Тема вообще интересная... А я вот никогда над этим не задумывалась… Щас задумалась
Перечитала несколько своих вещей, даже интересно стало – ну, как той сороконожке, что начала выяснять, как же она ходит, и запуталась в собственных конечностях
Вот рассказ, три героя, большая часть рассказа – поединок между А и Б, заключение – диалог между А и В. Первый абзац, десять предложений, сразу пошёл ввод двух героев. Второе предложение – имя Лючия. Пятое – собеседник. Дальше упоминается «род занятий» – кардинал, затем фамилия – Бертолло.
Мне кажется, «проблема имен и местоимений» встаёт тогда, когда автор в каждом предложении сообщает об очередном действии героя. Саша встал. Саша пошел. Саша увидел. И т. д. Чем больше отступлений самого разнообразного свойства – тем меньше проблем с поиском заменителей имен ГГ.
А может просто предложения подлиннее делать, действия-описания более развернутыми, тогда все эти "он-она-оно" вкупе с именами и не так заметны будут? Произойдет так сказать "эффект разбавления"....
Вот! Тоже согласна с Noname.
Вот тут риск наваять громоздкие нечитабельные конструкции, когда в конце предложения уже забыл, кто такой этот "Он", чьи ботинки стучали на лестнице, там, куда Ему (или ЕЙ) предстояло выйти, и кому показалось, что ОН не один в своём неосвещённом подъезде...
Оса, это уже проблема авторского умения складывать буковки
Ладно, поехали дальше... Чаще всего упоминаются: Лючия, Бертолло, кардинал (причём один раз пять раз подряд, в пяти предложениях: «Кардинала ненавидели. Кардинала боялись. Кардинала проклинали. Кардинала боготворили. Не исключено, что кардинала любили больше, чем это можно было представить и чем признавались самим себе…»), он, она. Также: супруга Джованни Карро, его высокопреосвященство, достойная жена мессира Карро, исчадие ада, сеньора дель Карро, соперница, шестнадцатилетняя супруга Джованни Карро, без пяти минут вдова любимца герцога Джованни Карро, чудовище (кардинал), убийца (Лючия), Лючия Dentata, донна Лючия, женщина (точнее – женщины, вместе с матерью), мужчина (во фразе «такой мужчина, как…»), недавний соперник.
В диалогах: прелестница, моя красавица, человек вашего сана, дьявол, дочка.
В описаниях: мудрая змея; бог и дьявол; сгусток крови и мрака; воплощение тайны бытия; хозяйка, жена и дочь; бабочка; очаровательная женщина в самом расцвете своего шестнадцатилетия.
Где-то в середине текста упоминается имя – Лазаро Бертолло, в заключении – только имя во фразе: «Лазаро, тебе не воскреснуть!»
Джованни Карро также упоминается как «сладколикий, влажногубый мальчишка» и просто Джованни. Герцог, упомянутый в нескольких фразах – как мужеложец, негодяй и хитрая бестия. Чёрный король (шахматный) – как «чёрный властелин», «фигура тёмного янтаря» и «кусок янтаря цвета выдержанного бургундского». Ещё упоминается «литературный герой, прославившийся любовью к опиуму, скрипке и своей непревзойдённой дедукцией» (без имени).
В диалогах кардинал несколько раз упоминает матушку Лючии, а заключении к ней применяются определения: женщина, вдова Паччини, мать Лючии, Лукреция Паччини, мать, матушка.
Стиль текста, конечно, существенно способствовал размножению витиеватых сущностей.
Вот, выписала. Много это или мало на 23 700 зн.? Фиг знает. На мой взгляд, хватило… Специально «как назвать героя в этом предложении, не думала…