мистический детектив, главы 30 и 31 (зазеркалье)

[Оленок]

Глава 30

- Екатерина Федоровна, - обратилась я к испуганной женщине, открывая шкаф, на дверце которого большое зеркало. – Смотрите в зеркало внимательно, и старайтесь ни о чем не думать. - И мы втроем туда уставились, но ничего, кроме нас любимых, там не отражалось.
- Не все так просто, надо стараться, - успокаивала я всех.
Вдруг, стал слышен тихий гул, как тогда, в электричке, и я поняла, что нам помогают и мы, до слез в глазах смотрели и смотрели.
- А моргать можно? – шепотом спросила Лена.
- А я откуда знаю, - сразу заморгала я, так как до ее вопроса даже об этом не думала. И это меня отвлекло.
- Ой, это же я! – прошептала Екатерина Федоровна.
Я моргнула, и увидела, что наших физиономий там уже нет. А есть комната, с девочкой, одетой в стиле середины девятнадцатого века. У нее были две толстые косички. Длинная, синяя в складку юбка по щиколотку, на ногах изящные маленькие лапти. Темная кофта в мелкий белый цветочек с рукавом, присобранном на плече фонариком, в обтяжку у запястья, на длинном манжете, со множеством мелких пуговок.
- Мне эту кофточку бабушка сшила на руках, а меня учила пришивать пуговицы. Мне было так скучно этим заниматься; на улице солнышко, столько интересных дел, а я бесчисленные пуговицы пришиваю.
- А вы бы на солнышке их пришивали, - зачем-то сказала я.
- К тому времени мне не разрешалось заниматься рукоделием на улице, слишком много я иголок потеряла, а взять-то их нам неоткуда было. Иметь иголки было большой удачей.
В зеркале девочка, с хитрой рожицей, выглянув из комнаты, и убедившись, что рядом никого нет, быстро подбежала к сундуку, сняла с него покрывало, и, откинув железные щеколды, с трудом приподняла тяжелую крышку и почти нырнула туда вся, смешно дрыгая в воздухе ногами. Достала с самого дна какую-то вещь, завернутую в ткань, закрыла сундук, привела все в порядок, спрятала добычу в складки широкой юбки и выскользнула из комнаты.
Видение на секунду исчезло и мы могли лицезреть свои напряженные, вытянутые физиономии. Затем оно помутнело и, от середины к краям, проявилось новое изображение.
Та же девчушка, то быстрым шагом, то вприпрыжку, куда-то неслась с коромыслом на плече и двумя маленькими деревянными ведерками. Она сбежала по пологому склону к узкой речке, и остановилась у воды. Воровато оглянувшись, достала из ведерка добытую в сундуке вещь и нетерпеливо развернула ткань. У нее в руках была старая рукописная книга. Удобно усевшись на перевернутое ведро, стала в ней что- то искать. Наконец, она радостно улыбнулась, стала водить пальцем по строчкам и шевелить губами, видимо, читала по слогам.
Картинка опять сменилась.
Девочка стояла на коленях над водой, почти ее касаясь и что-то шептала.
А с пригорка к ней бежали две женщины, по старше и по моложе.
- Мама, бабушка, милые мои! - закричала, не выдержав, Екатерина Федоровна.
А над девочкой воздух стал сиреневого цвета, и вдруг, тонким сверкающим листом поднялась вода и накрыла ее. Девочка исчезла. Сквозь мелкую прозрачную воду было видно, что она лежит неподвижно на дне с открытыми глазами и улыбается.
Женщины как были в длинных платьях, так и попрыгали в реку, с трудом вытащив ее на берег.
Картинка опять сменилась. Та из женщин, что постарше прячет книгу в шкатулку, предварительно достав кружева, ножницы, лоскуты, нитки и какие-то мелкие вещички.
Изображение в зеркале пропало.
- Бабушка! – прошептала Екатерина Федоровна, вытирая слезы, которые градом катились по щекам.
- Это моя бабушка. Вот странно, я хорошо помню эту запретную книгу-тетрадь с древними знаниями, но совершенно не помню, что произошло на речке, и как я попала в воду… Мне никто не рассказывал, что меня из воды спасали. Я помню только ощущение покоя, и что я тогда знала все. О чем подумаю, сразу – знаю.
- Вы даже не помните, что доставали тетрадь из сундука?
- Да я часто ее доставала. Я подслушала, как бабушка из этой тетради и болезни заговаривала и живою воду делала, там все рецепты были. А я хотела быстрее целительницей стать, сильнее бабушки хотела быть. Там действительно был заговор на зеркало, что бы в зазеркалье попасть.
- Зачем, - спросила я?
- Бабушка говорила, что через зеркало путешествовать можно, а мне очень хотелось путешествовать. Но перед зеркалом мне никто бы не дал заклинание читать, оно у нас одно было, и всегда кто-то в доме находился. И я решила, - чем отражение в воде не зеркало, и затаила желание на воде попробовать.
- Да ты, мамка, оказывается хулиганкой была, почище Магды, - сзади нас стоял Иван, одной рукой обнимая Вадима.
Екатерина Федоровна улыбнулась,
- Все мы в детстве своевольничаем. Потом-то я хорошую школу прошла, а тогда… Натерпелась со мной бабушка пока учила; все по своему сделать хотела, у меня свой взгляд на все был, да и сейчас есть, натуру не переделаешь.
После того случая я долго болела и бабушка сказала, что эта болезнь – мое наказание за праздное любопытство, и еще она сказала, что книгу унесла река. И меня унесла бы, если бы они с мамой не подоспели. Но я всегда думала, что они для острастки так говорят.
- А эта шкатулка цела?
- Да, но там нет никакой книги.
Все еще всхлипывая, она достала из шкафа шкатулку. Мы с благоговением смотрели на раритет. Открыв ее, осторожно достала оттуда пожелтевшую кружевную пелеринку.
- Ой, - невольно вскрикнула я, - это те кружева, которые мы в зеркале видели!
Екатерина Федоровна прижала кружева к лицу и опять стала всхлипывать.
- Я так скучаю по бабушке, по маме, а сейчас я в детстве побывала, не каждому дано такое счастье.
- У нас мало времени, - дотронулась до ее плеча Лена.
- Да, ну вот та шкатулка. – Она бережно вытащила все крупные вещи, открыв дно, было видно, что книги там не было.
Я поворошила пуговицы и кусочки каких-то украшений.
- А почему она, с виду большая, а на деле такая мелкая? Может у нее двойное дно?
- Да нет, девочки, она просто из толстой доски, я уже думала об этом.
Но я, в нетерпении, аккуратно высыпала все на стол и стала изучать шкатулку более внимательно. Но внутри ничего не было.
- А почему с боков две заклепки только с одного конца, а с другого нет? А если на них нажать?
- Да пробовала я нажимать, бесполезно.
- Дайте что-нибудь железное! – Я взяла ножницы и перочинный ножик, которые были в шкатулке, и одновременно с двух сторон, что было силы, нажала на заклепки. И они мягко ушли вовнутрь. Раздался щелчок сработавшей пружины и выехал потайной ящичек, в котором лежала что-то среднее, между тетрадью и книгой.
- Она, она! – вскричала Екатерина Федоровна, - Олеся, ты волшебница!
- Спасибо, я еще только учусь, - довольно улыбаясь, пробормотала я.
- Если бы не вы, я никогда не нашла ее, - она осторожно переворачивала листы. – Только что тут искать, так все непонятно.
И, перевернув очередную страницу, мы увидели засушенный василек.
- Мой василек! Из моего детства! Это же моя закладка, я только что это вспомнила!
- Пора! Луна движется быстро, - раздался голос у меня в голове. - Но перед тем, как читать заклинание, надо принести сюда Николая и привести собак. За дело.
- Ваня, я с тобой, только отвара своего попью, и догоню вас, пробормотал Вадим, исчезая на кухне.
- Помощи от тебя, как от козла молока, - сказал ему вслед Иван.
Все давно слышали шум на участке, но думали, что это Сан Саныч разбирается с коллегами. Мы вышли на улицу и ахнули.
Около ворот стояли две машины: милицейская и скорая помощь. Ворота были открыты, а на участке была живописнейшая картина - везде сновали полуобнаженные парочки, порой экзотического вида.
- Суккуб выполняет самые сокровенные их желания, - раздалось у нас в голове.
- Не суккуб, суккубы, - поправила я.
- Это дело всего одного суккуба, у него много личин, а теперь и сил. И ему сделать двойника ничего не стоит, а значит, будет много жертв. Чем больше жертв, тем больше сил.
- Им сейчас не до нас, - в ужасе прошептала Лена.
Мужчина в белом халате, видимо со скорой помощи, обнимал черную, как ночь африканку, с толстыми губами и белоснежной улыбкой.
Другого – самозабвенно лупила скалкой симпатичная, но очень полная девица, а он кричал: - еще, еще!
Третьего, ласкали сразу аж три невообразимо высокие и тощие представительницы женского пола, и это при том, что сам мужчина росту был метр с кепкой.
А еще одного, - нашего Сан Саныча, гладила по плечу… Лена, пытаясь поцеловать его в шею и снять рубашку.
- Лен, это же ты, ой, прости, твой образ, смотри! Значит он о тебе думает, а суккуб эго желание исполняет! Ну и дела.
Лена резко обернулась, и оторопело разглядывала своего двойника.
Сан Саныч тоже заметил ее.
- Лена, я ничего не могу сделать, я ее гоню, а она не уходит. Помоги мне!
- Так чем же я помогу? – покраснела Лена, - плохо гонишь.
- Что ты краснеешь, человека спасать надо.
- Вам надо спасать того, кто потерял много крови, его бережет от нападения суккуба то, что он без сознания, и его сексуальные мысли не читаются, но как только он придет в себя, его суккуб убьет, забрав последние силы, а остальные могут выжить. Тащите его к зеркалу.
Голос в голове у меня замолчал.
- Да как же мы его дотащим? Ваня, Вадим, помогите!
Иван выскочил к нам из дома, схватил Николая на руки и как-то осторожно его понес. Сначала мне показалось, что ему мешает Вадим, все время снуя под ногами, но потом поняла, что это Инга, только как-то странно одета – в прозрачном пеньюаре.
- Инга, ты что, разума от страха лишилась, в такой момент так вырядилась? – Но в ответ мне была тишина.
И тут я увидела, что Екатерина Федоровна с Ингой смотрят из окна, боясь высунуться на улицу. И тут до меня дошло, что рядом с Иваном не Инга. А Иван, уже поднимаясь на крыльцо, и пытаясь отпихнуть плечом суккуба, зло крикнул нам.
- Тащите в дом собак, сами они не идут!
- А где Вадим?
- Этот придурок в себя приходит, только для того, чтобы удивиться и снова отрубиться.
- Да-а, Вадим тот еще помощник, хуже бабы, - разозлилась я.
Собаки пролезли под забором-рабицей и лежали с внешней стороны участка и тряслись мелкой дрожью, не реагируя на клички. Я подняла сетку, схватила Нориса за ошейник, и втянула на участок, и хотела его поднять, но он перевернулся на спину, задрав кверху лапы. Мне пришлось встать на колени, подсунуть под его спину руки и рывком положить его себе на грудь. Встать с тяжелой ношей мне помогла Лена.
- Олесь, я поднять второго не смогу.
- Сиди около Чака, сей час Иван поможет.
Я, не видя перед собой тропинки, напролом, через клумбы потащила пса домой. Только я с ним переступила порог, как он тут же ожил и изъявил желание идти сам, но только я его отпустила, как он тут же юркнул под стол.
- Инга, - увидела я испуганную девушку, - где Иван? Скажи ему, что бы Лене помог с собакой, она не справиться, а время мало.
- Он ей не поможет, - всхлипнула она.
- Что еще случилось? – Найди поводок и вытащи собаку из под стола!
Я вошла в комнату. Около шкафа с зеркалом на полу лежал Николай, а Екатерина Федоровна перевязывала ему по новой рану, периодически осеняя себя крестным знамением.
- Где Иван? – крикнула я.
Она молча кивнула в сторону чулана. Я влетела туда и увидела Ивана, стоящего на коленях и трясущего головой. А суккуб, в образе Иги ласкал и что-то шептал ему на ухо.
- Иван, пойдем, нужна твоя помощь. - Он медленно поднял голову и затуманенным взглядом посмотрел в мою сторону, мало соображая, что от него хотят. Я схватила его за руку и попыталась рывком поднять его, но суккуб махнула рукой и меня с такой силой отбросило к стене, что я на доли секунды потеряла сознание. Голова начала соображать, когда Екатерина Федоровна волоком тащила меня из комнаты. Инга пошла за собакой.
- Помоги ей, вам надо отсюда уходить, что бы избавить нас от этого кошмара.
Затылок, которым я приложилась, болел нещадно, выдя на улицу, и, стараясь не смотреть на любовные игрища ментов и медиков, пошатываясь, быстро пошла к Инге. – «Я сильная, я все смогу, я должна стать воином, у меня хранитель, я все под защитой», - повторяя мысленно арифмации, я старалась не пускать в свое сознание страх. Чак был уже на участке, Инга тащила его за ошейник, а он на полусогнутых полз за ней, упираясь всеми лапами. Я его подхватила под шею и под хвост и с трудом подняла, меня обуревало бешенство, все были какие-то безрукие, а действовать надо четко. Я быстро пошла к домику, а Инга трусила за мной.
Наконец мы все собрались у зеркала. В этот момент Николай исчез надолго.

Глава 31

- Голове зазвучал голос: - Олеся, читай заклинание, я тебе буду помогать. Сначала повторяй за мной открывающую молитву. - Он читал ее каким-то гортанным, вибрирующим голосом, Я повторяла за ним, а Лена держала меня за руку. Затем мы по слогам читали заклинание из книги.
- Сейчас усиливается движение вашей человеческой точки сборки и
непрерывность, которую вы удерживаете в этом мире, разрушается так, что восстановить ее уже нельзя. Благодаря этому вы откроете для себя поистине непостижимые вещи, но вы никогда уже не сможете быть прежними и полностью принадлежать своему миру.
Я ничего не поняла, из этого, леденящего мою душу предупреждения, но отступать уже поздно.
- Затяните туже ошейники на собаках, и намотайте поводки на руки, что бы не было никаких случайностей.
- С зеркалом что-то происходит, - пропищала я, не узнавая свой голос.
- Оно стало похоже на вертикально стоящую воду. – Странным голосом сказала Лена.
- Раз изменился голос, значит, у вас все получается, не пугайтесь этого, тут другие свойства пространства, – разъяснял голос у меня в голове.
Страха больше не было, было интересно до чертиков. И вдруг собаки рванули вперед, и я думала, что они разобьют себе лбы, но мы прошли сквозь зыбкую поверхность зеркала, как будто его и не было.
- А Николай? – показалось, что голос в голове у меня усмехнулся.
Пришлось сделать шаг назад. Собаки сильно дергали, но мы были непреклонны. Я схватила мужчину подмышки, а Лена за ноги, почему-то нам было совсем не тяжело, но я уже ничему не удивлялась. И с очередным мощным рывком собак мы влетели в зазеркалье, выронив там Николая.
Попали мы в совершенно непонятное место. Было видно на расстоянии десяти метров, дальше - коричневый туман. Под ногами то ли земля, то ли камень, рыжевато коричневого цвета.
- Где мы?
- На границе неорганического мира. Я дал вам энергию, чтобы попасть сюда, но чтобы действовать в других мирах, формировать энергетическое тело и еще многое другое, необходимо большое количество темной, враждебной энергии из мира неорганических существ.
- А как ее получить?
- Просто погружаясь в этот мир. Но за вами тут же начнут охотиться лазутчики неорганического мира, вам надо быть осторожным и не принимать от них даров. И не ловитесь на интересе.
- Что значит на интересе?
- У вас много неразрешенных вопросов, а они на них могут ответить, и при этом они никогда не врут, но за ответы, они заберут вашу энергию.
- А если они неорганические, они осознают себя?
- Конечно. И они будут управлять вами. Чтобы выйти в свой мир, надо увидеть этот выход по мерцанию. Все, что принадлежит к нашему миру, - мерцает, а к их миру, - шипит.
- А как избежать лазутчиков?
- Они будут сопровождают вас в свой мир, по другому туда попасть невозможно. Их мир плотно закрыт. Никто не может войти туда и выйти без их разрешения. Постарайтесь взять у них энергию, но не поддавайтесь их влиянию. Запомните то, что я сейчас скажу, потому что я дальше не смогу говорить с вами. Вы должны постоянно ясно представлять зеркало в своем офисе. И когда увидите мерцание, смело идите туда, чем бы это не было. И вы окажитесь в своем офисе в то время, какое представите. Но вам нельзя встретить там себя.
- Я ничего не понимаю, как это они за нами охотятся, когда мы и так в их власти, раз они нас должны сопровождать?
- Они могут вас захватить только в тот момент, когда вы добровольно выразите НАМЕРЕНИЕ там остаться, а они очень постараются, что бы у вас промелькнула такая мысль, а произнести НАМЕРЕНИЕ вслух, значит возбудить движение потоков энергии, которое уже нельзя повернуть вспять, вот тогда-то они вас захватят.
Некоторые маги прошлого искали прибежища в мире неорганических существ. Они считали, что во вселенной, населенной хищниками, которые только и ждут, чтобы съесть нас, единственное спокойное пристанище для нас – это их мир.
- Почему они верили в это?
- Потому что это правда. Поскольку неорганические существа не могут врать, все, что они «рекламируют», соответствует действительности. Их мир может дать нам укрытие, любое знание и продлить наше осознание почти навечно.
- Любое знание – это здорово!
- Если ты не сможешь вернуться в свой мир – оно бессмысленно.
Голос исчез, и пришло понимание, что теперь надо полагаться только на себя.
- Слушай, Лен, а тебе не кажется, что влево и вправо расходятся коридоры. Мы пригляделись, и действительно, коридоры стали видны отчетливее.
- Смотри, а в этих коридорах – двери, вернее проемы, а в них мелькают какие-то тени. Куда идти-то? – испугалась Лена.
- Ой, прямо перед нами тоже образовался проем, и мы стоим, как на перекрестке трех дорог.
- Почему трех? Сзади нас – четвертая. Я хочу сказать, что мы оттуда пришли, - пробормотала я, клацая зубами, - вот бы заглянуть во все эти проемы! – И не мечтай, - предупредила Леня.
- Давай, пойдем прямо перед собой.
Собаки жались к ногам, а раненый стонал. Осознавая, что нельзя тут дальше стоять, я сделала маленький шажок перед собой.
- Собаки, идите вперед, что-ли, - подтолкнула я ближайшую, - кто тут должен указывать путь?
Зажмурившись, мы вместе сделали еще шаг, и еще. Стало так тяжело, что перехватило дыхание.
- Лен я его сейчас уроню, я сама еле на ногах стою, или идем быстрее, или возвращаемся. - Мы что есть сил посеменили вперед. Крепились – каждый про себя, по-своему. Пока ничего не происходило, была надежда, что ничего и не случится, выйдем там, где надо и все. И тут мимо меня что-то со свистом пролетело, потом мимо Лены, и зыбкие, аморфные тени стали приближаться к нашей процессии.
Сердце дало сбой, и Николай выскользнул из рук.
- Мама! – заорала я.
- Ой, - пискнула Лена.
- У-у-у-! – не отстали собаки.
Я упала на колени, уклоняясь от теней, Лена проделала тоже.
- Лена, мы не можем дальше действовать на авось, нужно выработать какой-нибудь план. Ведь мы сейчас можем до смерти перепугаться неизвестности, которая нас подстерегает, поэтому, давай, выразим свое намерение видеть один и тот же образ, который нас не будет пугать. Ведь если их энергия пенится или пузырится, то представляешь, кого мы можем увидеть, и к тому же каждая – разное. А уж раз тут можно создавать свои мысле-образы то и давай их создадим, - дрожащим голосом попросила я напарницу. Ну, например, - ты будешь бояться сказочную бабу-ягу?
- Нет. Слушай, а ты любопытный выход придумала, тем более что времени думать, у нас нет.
Во время этого разговора собаки поскуливали и принюхивались. Мы поудобнее подхватили Николая.
- Чак, Норис идите вперед.
- Но они рванули куда-то в сторону.
Было мгновенное ощущение полета, туман расступился и перед нами предстал сказочный лес. А я со всего размаха влепилась грудью и щекой в громадный ствол.
- Черт побери, больно!
- Прости меня, я представляла сказочные деревья.
Все деревья были великанами, с узловатыми наростами, корни их были как щупальца осьминога. У собак шерсть на загривке топорщилась, они себя чувствовали явно не комфортно. Мы вышли на веселую поляну, и они как-то сразу успокоились. А поляна была яркая от множества желтых и красных цветов, невиданной красоты, и если на цветок долго смотреть, он начинал струиться и меняться, издавая при этом еле слышное шипение.
- Лена, тут где-то рядом должна появиться избушка на курьих ножках, помогай мне ее представлять. Сейчас появится лазутчик, и пусть он будет ягой, слышишь, не отвлекайся.
- Ой, что это?
Все пространство вокруг нас стало искажаться, потом раздался не громкий хлопок, как от воздушного шарика. На краю поляны стояла избушка на курьих ножках, то ли мы ее не заметили сразу, потому что она к нам задом стояла в защитной накидке, как у военных, то ли она только что возникла.
- Лена, откуда тут спецназовские атрибуты?
- Ой, извини, я все время от чего-то спрятаться хочу, вот и подумала, что было бы здорово, что-нибудь защитное найти.
- Ну, ты даешь.
А избушка, потоптавшись на месте, стала поворачиваться к нам передом. От большого крена, у нее открылась со скрипом дверь и оттуда выскочила бойкая старушка. Лицо у нее при этом постоянно менялось, от ласкового и приветливого, то до ехидного и злого.

- Да отдай ты его! - голос раздался так громко, что мы шарахнулись назад и, споткнувшись о корни, упали на землю, а собаки громко залаяли.
Перед нами, из-за дерева выглядывала настоящая баба яга и насмешливо нас разглядывала.
Извините, а можно убавить звук, у меня как граната в голове разорвалась!
- Это можно, - захихикала старуха.
- Что вы у нас просите?
- Да воспоминание твое, - тихо прошелестел ответ.
- Можно чуть-чуть по громче.
- Олесь, ты не в театре, - прыснула Лена.
- А как это, отдать воспоминание?
- Да, воспоминание, а что ты думаешь, из чего я морок-то наведу? – ворчливо спросила яга.
- У одного, одно, у другого – другое, и всем мысли прочитай, образы наведи, а приходют нищие, нищие, энергии нет, аж на ногах ели стоют, а все морока просют.
- А почему вы только у меня просите?
- А твоя – то, - она кивнула на Лену, - меня и представила, и деревья эти, и поляну.
- А если я отдам воспоминание, это что, навсегда, я его никогда не вспомню?
- Конечно никогда! Да как же ты его вспомнишь, если ты его мне отдашь? – хихикнула она. – Я его из твоей души изыму. Ты и так богата, зачем тебе столько?
- Я не согласна, - испугалась я.
- Тю, чего дрожишь? Да шуткую я так. Не память твою отбираю, а энергию того события, что ты в памяти хранишь. Ты ею не пользуешься, и пока не отпустишь ее, она будет тебя ослаблять, ты больше теряешь силы, удерживая ее. Вы, люди, столько энергии в себе законсервировали, болеете из-за этого.
Для того, чтобы тебе дать нашей энергии, надо освободить местечко от своей, бесполезной.
- Хорошо, но как мне ее высвободить?
- Олеся, ну в каких воспоминаниях у тебя больше всего энергии прячется, ну, когда ты о них думаешь, волноваться начинаешь? – нетерпеливо подсказала Лена.
- Стихи, когда я читаю свои стихи, написанные в детстве, то попадаю опять в те эмоции, когда я их писала.
- Ну и почитай бабке стишок-то свой, внученька, посмотрим, какие там могут эмоции прятаться?
Я закрыла глаза, дрожала от волнения, - вдруг не вспомню? И севшим голосом произнесла:

В деревню, в детство убегаю,
От всех волнений и тревог,
И чудный дух в себя вбираю,
От всех тропинок и дорог.

Там пахнет пылью, летом, хвоей,
Нечайно сорванной травой,
Я там одна, поскольку двое
Другой увидят рай земной.

Живут там чудные мгновенья
Под темным ельником в тиши.
Из сказок там русалок пенье
Упрямо манит в камыши…

И там, у прудика лесного
Густой воды бездонна гладь,
Так манит радостью улова,
Как эту радость не понять!

Я там одна. Разденусь тихо,
Нырну, не брызгая покой,
И подгляжу, как рыба лихо
Играет с всплеском под луной.

Я там одна, но мне не легче;
Ведь мне одной земная боль,
И мне одной березка шепчет,
И шелест тот, как в раны соль!

И этой болью и покоем,
И этим счастьем и бедой,
С души всю грязь до крови смою,
И снова стану я собой.

И снова в бездну я бросаюсь,
Живу меж небом и землей!
Или о камни разбиваюсь,
Или сжигаю свой покой!


- Браво, этой энергии мне хватит не только на ваши проблемы, хи-хи-хи.

И тут мы увидели, что избушка опять повернулась к нам задом, и с ее крыши стала сползать брезентовая накидка, защитного цвета, случайно созданная воображением Елены. Мы замерли, ожидая, что она упадет на землю, но она сначала застыла, заструилась и стала мерцать. Я хотела крикнуть, что вот он, наш выход, но не успела. Собаки рванули в этот портал, что мы еле-еле успели приподнять Николая, до сих пор находящегося без сознания, как рывком влетели в ставшую зыбкой ткань.
- Мы еще не раз встретимся, - прошелестело у меня в голове, - я знаю, что говорю.