продолжение предисловия к МАГу

[paulus]

(Продолжение "МАГ" с частичным включением уже имевшегося в предыдущей выкладке материала - подредактировал)

Следующий вечер мы решили провести точно также, но ребенок за день явно не израсходовал всей своей энергии, – как я и обещал, полдня мы с ним провели в кинотеатре, а вовсе не в подвижных развлечениях, - и поэтому засыпать он не торопился. По этой причине на прогулку мы с женой вышли несколько позже, чем в прошлый раз, как только убедились в том, что чадо дрыхнет.
Солнце нас не дождалось, оно явно спешило убежать от страшных облаков, которые как-то неожиданно затянули запад странной изодранной чернотой.
«Неспокойно синее море!» - так и хотелось сказать мне, когда мы оказались на берегу.
- Как быстро погода испортилась! – заметила жена. – Никак шторм надвигается…
- Во всем есть свои преимущества, - тихо ответил я, также, как и вчера, настойчиво привлекая ее к себе. – Искупаться в шторм, нагишом… - шептал я ей на ухо, при этом незаметно окидывая взглядом пустынный пляж в поисках подходящего местечка и представляя, как мы, обнаженные, войдем в волну…
Однако, пустынность пляжа, о чем еще вчера вечером мы только могли мечтать, неожиданно подействовала на меня угнетающе. Я непроизвольно передернул плечами.
- ЧТО ТЫ? – спросила жена.
- Да так, мрачно что-то вокруг…
Действительно, окрестный пейзаж, еще вчера так радовавший глаз, преобразился до неузнаваемости – на песчаную прибрежную полосу, где еще днем мы безмятежно загорали, накатывались огромные темные волны, выбрасывая на песок сгустки черных водорослей, по небу быстро двигались рваные облака, собираясь на западе в огромную тучу, и между этих облаков нет-нет, да и проглядывал холодный лик полной луны. Причем луна зависла не где-нибудь, а именно над тем утесом, который я вчера так бесславно покорил. Сейчас его громада казалась мне зловещим замком вампира, обителью всякой нечисти, и я, еще раз передернув плечами, уже собрался было предложить жене потихоньку вернуться в номер, как вдруг небо над нами пронзили стрелы молний, а следом грянул гром… В шум прибоя сразу добавились какие-то новые звуки и мы увидели, что на нас с запада надвигается сплошная стена ливня.
- Бежим! – почему-то весело крикнула жена и, схватив меня за руку, потащила в сторону огней пансионата.
Мы побежали. Правда, чтобы достигнуть нашего корпуса, нужно было еще пересечь широкий тротуар, что шел вдоль линии пляжа, и по которому обычно люди прогуливались, заглядывая в многочисленные кафе и бары, расположенные по обе стороны от него. И вот, едва мы ступили на этот тротуар, как ливень догнал нас, но… Прямо перед собой мы увидели красную светящуюся табличку с незамысловатым словом «БАР» и, разумеется, нырнули ввнутрь, громко хлопнув дверями.

Отдышавшись и отфыркавшись, мы огляделись. Странный какой-то бар: полумрак, который едва рассеивался светом, что исходил от двух керосиновых ламп, не сразу позволил рассмотреть нам его интерьер, но в глаза бросился единственный длинный стол, сколоченный из каких-то старых досок, испещренных порезами от ножей. Именно на нем стояли обе лампы. А за ним самим сидело несколько человек, из которых ни один даже не повернул головы в нашу сторону – они тихо вели беседу между собой.
Мы, заметив пару свободных табуретов, осторожно подвинули их к столу и сели, после чего я попытался отыскать в темноте взглядом барную стойку.
- Чего изволите? – донеслось до меня в этот момент.
Я повернул голову и увидел рядом с собой совершенно черную девушку… - в смысле - негритянку, завернутую от шеи до пят в такой же черный, как ее кожа, балахон. Она белозубо-приветливо улыбалась, и возможно, только эта улыбка сначала и обозначила мне ее присутствие. Девушка выступила из темноты и мы увидели в ее руках блокнот с карандашом. Стало ясно – официантка. «Оригинально!» - успел подумать я, прежде чем она повторила вопрос:
- Чего изволите?
Стыдно признаться, но я – житель северных широт, впервые в жизни увидел в такой близости от себя истинную дочь Африки, поэтому не сразу нашелся, что сказать. Вместо меня заказ сделала жена:
- Пару бокалов вина, если вас не затруднит. Вашего, местного…
Я вроде как спохватился, и даже сумел пошутить:
- Только не африканского!
Ответом мне была все та же белозубая улыбка. Негритянка кивнула, и растворилась в темноте.
Я с недоумением посмотрел на свою супругу. Она, улыбнувшись, лишь пожала плечами.
В это время в дальней части бара, до этого, как и все вокруг стола, скрываемой мраком, резко посветлело. Мы увидели, наконец, барную стойку, за которой проявилось небритое лицо кавказской национальности, с характерным прищуром регулирующее огонек еще одной керосинки. Выглядел человечище довольно свирепо – перечеркивающий левую щеку шрам, здоровенная серьга в ухе… Флибустьер эдакий!
Наша негритяночка подплыла к нему:
- Альварес, два вина.
Бармен-кавказец, на самом деле, судя по имени, оказавшийся испанцем, извлек откуда-то огромный глиняный кувшин и небрежно выплеснул часть его содержимого по двум железным кружкам.
- Как романтично! – вздохнула супруга.
Меня же в большей степени заинтриговала не манера кавказца-испанца разливать вино, а то, что было на стене за барной стойкой: большой деревянный штурвал, кабанья голова над двумя перекрещенными мушкетами, гирлянда сушеной рыбы и какие-то тусклые, заключенные в деревянные рамки картинки, покрытые копотью, под которой угадывались незамысловатые морские пейзажи…
Все это напомнило мне дешевый магазин сувениров, которых вдоль побережья было не счесть, поэтому мне в голову не пришла мысль, как кто-нибудь может подумать, что, мол, у меня что-то не то с мозгами, особенно в свете того, что я вчера пережил на утесе.
То, что еще вчера на этом месте не было никакого бара, меня тоже нисколько не удивило – собирают же за несколько часов передвижные цирки шапито! – и это заведение, по всей видимости, собиралось подобным образом. Что же касается загадочного интерьера – «Вполне удачный ход! – подумал я. – Заманить клиента, придав своему заведению вид средневековой таверны, да еще в официантки взять самую настоящую негритянку… Что ж, умно, умно!»
Впрочем, меня не оставляло ощущение некоторой ненатуральности момента. Вернее, наоборот, все вокруг, - и этот изрезанный клинками стол, и свирепый бармен с темнокожей официанточкой, и кувшин с вином, и кабан, целившийся в меня со стены своими клыками… в особенности же маленькое, с примитивной крестообразной рамой, окошко возле двери, за которым сверх меры реалистично рисовались зигзаги кроваво-багровых молний, - выглядело настолько достоверно, что разум просто принципиально отказывался принимать такую реальность, лишь оставляя возможность помечтать о том, что ты перенесся, к примеру, в какое-то средневековье и сейчас прекрасная сарацинка поднесет тебе рог, наполненный…
Между тем изящная черная ручка поставила передо мной железную кружку, наполненную вином, и над моим ухом прошелестело, с едва уловимым, неизвестным мне акцентом: «Ваше вино, сир…»
Хотя это тоже казалось необычным, но все же голос официантки сразу погасил все мои фантазии; к тому же я, наконец, внимательно посмотрел на наших соседей по столу – обычные отдыхающие, а вовсе не наряженные артисты и, разумеется, не представители средневековья. Только моя супруга, выделяясь среди них своим относительно строгим платьем, которое мне за два вечера так и не удалось растерзать, могла, наверное, частично соответствовать той эпохе, в атмосферу которой хозяева заведения пытались окунуть своих клиентов.
Кроме нас в баре оказались: две молоденькие девушки – блондинка и брюнетка, на которых из одежды из-за стола я мог видеть лишь одинаковые фиолетовые топики; потом, супружеская пара – солидный усатый дядька, явно – начальник, и дородная, хотя и довольно молодая женщина, по всему – его жена; еще было несколько человек, рассмотреть которых я не успел, так как неожиданно входная дверь распахнулась, впустив в бар отблески молнии, и уже под аккомпанемент мощного раската грома, от которого, казалось, затрясся даже стол, в дверном проеме показалась странная фигура…

* * *

УТРО

Я проснулся в холодном поту. Приснилось – я что-то увлеченно писал, но тетрадь вдруг закончилась, а в местных магазинах из всего бумажного ассортимента была лишь туалетная бумага. Но мне нужно было срочно дописать… Мои руки даже потянулись к прикроватной тумбочке в надежде найти хоть какой-нибудь бумажный клочок.
- ЧТО ТЫ? – в какой-то до боли знакомой интонации прозвучал голос жены, от чего я проснулся окончательно.
Я повернулся к ней:
- Извини, приснилось…
Вспомнить сон было не трудно: мы с женой сидим в баре и слушаем истории, которые нам рассказывает один из посетителей. Потом я убежал в номер и начал записывать в какой-то тетради все услышанное, но тетрадь, к великой моей печали, неожиданно закончилась… Правда, обстановка в том баре из сна слишком уж реально воспроизводилась в памяти, а еще я довольно отчетливо видел полную луну над утесом, стену ливня, надвигавшегося на нас… Даже вспомнил мультфильм, на который днем мы ходили с сыном.
Я задумался: к чему бы это такой сон? И тут же догадался: просто мне очень хотелось повторить события прошлого вечера, когда мы с женой удалились с многолюдного пляжа в номер, и спящий сын не мешал нам… Мне, наверное, так не терпелось дождаться следующего подобного момента, что весь еще не наступивший день, включая и долгожданный вечер, мне просто приснились. Сон вещим явно не являлся, а просто предупреждал: «Если ты сегодня поведешь мальца в кинотеатр, он потом фиг уснет!» Ну а то, что потом мне привиделся этот странный бар и почудилось, будто я выслушал захватывающие истории, рассказанные нам начинающим магом… Что ж, это был лишь один из возможных вариантов развития событий – что может случиться, если вечером сын вовремя не уснет.
«Нет, не пойдем мы сегодня с сыном на мультфильм!» – подумал я.
Однако супруга, сладко зевнув, неожиданно произнесла:
- А здорово вчера в баре было, да?
- Мы вчера были в баре? – растерянно спросил я.
Женушка щелкнула меня пальцем по носу:
- Хватит прикалываться! – А после этого поинтересовалась: - Ну что, будешь записывать рассказы Сильвера?
- Да-да, мне как раз и приснилось, что я пишу их, да бумага кончилась…
- Пойдем сегодня продолжение слушать?
- М-да, пойдем, - неуверенно ответил я.
Что же это получается, мы вчера действительно оказались с ней в том таинственном баре, действительно слушали истории, что поведал нам этот… Нет, этого просто не может быть! И я решил задать супруге несколько вопросов, чтобы ее ответы убедили меня в реальности событий вчерашнего вечера:
- А ничего официанточка там у них, да?
- Ничего, - равнодушно ответила жена. – Но мне больше бармен понравился.
- Колоритная личность! – отметил я, уже почти поверив в то, что ничего мне не приснилось и мы действительно вчера были в том баре.
- И интерьер оригинальный! – добавила жена.
- И вино хорошее! – продолжал перечислять я мелкие впечатления, подаренные нам тем, как я думал сначала, приснившимся мне вечером.
- Хорошее вино, - согласилась супруга.
Что ж, у меня уже почти не осталось сомнений в том, что нам вчера действительно посчастливилось не только посетить то загадочное заведение, но и выслушать историю человека…

4

Тогда, когда он вошел в бар, я не сразу узнал его из-за смешной широкополой соломенной шляпы, - эдакое сомбреро, - и сначала с улыбкой подумал: «Какое удачное сочетание – бармен-испанец и посетитель-мексиканец!». Между тем «мексиканец», как я сначала окрестил его за глаза, отряхнул с одежды капли дождя и уверенно направился к столу, рявкнув голосом завсегдатая: «Альварес, кофе!», после чего сел прямо напротив нас и снял, наконец, шляпу…
Бог ты мой! – Я сразу надвинул на свои глаза козырек бейсболки. – Это же никто иной, как вчерашний мой спаситель – господин «Шрэк»!
Но тот, хотя и стрельнул по нам с женой любопытным взглядом, меня, кажется, не узнал.
«Ну и здорово! - подумал я. – Стало быть, не будет задавать лишних вопросов о том, как я оказался на утесе в том дурацком положении, из которого он непостижимым образом помог мне выпутаться, а следовательно – жена моя об этом ничего не узнает. Жаль только, и у меня не получится задать ему кое-какие вопросы…».
Миниатюрная кофейная чашечка появилась перед новым посетителем бара словно по волшебству – официантке хорошо удавалось оставаться незаметной в полутьме; на то она и негритянка!
- Здесь всегда замечательный кофе! – отметил он, пригубив чашку, после чего громко обратился ко всем присутствующим: - Чего загрустили, бродяги?
- Так погода… - лениво ответила блондиночка в фиолетовом топике.
- Тоску навевает, - закончила ее подруга-брюнетка.
- У погоды, сударыни, нет плохой погоды, - тихо произнес новый посетитель, после чего погрузился в какие-то размышления, остановив взгляд на ароматном содержимом своей чашки.
Я же, воспользовавшись моментом, пока «мексиканец» не смотрит в мою сторону, не преминул более внимательно рассмотреть его самого. Признаюсь, удивился. С чего я взял, что этот человек был вчера на утесе? И совсем он не похож на того «Шрэка», даже при том, что он ,действительно, был небольшого роста и чуть полноват, - мужчин с подобной комплекции великое множество! Единственное, голова «мексиканца» была абсолютно лишена растительности, чем и делала его похожим на того мультипликационного персонажа, но в остальном… обычное лицо: не толстощекое, а скорее скуластое - мужественное такое! – Нос вовсе не пуговкой, а даже с едва заметной горбинкой, брови темные, и не приподнятые удивленно, а наоборот – прямые и немного сросшиеся, ну а самое главное – усики под носом. У моего «Шрэка»-спасителя я не видел вообще никаких усов, у «мексиканца» же они и были – чисто мексиканские, узенькие – а-ля Кларк Гейбл, только еще кончики их были закручены в едва заметные колечки.
Но потом он как-то исподлобья взглянул на меня, от чего я едва не вздрогнул. Глаза… Этот гипнотизирующий взгляд близко поставленных к носу круглых зеленоватых глаз… После того происшествия на скале мне их не забыть! Однако в этих глазах неожиданно заиграли насмешливые искорки и я сразу перевел дух: «Ошибся. Просто показалось!»
Между тем «мексиканец», продолжая смотреть мне в глаза, только теперь уже как-то насмешливо, произнес:
- Тоже скучаете? Непогода, она, бывает, настроение испортить та еще мастерица!
- Да нет, вроде, не скучаем, - ответил я, смущенно улыбнувшись. – Здесь интересно. Такой оригинальный интерьер, персонал…
- Этого у них не отнять, мастера своего дела! Как не зайду, сразу: «Евгений, ваш кофе ждет вас!». Молодцы. Сегодня только что-то не подгадали, но и я пожаловал сюда не в обычное для себя время. Непогода…
- Вас, значит, зовут Евгением? – спросил я, радуясь про себя, что «мексиканец» ни только не представился Шрэком, но и обрел наконец-то для меня нормальное человеческое имя.
- Да. Евгений, - подтвердил он. – Евгений Селиверстов. Можно просто – Женя. – А потом добавил, избавив меня от труда определить его возраст: - Мы ведь почти ровесники, да?
Я кивнул, на секунду невольно задумавшись: «Почти» - это меньше моих тридцати пяти или больше?», но Евгений не дал мне возможности определиться, спросив:
- Ну а вы, значит, с женой здесь?
- Разумеется, - ответил я, покосившись на супругу. - Разве не понятно?
- Ну, мало ли. Я вот, к примеру, тоже с женщиной, но вовсе не с женой.
- И где же она?
- В номере-с они. Отдыхают. Но явится, смею вас заверить, явится, как мимолетное виденье… - Евгений улыбнулся. – Мы с ней совы, по ночам на охоту вылетаем.
Мне от такой шутки сразу стало как-то неуютно, к тому же, супруга моя возьми, да и скажи:
- Как вампиры! Да?
Селиверстов весело рассмеялся:
- Что вы, сударыня! Просто мы любим ночное море… Поэтому нас здесь никто особо и не видит. Сегодня вот только погода что-то подкачала, придется время до утра здесь коротать, а так, знаете… Это же так романтично: под южным небом, в теплой волне…
Я ухмыльнулся, чувствуя, как весь мистический ореол нашего собеседника, что до этого незримо присутствовал вокруг его загадочной фигуры, вдруг начинает быстро таять… Вернее, выгодно меняется на романтический.
Евгений сделал вид, что не заметил моей ухмылки, и невозмутимо продолжил:
- …лежать на спине и чувствовать – вода держит, держит тебя, а над тобой весь космос… Знаете ли, такое подвешенное состояние между планетой и Вселенной. А небо только ночью так прочувствовать можно…
- Да вы, Евгений, романтик! – заметил я. – Поэт? Угадал?
- Ну-у, - он немного смутился, – если только в душе.
- И чем же вы занимаетесь, если не секрет?- спросила моя жена.
-Ну-у,- снова протянул Евгений, - а если скажу вам, что я, допустим, офицер милиции, - неожиданно произнес он, - поверите?
Я засмеялся, представив себе этого коренастого лысого джентльмена с комично закрученными усиками - в милицейской форме, и отрицательно покачал головой, на что собеседник ответил:
- Ну и зря. Хотя…
Я с удивлением посмотрел на него:
- Хотите сказать, Евгений, что вы работаете в милиции?
Но он не ответил мне, а закончил фразу:
- …хотя, да, действительно, я уже давно не офицер.
Нашей беседой заинтересовались люди, сидевшие за столом рядом с нами. Чувствовалось, новый посетитель бара сразу привлек к себе внимание окружающих, но до сего момента никто пока не решался встрянуть в наш разговор. Теперь же кто-то отважился спросить:
- Значит, вы раньше работали в милиции?
- Было дело, - скромно ответил Евгений.
- Выгнали?
Женя вздохнул:
- Не совсем. Но мое последнее звание, смею вас заверить, вполне достойное – без ложной скромности скажу, что оно соответствует званию «генерал-полковника».
Я засмеялся, поняв, наконец, что Евгений просто прикалывается над нами, но он пояснил:
- Я хотел сказать, как один мой знакомый говорит, по числу звезд соответствует. Три звезды на погоне… Ну а по различающимся признакам можно отметить: первое – наличие просвета на самом погоне, коим генералы обделены, второе – размер звезд, ну а третий различающийся признак – взаиморасположение звезд. По совокупности данных признаков мое звание и определяется - старший лейтенант я. Был!
- Вы рассуждаете не как милиционер, а как какой-нибудь ученый, - заметила ему блондинка в фиолетовом топике.
- Ну а разве нельзя совместить две эти вещи в одном? – возразил Евгений. – Милиционеров-ученых, думаете, не бывает?
На этот вопрос никто из присутствующих не торопился отвечать, поэтому я, как основной оппонент Евгения, произнес:
- Нет, ну почему же, можно конечно. Экспертизы там всякие проводить можно, отпечатки, улики… Но это же не офицеры делают, а…
- А кто? – спросил Евгений, проявив на своих щеках симпатичные насмешливые ямочки.
- Люди в белых халатах! – ответила за меня брюнеточка в фиолетовом топике.
Евгений расхохотался, выговорив сквозь смех:
- Люди в черном еще скажите. – Успокоившись, он пояснил: - Могу просветить, кто не знает, что эксперты-криминалисты в милиции точно такие же офицеры, как и какие-нибудь там опера или следователи. Только спроса с них больше.
- Вы, Евгений, стало быть, бывший эксперт? – оставалось заключить мне. Но Женя не согласился:
- Бывший эксперт милиции, если быть более объективным, но ни в коей мере не бывший эксперт.
- Так кто же вы? – спросила моя супруга.
И Евгений ответил. Просто, лаконично ответил, одним словом, но таким, что никто из находившихся за столом людей, включая меня, в течение нескольких секунд потом не проронил ни слова. Евгений сказал:
- Я - МАГ.
Видя, какое впечатления произвело на присутствующих это слово, он вроде как пояснил:
- Мистик, графолог, хиромант…
Меня почему-то заинтересовало лишь последнее – хиромант. Что это? Лично я на тот момент о хиромантии знал лишь то, что это какая-то оккультная наука, связанная то ли с ясновидением, то ли с алхимией. Наука явно шарлатанская, так как при упоминании слова «хиромантия» невольно хотелось отредактировать его под «хитромантию», а то и вообще придать ему всем известный нецензурный оттенок. Но тут эрудицию проявил никто иной, как моя жена, заметившая Евгению:
- Вы что-то не очень похожи на цыгана.
- И на кого же, по-вашему, я похож? – с улыбкой спросил тот.
- Не знаю. Скорее на мушкетера или на пирата какого-нибудь, но никак не на цыгана.
Я же решил поинтересоваться у своей супруги:
- А с чего ты взяла, дорогая, что он должен быть похож на цыгана?
- Как с чего? – удивилась она. – Хиромантия, насколько я знаю, это гадание по руке, и кто же, как не цыганки, занимается этим? – Она обернулась к нашему таинственному соседу: - Да, Евгений? Вы решили отобрать хлеб у гадалок?
- Почти, - загадочно улыбаясь, подтвердил тот.
- Вы умеете гадать по руке? – спросил кто-то. – Но ведь всем известно, что это полнейшая чепуха.
Евгений сразу стал серьезным:
- Не сказал бы. Впрочем, до поры до времени я и сам не имел ни малейшего представления о том, что такое хиромантия, хотя в некоторой степени и был связан по работе с линиями жизни на человеческих ладошках. В прямом и переносном смысле.
Теперь мне не составило труда догадаться:
- Дактилоскопия?
Селиверстов кивнул и, не став нас мучить дальше, пояснил:
- Некоторое время я действительно работал в милиции, экспертом. Дактилоскопия, почерк… Но по ряду причин пришлось мне покинуть доблестные ряды МВД, а потом и вообще – государственную службу. Позвольте вам не рассказывать подробности – они личные и печальные. Оказавшись без дела, которому намеревался посвятить всю свою жизнь, я, признаюсь, скис. Выяснилось, что ничего другого, кроме как шлепать экспертизы, я и не умею… Будь я девицей-раскрасавицей, ей богу, на панель бы вышел. Однако, в этом плане мне повезло! – Селиверстов хмыкнул. – Пришлось мозги поднапрячь. Неужели, - подумал, - все эти мои познания в области криминалистики никак на гражданке использовать нельзя? Может, и не нашел бы я ответа на этом вопрос, если не увидел бы в киоске книжечку одну – «Хиромантия». Даже не книжечка, а скорее так - брошюрка. Полистал. Сначала без всякого интереса, а потом картинки посмотрел, и такая ностальгия во мне пробудилась… Дактилоскопия же! Один в один. Почти. И решился я на невероятный эксперимент – попробовать объединить свою дактилоскопию с хиромантией. Такую науку-мутанта соорудить. Подумал, пользуются же спросом гадалки ясновидящие всякие, ведь как не откроешь газету, все какая-нибудь потомственная услуги предлагает. Ну, не в том смысле, как понимаете, - счел нужным пояснить Евгений, улыбнувшись. - Вот и подал я объявление… Уже даже не помню дословно, что-то типа: «Будущее с помощью дактилоскопии. Опытный полицейский специалист» Сначала в газетенке одной поместил, потом в Интернет объявленьице такое тиснуть думал...
- И стали ожидать шквала звонков? – перебил я Женю.
- От чего же? Я что – полный наивняк? Нет, просто бросил, так сказать, пробный камень. Интересно было – откликнется хоть кто-нибудь. И предсказывать я ничего не собирался – зачем людей обманывать, шарлатанов и так вокруг хватает. Ну, если откровенно говорить, думал действовать по ситуации. Будущее человека порой можно предсказать уже после того, как немного ближе узнаешь его; к примеру, если человек курильщик заядлый, то зачем продолжительность его жизни определять по одноименной линии в его ладони? Она тут вообще ни при чем, и так все очевидно. Что такого предосудительного, если ты потом выскажешь свое мнение о будущем человека, заявив, что ты это не по глазам его, не из разговора с ним понял, а по ладошке определил? Какая разница? К тому же, в любом случае я бы оговорился, что мое предсказание условное, носит, как у нас в экспертной среде говорят, форму вероятного вывода. Но хотя и не особо ждал я звонков с просьбами будущее по руке определить, на всякий случай решил антураж себе соответствующий придать, имидж, так сказать, - Евгений провел пальцем по лысине, по лицу, задержав его на завитом в колечко усике, как бы поясняя, в чем именно это выразилось. – И, ко всему, дома себе что-то типа офиса устроил: микроскоп бэушный приобрел, лупу гигантскую; на стену распечатки с увеличенными папиллярными узорами налепил, на полочку - энциклопедии всякие. Но, еще раз скажу, особо не ждал я никаких звонков, а когда впервые позвонили и попросили к трубе господина Сильвестра…
- Кого? – не понял я.
Евгений усмехнулся:
- Вдобавок к имиджу я себе еще и псевдоним придумал – Сильвестр. Производное от своей фамилии Селиверстов. Как, звучит? А сначала, вообще, Сильвером назваться думал. Супруга ваша, - Евгений покосился на мою жену, - не зря мое сходство с пиратом отметила, я и в самом деле первоначально под пирата закосить решил, ну а Сильвер – это еще моя детская кличка, как у пиратского предводителя из «Острова сокровищ»…
- Как жаль! – перебила его блондинка в фиолетовом топике. – А мы думали, что вы нам что-нибудь интересненькое расскажете…
- А вы не хиромант, оказывается, а самый обычный «хитромант»! – добавила ее подруга.
Селиверстов на это лишь рассмеялся:
- Вы зрите в корень, юные леди. Именно так все и начиналось, но вот дальше…
Он замолчал. Все за столом тоже молчали, ожидая продолжения. Но Селиверстов неожиданно сказал:
- Не хочется мне ничего рассказывать… Впечатление на всех, как мне показалось, я уже произвел, так что… Какой смысл тратить время на просвещение слепых овец! Вот если бы кто-нибудь из вас дал мне слово написать потом книжку о все том, что я мог бы вам рассказать, тогда другое дело… Но ведь на это никто из вас не способен, так ведь?
- Позвольте! – возразила дородная дама. – Но мой муж, между прочим, возглавляет отдел культуры нашей местной администрации и по должности курирует работу редакции «Городского вестника»…
- Ну и что с того? – пожал плечами Селиверстов.
- Как что?! Он связан с прессой! Разве не понятно? Вот мы недавно писали в газету квартальный отчет, прямо шедевр, а не отчет получился. – Она толкнула локтем в бок своего мужа: - Да, дорогой?
Но тот ничего не ответил, а лишь важно зашевелил усами.
Селиверстов, посмотрев на него, улыбнулся:
- Если ему предначертано написать книгу по моим рассказам, то это не трудно узнать.
- Как же? – не поняла дама.
- Элементарно. Линии его ладней могут сказать нам все.
- Ну и глядите, в чем проблема! Дорогой, - женщина снова толкнула усатого локтем, - покажи-ка ему свои ладони!
Тот безвольно положил на стол руки, развернув ладони внутренней стороной вверх. Селиверстов, кряхтя, поднялся, вразвалочку подошел к нему, посмотрел…
- Нет, ничего в этом плане супругу вашему не предначертано! – вынес он вердикт.
- А мне? – не сдавалась дама. – Я же ему всегда помогаю в работе, у меня тоже талант есть!
Селиверстов, пожав плечами, посмотрел и на ее руки, после чего произнес:
- Ничего интересующего нас не вижу.
Женщина явно хотела возмутиться, но тут голос подала одна из девушек – блондинка в фиолетовом топике:
- А я, между прочим, состояла в школьной редколлегии, заметочки всякие писала!
- А у меня в школе по русскому языку пятерка была! – добавила ее подруга-брюнетка.
- Так у меня вообще школа с золотой медалью! – произнес кто-то…
В общем, у всех из присутствующих в баре внезапно обнаружились некие литературные таланты, но Селиверстов, осмотривая ладони каждого, методично говорил: «Не годен! Не годен!»
- Все это чушь! – неожиданно изрек глава отдела культуры, когда неосмотренными остались лишь ладони моей супруги и мои. – Он же сам согласился с тем, что не хиромант он вовсе, а этот, хитромант! Так что он может определить по нашим ладоням? Ни-че-го! Или, может, - обратился он к Женьке, - вы нам просто фокус какой-нибудь сейчас покажете, маг?
Моя жена тоже решила «достать» Селиверстова вопросом:
- А почему бы вам, собственно, самому не написать книгу, раз считаете, что истории ваши того заслуживают?
- Дело в том, - как-то траурно объявил Евгений, - что мне тоже не предначертано сделать это. Я же бывший криминалист и могу писать лишь сухим экспертным языком. Кстати, а вы? Давайте посмотрим на ваши руки.
Супруга моя ничего против этого не имела и протянула в сторону Селиверстова свои ладони, мне же сразу стало как-то не по себе: именно подобным образом вчера на скале «Шрэк» попросил меня показать ему свои руки, после чего уверил меня, что ничего моей жизни не угрожает. Может, это был какой-нибудь родственник Селиверстова? Не просто же так я сначала и его самого принял за вчерашнего своего спасителя!?
За этими размышлениями я и не заметил, как Евгений обратился ко мне:
- Ну а вы?
Я встрепенулся:
- Что, моя половина вам тоже не подходит?
- Не подходит, - ответил Селиверстов. – Ну а вы не желаете узнать…
- Нет, - отрезал я.
- Единственный здравый человек! – заметил начальник отдела культуры.
Хотя это и было явным комплиментом в мой адрес, мне вдруг неудержимо захотелось возразить – чем-то неприятен был мне этот усатый, поэтому-то я и сказал, обратившись к «магу»:
- Вы же сами, Евгений, только что говорили – не обязательно смотреть на линии в ладони, чтобы узнать судьбу человека, так ведь? Вот и я могу без всякой этой вашей хиромантии сказать – я точно не тот, кто вам нужен. Я вообще не имею отношения к литературе, к тому же в школе на экзаменах едва вытянул троечку по сочинению, да и то с помощью шпор…
Пока я говорил все это, ладони мои непроизвольно легли на стол.
- Так я и не собираюсь спорить с этим, - ответил Селиверстов, каким-то взглядом хищника уставившись на них. – Однако…
- Что-то не так? – испугался я, подумав, что, надеясь отыскать намеки на мою способность письменно изложить его рассказы, Женька увидел в моих руках нечто страшное…
- Нет-нет, все правильно, все правильно… - пробормотал он, а я неожиданно поверил в то, что никакой он не «хитромант», а самый настоящий маг. Ведь именно точно также «Шрэк» на утесе бормотал, посмотрев на мои руки: «Все правильно, все правильно…». Может, Селиверстов и тот мужичок на скале – одно лицо, просто умело меняющее свой облик? Что же получается – еще вчера он, явившись мне в образе Шрэка, избрал меня в качестве летописца своей жизни? Я был им околдован, зачарован, загипнотизирован… - Не знаю, как правильно сказать. – Но явно все было сделано для того, чтобы я сейчас не мог отличать правду от вымысла, не сумел понять – чем руководствуюсь, совершая те или иные поступки: здравым смыслом или чисто следуя чужой воле? Да мне и не хотелось разобраться в этом, я весь превратился в слух, произнеся одно лишь слово:
- Рассказывайте…

***

УТРО

- Только понятия не имею, с чего начинать записывать рассказы нашего Сильвестра, - сказал я жене. – А еще мне совершенно не понятно, почему он вдруг решил, что у меня это получится?
- Он это определил по твоей ладони, - ответила супруга. – Он же маг, хиромант и… этот…
- Графолог, - напомнил я. – Только не спрашивай у меня значения этого слова.
- Не буду, - пообещала жена. – Мы это у него самого сегодня вечером спросим. Во-сколько он там сказал нам придти, в двенадцать? - Я молча кивнул. – Что ж, будем в двенадцать. Если честно, я ему не очень-то верю, но после того, что он нам на десерт продемонстрировал…
- А я – верю! – сказал я. – По крайней мере мне он помог на многое открыть глаза. Возможно, я действительно изложу все его истории в письменном виде, начиная с того момента, как нас настиг ливень и мы с тобой вбежали в эту таинственную темную таверну… Напишу про официантку-негритянку, про того испанского пирата за стойкой…
Жена восхищенно вздохнула:
- Ух! Да ты уже, чувствуется, поймал вдохновение. Молодец! У тебя должно получиться, раз уже воображение работать начало…
- Причем тут воображение? – пожал я плечами. – Я начну с истинной правды.
Супруга рассмеялась:
- Как же так? Вчера такой прекрасный вечер был, но тебе теперь видится ливень, обычный бар под брезентовым навесом тебе представляется таверной, официантка – яркая блондинка, но ее ты видишь негритянкой; ну а бармен-то, бармен! Такой чистенький симпатичный мальчишечка, а ты его уже пиратом изобразить желаешь…
Я сначала посмотрел на жену, как на сумасшедшую, но потом, вспомнив то, что вчера рассказал нам Женька, почувствовал, что сейчас тоже рассмеюсь – объяснение всех странных событий, участником которых мне довелось стать в последние два дня, лежало на поверхности, а именно – в том, что поведал нам бывший криминалист.
Что ж, мне остается лишь выполнить свою миссию, пророчески предсказанную им. Я закрыл глаза и погрузился в водоворот необыкновенных событий, который мне предстоит не просто укротить, но и заключить в мягкую, а может, и твердую обложку…

P.S.
Истории мага Сильвестра я действительно оформил в рукопись, но сделал это, разумеется, не во время своего пребывания в том крымском пансионате, а много позже, дома. Самой большой проблемой при этом было – не забегать вперед, а изложить все в той последовательности, в какой излагал их сам Евгений.
Стоит заметить, что рассказчик, конечно же, не давал своим историям названий и, более того, не выделял их, как это сделал я в своей рукописи, а просто последовательно переходил от одного к другому, умело сохраняя при этом единую общую линию своего повествования. Что ж, я его предупреждал, что далек от литературы, поэтому и выбрал свою собственную форму изложения, не разделяя текст на части и главы, но стараясь порционно преподнести его читателю в виде отдельных историй.
Главным действующим персонажем, разумеется, стал сам Женька, а вот вести повествование от первого лица я не рискнул – порой мне просто становилось стыдно за своего героя, а иногда – не хватало совести присваивать лавры прототипа. Писал я урывками, без всякой реальной надежды когда-нибудь опубликовать свои рукописи – просто потому, что обещал Женьке сделать это! - так что, - не обессудь, читатель, – кое-где позволял себе и некоторые вольности, немного отходя от того, что на самом деле рассказывал Селиверстов. Да и не все детали я запомнил, так что, хочешь - не хочешь, но кое-где мне пришлось восполнять пробелы в собственной памяти некоторым домыслом, а где-то, элементарно экономя бумагу, просто сокращал текст, заменяя его личными авторскими комментариями.
Теперь о самом главном. Как читатель, наверное, заметил, мой личный рассказ о том, как я познакомился с Селиверстовым, выше был прерван на том моменте, когда мы с женой собрались следующим вечером, в полночь, вновь посетить тот таинственный бар, чтобы услышать продолжение Женькиных историй. Но забегать вперед я не хочу, поэтому ниже, в этой книге, я изложу лишь то, что мы услышали от него в тот первый вечер.
Это можно назвать «Исповедью начинающего мага», а может -«Историей бывшего криминалиста», не знаю, пусть читатель рассудит. Мое дело – исполнить предначертанное мне судьбой.


Итак, история первая…