих пор в глухих деревнях существует обычай: на похоронах мужа жена должна броситься в его погребальный костер. Делать это она должна добровольно, так сказать на деле доказать свою любовь и верность, никто ее не неволит. Но если она сделать это откажется, то родня усопшего (а женщины в Индии живут в семье мужа) устраивают ей такую обструкцию, что она потом сама себя обливает керосином и поджигает.

Пушкин, как известно, перед смертью велел жене: «Ступай в деревню, носи по мне траур два года и потом выходи замуж, но за человека порядочного». Насилием на личностью такие пожелания в то время не считались.

Но в моем примере с замужеством не подразумевалось никакого насилия над личностью. Я привел пример всего лишь в попытке показать, что бывают ситуации, при которых выполнить волю может быть предательством, а не выполнить – преданностью. Муж перед смертью говорит жене: «Нечего тебе после моей смерти траур носить и бедствовать. Наплюй на условности, и, если найдешь подходящую пару, выходи замуж хоть на следующий день после похорон». Жена может последовать такой «последней воле» усопшего, а может и не последовать. И если не последует, то это вряд ли можно будет расценить как предательство.

В примере о замужестве речь идет о личности, а в случае с рукописью – о собственности? Тогда другой пример. Муж перед смертью говорит: «Знаешь что, сожги-ка все мои фотографии. А то будут только мешать тебе начать новую жизнь, будут раздражать нового мужа». Должна ли жена беспрекословно выполнить такую последнюю волю?

Я понял, что вас интересует не имущественный, а этический аспект. Именно потому и стал приводить соответствующие примеры.

А вообще история с набоковской рукописью настолько сложна и неоднозначна, что ее можно описать слегка измененной крылатой фразой о важности пунктуации. «Сжечь нельзя сохранить». Запятую каждый ставит в зависимости от своей точки зрения.

[bsb]

Странная вещь, наибольшую чуткость и ранимость подчас проявляют авторы, которые терпели в жизни не только насилие над своей личностью, но и что-нибудь посерьёзней. Став писателем, человек открылся. Открылся для общества и тем самым взял на себя определённые обязательства. Можно конечно сетовать на потерю "личного пространства", но это по моему сродни сетования "звезды" на папараццы.

С уважением BSB.