Юмористические рассказы

[Amadey]

Ночное приключение.

Несмотря на глухую ночь, дорогу, соединяющую районный центр, город Н-ск с лесным хозяйством, освещала луна, отражаясь блеклым светом в лужах разбитой, когда-то асфальтированной дороги. Стояла ранняя осень, моросил противный мелкий дождь. Пьяный до безобразия, налоговый инспектор Валерий Барсуков, одиноко стоял на обочине, вцепившись рукой за тонкий ствол берёзы. Шатаясь из стороны в сторону, он с надеждой вглядывался в темноту и отчаянно махал свободной рукой, надеясь остановить машину, которая подвезла бы до города. Все без толку: машин мало, останавливаться никто не хочет. Валерий мысленно проклинал себя за проявленное легкомыслие: это ж надо было - согласиться ехать праздновать окончание проверки чёрт знает куда. А именно в лесничество. Отдохнул он конечно отлично - стол ломился явствами, водка лилась рекой, да и банька выдалась на славу. Только вот в полночь у Валеры Барсукова проснулась совесть или скорее чувство вины - жена то не знает, где муженька носит. Испереживалась, наверное, бедная. Ещё не привыкла, что муж теперь ответственный пост занимает и что работы теперь больше стало, и приходиться задерживаться. Вобщем бросил Барсуков своих собратьев-собутыльников в доме лесника, а сам отправился домой. Потратив что-то около получаса на брожение по лесу, он всё-таки выбрался на дорогу.
Ночное небо заволокло облаками и дождь стал усиливаться. Повеяло прохладой так, что у Барсукова перехватило дыхание.
«Ну, вот ещё и заболеть не хватало», - подумал Валерий и прижался к берёзе. На лысину Барсукова стали падать капли с листьев дерева. Чтобы вода не затекала зашиворот налоговый инспектор поднял воротник пиджака и вжал шею.
Барсуков уже почти смирился с тем, что его карма - околеть у этой проклятой дороги, как вдруг какой-то водила с добрым сердцем остановился около него.Hе веря своему счастью, он вскочил в машину, пробормотал слова благодарности и мгновенно уснул. Прошло какое-то время, Валерий Барсуков пришел в себя и начал озираться вокруг. Вот тут-то и началась чертовщина: за рулем никого не было!!! Между тем машина спокойно ехала, правда, очень медленно. Барсуков попробовал вырваться из проклятой машины, но руки после вечеринки дрожали и отказывались подчиняться. Бросив мучить дверь, он посмотрел на дорогу и понял, что самое страшное еще впереди. Машина ехала к кладбищу, ворота которого по мере приближения к ним медленно открывались. Барсуков стал отчаянно вспоминать какие-нибудь молитвы, но в голову лезло почему-то: "Боже, царя храни." Налоговый инспектор начал неистово креститься сначала правой рукой, а потом для пущей уверенности левой. А машина всё ближе и ближе приближалась к воротам кладбища. Перед глазами Барсукова пронеслась вся его жизнь. Бледный и уставший он поджал ноги и сомкнул перед собой руки в ладонях, уповая на помощь Всевышнего и прощаясь с жизнью. Видимо Бог услышал его и произошло чудо: из дождя, из неведомой тьмы окна просунулась черная рука. Она в последний момент повернула руль и тут же исчезла. Машина свернула на спасительный поворот к городу. В эту минуту на свете стало одним христианином больше. Между тем машина продолжала медленно, сама по себе приближаться к городу. Впереди показались огни придорожной закусочной. Здесь желания машины и пассажира совпали: они остановились около нее. Собрав последние силы, Барсуков открыл дверь и вывалился наружу. Затем поднялся и бросился к свету, к людям. В ближайший бар, вобщем. Оказавшись внутри Валерий заказал сто грамм водки. Выпив залпом, Барсуков подумал, что жизнь не так уж и плоха. Тут в бар вошел какой-то очень мокрый и очень грязный человек с мрачной физиономией. Он тоже заказал водки, выпил и замысловато выругался. Барсуков после своего чудесного спасения почуствовал непреодолимую тягу поднять настроение этому человеку. Он заказал ему водки и участливо спросил, почему тот так мрачен. В ответ услышал следующее:
- Грёбанный экибазтуз! Двигатель застучал на подъезде к городу. Всю ночь машину толкать самому пришлось!
После этих слов у Барсукова в глазах навернулись слёзы, расчувствовавшись он заказал ему еще двести грамм водки.

[Amadey]

Пари.
Студенческая жизнь – это довольно яркий и скорее всего самый удивительный этап в жизни каждого человека. Это время, когда молодёжь пытается рассуждать как взрослые, а поступки совершаются детские. Ощущение свободы пьянит и дурманит. Неконтролируемая юнная энергия усиленно ищет выход, после освобождения от родительского попечительства. Это период вполне можно было бы назвать счастливым и безоблачным, если бы не омрачающая и не отравляющая жизнь учеба.
Среди общей массы студентов всегда есть личности, которые оставляют вечную память в истории студенческой жизни. Их имена вряд ли оставляют след в истории учебного заведения, зато их помнят и знают многие поколения студентов. Байки про них передаются из уст в уста, как былины в давние времена, при этом обрастая всё новыми и более пикантными подробностями.
Одним из таких знаменитостей был высокий вислоухий студент с филфака Юрка Курченко, обладающий довольно редким качеством - ему было абсолютно до фени, что о нём думают окружающие. Это свое качество он эксплуатировал «и в хвост и в гриву». Спорил со всеми подряд, что отмочит какой-нибудь номер. Например, что спустится в общаге до первого этажа абсолютно голый. Но, поскольку ему уже многие проиграли немало денег на таких пари, найти клиентов ему становилось все труднее и труднее. Наконец, он отыскал какого-то лопуха-первокурсника, с которым поспорил на огромную, по тем временам, сумму в сто гривен, что доедет от факультета до общаги в ластах вместо ботинок. Расстояние поездки составляло семь остановок метро. Непременным условием было оговорено, что вся эта экспедиция должна проходить обязательно в присутствии «лопуха», первокурсника Валика Пирогова, невысокого коренастого, весёлого и юморного парнишки по кличке Пирог. Накануне испытания Валик был полон оптимизма и утверждал, что Юрка не понимает одной элементарной вещи, почему у того ничего не выйдет.
На следующий день ровно в восемнадцать часов ребята встретились у входа на станцию метро. Не смотря на позднюю осень погода стояла тёплая. Студенты поздоровались и направились к одиноко стоящей лавочке.
- Погода такая, что тебе как раз в ластах по лужам бродить, а не в метро ездить, - съехидничал Пирогов.
Юрка молча сел на лавочку и принялся снимать свои модные югославские коричневые ботинки. Связав их шнурками, он протянул их Валику:
- Держи студент. Береги их – они дороги мне как память.
- Не волнуйся. Верну в целосности и сохраности. Ты лучше ласты одевай, пока не склеились, - усмехнувшись, ответил Пирог.
Юрка кряхтя и сопя всё же втиснулся в ласты, потому что ноги у него были не только большого размера, но и к тому же непропорционально крупные.
- Ну, что? Погнали, - с радостью сказал он и задирая ноги, при этом подымая кучу брызг, поскакал к входу в метро.
Прохожие, увидев этакого горе-спортсмена, стали смеяться и улыбаться. Юрка же с невозмутимым видом протиснулся через стеклянные двери и направился победным маршем к турникетам, где его, естественно, останавили контролёрша и милиционер.
- Молодой человек! Вы куда? – недоумённо спросила плотная женщина лет сорока пяти, заслонив собой дальнейший путь Юрке.
- Я это. Я в метро, - чуть стушевался студент.
- Так вам в такой обуви нельзя. Не положено, - продолжила свою речь контролёрша.
- Так я ж домой. Мне это.
- Иди отсюда. Не смеши народ. А то щас наряд вызову - пригрозил милиционер.
Поняв, что ничего не получится обескураженный Юрка под улыбки окружающих поплёлся назад. У выхода из метро его поджидал сияющий от удовольствия Пирог.
- Ну, что? Проехал семь остановок? Гони бабки!!!
- Не надо. Ещё не вечер. Уговора про вид транспорта не было. Я поеду на автобусе!
- Поехали на автобусе, - ответил Валька и поплёлся за прыгающим впереди него товарищем.
На остановке час-пик. Народ, каждый автобус берёт штурмом. И, когда все проталкиваются, чтобы влезть, всегда находится кто-то, кто наступает на ласты. Юрка не может сдвинуться с места, ругается и матерится от досады. Наконец, очередной автобус открывает заднюю дверь прямо перед Юркой. Тот прыгает на ступеньки, и тут выясняется, что ласты на ступеньки поставить можно, а ноги – нет. И он, скользя, как Дональд Дак из диснеевского мультфильма, несколько раз молотит по ступенькам и с грохотом плюхается прямо под ноги набегающей толпе. Безжалостные пассажиры, отпихивая Юрку ногами, лезут в автобус. Но тот, собрав последние силы, поднимается с асфальта и ухитряется запрыгнуть задом, став пятками на нижнюю ступеньку. Валька Пирогов в след за ним стискивается в автобус на переднюю площадку.
Теперь ласты торчат наружу, и дверь не закрывается. Водитель смотрит в зеркало и видит какие-то торчащие хвосты. Недолго думая, он объявляет в микрофон:
- Товарищи пассажиры! Втяните свою рыбу в салон. Иначе мы никуда не поедем.
Тем временем, народ, пришедший в себя после абордажа, замечает, что автобус всё ещё стоит на месте из-за какого-то идиота в ластах.Люди начинают возмущаться и с негодованием смотреть на студента. Наконец, какая-то бабка берёт на себя инициативу и кричит водителю:
- Милок! Проедь немного до поста ГАИ. Этого хулигана там сдадим милиции.
Юрка понимает, что ситуация принимает совсем неожиданный оборот. Тут ему в голову приходит гениальная идея, и он орет на весь автобус:
- Ну, что вы за люди такие? Зверьё!!! Я - спортсмен, подводным плаванием занимаюсь. Тут вот рядом, в бассейне у меня только, что в раздевалке спёрли ботинки. Что же мне теперь, по-вашему, босиком по городу ехать?
После этих слов пассажиры в автобусе стали успокаиваться и даже помогли Юрке взобраться и встать нормально в салоне.
- Поехали, милок! Всё нормально! – крикнула всё та же бабка водителю, - Не надо в милицию.
- А что за ботинки то? Хорошие? – стал распрашивать Юрку стоящий рядом изрядно поддатый бородатый мужик.
- Да. Хорошие. Мама из Югославии привезла, - стал входить в роль Курченко и с надрывом продолжил, - коричневые такие, к тому же редкого сорок пятого размера. Здесь таких не купишь.
- Да, как же так можно среди белого то дня, - запричитала сердобольная бабка.
И в этот момент народного гнева бородатый мужик замечает, что на передней площадке стоит парень, держится за стойку, а в руке у него висит пара коричневых здоровенных ботинок. Не долго думая, бородатый, как закричит:
- Да, вон они, твои шкары! Я, щас к чертям собачьим задавлю этого вора!
После чего он с криками и матами начинает ломиться вперёд к ничему не подозревающему Вальке Пирогову. Так как народу в автобусе много, у него не получается протиснуться на переднюю площадку. Тогда он стал орать:
- Держите вон того гада с ботинками. Там, впереди!
Опять поднимается шум, пасажиры начинают наезжать на Пирогова, мол, верни ботинки.
Неугомонная бабка опять кричит водителю:
- Милок, давай в милицию. Мы вора поймали!
- Я поеду, но не в милицию, а в психушку, всех вас сдавать! – объявил в микрофон озверевший водитель.
В этот момент они подъезжают к остановке, двери открываются, и Валька Пирогов с ботинками в руках пулей выскакивает из автобуса. Вслед за ним гонятся несколько правдолюбцев, надеясь его поймать. С задней двери, в полном отчаянии, вываливается Юрка с криком:
- Стойте, все! Я сам его догоню! Ну, всё, блин, готовь сотню!
У стоявших на остановке людей чуть не произошло массовое помешательство, когда они увидели, как из автобуса выскочили мужики и побежали друг за другом по мостовой. А вслед за ними из задней двери в огромном прыжке вылетел ещё один, причём в ластах. Он приземлился посреди огромной лужи, и по уши, обдав всех грязью, гигантскими скачками погнался за беглецами.
Поймали Вальку или нет неиизвестно. Зато потом целый месяц длилось разбирательство, кто кому должен платить.

[Хагга]

По первому рассказу.
1. Предложение надо как-то перфразировать. Два деепричастных оборота утяжеляют его:

Несмотря на глухую ночь, дорогу, соединяющую районный центр, город Н-ск с лесным хозяйством, освещала луна, отражаясь блеклым светом в лужах разбитой, когда-то асфальтированной дороги.

2. Тут запятая не нужна, по-моему:

Пьяный до безобразия, налоговый инспектор Валерий Барсуков

3. А тут время бы поменять. "никто не хотел":

Все без толку: машин мало, останавливаться никто не хочет.

4. Подчёркнутое и - лишнее (нужна запятая) и подчёркнутая запятая туда же:

Ещё не привыкла, что муж теперь ответственный пост занимает и что работы теперь больше стало, и приходиться задерживаться.

5. "Вобщем" наверное пишется раздельно: в общем.
6. Здесь многовато "него", "его", "Он". Можно убрать кое-что, будет лучше звучать.

Барсуков уже почти смирился с тем, что его карма - околеть у этой проклятой дороги, как вдруг какой-то водила с добрым сердцем остановился около него.Hе веря своему счастью, он вскочил в машину, пробормотал слова благодарности и мгновенно уснул.

Например, заменить "около него" - "рядом".

[Хагга]

8. Это предложение лучше разбить на два:

После этих слов у Барсукова в глазах навернулись слёзы, расчувствовавшись он заказал ему еще двести грамм водки.

И убрать слово водки. И так понятно, чего они там хлещут. Ранее в тексте было, к тому же есть слово "ещё".

Теперь в целом и в общем.
Очень много раз в тексте предложения начинаются с подлежащих и со слов "здесь", "тут". Если прочитать вслух, создаётся впечатление доклада.
Ну и напоследок... Какая машина-то была? Как он её в одиночку допихал до города? И что такое "экибазтуз"?

[Хагга]

По второму рассказу.
1. "юнная" пишется с одним "н"
2. Что-то мне показалось, что второе предложение всё же лишнее. Имхую, конечно.

Среди общей массы студентов всегда есть личности, которые оставляют вечную память в истории студенческой жизни. Их имена вряд ли оставляют след в истории учебного заведения, зато их помнят и знают многие поколения студентов. Байки про них передаются из уст в уста, как былины в давние времена, при этом обрастая всё новыми и более пикантными подробностями.

3. Второе "ему" в предложении лишнее:

Но, поскольку ему уже многие проиграли немало денег на таких пари, найти клиентов ему становилось все труднее и труднее.

А в этом первое "нормально" - убрать:

После этих слов пассажиры в автобусе стали успокаиваться и даже помогли Юрке взобраться и встать нормально в салоне.
- Поехали, милок! Всё нормально!

Всё-таки не отпускает меня чувство, что это доклад, а не рассказ. Он стал делать так, они начали делать эдак, тут этот был такой, а вот этот был другой, тем временем все вместе стали...

[Amadey]

Интервью.
- Как вы экономите в условиях кризиса? – спросила журналистка у миловидной женщины средних лет.
- Ну, как? Воду горячую не выливать. Краны хорошо закрывать. Свет выключать. Как ещё? Всё, наверное, – подумала и ответила респондентка.
- Не вижу необходимости. То есть один человек экономит. А остальные на полную катушку повключали всё. Толку? – возмутилась крашенная блондинка на поставленный такой же ей вопрос.
- У сестры своей утеплил внешнюю стену. Она в многоэтажке живёт, а у себя с внутренней стороны. Теплее стало значительней, - ответил полный мужчина в чёрном пальто.
- Скажите, вы экономите? – обратилась журналистка к рядом стоящему дедушке.
- Обязательно!
- Каким образом?
- Очень просто. Свет не включаю, и впотьмах проживаю, - заумничал дед.
- Спасибо! А вы? – вопрос был уже переадресован молодому парню.
- Конечно, экономлю! У меня на всё счётчики стоят. В конце каждого месяца я их показания сматываю назад. Очень выгодно!

[Amadey]

Везение.
Праздничный вечер в столичном доме литераторов подошёл к концу. Концерт закончился. Радостные и довольные гости разъезжались по домам, обсуждая новых победителей ежегодного литературного конкурса.
- Вам ужасно повезло! Вы не заметили? Вы, такой молодой и неопытный автор! И вдруг первая премия! Чистое везение! – воскликнул, когда-то известный поэт, мимо проходящему парню.
- Вы правы, - согласился молодой писатель, - Я тоже это заметил. Чем больше я пишу, тем больше мне везёт.

[olesky]

Несмотря на глухую ночь, дорогу, соединяющую районный центр, город Н-ск с лесным хозяйством, освещала луна, отражаясь блеклым светом в лужах разбитой, когда-то асфальтированной дороги.

Ой, как громоздко сразу. Луна вполне себе светит глухой ночью, особенно полная. И разбить дорогу до такой степени, чтобы на ней даже асфальта не осталось, это непросто.

Стояла ранняя осень, моросил противный мелкий дождь.

Если дождик, тем более мелкий моросящий, то, значит, облака. Откуда луна?

Шатаясь из стороны в сторону, он с надеждой вглядывался в темноту и отчаянно махал свободной рукой, надеясь остановить машину, которая подвезла бы до города.

", которая подвезла бы до города" ненужное уточнение.

согласиться ехать праздновать окончание проверки чёрт знает куда.

три глагола подряд, потом три существительных подряд.

Отдохнул он конечно отлично

"конечно" выделить зпт.

зашиворот

раздельно

Чтобы вода не затекала за шиворот налоговый инспектор поднял воротник пиджака и вжал шею.

зпт после "шиворот". "втянул шею".

Машина ехала к кладбищу, ворота которого по мере приближения к ним медленно открывались.

и так понятно, что открывались по мере приближения, раз машина едет к ним. Вот если бы она то взад, то вперед ездила, и ворота то открывались, то закрывались, тогда другое дело.

Здесь желания машины и пассажира совпали: они остановились около нее.

Около машины остановились?

- Грёбанный экибазтуз!

"Экиба[b]с[/b]туз" — с большой и через "с". А чем Экибастуз провинился?

это довольно яркий и скорее всего самый удивительный

"скорее всего" выделить зпт.

юнная

одно "н"

после освобождения от родительского попечительства.

громоздко. "освободишись от...", "освобожденная от...".

Но, поскольку ему уже многие проиграли немало денег на таких пари, найти клиентов ему становилось все труднее и труднее.

оба "ему" лишние.

Не смотря на позднюю осень погода стояла тёплая.

"Несмотря" вместе, зпт после "осень"

Связав их шнурками, он протянул их Валику:

кого протянул, шнурки? "Связал их шнурками и протянул Виталику".

Юрка кряхтя и сопя всё же втиснулся в ласты

"кряхтя и сопя" выделить зпт.

Юрка кряхтя и сопя всё же втиснулся в ласты, потому что ноги у него были не только большого размера, но и к тому же непропорционально крупные.

большого размера и крупные — не тавтология?
Лучше сначала сказать про размер, а потом что с трудом втискивался. Или убрать "все же".

с радостью сказал он и задирая ноги

зпт перед "задирая".

Поняв, что ничего не получится обескураженный Юрка

зпт после "получится".

Народ, каждый автобус берёт штурмом.

зпт не лишняя?

в бассейне у меня только, что в раздевалке спёрли ботинки

зпт лишняя
В большинстве случаев слова "здесь", "тут", "свой" можно убрать. И "стал" тоже часто лишнее.

Интервью.

Анекдот, достаточно последней реплики, чтобы выразить суть.

Везение.

Тоже анекдот, но сокращать не надо, и так хорошо.

[Amadey]

В очереди.
Ленка и Светка, две молодые девушки лет двадцяти пяти, влетели на второй этаж городской стоматологической поликлиники. У двери дежурного зубного врача почти никого не было, кроме старушки в вязонном платочке и сером пальто, а также крупного лысого мужчины, который сидел на пластиковой скамейке у стены и держал в руках женскую песцовую шубку.
Левая щека у Ленки была необычайно раздута, а с глаз лились слёзы. Девушка стонала и периодически всхлипывала. Светка, высокая крашенная блондинка, притянула подругу с работы – прямо из парикмахерской. Ленке накануне зуб вырвали. Днём флюс разбарабанило на поллица. Температура появилась, постоянная боль и прочие симптомы.
Светка посмотрела на присутвующих в коридоре людей и стала заталкивать подругу в кабинет к врачу.
- Юноша, куда это вы? – старушка преградила дорогу девушкам.
- Я девушка, - опешила Светка.
- Мда, мда, - удивлённо промычала Ленка, позабыв о зубной боли.
Старушка с интересом стала разглядывать девиц. Светка была в женских брюках, на каблуках и в короткой дублёнке. Ленка же пришла в длинной голубой балоневой куртке.
- Ходите все в штанах. Не поймёшь, где мужик, а где баба. Никакой женственности, - ядовито прошипела старушка, - Тьфу. Сталина на вас нет.
- Простите, бабушка, зима на улице. Холодно.Позвольте нам пройти.
- Куда! – продолжила кричать старушка, - Я тут целый час сижу жду, а девка то и десяти минут не подождала. Не пущу! Ходють тут всякие, старость не уважают.
- У неё флюс. Острая зубная боль. Она на работе сознание теряла.
- У меня тоже флюс. Вот смотри, - разошлась старушка и стала показывать свой беззубый рот.
Девушки стояли в полном отчаянии, не зная, что делать.
- Зинаида Аркадьевна! Что ж вы опять врёте, - неожиданно из кабинета вышел стоматолог, - Вы же сюда ходите в очереди посидеть. Проходите девушки, не обращайте внимание. Живёт она тут рядом. Скучно ей.
Старушка побледнела и села на скамейку у стены:
- Идите, девочки, идите. Я ещё подожду.
Ленка и Светка переглянулись и молча зашли в кабинет.

[Татьяна Ка.]

Не хватило мне образа бабушки, а ведь на ней сюжет строится.
"женских брюках" - как-то резануло взгляд

Подумала - а может, и хватило бабушки. Больше здесь не просится.

[Amadey]

Понял, Танюша, надо будет описать как старушка из божьего одуванчика на глазах преобразилась в злюку.

[Татьяна Ка.]

Опоздали! Я уже передумала! Если старушки будет больше, потеряется краткость, а она здесь все красит! Вещь понравилась!

[Amadey]

Брюки я уже исправил - а вот бабульку ещё нет. Подумаю на досуге. Хотя, кого я обманываю, уже новое пишу. Новых героев выдумываю.

[Amadey]

Экзамен.

- Ну, что купили? – с нетерпением произнёс Виталик, высокий и худой студент в очках.
- Да, ребята несут, - успокоили его сокурсники, - купили чуть больше полсотни, самых красивых. На все деньги. Гибридные. И название у них такое, что язык сломаешь.
Через пару минут в коридор второго этажа учебного корпуса института зашли двое ребят, которые несли красные розы. Их сразу обступила группа студентов и стали обсуждать цветы. Бутоны у роз были большие, а лепестки имели тёмно-бардовый оттенок. Стебли тонкие, совсем без шипов.
- Класс! – восторженно запищали девушки, - Супер!!!
- Годятся, - с удовольствием подытожил Виталик, - Мегере понравятся, лаборантка сказала, что это её любимые. Теперь, главное быстро экзамен сдать, чтоб у неё настроение опять не испортилось.
- С такими цветами. Она целый день на небесах летать будет, - заумничал Стас, разгильдяй и главный прогульщик в группе, - Я даже и не готовился совсем. Трояк обеспечен.
- Типа, ты всегда готовишься! Хвостатый ты наш. Ты ещё прошлую сессию не здал. А уже об этой мечтаешь, - съязвила Виктория, староста группы, - пойдёшь сдавать в середине. Так спокойней будет.
В десять часов начался экзамен по теории электрических цепей. Предмет нудный и совсем не интересный для большинства студентов, как в прочем и другие учебные дисциплины. Экзамен принимала мужеподобная преподавательница Галина Сергеевна, не знающая, что такое косметика, приличная одежда и парикмахер. Волосы обязательно в пучок, длинная чёрная юбка и блузка в стиле "прощай молодость". Постоянная мина на лице и полное неудовлетворение действительностью. За что студенты прозвали её мегерой.
Виктория и Виталик первые зашли в аудиторию и подобострастно преподнесли преподше её любимые розы, осыпая попутно комплиментами.
Дело на экзамене сразу пошло. Галина Сергеевна, не переставая любоваться на букет, и вполуха слушая студентов, штамповала "зачётки" одну за другой. Прошло полгруппы, пока не дошла очередь до неугомонного Стаса.
Получив заслуженный «трояк» Стас с глупой улыбкой вытащил из вазы одну розу и торжественно произнёс:
- Чтобы нечетное количество было, а то я их насчитал пятьдесят четыре штуки. Чётное, ведь только покойникам.
Галина Сергеевна поменялась в лице. Взгляд потускнел, глаза налились кровью. Сквозь зубы она прошипела:
- Пуговкин, пригласите следующего студента.
Больше в этот день экзамен никто не здал, а букет полетел в мусорную корзину. Умник-счётовод Стас Пуговкин целую неделю не показывался своей группе на глаза.

[Татьяна Ка.]

Понравилось!

[Amadey]

Спасибо, нравится мне такие коротыши писать. А на большие руки почему-то не подымаются.

[Amadey]

Акция.
Вера Прокоповна, высокая тучная женщина предпенсионного возраста, уже неделю рыскала по магазинам города. Дочери скинулись маме на подарок в день рождения. Вера немного добавила своих денег и решила купить стиральную машинку. Сколько же можно мучатся со старой «Волной», которую ей ещё на свадьбу подарили? Осталось за малым – выбрать и купить. Выбор был не велик – в городе всего два супермаркета и один захудалый магазин бытовой техники. Но, тем не менее, Вера Прокоповна с присущей ей щепетильностью готовилась к предстоящей покупке. Сначала она долго примерялась, куда можно будет установить машинку в квартире: в ванную или на кухню. Или может в коридоре поставить? Потом решала, какую именно машинку купить. Замучала всех коллег на работе вопросами, какую модель лучше всего брать. Устроила ликбез во дворе своей трёхэтажки с соседками. Одни советовали, купить машинку с фронтальной загрузкой, а другие хвалили с горизонтальной. Одним нравились с кнопочками и зелённым экранчиком, другим - с простыми переключателями.
- Ты, Прокоповна, не спеши. Выбирай себе полуавтомат, - важно сообщила соседка Валентина, - Ванная в твоей двушке маленькая. Большая машинка не поместится. Ты одна живёшь - много тебе стирать не надо.
- Вера! Не слушай её, - вставила свои пять копеек баба Галя, семидесятилетняя старушка со второго подъезда, - Бери автомат. И обязательно импортную, ихнюю. Бош или Вош. Не помню точно. Вон Якименчиха не послушала меня, купила нашу. И что? И сгорела! Эх, не слушаете старших. Не та нынче молодёжь! В наше время.
- Какое ваше время, баб Галь? - перебила старушку Люся, молоденькая девушка с коляской, в которой лежал полугодовалый малыш, - В ваше время и машинок то не было. Вручную стирали и полоскали. Я уж и не знаю, как бы справлялась, если бы муж стиралку мне после родов не купил.
- А я справлялась. И детей вырастила, и внуков вынянчила, - разошлась баба Галя, - Говорю, ихнюю бери.
- Хорошо, - согласилась Вера Прокоповна и, оставив соседок обсуждать её будущую покупку, пошла домой.
Однако и дома её не оставили в покое – по телевизору то и дело предлагали купить современную японскую стиральную машинку.
И вот после всех этих мытарств и мучений Вера Прокоповна, наконец, остановила свой выбор на машинке с загадочным названием «Атлант», которую продавали в отделе бытовой техники одного из городских супермаркетов. Покупать она пришла в свой обеденный перерыв. Думала, что по-быстрому оформит покупку, а вечером ей привезут её машинку.
Вход в супермаркет был увешан разноцветными воздушными шариками и украшен пёстрыми ленточками. Огромными красными буквами на плакате красовалось сладкое слово «Акция». Ноги сами понесли Веру Прокоповну вовнутрь супермаркета.
В надежде сэкономить Вера неслась в отдел бытовой техники. Выбранный ею «Атлант» до акции стоил две тысячи восемьсот гривен. Ей было очень интересно, на сколько, же он подешевел и сколько у неё останется денег.
На стиральной машинке «Атлант», перевязанной синей широкой атласной лентой с огромным бантом, стояла пластиковая табличка со старой перечёркнутой ценой и новой на сто гривен меньше.
Вера Прокоповна, увидев новую цену, обомлела от неожиданности. На табличке старая цена была не две тысячи восемьсот, а три тысячи пятьсот. В итоге акционная цена на машинку составила три тысячи четыреста гривен. Желание купить стиральную машинку у Веры Прокоповны пропало начисто, как и дар речи. Она вернулась на работу и молча, просидела остаток дня.
Машинку Вера Прокоповна хоть и не купила, но без подарка не осталась. Дочери привезли из Киева новую японскую стиральную машинку, ту что по телевизору всё время рекламировали.

[Amadey]

Смекалка.
- Николаич, зря всё это. Всё равно не вынеесем. Запалят ведь. С работы выгонят. Тебя умного, куда хошь возьмут. А нам, что делать? – с мольбой в голосе проговорил Семён, худощавый аспирант научно-исследовательского института.
- Не дрейфь, пехота! Прорвёмся! Я когда в армии служил, то мы умудрялись спирт из одеколона добывать. А тут, целых двадцать литров! – успокоил младшего товарища Александр Николаевич, старший научный сотрудник того же института, - Правильно я говорю, Серёж?
Сергей, третий товарищ молча кивнул головой, одобряя слова Николаича, и тоскливо взглянул на стол, где стоял двадцатилитровый бутыль со спиртом. За полгода они в троём сэкономили ровно двадцать литров спирта, предназначенного для протирки оптических осей в плазмотермическом излучателе. Спирт списали по книжке, не подкопаешься. Осталось только вынести, чтоб вохровцы не поймали.
- Значит служил я в Сибири. Морозы жуткие. Днём до минус двадцати пяти доходило, - продолжил рассказывать Николаич, - Из согревательной жидкости, продавался только тройной одеколон. Вонючий жуть. Так мы его на морозе на обычный лом под наклоном в стакан выливали. Ароматизаторы замерзали, а чистый спирт по лому в стакан стекал. Соображаешь? Тут главное смекалка нужна.
Семён и Сергей заулыбались. Уважали они своего старшего научного сотрудника – голова. И на работе дельным советом поможет, и настроение подымит, и жизни научит.
- Так, что делать будем? – спросил Семён, глядя на часы, - Скоро домой пора.
- Как, что? Выносить будем. Щас накладную выпишу на двадцать литров дистилированной воды и спокойненько вынесу.
На проходной института в этот вечер дежурил Виктор Степанович. Раньше он в армии прапорщиком служил, а после выхода на пенсию устроился охранником в ВОХР. Работа не пыльная – сиди в тепле и телевизор смотри. Но прапорщицкая натура не давала Виктору Степановичу покоя. Любил он приставать к сотрудникам института: «Покажите сумочку. Откройте коробочку».
Стоит бывший прапорщик на проходной и проверяет всех. Весело ему, свистит себе в усы. Навстречу ему Николаич с бутылём идёт.
- Что несёте, Александр Николаевич? – ехидно спросил вохровец.
- Как, что? Воду несу. Дистилированную.
- А документ у вас есть?
- Накладная, - ответил Николаевич и полез в карман за бумажкой.
Только он попытался залезть во внутренний карман пиджака, как бутыль неожиданно выскочил из рук и упал на бетонный пол проходной.
- Да, что ж это такое? – воскликнул охранник, глядя на битое стекло и кучу воды.
- Что, что? Разбил, блин, - ответил Николаевич и принялся собирать битое стекло, - Тряпку неси, буду воду вытирать. Прийдётся возвращаться назад. Воду-то надо выдать по накладной.
- Да иди ты, со своей водой, - прошипел Виктор Степанович, - Я сам уберу.
Через десять минут Николаевич прошёл через проходную мимо вохровца как ни в чём не бывало, вынося в руках двадцатилитровую бутылку спирта.

[Amadey]

Смекалка.
- Николаич, зря всё это. Всё равно не вынеесем. Запалят ведь. С работы выгонят. Тебя умного, куда хошь возьмут. А нам, что делать? – с мольбой в голосе проговорил Семён, худощавый аспирант научно-исследовательского института.
- Не дрейфь, пехота! Прорвёмся! Я когда в армии служил, то мы умудрялись спирт из одеколона добывать. А тут, целых двадцать литров! – успокоил младшего товарища Александр Николаевич, старший научный сотрудник того же института, - Правильно я говорю, Серёж?
Сергей, третий товарищ молча кивнул головой, одобряя слова Николаича, и тоскливо взглянул на стол, где стоял двадцатилитровый бутыль со спиртом. За полгода они в троём сэкономили ровно двадцать литров спирта, предназначенного для протирки оптических осей в плазмотермическом излучателе. Спирт списали по книжке, не подкопаешься. Осталось только вынести, чтоб вохровцы не поймали.
- Значит служил я в Сибири. Морозы жуткие. Днём до минус двадцати пяти доходило, - продолжил рассказывать Николаич, - Из согревательной жидкости, продавался только тройной одеколон. Вонючий жуть. Так мы его на морозе на обычный лом под наклоном в стакан выливали. Ароматизаторы замерзали, а чистый спирт по лому в стакан стекал. Соображаешь? Тут главное смекалка нужна.
Семён и Сергей заулыбались. Уважали они своего старшего научного сотрудника – голова. И на работе дельным советом поможет, и настроение подымит, и жизни научит.
- Так, что делать будем? – спросил Семён, глядя на часы, - Скоро домой пора.
- Как, что? Выносить будем. Щас накладную выпишу на двадцать литров дистилированной воды и спокойненько вынесу.
На проходной института в этот вечер дежурил Виктор Степанович. Раньше он в армии прапорщиком служил, а после выхода на пенсию устроился охранником в ВОХР. Работа не пыльная – сиди в тепле и телевизор смотри. Но прапорщицкая натура не давала Виктору Степановичу покоя. Любил он приставать к сотрудникам института: «Покажите сумочку. Откройте коробочку».
Стоит бывший прапорщик на проходной и проверяет всех. Весело ему, свистит себе в усы. Навстречу ему Николаич с бутылём идёт.
- Что несёте, Александр Николаевич? – ехидно спросил вохровец.
- Как, что? Воду несу. Дистилированную.
- А документ у вас есть?
- Накладная, - ответил Николаевич и полез в карман за бумажкой.
Только он попытался залезть во внутренний карман пиджака, как бутыль неожиданно выскочил из рук и упал на бетонный пол проходной.
- Да, что ж это такое? – воскликнул охранник, глядя на битое стекло и кучу воды.
- Что, что? Разбил, блин, - ответил Николаевич и принялся собирать битое стекло, - Тряпку неси, буду воду вытирать. Прийдётся возвращаться назад. Воду-то надо выдать по накладной.
- Да иди ты, со своей водой, - прошипел Виктор Степанович, - Я сам уберу.
Через десять минут Николаевич прошёл через проходную мимо вохровца как ни в чём не бывало, вынося в руках двадцатилитровую бутылку спирта.

[Amadey]

Инопланетяне.

- Серёжка, вернулся! – услышала я взволнованный мамин голос по телефону, - Вернулся!
- Какой Серёжка? Куда вернулся?
- Дядя Серёжа, брат мой, младший.
- Аааа, - начала я припоминать. Лет пять тому назад, когда я ещё училась в институте в Полтаве, дядя Серёжа, мамин младший брат, куда-то пропал бесследно. Вышел вечером за сигаретами и исчез. В одних трениках, майке и тапочках на босу ногу. Его долго искали. Жена его, тётя Глаша, даже заявление в милицию писала. Вместе с детьми фотографии его на всех столбах города порасклеевали – безрезультатно. Как в воду канул. Даже к гадалке ездили – тоже не помогло. Сказала, что украли его, Сергея.
И вот, по прошествии пяти лет, дядя Серёжа вернулся. Причём в тех же трениках, майке и тапочках. Немного полысел и поправился. На вечер нас с мамой, как ближайших родственников, тётя Глаша пригласила в гости. При этом она попросила, чтобы мы Сергея расспросами не мучили – уж больно он сам не свой. Сказала, что даже водку теперь не пьёт, что на него было совсем не похоже. После работы мы с мамой встретились на остановке и направились к дому дяди Серёжи. Жили они в частном доме, имели своё хозяйство. Тётя Глаша работала поваром в школе, а дядя раньше электриком был в облэнерго. Ваня и Света, их дети – мои двоюродные брат и сестра, учились в школе в старших классах.
Когда мы зашли в дом, то увидели, что вся семья в сборе. Дядя Серёжа восседал во главе стола и о чём-то увлечённо рассказывал:
- Жил, я у них в отдельной каюте, а спал в барокамере.
- Серёжка, миленький, вернулся родной! – запричитала мать и кинулась обниматься, - как же я соскучилась.
- Валюш, не реви, пожалуйста, ну не реви. Всё нормально, жив, здоров, - дядя встал из-за стола и обнял маму, - Вон и Катюха, какая вымахала! Невеста уже.
Дядя Серёжа посмотрел на меня и заулыбался. Под его взглядом я покраснела. Я хотела убить его за то, что мы из-за него пережили. Мама и тётя Глаша, бедные испереживались все. Думали, что убили его. А он падлюка, теперь сидит и улыбается, как ни в чём не бывало. Какая я ему невеста? Уже ребёнку третий год пошёл и замужем я давно, вот. Козёл старый.
Видно дядя понял мой настрой на него, потому как поцеловал мать и сел дальше свои истории рассказывать.
- На чём я остановился?
- На космических кораблях, которые бороздят просторы вселенной, - съязвил Ванька, старший сын.
- Не хами, отцу, - заступилась тётя Глаша и положила на стол две тарелки и столовые приборы для нас с мамой, - Рассказывай Серёж.
- Значит, со мной ещё одного негра украли. Марумбу из Конго. Чёрный, жуть. На нашего соседа Толю похож. Нам ещё уколы какие-то кололи. И мы потом долго спали. Марумба всё сбежать хотел. Его тоже отпустили назад в Конго. А меня в америку хотели отправить, но я отказался. Сказал, что у меня жена и дети.
- Умничка, - запричитала Тётя Глаша. Она вся сияла от радости, что дядя нашёлся.
- Валюша, - обратился дядя Серёжа к маме, - меня инопланетяне украли. Я из дому вышел, а они меня в мешок и на тарелке увезли. А теперь отпустили.
- Гад, ты. И твои инопланетяне тоже. Ты где пропадал, паразит ты этакий? – начала возмущаться мать.
- Мама, не переживай, пожалуйста. Тебе нельзя, - начала я её успокаивать. Но мама всё равно разревелась. Тётя Глаша побежала за сердечными каплями, а дядя Серёжа сидел за столом красный, как рак. Чувствуя, что сейчас ему не поздоровится, он встал и поспешил смыться в другую комнату. Мама успокоилась, и мы решили пойти домой. Пускай сами разбираются. Маму я провела домой, она жила неподалёку, а сама вызвала такси.
Через неделю, мне позвонила мама и возмущённым голосом стала говорить:
- Ты, знаешь, где этот гад пять лет скрывался? В соседнем районе нашёл себе любовницу и жил с ней. Мы тут места себе не находили, а он развлекался.
- Откуда ты знаешь? – спросила я, хотя сама понимала, что это правда.
- Как откуда? Вчера его инопланетянка приехала вместе с ихним маленьким марсианчиком. Так, что у нас дочка новые родственники объявились – инопланетные.

[Amadey]

Случай в банке.
Гражданин С., высокий худощавый юноша лет двадцати пяти, в сером потёртом замшевом пальто не спешно вошёл в здание «Первого Национального банка». Сбив снег с потёртых ботинок и оглядевшись по сторонам, он направился к единственной работающей кассе. В зале банка было немного людей, в основном пенсионеры и молодые мамы с маленькими детьми, которые создали очередь, тянувшуюся от кассы до самых дверей. Оказавшись у кассы, гражданин С. взял фирменный банковский бланк депозитного вклада и направился к отдельно стоящему письменному столу. Порывшись в карманнах и не найдя авторучки, он опять вернулся к кассе.
Молча оттеснив от окошка седую старушкув пуховом платке, гражданин С. взял фирменную банковскую авторучку и принялся заполнять бланк. Писать на довольно короткой полочке было не очень неудобно, к тому же руки юноши немножко дрожали. Сзади его стала подпирать старушка, намекая на то,что он ей мешает. Юноша сначала делал вид, что не замечает ничего, но наконец не выдержав, он развернулся к неугомонной старушке и демонстративно фыркнул. Потом снова уткнулся в бланк и написал на нём корявым почерком фразу: «Эта аграбление, зосуньте все деньги в покет». Спрятав бланк в карман пальто и положив ручку на место, он с довольным и напыщенным видом пошёл в конец очереди. Перед ним оказались две толстенькие мамаши с маленькими детьми, которые увлечённо кудахкали о детских смесях и памперсах. Стоя за женщинами, гражданин С. начал переминаться с ноги на ногу. Его стали терзать сомнения: «А вдруг вредная старушка увидела, что он написал и вызовет милицию». Тем более, что она до сих пор стояла у кассы. Через минуту гражданину С. показалось, что люди из очереди смотрят на него и шепчутся. Не долго думая, он выскочил из банка.
Оказавшись на улице, гражданин С. поспешно перешёл на другую сторону и вошёл в здание «Комерческого банка». Очереди в нём не было и он молча,протянул миловидной девушке в окошке кассы свою записку. Оператор, девушка сообразительная, по орфографии решила, что грабитель явно умом не блещет, и спокойно ему ответила:
- Извините, но я не могу принять вашу записку так как она оформлена на бланке не нашего банка. Пожалуйста, перепишите её на нашем. Это важно для отчётности.
Огорчённый гражданин С. не решился с ней спорить и молча вышел. Девушка-оператор незамедлительно вызвала милицию. Незадачливого грабителя поймали в «Первом Национальном банке», где он снова стоял в очереди.

[Татьяна Ка.]

Да уж, не повезло ...

[olesky]

В зале банка было немного людей, в основном пенсионеры и молодые мамы с маленькими детьми, которые создали очередь, тянувшуюся от кассы до самых дверей.

Если очередь до дверей, то это уже много людей.

Перед ним оказались две толстенькие мамаши с маленькими детьми, которые увлечённо кудахкали о детских смесях и памперсах.

У детей обычно другие темы разговоров.

Комерческого банка

Коммерческого.

Да, тупой пошел нынче грабитель банков.

[Amadey]

Спасибо, исправил.

[Amadey]

Утюг.
В конце восьмидесятых годов многие немецкие семьи, жившие в Алма-Ате, столице Казахстана, переехали на постоянное жительство в Германию. Железный занавес открылся и тысячи немцев бурным потоком устремились на историческую родину. Семья Булкиных немецкими корнями похвастаться не могла, но зато у них были не менее выдающиеся московские родственные связи, благодаря которым они тоже смогли покинуть бескрайние просторы Средней Азии и переехать в Москву. Благодаря этим связям Виктор и Светлана Булкины обзавелись однокомнатной квартирой и довольно престижной работой в торговле. Молодая семья жила в достатке и в своё удовольствие. Но как говорится «не всё коту масленица».
То ли ностальгия казахских немцев замучала, то ли желание проведать друзей и оставшихся в Алма-Ате родственников, неизвестно. Но они начали с постоянной регулярностью приезжать назад в гости. А так как прямого рейса из Германии тогда ещё не было, то они без зазрения совести транзитом оставались у Булкиных. И не важно для них было: знакомы они или просто когда-то виделись , главное – кто-то через кого-то адрес дал. И эти визиты стали приобретать характер стихийного бедствия. Зачем платить за гостиницу? Если можно сутки у Булкиных перекантоваться. Булкины же, воспитанные на советских принципах и морали, никак не могли отказать незванным гостям.
И вот однажды очередной гость привёз им в подарок утюг. Немецкий, отличного качества, но немного бывший в употреблении. Утюг не мог стоять вертикально, так как подставка была сломана. Но всё-таки он работал. А если залить в него воду, то при нажатии на кнопку из него выходил густой пар.
Булкины особо подарку не обрадовались – недавно в ГУМе сами купили превосходный новый утюг, но как говорится дарённому коню в зубы не заглядывают. Вот и пришлось гостю царский стол накрывать и поить.
После двести грамм столичной водки немецкого гостя развезло. Стал он русские песни петь и заграничной жизнью хвастаться, что мол хорошо они там живут. И даже утюги рабочие на свалку выбрасывают.
Виктор и Светлана Булкины помрачнели – оказывается подарок то с немецкой мусорки привезенный! Неприязнь к гостю нарастала с каждой минутой. Но «апогеем» стало заявления немца о том, что хозяева вероломно украли у него триста марок. Булкин помог найти гостю потерянные деньги. Оказалось, что марки были спрятаны под стелькой ботинка, куда немец заблаговременно их и засунул ещё в Германии.
Забыв о русском гостеприимстве, Булкин выпихнул бывшего земляка за дверь. В ночь. Немец стал причитать, что ему переночевать не где. В ответ Булкины выбросили ему бумажку с адресом ближайшей гостиницы, а следом полетел утюг. Немецкий, фирменный, слегка бывший в употреблении. И захлопнули дверь. Через месяц Булкины поменяли квартиру на другую в соседнем районе. При чём свой адрес больше никому не давали, даже ближайшим родственникам.