Черный( рассказ о жизни черного парня и войне во Вьетнаме )

[Levit]

В один прекрасный день ты обнаруживаешь, что ты черный. И все зовут тебя черным. И твои родители черные, хотя ты и можешь любому, кто назовет тебя черным дать по лицу, и ростом и силой ты не обижен, но все это не дает тебе чувствовать себя человеком, когда ты заходишь в автобус , потому что ты будешь ехать сзади, это "сзади" укажет на цвет кожи, впереди сидят другие.
Сзади попросту укачивает. Не каждый просидит там 14 остановок так, что его не замутит
Ты можешь хорошо играть в баскетбол, но ты будешь черным. Который играет в свою черную игру.
Что тебе остается в этой жизни, спрашиваешь себя ты. Пойти туда, где твой цвет кожи будет всем до лампочки. Корпус морской пехоты США.
И да, я не учился в колледже, как многие мои одноклассники, я только 2 года слонялся по местным барам, играя музыку тем, кто за это был готов платить, и жил в передвижном фургоне.
Когда ты живешь в передвижном фургоне, ты общаешься с теми, кто живет также. Вы образуете общество перекати-полей.
Пред вами весь мир.
И в вашей жизни есть все - свобода,, .принадлежностпь только самому себе, способность изменить место жительства в любую минуту
Я не учился в колледже, я учился жизни
В один прекрасный день ты начинаешь думать "что дальше?" - у тебя есть все, но нет ничего, ты можешь менять друзей , знакомых, девушек., но ты никому из них не нужен. И тогда ты понимаешь, что нужно идти туда, где ты будешь нужным своей стране
Так я вступил в Морскую Пехоту США.
Учебный центр это не то место, где тебе захочется жить, парень. Это, то место, где ты научишься. Научишься дружить, выдерживать дикий ор командира, выдерживать все. А главное парень, здесь ты станешь машиной. Машиной для убийства
Да, парень, ты нужен своей стране, чтобы стать машиной и потом убивать. Что может быть лучше , чем быть нужным?
Учебный центр морской пехоты США - то место, где тебе не захочется жить, если ты не будешь под кайфом. Под кайфом от мысли, что вот теперь ты нужен, и делаешь свое дело. И я был таким, я был просто нигером , который как и всегда хорошо делает свою работу. Полоса препятствий ? Нет проблем! Канат? Да, плевое дело. Стрельба? За уши не оттащишь.
Я просто черный парень, который хорошо делает свою работу.
Меня учили ее делать хорошо, иначе я был бы уже мертв. Ну а пока я еще жив, и прошло вот уже полгода, как я оказался здесь, в Южном Вьетнаме, в составе группы для проведения спецопераций
Меня учили убивать для своей страны, учили хорошо. Но кого ты станешь убивать, когда там, где ты оказался, враг - это любой человек. Женщина, ребенок, старик.
Ты смотришь в эти глаза и ты... Все чаще думаю, что для морской пехоты правильное слово - вступил. Именно вступил, черт меня дери. Да, во взводе мы стали как родные друг другу, и половины ребят уже с нами нет, из-за этих проклятых джунглей, они вокруг нас растут из-под земли, забираются сквозь штаны, и каждый день мы балансируем в шаге от того, чтобы быть убитыми.
Я хорошо запомню тот момент, когда нашу группу позвали к себе, указали на карту и спросили "А что там?". Мы: "Какая-то деревня, сэр." , и нам ответили, что это так, но по данным разведки там перевалочный пункт для переправки оружия и боеприпасов. "Ребята, вы сегодня пойдете туда , вот вас 8 и разузнаете там все".
Нас высадили с вертолета километрах в 50 от места - ближе нельзя, ближе слышен звук мотора, ближе находятся подразделения вьетконга. Хотел бы я один раз сходить в рейд с этими командирами да по этим-то джунглям.
50 километров душно и жарко и мокро, конечно, это хорошо на свидании, но я на них вообще плевать хотел. Здесь все яснее ясного, есть задача , есть вы, джунгли и вероятность не вернуться или того хуже быть схваченными. Много раз слышал эти истории про тех, кого взяли и какими нашли потом, но уже мертвыми. Не особо я в это верю - не особо есть время возиться, всем некогда.
Они прячутся - мы ищем, они залегают - мы выкуриваем. Потом они нападают, мы защищаемся.
У нас есть время. Спим по очереди.
Передвигаемся либо трусцой, либо быстрым шагом, за время этого рейда уже сняли 3 или 4 растяжки я два раза едва не наступил на мину.. а может быть это было в другой раз. Я не помню - все смешалось в один длинный рейд.
Но в какой-то из этих раз мы вышли к деревне, которая и была нашим заданием - узнать, что там, отследить происходящее, допросить жителей, найти склады и уничтожить,
В случае подтверждения разведданных деревню предполагалось сжечь.
И вот мы смотрим на деревню, где все кажется вполне обыкновенным. Вот жители едят вот перестилает крышу
Самое интересное обнаружилось к вечеру, когда показался караул. КАРАУЛ! Из настоящих желтолицых друзей!
Мы шли в такую даль, чтобы попасть в лапы к вьетконгу? Ну уж нет!
Я тогда был еще зеленым, и не знал, что ад, о котором так много рассказывают религиозные фанатики, один помню подскочил ко мне на улице дергая за рукав: "Мессия грядет и откроется дверь в ад, кто покается тот спасется", "Какой, ад, парень", - подумал я - "ступай себе".
Теперь я знаю. Ад - сейчас.
Ты хочешь знать, что мы сделали, парень, что мы сделали с той деревней, с теми женщинами, детьми и мужчинами, ты хочещь знать, что делали мы с этими друзьями Виктора Чарли, а я скажу тебе что. Мы делали то, после чего я дня три блевал, и дней пять сам просился в караул, чтобы не спать.
А я скажу что мы сделали: когда стало темно и света фонарей перестало хватать для освящения непроглядных джунглей.
Мы подошли ближе.
И мы увидели то, что практически означало смертный приговор нам всем.
Ад - сейчас, парень, это я теперь знаю точно.
"О счастливый день", да? "О, счастливый день, когда воскрес Спаситель"? И всех нас спас, а пока этот день не настал, ад был прямо перед нами. 50 хорошо вооруженных солдат вьетконга.
По 6 с половиной угроз на каждую из наших жизней.
Это ерунда, что Викторы Чарли могут спать стоя или не спать вообще. Это ерунда, и это нас и спасло, остался только караул.
Их было 5 или 6 человек, вполне достаточно, чтобы подать сигнал, но нас теперь было больше
Осторожно, чтобы никого не потревожить, не спугнуть птиц и насекомых, я достаю нож.
Нож это такая верная штука, он честнее любой пули, и роднее любого другого оружия, он может спасти тебе жизнь и прокормить, и обогреть. Береги его , точи и люби.
Мои пальцы сомкнулись на прорезиненной ручке, она привычно легла в руку.
Главное, чтобы все было тихо. Ничего не происходит, просто один черный парень на практике показывает, чему его учили в учебном центре.
Подойти тихо сзади, пока до часового не останется пять шагов.
Наклониться , чтобы не отбрасывать тени. Слить свою тень с той, что есть. Быстро пройти отделяющее вас расстояние.
На выдохе захлестнуть его горло сгибом руки. Левой.
Правой в это время резко и снизу сзади ударить в то место, где справа подбородок переходит в шея. Эту точку на востоке называют "ворота ветра".
Если ударить точно не зазвенит даже сталь
Ну вот и все. Он обмяк в момент. Вытащил нож из раны и вытираю об него же. В это время наши ребята уже проделывают то же самое с другими.
Ну вот, мы и в сборе. Думаем, а не прихватить ли их автоматы на случай длительного боя, мы уже простились с жизнью и друг с другом и просто хотим предусмотреть все, чтобы уйти живыми, черт возьми.
Как назло в этот момент в голове играет «I can't quit you babe».
И я вспоминаю то, что я делал раньше - играл в придорожных кафе любимую мной музыку.
Людям тогда было все равно кто я, но им было важно то, что я делаю.
Кому теперь важно, что я делаю, что мы делаем, что мы сделали?
Только нам , мы машины и родились , чтобы убивать.
Убивать наше второе имя, наше первое имя - Морская Пехота США.
Наша девушка - винтовка М-16.
Хотя моих девушек так не клинило в нужный момент как ее, и однажды мне это точно выйдет боком.
Все разговоры о жизни и смерти заканчиваются тогда, когда ты оказываешься между жизью и смертью. Между своей жизнью и чужой смертью. Между чужой жизнью и чужой смертью.
Мы нашли опорный пункт вьетконга, теперь можно было бы уйти, и послать вертушки, или координаты штурмовикам, но это значит не выполнить задание до конца.
А еще значило, что есть вероятность нарваться на какой-нибудь блудный патруль, солдат которого мы не успели заметить. Что ж, так и получилось.
А пока мы принимаем решения и они просты, за это я и люблю Вьетнам. Нет этих "мне с тобой хорошо, но я тебя не люблю", или "ну это только на один раз", или "а где мы будем жить, у тебя в трейлере?". Все просто.
И эта простота выворачивает твои кишки наружу после, а пока танцует жигу у тебя на сердце, сбивая этот мотор, работающий как часы.
Но все просто и понятно, чтобы уйти надо выполнить задание, а чтобы выполнить задание нужно понять, сколько еще здесь солдат.
Темень. Непроглядная. Два усталых фонаря не спасут дело, выключили мы их.
Теперь мы идем почти на ощупь по деревне. Решение приходит само собой - мне жестами показывают, что делать, я жестами объясняю что понял.
Нет времени разбираться - "Бог узнает своих", ну, что ж, надеюсь, он отличит виновного от просто неудачника, оказавшегося не в том месте, не в то время.
Да нет , парень, быстро все. Тихо зайти в соломенную хижину, пол земляной, и постараться не скрипеть, тихо определить по дыханию количество спящих и их положение.
Тихо подойти к изголовью каждого, сделать по одному короткому движению, придерживая голову спящего другой рукой.
Ощутить липкое чувство и легкий железистый запах в воздухе
В деревне 20 хижин. Хижины по 3-4 человека, мы видели , что людей много.
Нет времени думать. Сделал дело, повтори - пока не закончишь, иногда случались осечки у ребят,
то ребенок вскрикнет так тихо, то женщина.
И снова тихо.
Если бог и дал человеку душу, то поместил ее в живот, когда на душе хреново, то тянет блевать. Как в тот раз.
Еще не все закончено, мы продолжаем рейд. И вот, из хижины выходит женщина, и лицом к лицу сталкивается с нашим, она взмахивает руками, и что-то пытается прокричать.
Я стою позади него слева, он бьет женщину в шею, она падает вглубь хижины и затихает.
Сколько еще человек осталось в деревне, - 10 -20, - я не помню.
Или он ей заткнул рот рукой и ударил ножом, память такая вещь, парень, которую трудно удержать в руках, и она как вода утекает.
Вроде бы она была последней среди жителей и солдат в деревне, и некому было придти ей на помощь.
Он начал не то насиловать ее, не то резать - темно, неясно, зато я помню, как один из наших подошел и просто буднично достал пистолет, и пристрелил его. Если и был какой-то патруль, который мы не застали, то мы привлекли его. Так оно и оказалось
Нас ждало еще одно задание - выбраться отсюда. Я не стал задавать вопросов.
"Ты что? Больной" - к парню, Дэвису, который стрелял, подошел другой из наших, Корвуд, -"Нас же услышат!".
Дэвис безразлично махнул рукой: "И что , что услышат? Я прекратил вот это", - он показал
на женщину рыдающую в углу хижины, ,и перевел взгляд на нас: "Ну что теперь?".
"Будем выбираться".
"Зажгите дома на разных концах деревни" - Дэвис решил довести дело до конца, мы разбрелись, уже чувствуя себя свободнее перед грядущим маршем километров на 20.
И вот тут в нашу сторону раздалась автоматная очередь, ну ладно, хижины мы уже запалили, остается ждать, боеприпасы в ходе беглого осмотра мы не нашли.
"Значит, эти хотят так" - думал я, прячась за углом, еще не совсем разгоревшийся хижины
и снимая первого вьетконговца.
Мне тогда подумалось , что надо уходить в джунгли, по тьме они искать нас не будут, и крикнул - "Ребята, отходим в джунгли", но они и без меня поняли, что к чему, правда Лентер уже схватил пулю себе в бедро, но мог сносно передвигаться, оставалось переждать найти ночлег и преодолеть как можно быстрее эти 20 км.
Темно сыро и влажно.
И я все не могу привыкнуть к тому, что делал.
Я блюю, но делаю это невидимо, в душе, меня рвет.
Пуля Лентера прошла навылет, замотали бедро и решили помогать ему идти по очереди.
Чарли нас искали, нам пришлось даже по-тихому убрать двоих особо любопытных, но все
наши были целы, радиостанция работала, У Хантера, кажется, пуля тогда пробила кисть, но это за рану-то считать нельзя - просто царапина, сильной потери крови нет.
Потом в джунглях, когда мы двинулись на марш в предрассветных сумерках километра через 4-5
мы встретились с "чарли", другим отрядом, ну еще бы - почти фронтовая полоса.
Пока они нас обстреливали, Корвуд решил, что раненых нам мало - пусть будет еще один, и лучше, если это будет он сам.
Он схватил эту пулю брюхом как я трех очковый в матче на кубок школ штата.
Но в целом прошло две ночевки под его стоны - мы шли в сумерках вечера и утра, днем отсиживаясь в джунглях, и сверяя местоположение с картой.
Опять в сумерках мы вышли из джунглей к площадке , куда мог бы сесть вертолет. Корвуд лихорадочно говорил все время "Нет, я не доживу, ребята, я останусь здесь". Мы ему устали объяснять, что улетим все вместе, но он говорил, что у него предчувствие, но мы списывали все на жар.
А потом, когда до прихода вертолета оставалось минут 40, начался обстрел - мы поначалу не поняли, откуда огонь и кто его ведет. У нас были только винтовки - в рейде с пулеметом на марше одни проблемы, а вот у вьетконга пулемет был.
И этот пулемет доставил нам проблем, спасло только то, что в вертолете сидел толковый парень и он знал что надо делать, и пилот был парень, что надо из "Зеленых беретов", знал свое дело. Вообще говоря, наши силы уже были на исходе, и если бы не он ,Джозеф, то мы бы никогда не улетели оттуда, никто из нас.
Вертолет с Джозефом сделал 3 круга над поляной, усиленно поливая все свинцом. Всех вокруг, ну кроме нас, конечно.
Пулемет "чарли" замолчал, может это был такой маневр, вертолет снизился, и мы начали загружаться, быстро, пригнувшись, бежали в вертолет, втроем несли Корвуда , а один прикрывал, за что схватил пулю в левое плечо, еще бы немного и остался бы там.
Жжет, практически не больно.
Ранение - это не больно: резко жжет и вот ты не можешь делать ничего рукой и боль обволакивает тебя при каждом движении, но уже потом, когда сойдет горячка боя.
Да, парень. а еще в меня попали ни раз, в правую стопу и ногу, и только благодаря ребятам меня все-таки втащили в кабину, а не оставили там.
И вот мы взлетаем над залитой солнцем поляной, слушаем прощальный свист пуль в нашу честь, слышим очереди благодарности армии США, и эти очереди не задевают уже ничего внутри.
Ты устал, подбит, и хорошо, если ты выполнил свою работу
И я не чувствую ничего. Вообще ничего. И я знаю, что снова пойду в рейд, снова буду делать все, ради задачи, придумывает все новые изощренные способы достать врага, чтобы "чарли" запомнили нас.
А знаешь , парень, тут все ясно как дважды два, тебя оберегают от сложностейй жизни ты можешь думать столько, сколько угодно, если мыслишь о задаче, но ты не решаешь проблем что модно в этом сезоне, у нас всегда в моде зеленый, это джунгли.
И вот я снова сейчас лечу на очередной рейд, и вспоминаю тот, один из первых, мы тогда подбитые дотянули до базы, спасибо ребятам, что вытянули нас и зтого Ада.
Корвуд выжил, но его свалило через несколько дней каким-то осколком, Джозеф все так же летает. А я опять на рейде, на этот раз ребята уже другие, все немного иначе. Здесь все просто как один плюс один, вас сваливают в общий котел , где вы пытаетесь выжить, и выживших забирают . И так все время.
Это естественный отбор. Он проходит 8 дней в неделю. 25 часов в сутки, под крики обожженных детей, под плач поруганных женщин, под стоны наших ребят.
И вот я снова на рейде, а где мне еще быть? Машине, которая умеет жить только так, тому, кто рожден убивать. Зато я нужен.
Кто обещает вечные муки за грехи, но потом, кто говорит, что грядет пришествие...Но нас забрасывают в самое пекло, откуда мы должны выбраться. И мы выбираемся, потому что мы созданы такими. А после меня жрет пустота, она ест меня всегда, когда нет задания и надо решать, что ты будешь делать, а поблизости не ни одного "!чарли".
И вот , что я тебе скажу, не знаю как там насчетт грехов и рая, но я знаю, что ад точно существует и он для нас здесь во Вьетнаме.
Ад сейчас

[Татьяна Ка.]

well done