Проводник (повесть, фантастика, 100к)

[Soutoro]

Доброго времени суток. Я слышал, что никто не любит большие тексты, поэтому кидать буду частями, по 5-15к знаков. Надеюсь, что Вам понравится и спасибо за внимание, и критику. Приятного чтения.

- Слушай очень внимательно. Глубоко вдохни и постарайся успокоиться. – Саймон говорил мягко и решительно. Он на мгновение замолчал, выуживая из памяти имя. – Айрин, тебе страшно, но нам нужно как можно скорее выбраться отсюда. Если ты будешь делать то, что я скажу, все закончится быстро.
Девушка явно слышала, но не вслушивалась. Она озиралась по сторонам, пытаясь понять происходящее. Этого Саймон и боялся. Серая дымка вокруг затряслась, наливаясь багровыми оттенками, давила и вновь расширялась, подобно пружине. Из разных частей пространства вырастали очертания предметов, людей, мест.
«Воспоминания, – приметил Саймон. – Она паникует. Надо скорее ее успокоить, пока Предел не разросся».
Айрин попыталась зажмуриться. От этого жеста у Саймона сжималось сердце: когда Заблудший пытается закрыть глаза или загородиться руками, пытаясь уйти от подсознания. Вся проблема в том, что умирающий, как и пространство Предела, в которое он попадает, эфемерны. У него нету век, чтобы сомкнуть их, нету рук, чтобы заслониться от окружения. А когда Заблудший переходит промежуток паники и бессознательное отказывает, открывается…
«Надо спешить, - решил Саймон. – Я итак слишком долго мешкал.»
- Послушай, Айрин. – голос его изменился, стал более сильным, внушающим, добирался до каждого уголка сознания. – Ты ничего не понимаешь и это тебя пугает. Но ты не одна. Я здесь, рядом. Все, что нам нужно – сделать шаг, и мы сделаем его вместе.
Предел отступил, пространство вновь заполнила серая дымка.
«Хорошо, она успокаивается.»
- Ты молодец. Не фокусируйся на том, что видишь, думай только о моем голосе. Слышишь? Мы с тобой едины, неразлучны. Я не брошу тебя здесь. Ты доверишься мне?
Девушка кивнула, и из-под тумана выступила деревянная тропа.
«Первый этап – вера, – машинально отметил Саймон. – Пройден. Второй этап – равновесие».
Айрин сделала шаг, и все закружилось. Сколько бы мастера слова не пытались описать это чувство в аналогиях, ничто не могло и близко равняться на настоящее ощущение. Даже у Саймона, Проводника с многолетним стажем, все замирало при Бунте предела.
Мгла обступила Айрин со всех сторон: давила, нависала снаружи, проникала в каждый из закоулков сознания и со всей своей страшной силой тянула вниз, пытаясь пригвоздить на месте. В пространстве появились трещины, разломы, сквозь которые с жутким свистом вылетали облака пыли, образуясь в трагические картины из сознания девушки – отец пьяница, первая любовь, смерть близкого, несбыточные мечты, боль, страх, ужас. Все это кружилось, сбивало с тропы, вынуждало отступить и бежать до самого края Предела, где ждет она.
Завеса. Последний оплот, отделяющий человечество от вечной жизни. Обитель смерти. Окончательной и безвозвратной. Так считали ученые, хотя в последнем они уже ошиблись. Саймон был тому ярким, пусть и единственным, примером.
Тропа треснула.
- Айрин. Сконцентрируйся на моем голосе. Все, что ты видишь – нереально. Ты должна слушать только меня и идти вперед. Ты можешь это сделать. Не бойся ничего. Продолжай двигаться, я рядом.
Девушка, дрожа, пошла дальше. Саймон был удивлен, потому что не сделал даже минимума для поддержания равновесия. Это был третий Заблудший за пару часов, и Проводник чувствовал – он на пределе. Если он не пройдет третий этап, то останется здесь вместе с ней. Айрин, казалось, набралась уверенности: образы улетучивались, тропа обрела четкие очертания, обрастая брусчаткой. Девушка перешла на легкий бег.
«Нет, это не уверенность. Это страх. Она чувствует Завесу. - подумал Саймон. – Интересно. У нее есть зачатки Проводника. Нужно будет показать ее Комитету. Если выберемся.»
Внезапно Айрин остановилась. Предел знал сущность людей лучше них самих, и когда Заблудший проходил боль, начинался третий этап. Единственное, что действует сильнее, чем ужас. Единственное, что способно заставить передумать и остаться навсегда. Нирвана.
Весь гнет, давление, страх – все испарилось. В воздухе царила гармония, девушка парила в ней, свободная от мира, свободная от всего. Саймон тоже чувствовал это, причем намного сильнее, чем ожидал.
«Нет, третий был лишним. Я не выйду».
Состояние невесомости окутывало сознание, вливало отвар эйфории, просветления и магического вмешательства. То был сам Бог, который выбрал тебя из миллиардов других, и даровал вечный покой. Никаких проблем, никаких забот, только счастье в полном, максимально насыщенном виде, без примесей тайных страстей и мыслей. Только ты и вселенная, только вечность. Вечность нирваны.
Саймону потребовалось не менее пяти минут, чтобы прийти в себя.
- Айрин. – он терял связь с ее сознанием. Слияние рассеивалось. – Айрин! Ты слышишь эти голоса?
Она услышала. Где-то вдалеке, еле различимые, они пробивались сквозь пелену спокойствия назойливыми мухами. Обратив внимание, она не смогла более их игнорировать.
«Она утонула в Пределе...»
«Как так? Ведь Саймон...»
«Я не чувствую и его…»
«Что с ней? Что с мой дочерью? Что…»
«Они слишком глубоко! Они не слышат меня! Черт…»
«Подожди, я их чувствую…»
Голоса набирали громкость. За ними слышались другие звуки – механические приборы, железные инструменты, крики людей.
- Ты слышишь их?! – Саймон говорил из последних сил, он чувствовал, что почти утонул. – Все эти люди борются за твою жизнь. Так услышь их! Иди к ним!
Голоса нарастали, врезаясь и отскакивая от границ сознания, они наполнили разум, схватили его и потянули вверх. Словно тысячи рук тянули ее со дна океана, противясь давлению Завесы, тащили каждый из осколков разума, вместе с сознанием Саймона, пока они, наконец, не вынырнули.


Проводник.

- Привет, Вискей.
Знакомый голос пронзил сознание Саймона. Голову рвало на части: память, слова, мысли – все перемешалось, не позволяя ни ориентироваться, ни концентрироваться. Боль была такой сильной, что оседала на тело. Он лежал, боясь открыть глаза или пошевелиться.
- Привет, Вискей. – вновь прострелило разум.
- Чича? Какого черта ты тут делаешь?
- Ты ошибся в слове «привет».
- Привет, Чича. Какого черта ты тут делаешь?
- Меня вызвали, как только ты решился на третье погружение. Такой идиот. – в голосе девушки читался гнев, но она быстро взяла себя в руки. – Отчитаю позже. Как ты? Совсем плох?
- Нормально.
- Кончай уже. Хотя бы со мной можешь вести себя по-человечески?
Не открывая глаз он начал подбирать симптомы:
- Голова не встает на место. Путаюсь в определениях. Не могу сосчитать числа, более трехзначных. Боюсь открыть глаза.
Перед каждой фразой Проводник делал паузу, проверяя, что не ошибся в словах. Он не видел девушку, но знал, что та кивнула. Она всегда кивала, когда думала, что сказать.
- Глаза можешь открыть. Приборы показывают, что с телом все в порядке.
Саймон последовал совету. Свет больничных ламп слепил так, что голову пронзила новая волна боли. Она отступила так же быстро, как появилась, и вскоре вернулась обычная, ставшая уже родной, ноющая резь.
Медленно двигая головой, опасаясь, что та сойдет с оси, он повернулся к Чиче. Ей было двадцать семь, на шесть лет младше него самого, и девушка цвела: кожа была молодой и чистой, каштановые блестящие волосы собраны в хвост, сквозь красивое лицо проступала непокорность и громовой характер, коими она славилась. Чича была из людей, знающих силу женской красоты и умеющих ею пользоваться. Откровенный наряд был тому доказательством.
- Ты слишком вызывающе одеваешься, Элизабет.
- Ты мне не отец. – улыбнулась она в ответ.
- В том то и дело.
Элизабет помогла Саймону приподняться на постели и подождала, пока дадут нужные лекарства. Убедившись, что все в порядке, она взорвалась. Рванула тихой ядерной бомбой. Хоть зона поражения и не превышала пары метров, зато сила была такой, что любого другого человека уже разнесло бы по атомам.
- Ты совсем рехнулся?! Три погружения подряд! Твою мать, три! Еще ни одному идиоту не приходила в голову такая идея. Чертов первооткрыватель. Хорошо хоть, что твой мозг не разлетелся к хренам собачим. – девушка поняла, что увлеклась и продолжила уже более спокойно. – Прекрати себя изводить. Ты не найдешь ее. Ее там нет, Саймон. Когда ты уже поймешь?
- Заткнись, Элиза. – отрезал он.
- Попробуй еще хотя бы раз так заговорить со мной.
Они решетили друг друга тяжелыми взглядами. Любого, посмевшего вмешаться, смело бы в мгновение, стоит только покоситься.
Саймон знал Элизабет вдоль и поперек. На протяжении шести лет, как только девушка открыла способности, они были напарниками, образуя дуэт сильнейших Проводников. Пусть последние два года они не общались, но память никуда не пропала. Они смотрели друг на друга и вспоминали сотни таких же перепалок. Неудивительно, что и улыбнулись они синхронно.
- Ты такая же бестия.
- А ты такой же козел. Ничего не поделать. Что случилось? Я думала ты утонул.
- Это девушка. Она чувствует Предел.
- Проводник? – удивленно спросила Элизабет.
- Вряд ли она догадывается, но да. Ее нужно показать Комитету. Можешь заняться? Я…
- Я займусь. – перебила девушка. – Пообещай мне, что отдохнешь.
Они вновь столкнулись взглядами, но битва длилась недолго.
- Хорошо. – ответил Саймон.
Он знал, что Элизабет хочет что-то добавить, развить ситуацию, но не стал ничего говорить. У него не было никакого желания видеться с кем-либо в личной обстановке и вести светские беседы. Последние годы его единственным и лучшим собеседником был он сам.
- Береги себя, Вискей.
- Счастливо, Чича.
Саймон с трудом поднялся с кровати. Хоть лекарства и помогли, двигаться было тяжело. Ему правда стоило отдохнуть.
Он подошел к Айрин. Девушка только вышла из комы, которую теперь для простоты так же называли Пределом. Двадцать лет назад люди даже не знали, что происходит с больными в этом состоянии, а теперь спокойно возвращали с того света. Мир изменился.
Айрин, тем временем, пришла в себя. Она подскочила на кровати, озираясь по сторонам с таким рвением, что чуть не упала. Через мгновение она вновь откинулась назад. Тело еще не восстановилось, девушке понадобится несколько часов, чтобы прийти в себя. Она поискала глазами и, встретив взглядом Саймона, протянула руку. Он кивнул и вышел.

В коридоре его окликнули. Повернувшись, он увидел мужчину преклонного возраста, с широким волевым лбом и властным взглядом. Заметив на отглаженном костюме знакомую брошь в форме раскинутых сетей, Саймон напрягся.
- Здравствуйте, мистер Ленар.
- Саймон.
- Хорошо, Саймон. Как вы себя чувствуете? Наверное, вам нужна медицинская…
- Что от меня нужно Паутине, мистер Коул? – перебил он.
Лицо мужчины изменилось лишь на мгновение, но Саймону хватило этого, чтобы почувствовать инициативу. Он знал, что смутило его собеседника. Личность Стивена Коула была известна только в узких кругах, а в лицо его знали единицы. Мало кто видел руководителя Паутины – доминирующей организации по изучению Завесы – своими глазами.
- Я помню вас. – пояснил он. – Мы встречались пять лет назад, когда вы утянули Сару в свою компанию.
- Саймон, я не хотел бы начинать разговор на этой теме.
- А кто сказал, что я вообще собираюсь его вести? – он уже собирался развернуться.
- Мистер Ленар. – мужчина не обратил внимания на укоризненный взгляд Проводника. – я пришел к вам не для выяснения отношений. Мы хотим предложить помощь.
- Помощь?! – Саймон взорвался. – вы правда считаете, что я приму помощь от организации, погубившей мою жену?!
- Вижу, убеждать вас в невиновности Паутины нет смысла. Я сочувствую вашей утрате, пусть вам это и не нужно. Мы можем поговорить спокойно? Насколько я знаю, Проводники как никто умеют контролировать свои эмоции.
Саймон осекся. Меньше всего он хотел потерять достоинство в такой ситуации.
- Возможно.
- Благодарю вас.
- Сперва оставьте это приторное благородство. И профессиональную улыбку. Я знаю, что нравлюсь вам не многим больше, чем вы мне. Ни к чему себя принуждать.
Коул рассмеялся:
- Вы правы, я ненавижу Проводников. В прежние времена было проще: улыбнулся, чуть приврал, и все в порядке. Вас же слишком сложно обмануть или задеть. Никакой романтики – голая костлявая истина. Как вы это делаете?
Саймон удивился.
- Бросьте эти шутки, вам ли спрашивать о таком.
- Ну да, новый уровень эмпатического восприятия. Навык, получаемый при должном качестве погружений и позволяющий воспринимать людей на новом подсознательном уровне. – заговорил Стивен монотонным голосом аудио-энциклопедии. – Отсюда исключительные навыки к холодному чтению, чувству лжи, опять же эмпатии и сокрытию мыслей. Бла-бла, научная теория, подтвержденная десятком ученых, зашедших в тупик при изучении психики Проводников. Мы оба знаем, что это слишком раздутое понятие. Меня не интересует фокус большинства Проводников, которые научились лучше понимать людей из-за путешествий по подсознанию. Это обычная психология. Вы – особый случай. Ведь никто так и не смог ни считать ваш портрет, ни распознать ложь, ни пробиться в подсознание. Вы же, напротив, можете читать любого, словно книгу. Говорят даже, что видеть мысли.
- Вы же ученый. Что за мистика?
- Ученый тоже может быть мечтателем. – во взгляде Коула и правда читалась страсть.
- Не понимаю, что вы хотите услышать. Вы владеете всей информацией обо мне, я не расскажу вам больше, чем есть. – Саймона все сильнее выводило то, что мужчина отходит от темы.
- То есть вы и правда не знаете, как в вас развились способности к эмпатии на уровень выше, чем у любого другого человека?
- Вы преувеличиваете. Кроме меня есть немало исключительных Проводников.
Саймон прикинул наиболее значимых профессионалов в этой сфере. Гарен Салт дольше всех находился в Пределе; Петр Серов ориентировался, как в кармане собственных брюк; Чича, она же Элизабет Гейн, имела самый высокий уровень слияния и вырывала из подсознания даже сильнейших Проводников.
- Да. Но не один из них не бывал за Завесой. – перебил его мысли Стивен.
Лицо Саймона помрачнело. Он не стал указывать на уход от темы разговора, потому что понимал – вело все именно к этому.
- Логично. Зачем я еще мог понадобиться Паутине.
- Мистер Ленар. Вы хоть понимаете насколько это колоссальный шаг для человечества? Подумайте сами. Да, мы научились реанимировать тело и мозг после казалось бы невосстанавливаемых повреждений. Мы даже научились с помощью людей, расположенных к бессознательной эмпатии, помогать личности возвращаться к человеку. Единственное, что теперь отделяет нас от истинного бессмертия – Завеса, сквозь которую не может пройти не один Проводник и которая забирает сознание, нет, душу любого Заблудшего. – в глазах Стивена вновь загорелась искра азарта. – Вы первый, кто смог проложить путь туда и обратно. Если бы вы смогли еще хотя бы один раз отправиться туда и вернуться.
- Вы знаете, что произошло с моим сознанием после того, как я побывал там? Два года я проходил реабилитацию, заново выучиваясь ходить, разговаривать и мыслить. Мою личность собирали, слово разбитое зеркало и теперь она вся в трещинах. Часть симптомов не прошли до сих пор. Я так и не научился испытывать часть эмоций, зато другие, вроде горечи и фантомного страха… - Саймон замолчал, оставив конец предложения глубоко внутри. Он понял, что его понесло и уже сказано много лишнего. – Ничем не могу вам помочь.
Стивен закивал и встревоженно взглянул на Проводника. Кажется, он задел Коула.
- Простите, что завел с вами разговор на эту тему, мистер Ленар. Похоже я, старый фанатик, иногда так увлекаюсь своими речами, что не замечаю собеседника. Вы не доверяете мне, я это понимаю. Так же, как понимаю ваши обвинения в наш адрес. Но послушайте. Забудем о Завесе. Мы можем помочь вам излечиться от этих страшных симптомов. Но это сложная процедура, она потребует немало усилий. Поэтому я хочу предложить вам работу. Никаких путешествий за Завесу, тем более с вашим нестабильным на данный момент сознанием. Обычные погружения в области Предела. Вы будете помогать нам, а мы – вам.
Оба собеседника понимали, что это лишь формальности – стандартные наборы слов. Как только Саймона стабилизируют этот разговор повторится. Тем не менее, Стивен был искренен, они правда заинтересованы в сотрудничестве и хотят его вылечить. Никакого криминала.
- Это наглое предложение с моей стороны, я понимаю, но прошу вас подумать. Я уверен, что хорошенько поразмыслив, вы придете к верному решению. Я оставлю свой номер. Позвоните, когда будете готовы.
Саймон проглотил «когда», поставленное вместо «если» и просто кивнул.
- Всего доброго, мистер Ленар.

Предел стал прорывом не только в области медицины, но и психологии. Способные проникать в бессознательное, ученые лучше понимали причины болезней. Лечение поднялось на новый уровень: психические расстройства и травмы теперь исчезали после курсов правки. Со временем прогресс пошел дальше и началось изменение личности. Это превратило психику человека в обиходный товар: набор качеств хорошего гражданина, повышенная чувствительность, пониженная возбудимость, комплект «президентский», «выбор главной поп-звезды нашего времени».
Саймон считал это издевательством над разумом, убийством собственного Я. Он верил: чтобы меняться, человек должен прилагать усилия и бороться с собой. А теперешние методы превратили личностный рост в расходный материал.
Он проклинал пластику личности, на которую ходил каждую неделю, на всех известных языках, но без нее не допускали к работе. И проблема была не в самой системе. Саймона раздражало лечение, не дающее никакого эффекта, кроме жутких приступов боли во время и после операции. Все врачи заявили, что исцелить его невозможно без фундаментального изменения личности или стирания важных воспоминаний. Он не согласился. И теперь Проводнику приходилось терпеть потуги юных дарований в области медицины, которые только ухудшали ситуацию.
Не имея доступа к памяти и подкорке личности, доктора пытались менять мелкие повадки, плохие ассоциации, негативные взгляды. Хоть Саймон и был без сознания во время операций, при пробуждении ощущение было такое, словно мозг пропустили через мясорубку. И без того сильная головная боль набирала такие обороты, что череп трещал по швам. Все, что оставалось ему после этого – лежать и не шевелиться. Спать в таком состоянии было нереально, и приходилось переживать весь процесс восстановления в сознании. Лишь через пять-семь часов он мог попытаться вздремнуть.

[Татьяна Ка.]

Состояние невесомости окутывало сознание, вливало отвар эйфории, просветления и магического вмешательства. То был сам Бог, который выбрал тебя из миллиардов других, и даровал вечный покой. Никаких проблем, никаких забот, только счастье в полном, максимально насыщенном виде, без примесей тайных страстей и мыслей. Только ты и вселенная, только вечность. Вечность нирваны.

Хочу туда...
Я не так уж в фантастике разбираюсь, но пробирало...

[просто мария]

Интересно.

[Susan]

Хорошая фантастика. Кидайте продолжение.
Немного критики.

Айрин, тем временем, пришла в себя. Она подскочила на кровати, озираясь по сторонам с таким рвением, что чуть не упала. Через мгновение она вновь откинулась назад. Тело еще не восстановилось, девушке понадобится несколько часов, чтобы прийти в себя.

То, что с того света стали возвращать - это хорошо. Но поскольку кома предполагает травмы, мало совместимые с жизнью, как она может после нее подскакивать на кровати? Тем более, что тело еще не восстановилось. Да и по описанию она была в коме недолго, то есть вряд ли за это время ее успели так основательно "заштопать", чтобы она прыгала.

[Soutoro]

Susan, пожалуй, ваша правда. Благодарю, исправим.


***
- Саймон, помоги мне.
- Нет! Стой, Сара, не уходи. Сара!
Девушка тонула в пучинах темноты. В обычных условиях ее лицо было обворожительным, ангельским, но сейчас его исказили шрамы ужаса и боли. Глаза рвались наружу от осознания близкой смерти. Светлые волосы пропитались мглой. Она погружалась все глубже и лапы тьмы окутывали бледное тело, пожирали и искажали. Еще чуть-чуть, и они добрались до лица: проникли в глазницы, ноздри, рот, расщепляя кожу и оголяя плоть, пока окончательно не затянули девушку. После они направились к Саймону.
- Сара! Нет!
Но слова уже никто не слышал. Бездна поглотила и его.

Саймона вырвало из сна, словно подушка была из раскаленных углей. Сев в кровати, он схватился за голову и несколько минут тяжело дышал. Потом взглянул на часы, прикинул:
- Четыре часа. Больше, чем обычно.
Он прошел в ванну и умылся, принял контрастный душ.
Саймон пытался избавиться вещей, что напоминали о Саре, но ее присутствие ощущалось везде. Весь мир был пропитан ее духом, который проникал внутрь и отяжелял сердце до размеров планеты. Повсюду он видел ее лицо, слышал голос.
Саймон подошел к столу, обдумывая, что лучше выпить – кофе или чего-то более согревающего. Каждое его пробуждение начиналось с этих размышлений: быть бодрым раздраженным ублюдком с вечной головной болью или охмеленным спокойным ублюдком, но с притупленными ощущениями. Он остановился на кофе.

После открытия Предела Проводники стали самой востребованной профессией. Искусственно пробудить бессознательную эмпатию не выходило, а людей с этим талантом оказалось немного. Способных буквально воскрешать человека, их провозгласили следующей ступенью эволюции.
Но общество быстро привыкло к возможности возрождения. То, что раньше приравнивалось к магии, стало обыденностью. Бывшие ценность жизни и ужас смерти стали смутными образами. Избавившись от страха гибели, люди стали более приземленными, воля утеряла былую силу. Конечно, изменилось и отношение к Проводникам. После десяти лет ликований некоторые обвинили их в том, что человечество деградирует, теряет уникальность. Многие верующие считали возрождение самым страшных грехом и при первой возможности устроили митинги. Вместе с тем, большинство из них с удовольствием пользовалось услугами Проводников, дабы еще дольше рассказывать о греховности людей. Мир, и без того потерявший часть разума, съезжал с оси.
Число ежедневно умирающих людей было куда больше, чем существующих Проводников, и государства объединили их в одну мировую организацию со множеством офисов в разных странах. Конечно, многие быстро заработали себе репутацию и трудились самостоятельно, но по контракту никто не имел права отказываться от поручений организации. Никто. Правда, некоторые это забывали.
- Какого хрена, Билл?
- Саймон, угомонись. Сколько раз тебе объяснять, что даже ты не можешь игнорировать приказы?
- Но почему я? Отправь ее с кем-нибудь другим.
- Ты знаешь правила. Тот, кто обнаружил Проводника, показывает ему Предел в первый раз. Обещаю, после я отдам ее к кому-нибудь другому. Из тебя все равно паршивый учитель. Так что бери Айрин и отправляйся.
Похоже, девушка слышала разговор из коридора, потому что выглядела смущенной. Ей было чуть больше восемнадцати, темные волосы собраны в косу, в голосе, как и взгляде, смешались робость и любопытство.
- За мной. – сказал Саймон, не останавливаясь.
- Здравствуйте, - она запнулась. – Вискей.
- Откуда ты знаешь это имя?
- Я слышала… Ну, в больнице, когда к вам девушка приходила. Кажется, вы были рады этому прозвищу. Ну, я так почувствовала. Хотя, наверное дело было в ней, я только сейчас поняла.
Айрин не была глупой, но язык ее явно работал вперед мозга.
- Смогла заметить? Талантлива.
- Правда? Спасибо.
- Это был не комплимент.
Девушка опустила взгляд. Но через мгновение вскинула голову, что-то вспомнив.
- Извините, мистер Ленар.
- Саймон.
- Простите. Саймон. А почему та девушка называла вас так? Вас больше никто так не называет, я узнавала.
- Слишком много вопросов.
Айрин вновь уставилась в пол, стыдясь своего любопытства. Пару минут они шли молча, пока Саймон, наконец, не сдался. Он не мог понять причину, по которой его беспокоила тишина, но все же заговорил:
- Это наши личные прозвища. Чича и Вискей. Они отражают стиль работы.
- Стиль работы?
- Ощущение, которое остается при и после слияния у Заблудшего. И само обращение. Вискей – виски, Чича – Чича де молле.
- Алкоголь?
- Учись намного лучше понимать людей, если хочешь стать Проводником. Иногда придется вникать с полуслова или вообще без слов. Это сравнение. Мой стиль работы схож с виски – мягкий, благодушный, всегда рядом. – Айрин кивнула, она помнила ощущения, когда была в Пределе.
- А что такое Чича?
Саймон усмехнулся:
- Перуанский напиток. Самое жуткое похмелье за историю человечества, но вынесет практически любого. Это и есть стиль работы Элизабет – болезненно, но всегда эффективно. Там, где не работают слова и поддержка, зона ее владений. Она вытаскивает силой, когда Заблудший либо не хочет выходить, либо не может.
- Вау… Подождите, а куда мы идем?
- Хватит болтовни. – отрезал Саймон. Его пугала собственная разговорчивость.

В мире всегда находились любители извращенных удовольствий, будь то боль, экстрим или нечто иное. Узнав о возрождении, мазохисты выползли на поверхность за новыми ощущениями: что может быть интереснее, чем мука смерти? Мягкотелые государственные деятели не могли запретить суицид, ведь человек вправе сам решать, что делать со своей жизнью. Какое-то время люди кончали с собой на улицах, предварительно вызвав скорую, но особо смекалистые быстро прознали что к чему, и создали из этого безумия вполне прибыльный бизнес. Такие точки «законной временной смерти» стали на удивление популярными и в больших городах появилось не одно подобное заведение. Здесь можно было найти гибели на любой вкус. Быстрые, в большинстве своем, были завязаны на махинациях с головой: прострелить, отрезать, расплющить. Для медленных организаторы сделали десятки вариаций, вроде смерти от переедания или игр с температурой тела. Дешевые были, разумеется, из простых: сброситься с крыши, утонуть, окунуться в воду под высоким напряжением. Ну и дорогие – элитные – пестрили разнообразием и фантазией: от убойной дозы наркотиков до секса с дикобразом, от отравления алмазами до смертельных деликатесов. Во времена зарождения этих заведений были так же популярны пытки, но власти решили, что это уже переходит все границы и составили большой список запрещенных услуг. Но, как и положено всем законам, эти тоже регулярно нарушались.
Организаторов не беспокоили вопросы гуманности, но возможности восстановления тела были ограничены, и они ввели порог окончательной смерти, чтобы люди знали вероятность того, что умрут насовсем. Несмотря на все летальные исходы и тот факт, что подобные заведения закрывали каждую неделю, желающих испытать смерть было с достатком. Мероприятие росло и, не сумев избавиться от него, правительство решило хотя бы обезопасить: направили врачей, Проводников, и вскоре подобное безумие стало вполне законным развлечением. По крайней мере вывески кричали о «гуманных и безопасных способах смерти, невозможной ранее возможности вдохнуть гибель всего сущего».
Любители этих сходок следовали зыбкой логике, восхваляя врачей за то, что те дают им возможность вновь испытать прелесть боли и ненавидя Проводников, вырывающих из сладкой колыбели смерти. Потому в общем зале началась настоящая суматоха, когда один из посетителей узнал Саймона, шагающего вглубь здания:
- Эй, я тебя знаю! Ты этот, один из самых крутых Проводников. Как там тебя?
- Саймон. – подсказал другой.
- Точно, Саймон! Что ты забыл в таком месте?
- Он поди пришел к богатенькому. – подключился еще кто-то.
- Рику.
- Точно!
- До обычных то людей уже не можешь снизойти? Слишком хорош для нас?
- Я слышал, ты можешь одной фразой затащить любую девушку в постель.
- Конечно, смотри какую себе отграбастал. – сказал кто-то, указывая на Айрин.
- А может я тоже смогу уломать тебя? Может я тоже этот…
- Проводник!
- Точно! Ха-ха.
Айрин уставилась в пол, прижавшись к Саймону.
- Будет твоим посвящением. – сказал он. – Ты должна знать, с чем порой приходится работать. Успокойся, они не со зла это делают и забудут о тебе через полчаса. Они вообще не до конца осознают, где находятся. Эти мазохисты слишком часто умирали и работа их мозга нарушена, они помнят только удовольствие и то, что мы отнимаем его.
- Вы считаете, что лучше нас! – выкрикнули из зала. – Думаете, что вы Боги? Это у себя в зазеркалье вы крутые, но здесь, на Земле, вы такие же, как мы. Кто позволил вам смотреть на нас свысока только потому, что вы лучше понимаете других?
Саймон не выдержал, взял стул и сел напротив него. Мужчина оказался достаточно разумным, чтобы аргументировать свою ненависть, а значит и достаточно разумным, чтобы вникать.
- Ладно, давай поиграем. Ты неудачник, от которого отвернулась жена, семья, собака или актриса в телевизоре и ты решил обвинить в этом весь мир. Мне даже способности не нужны, чтобы понять это. Вместо того, чтобы запивать горе, ты решил его забить, и тебе понравилось. Теперь ты ищешь любую возможность получить денег и купить самую дешевую смерть из здесь предложенных, потому что надеешься, что тебя не смогут спасти, но боишься признаться, что на самом деле не хочешь умирать. Из-за своей трусости ты не хочешь выйти и стать настоящим человеком, а не кучей мяса, ревущей после каждого воскрешения. – Саймон перевел дух. – а Проводников ты ненавидишь потому, что завидуешь возможности трезво смотреть на вещи и подчинять собственное сознание и эмоции. Ты завидуешь, потому что хочешь взять себя под контроль.
Он встал, дал собеседнику деньги на смерть средней стоимости и пошел дальше.
- У вас какие-то личные счеты? – тихо спросила Айрин.
- У нас особая любовь. Если бы я не стал Проводником, то сидел бы сейчас рядом с ними. Мою жизнь изменил один человек, а я, быть может, дам становление чьей-то другой.
- А почему именно он?
- У обычных мазохистов нет ненависти к нам. Они делают это потому, что любят боль. Те, кто проклинает нас, просто нашли новый способ забыться и не могут вылезти из этой задницы. Такой алкоголизм с фатальным исходом. Я уже говорил, эта ненависть – обычная зависть. Они хотят контролировать себя. Те, кто орут бессвязные и пустые фразы уже не смогут выбраться, но те, кто ненавидят нас разумно, еще могут что-то понять.
- Вы часто здесь бываете?
- Достаточно.

Саймон был признан одним из лучших Проводников в мире и его давно перестали смущать зрители во время работы. Беспокоило другое: момент, когда он уже погрузился, но еще не было слияния с Заблудшим, был для него самым опасным. В этом промежутке он был с Пределом один на один. Тот знал его лучше, чем кто-либо. Каждый раз Саймон слышал зов: это была Завеса, она просила вернуться обратно, и каждый раз Предел делал все возможное, чтобы Проводник откликнулся. В этом зове он слышал и Сару, знал, что она там. Ее голос перебивал все остальное, гипнотизировал и он сам не осознавал, как начинал двигаться навстречу. Но все заканчивалось одинаково: зов исчезал, как исчезал и гипноз, а на его место приходил Заблудший. Больше всего Саймона пугало, что он не знал – радует это его или наоборот.
- Привет, Рик…

[Татьяна Ка.]

Я почему-то сначала подумала, что они возрождают только коматозников. Но, прочитав дальше, поняла, что возрождают после любой смерти?

Здесь можно было найти гибели на любой вкус. Быстрые, в большинстве своем, были завязаны на махинациях с головой: прострелить, отрезать, расплющить.

Но как?.. Если у коматозника есть тело, голова, органы в более или менее относительном порядке, то как возрождать того, у кого расплющена, к примеру, голова?

[Джек-Попрыгунчик]

Не понял.
Начало не зацепило.
Прочитал комментарии, подумалось, поможет вникнуть, разобраться.
Прочитал.
Вернулся к началу.
Тоже самое.
Не цепляет.
Причин две.
Первое - начало.
Само начало не втягивает, не завлекает, оно обрушивает сразу все и много. И не понятно кто, что, где, куда...
Все же теорию трех предложений никто не отменял.
А читать по 20 страниц, как поступают многие, мне уже не интересно.
Если нет интереса на первых абзацах, я не буду читать.
Вторая причина - сплошной текст.
Вот эта портянка, извините меня за мой французский, меня убивает...
Я не могу читать не форматированный текст.
так что увы, я не поклонник вашего романа)))))))))

[Soutoro]

Татьяна Ка., в повести медицинская часть практически не оговорена(возможно, зря), но да, тело и мозг восстанавливают после большинства повреждений. Даже когда мозг расплющен(хотя это может и перебор).

Джек-Попрыгунчик, всегда считал, что действие - и есть самое втягивающее начало. Может начальной информации и правда слишком много, надеюсь другие читатели укажут на это, если так. И если под "не форматированным" текстом вы подразумеваете свои любимые пробелы между абзацами, то это слишком громкое высказывание. Не встречал ни единого человека, которого отталкивало бы от чтения, что в тексте нет моря пустого места. Но спасибо, разумеется, за отзыв.

[Soutoro]

***
Дни затухали один за другим, как страницы старых книг. Даже находясь в постоянном контакте с людьми, Саймон не открывался никому, оставаясь наедине со своими мыслями. У него была лишь одна спутница – головная боль – верная настолько, что не покидала его даже во сне. Долгое время он проводил в Пределе, а часы реальной жизни разбавлял алкоголем, поэтому часто терял счет времени, путал дни недели. Осколки прошлого буравили сознание, оставляли разбухающие шрамы, которые ныли и постоянно напоминали о себе. Как фрагменты из фильмов, сутки складывались в обрывочные воспоминания, вызывая жалось, смех и отвращение Саймона к собственному существованию. Для него это состояние было нормальным. Привыкший к самобичеванию, он оттачивал навыки по истязанию с таким усердием, словно собирался получить за это медаль. Но в последнее время все усилилось: боли стали острее, образы ярче, мысли мрачнее. Похоже, еще немного, и он начнет сходить с ума.
Придя к такому осознанию, Саймон переступил через собственные принципы и характер словно через бордюр. Он взял телефон:
- Привет. Не занята?
- Ух ты, Саймон, не ожидала тебя услышать. – ответила Элизабет. – Нет, не занята.
- Твое предложение встретиться еще в силе?
- Я ничего не предлагала.
- Брось.
Она немного помолчала.
- В больнице? – девушка рассмеялась. – Боже, прекрати эти игры с чтением мыслей. Хорошо, давай встретимся.

Бар Клойстер был другом из прошлого: когда Саймон и Элизабет только начинали работать вместе, здесь они отмечали успешные и проваленные задания. Перевес был в сторону удачных, поэтому Клойстер пробуждал приятные воспоминания. Окружение с прежних пор не сильно изменилось: тусклый свет, преобладающие древесный цвет и запах, приятная фоновая музыка. Идеальное место для тихого вечера.
- Что заказать? Виски? – спросила Элизабет.
- Ненавижу виски. – девушка вскинула брови. – Что ты хочешь?
- Ром устроит?
- Хорошо.
- Итак. – начала Элизабет, поставив на стол стаканы. – Раз ты позвонил мне, значит что-то серьезное. Выкладывай.
- Я схожу с ума.
- От драматизма? – девушка улыбнулась. – Что? Я волнуюсь. Какие у тебя остались симптомы после реабилитации?
- Почти все.
- Все?! – Элизабет застыла.
- Процентов восемьдесят. – Саймон усмехнулся. – Драматизма во мне и правда прибавилось.
- Так вот в чем дело. Значит, это не характер. Ты не контролируешь свое поведение?
- По большей части.
- Странно, что ты еще живой. – девушка долго кивала, выискивая слова. – Когда ты нормально спал последний раз?
- Ну, месяца два назад я попал в больницу после длительного погружения. Тогда я два дня пролежал без сознания и, можно сказать, выспался.
Элизабет вновь закивала. Глядя в свой стакан, она пыталась собрать мысли, но те расплывались, как ее отражение.
- Элиза, не пытайся мне сочувствовать.
- Я… Прости, я правда ошарашена. Знаю, конечно, что жалость лишь усугубит ситуацию, но ничего не могу поделать. Серьезно, извини.
- Как ты? Еще встречаешься с Майком?
Саймон знал, что Элизабет не хватает холодного анализа. Может, дело в женской натуре, может – в характере. Проще всего было заставить ее отвлечься, чтобы расчет шел в голове, без ее надсмотра. Девушка поняла это, и благодарно улыбнулась.
- Нет. Ему не нравилось, что я слишком легко вижу его ложь. Ну, и что он не видит мою.
- Тяжело строить отношения, когда читать людей проще, чем складывать в уме.
- Почти нереально. Ладно, Вискей, не время отвлекаться. – она со звуком опустила стакан. – Что собираешься делать? Даже упертый гордец вроде тебя должен понимать, что пора обращаться за помощью. Поговорить со мной мало.
Саймон помолчал несколько минут, оглядывая бар. В такие места чаще заходили, чтобы поразмыслить о жизни, чем повеселиться. У каждого или почти у каждого здесь были проблемы, которые стоило решать расслабившись и выпив. Лишь через мгновение Саймон понял, что пытается прочитать чужие мысли, чтобы избавиться от своих.
- Ко мне приходили из Паутины.
- Интересно. Продолжай.
- Говорят, что могут вылечить меня. Взамен просят, чтобы я стал героем человечества.
- Хотят отправить за Завесу? Разумно. Сложный выбор, конечно, но ты согласишься.
- Это еще почему?
- Как ты это делаешь? – Элизабет рассмеялась. – Других людей понимаешь в мгновение, а себя за столько лет так и не научился.
- Выкладывай уже.
- Во-первых, тебе не позволит остаться в стороне любопытство. Во-вторых, конечно, ты захочешь найти там Сару. Этого хватит с лихвой.
- Я вспомнил, почему ты меня раздражала.
- Слишком хорошо тебя знаю?
- В точку. Так себя ощущают люди, которых я читаю?
- Именно.
- Ужасно.
Элизабет рассмеялась.
- Знаешь, а ты изменился.
- Серьезно?
- Раньше ты ненавидел людей. Сейчас даже начал о них задумываться.
- Любить их больше я не стал.
- Тем не менее. Айрин сказала, что ты поболтал с ней. Это вообще нонсенс.
Саймон прикинул, сколько времени прошло с того момента. Он не мог понять – может неделя, может, месяц.
- Так ее направили к тебе?
- Ага.
- В любом случае, у меня не было выбора. – до последнего сопротивлялся он.
- Ой, да брось ты. Это же хорошо! Эта ситуация напомнила тебе Сару, да? Ты ведь тоже вытащил ее, когда она тебя воскрешала.
Саймон смолчал, но Элизабет и так знала ответ.
- Ладно, у меня появилась идея.
- Я уже против. – перебил он.
- Завтра у Айрин будет пробное погружение. Не хочешь присоединиться?
- Зачем?
- Поможешь мне. Попробуешь себя в роли учителя.
- Я? Преподавать? Совсем сдурела?
- Саймон, тебе нужно общение с людьми. Даже не пытайся спорить с этим.
- Во что ты втягиваешь меня, Чича?

[Татьяна Ка.]

начальной информации и правда слишком много

Да нет, в норме. Мне нравится резкое "погружение" вместе с персонажами. Нравится атмосфера - необычная, напряженная. Вопросы возникают, но, надеюсь, по мере прочтения они отпадут сами собой. Сейчас интересует такая мысль. Если есть возрождение, то кто умирает? Тот, кто не успел заиметь Проводника? Но их единицы, как я поняла. А умирают сотнями... Они же не могут вытащить всех. Как понять, кого будут возрождать, а кого - нет? Имеют значение деньги? Как я поняла - нет, раз он спасал суицидников, а не только толстосумов. Так что пока не оценила всеобщей радости возрождения, поскольку его получают - должны получить - единицы.

[Джек-Попрыгунчик]

И если под "не форматированным" текстом вы подразумеваете свои любимые пробелы между абзацами,

А в данном редакторе невозможно другое форматирование.
Пробелы не любимые, просто они облегчают чтение.
И вообще - у каждого свой вкус, сказал индус, делая предложение черепахе....

[Soutoro]

Татьяна Ка.
В данном мире нет такого понятия, как личный Проводник. Хотя по сути они, естественно, есть. В данном времени Проводников, конечно, не миллионы, но уже не единицы, поэтому спасают не десятки людей, а сотни-тысячи. Проводники в праве работать самостоятельно, если руководство не настаивает на обратном, Саймон вот спасает суицидников, когда может. Надеюсь ответил на ваш вопрос, если что - спрашивайте еще.)

Джек-Попрыгунчик
Вы, несомненно, правы. Просто я считаю, что если текст интересный - его будут читать несмотря на наличие или отсутствие пробелов, если нет - пустые поля его не спасут. Кому-то, возможно, и правда легче с пробелами читать, но я пока не увидел приверженцев. Кроме вас, конечно.

[Татьяна Ка.]

А вот то, что на него напали суицидники, которых вытащили обратно. Почему они не проходили пластику личности?

Лечение поднялось на новый уровень: психические расстройства и травмы теперь исчезали после курсов правки. Со временем прогресс пошел дальше и началось изменение личности. Это превратило психику человека в обиходный товар: набор качеств хорошего гражданина, повышенная чувствительность, пониженная возбудимость, комплект «президентский», «выбор главной поп-звезды нашего времени».

[просто мария]

Пробелы не любимые, просто они облегчают чтение.
И вообще - у каждого свой вкус, сказал индус, делая предложение черепахе....

Насчет вкуса - это точно. Потому что меня, например, пробелы между абзацами наоборот, раздражают.

[Джек-Попрыгунчик]

Вы, несомненно, правы. Просто я считаю, что если текст интересный - его будут читать несмотря на наличие или отсутствие пробелов, если нет - пустые поля его не спасут. Кому-то, возможно, и правда легче с пробелами читать, но я пока не увидел приверженцев. Кроме вас, конечно.

Возможно вы и правы...
Но знаете, какая бы книга не была замечательная. Как бы филигранно не был выписан текст, если он ужасно форматирован, я не буду его читать.
Я считаю уважение "Автор-Читатель" должно быть обоюдным, а не односторонним...
А себя я уважаю......
Как ни странно бы это звучало.
Зачем мне ломать комфорт от чтения тем неудобством которое раздражает.
Ваши слова мне навеяли сравнение - туфли красивые, модные, супер-пупер, ручная работа, от очень известного Мастера.
Один не достаток, гвоздик в пятке....
Носить будите?
Вот так же и тут...
Не люблю я не оформленные тексты...
Не люблю.....
А объясняется эта не любовь очень просто.
Меня, как читателя, автор не уважает, и ставит не во грош....
Это право автора, уважать меня, или нет.
Но я-то себя уважаю. И это априори...
Вы же можете относиться к вашим текстам как вам заблагорассудится
Честь имею.

[Джек-Попрыгунчик]

Потому что меня, например, пробелы между абзацами наоборот, раздражают.

Ну так замените редактор.
Чтобы была возможность Красной строки.
Это же не очень сложно, по сути-то...
Но когда текст идет без абзацев это нонсенс.

[Татьяна Ка.]

Пробелы не любимые, просто они облегчают чтение.
И вообще - у каждого свой вкус, сказал индус, делая предложение черепахе....

Насчет вкуса - это точно. Потому что меня, например, пробелы между абзацами наоборот, раздражают.

Меня тоже, если они большие.

[Soutoro]

Татьяна Ка.
Здесь аналогия идет с наркоманами и алкоголиками. Как много их добровольно идет на лечение?

[Татьяна Ка.]

Я подумала, что это делается на уровне государства.

[Soutoro]

Татьяна Ка.
Нет-нет, это свободная процедура.) Так похоже?

[Татьяна Ка.]

Татьяна Ка.
Нет-нет, это свободная процедура.) Так похоже?

Тогда не очень понятно, зачем и кому она нужна. Те, кто хочет умереть, вернее не хочет быть возрожденным, на нее очно не пойдут. Те, кто хочет возродиться - в ней не нуждаются. Пьяницы и наркоманы - мимо темы, она им не нужна. Проводникам нужна скорее в лечебных целях. И кто в остатке?

[Soutoro]

Татьяна Ка.
Пластика личности? Обычным людям, например, которые хотят что-то в себе изменить.

[Soutoro]

***
- Привет, Саймон. Заходи.
Когда Проводники только появились, для их обучения выделяли большие кабинеты. Новоиспеченных, их десятками отправляли к наставникам, проводя быстрые курсы, и бросали на задания. После серии неудач, организация пересмотрела свои методы и Проводников начали обучать небольшими группами, а после вообще индивидуально. Огромные залы сменились небольшими помещениями, в которых стояли только имитаторы погружений и пара столов.
Саймон зашел и сел в углу. Элизабет гоняла Айрин по теории. Для Проводников это было легко, потому что из-за связи с бессознательным они имели близкую к эйдетической память. Студентка не была такой смущенной, как раньше, из голоса пропали дрожащие нотки.
- Сколько уровней бессознательного ты знаешь?
- Три. Внешний слой – он находится на поверхности, при нем даже не происходит полного слияния, общение на уровне телепатии. Второй слой – погружение. На этом уровне проникают в бессознательное человека. Обычная глубина Проводников. И третий слой. Его называют погружением на Дно. На этом уровне открываются подкорки подсознания. Это очень опасно из-за возможности отката Предела, который воспримет Проводника, как угрозу, и на этом уровне можно повредить психику человека. В мире есть с десяток Проводников, способных находиться там. Элизабет, а психологи тоже работают на третьем уровне?
- Да, но там другая система. Психологи работают не с Заблудшими, поэтому отката Предела не бывает. Три уровня, хорошо.
Девушка испытующе посмотрела на Саймона.
- Что? Рассказать?
- Все равно узнает. Пусть лучше раньше.
- Что рассказать? – спросила Айрин.
Саймон показательно вздохнул и сел поближе.
- Существует еще один уровень, - начал он. – и зовется Бездной. Финальная граница. После третьего уровня бессознательного Заблудшие доходят до воронки, которая затягивает сущность человека, расщепляя его в Завесе. Это самый опасный уровень, как для Заблудшего, так и для Проводника, потому что Бездна затягивает любую личность, попавшую в ее радиус, растягивая это действо на дни, а порой и месяцы. Она по крупинкам забирает память, рефлексы, инстинкты, пока от тебя не остается лишь пустого сосуда, а после затягивает и его. Именно поэтому те, кто попали за Завесу, не выбирались оттуда – их больше не существовало.
- Репетировал? – усмехнулась Элизабет.
- Что? Сама сказала – лучше раньше.
Айрин смотрела на Саймона. Во взгляде читался ужас, но его поглощало понимание, и вскоре она полностью осмыслила сказанное. Девушка кивнула.
- А ты и правда хороша.
- Ладно, времени у нас не так много. – вмешалась Элизабет. – Расскажи главные правила при погружении, и мы перейдем к практике.
- Ну, я знаю только одно правило – не иметь привязанности с Заблудшим.
Саймон посмотрел на Элизу.
- Это было обязательно? – тихо спросил он.
- При ярком примере нарушителя лучше запомнит. Ладно, садись. – обратилась она к девушке. – Погружение на второй уровень.
- На второй? – Саймон удивился, но встретив уверенный взгляд Айрин смирился.
Дождавшись, пока девушка отключится, он спросил:
- Сколько раз она погружалась на поверхность?
- Трижды.
- Трижды? Ты шутишь? Нужно не меньше пяти пробных погружений, прежде чем пускать человека на глубину. И то при большом таланте.
- О, поверь, она талантлива. Кто-то, помнится, при первом же путешествии по поверхности уплыл на глубину. После тебя ведь в имитаторах отключили переход между уровнями? И тебя это правда волнует? – Элизабет лукаво улыбнулась.
- Дело твое.
- Расслабься, мы ведь будем с ней.

- Назови три этапа пути.
Голос Элизабет разносился в атмосфере Предела, сотрясая серую дымку, которая была его первоначальной формой.
- Первый этап – вера. Второй этап – равновесие. Третий этап – нирвана.
Вдали загорелся бледный огонек, который начал разрастаться, пульсируя и набирая яркость. Через мгновение он принял форму человека – Заблудшего. Теперь Предел подстраивался под него – выудил воспоминания, предрасположенности, характер, нашел точки опоры и слабости. Хотя со стороны это выглядело так, словно дым вокруг просто начал дребезжать, на самом деле он насыщался, набирая информацию. Именно здесь начинается первый этап – вера. Он самый важный: если Заблудший откажется принимать помощь, Предел может попросту выкинуть Проводника, как излишек, и тогда человека ничто не спасет.
- Здравствуйте, Питер. Меня зовут Айрин. – заговорила девушка. – вы не знаете меня и не понимаете, что происходит, но я пытаюсь вам помочь. Мне нужно, чтобы вы слушали меня и доверяли, и тогда я обещаю, что выведу вас отсюда.
Заблудший начал озираться по сторонам. В таком состоянии личность человека атрофирована и не может ничего, кроме как испытывать эмоции. Если она испугается – Предел нагрянет, поверит Проводнику – пропустит.
Перед огоньком выстроилась тропинка – деревянная, шаткая. Значит, Заблудший с трудом доверяет своему Проводнику. Будь Айрин опытнее, она бы продолжила разговор, прежде чем пойти дальше. Если дорожка выложится камнем, значит вера достаточно крепка и будет намного легче удержать равновесие. Но это было первым погружением девушки, поэтому они ступили на тропу.
Когда Заблудший действует вопреки воле Предела, тот начинает бунтовать. Дорожка шатается, трескается, атмосфера накаляется и швыряет разные негативные эмоции: гнев, ужас, отчаяние. Она понукает свернуть с тропы, броситься прочь и никогда больше не противиться тому, что велено. Предел каждого человека бунтует по-своему, но всегда изъедает сознание настолько, что нужно долго приходить в себя. И действует это не только на Заблудшего. Именно поэтому Проводникам не советуется делать более одного погружения в день.
Туман наэлектризовался, окружая яркими вспышками. Жуткий гром обрушился на сознание, пуская облака пыли, наполненные страхом, которые зарывались в самую подкорку и никак не уходили прочь. Они липли, заполняли собой все прочее и вскоре не осталось ничего другого. Речь Айрин, пробивающаяся сквозь эти слои, казалась ультразвуком, который даже не доходил до слуха. Огонек в форме человека сжался, оступился и чуть не сошел с тропы. Как только он это сделает – придется начинать все с начала. И намного тяжелее будет убедить Заблудшего двигаться после того, что он испытал. Но голос девушки начал нарастать, он бился сквозь завесу страха и наконец прорвал ее, громогласно врезаясь в сознание.
- Питер, прошу тебя, не бойся ничего. Я здесь, рядом с тобой. Это все иллюзия, оно не настоящее. Иди со мной и все пройдет.
Главное в работе Проводника – искренность. Да, они могут чертовски умело врать, но если ты действительно хочешь помочь человеку, хочешь его спасти – он почувствует и последует за тобой. Именно так преодолевается второй этап – равновесие.
Заблудший двинулся вперед, и тропа под ногами обросла камнем. Но Предел знал, что сильнее страха может быть только счастье. И это не та радость, которую ты испытываешь про выигрыше в лотерею, не то наслаждение, которое человек получает при оргазме. Это искреннее, первобытное счастье: словно в один момент ты осознал себя, нашел истинно верный путь и достиг его, исполнив все мечты, словно каждая секунда жизни была наполнена блаженством и не осталось никаких негативных эмоций, никаких проблем и переживаний, только чистейшая гармония. И вот ты в ней – навечно.
Пространство вокруг испарилось, окружение парило, и Заблудший парил вместе с ним – невесомый, счастливый, умиротворенный. Это чувство настолько сильно, что задевает даже Проводника, и именно поэтому на глубину не пускают тех, кто не прошел достаточную подготовку. Они могут не выдержать наплыва и остаться в потоке эйфории вместе с Заблудшим. Чертовски сложно заставить себя отказаться от безграничного счастья и броситься в колючие кустарники реальной жизни. И Айрин не справилась – лишь отдалась течению реки гармонии, и та поглощала ее. Девушка даже не понимала, что тонула и проваливалась все глубже, за Завесу.

Айрин сидела в кресле, хватая воздух:
- Так вот какой он, Предел.
- Поэтому на глубину не пускают без должной подготовки. – сказал Саймон. – Нужно время, чтобы научиться противостоять бесконечному блаженству и выбрать наш серый, чахлый мир, полный боли и разочарования. Паршивая перспектива, правда? Так что бросай это сейчас, если не готова к борьбе.
- Саймон, брось. – нахмурилась Элизабет. – Неужели ты не прокомментируешь первое погружение?
- Ну. Много лишних слов, голос не вызывает доверия, недостаточно концентрации…
- Саймон. – перебила Элиза.
- Ладно-ладно. При должной подготовке ты станешь одним из сильнейших Проводников. Я уверен, что Элизабет тебя этому научит. Ты очень талантлива.
- Правда?! Спасибо большое, мист… Саймон. – Айрин раскраснелась. – Элизабет, ты слышала? Я талантлива!
- Конечно слышала. Ты правда молодец. Да успокойся, тебе же нужен отдых. Помнишь, что делать после погружения?
- При возможности вздремнуть пару часов. Если нет – выпить чаю, расслабиться, можно принять ванну. – Айрин задумалась. – Ах, да! Еще не принимать много алкоголя. Только я не понимаю почему.
- Саймон?
- Что? Мне рассказать?
- А почему нет?
- Господи, ладно. Ты уже знаешь, что каждый Проводник должен быть психологически и эмоционально уравновешен. Со временем в нас вырабатывается навык, который позволяет чувствовать свое бессознательное и порой даже проникать в него. Это схоже с медитацией. Когда ты пьяна, фокусировка теряется, разум слабеет и прослойка между сознанием и бессознательным становится тоньше. Это может вылиться в то, что ты ненароком отправишься в свое подсознание и наворошишь там делов, будучи нестабильной. Хотя некоторые опытные Проводники так развлекаются – напиваются и гуляют по подкоркам разума, критикуя себя или, наоборот, восхваляя. Да, Элиза?
- Да. Стоп, ты на что намекаешь? – Саймон в ответ лишь пожал плечами. – В общем, ты поняла?
- Нет – выпивке, да – отдыху. Я поняла. – Айрин была полна энергии. – Ну, тогда я пойду. Спасибо Элизабет, и вам, Саймон, больше спасибо.
- Счастливо.
- Не превысил лимит слов на день? – спросила Элизабет.
- Израсходовал на неделю вперед.
- Но тебе же понравилось.
- Как не странно, да.
- Ты всегда любил читать нотации. И пора направить это в нужное русло. Может, тебе стоит пойти в преподавание?
- И вырастить кучку циничных ублюдков? И так хватает.
- У тебя выходной? Можешь помочь с одним пациентом? Его жена считает, что я элитная проститутка, которая занимается с ним сексом в подсознании, а тот лишь притворяется мертвым.
- Зато элитная.
- Что?
- А ты удивлена?
- Я же ангел!
- Не в этой вселенной.

[Soutoro]

***
«Существует теория, что любящие пары могут понимать друг друга на бессознательном уровне, чувствовать мысли. Именно на это надеялся Саймон, когда слышал на периферии голос жены, просящей о помощи. Меньше всего он хотел думать, что сошел с ума.
Сара лежала в коме уже две недели. И без того бледная, теперь она казалась белее мела. Проводники трижды погружались в бессознательное, пытаясь найти ее, но безрезультатно.
- Я пойду на третий уровень.
- Саймон, прекрати. Подожди, пока приедет Иван.
- Его нет уже четыре дня. Сколько еще можно ждать?! Она умирает, Элизабет! Я слышу, как она зовет меня.
- Ты ни разу не был на третьем уровне. Это плохо кончится.
- Элиза, прошу тебя. Я справлюсь. Пожалуйста, помоги мне, иначе я сделаю это сам.
Элизабет понимала, что Саймон не врет. Она считала, что такая чистая любовь бывает только в книжках, но эта пара переубедила ее. Он на все пойдет ради Сары. Второй уровень, третий – он хоть в Завесу за ней прыгнет. И это ее пугало.
- Ты уверен, что сможешь?
- Обещаю тебе. Я найду ее и вытащу обратно.
- Ладно, готовься.
Саймон многое слышал о третьем уровне бессознательного. При любых условиях тот имел два состояния: покой, когда Предел подавляет личность человека на пути к Завесе, и борьба. Во время борьбы душа еще способна осознавать себя и противостоять Пределу, и шрамы этой войны были повсюду.
Пространство казалось бесконечным, расстояния и плоскости здесь теряли значения. Во все стороны раскинулись слои воспоминаний и фантазий: абсолютно все, что могло прийти в голову человеку, от сказочных механизмов до абстрактных растений. Сотни дорог, ведущих вправо, влево, вверх и по кругу. Башни, замки, леса, планеты, стихии – окружение было заполнено событиями и местами, и смещалось, заменяя одно другим. Оно рушилось. Все уничтожалось по-своему: что-то сметало пламя, что-то поглощало старение, деформация и коррозия, что-то просто рвалось на части. Словно сотни миров умирали – каждый своей, мучительной смертью.
От обилия вещей гудела голова – мозг не мог сфокусироваться на происходящем. Теперь Саймон понимал, почему так мало людей способны погрузиться на третий уровень. Пространство захватило его в свой круговорот, тормоша и бросая между слоями, словно шарик для гольфа. Он чувствовал, как сознание расслаивается. Предел поглощал его – нарушителя – и делал частью этого мира. Саймона закрутило так, что он не мог даже о чем-либо подумать, вокруг проплывали жизни, миры, события, и он становился частью каждого из них. Нагрузка была настолько сильна, что мозг практически отказал. Его пробудил голос:
- Саймон, помоги!
Сара. Голос был слаб и полон страха, но она звала его:
- Пожалуйста, помоги мне.
Саймон собрал всю волю, чтобы вырваться из лап Предела. Он будто прожил тысячи жизней, и теперь они возвращались к нему, делая полноценным и уникальным человеком. Наконец, он стал властен над собой. Саймон двинулся навстречу голосу и пространство отступило. Проводник старался не смотреть по сторонам, не фокусироваться ни на чем, кроме шепота Сары. Наконец, он прошел сквозь толстый слой третьего уровня и увидел Бездну.
Воздух был нестерпимо тяжелым, материальнее, чем что-либо. Он давил и закрывал обзор, поэтому Саймону пришлось прорываться, чтобы выйти к Бездне. Огромная воронка необъятных размеров – она засасывала все миры, через которые прошел Проводник, рушила их и отправляла в небытие. Все это сопровождалось оглушительным ревом и свирепыми ветрами. Даже пространство вокруг трескалось, поглощаемое воронкой и она засасывала сама себя. В центре Бездны была Сара. Ее лицо исказили муки, глаза налились ужасом, а бешеный водоворот кружил, сдирая кожу, плоть, пока не поглотил совсем.
- Саймон.
Откуда-то сверху послышался голос. Но Бездна подбиралась все ближе, он уже чувствовал, как ее мертвенные губы высасывают сущность.
- Саймон!»

Саймон бросился вперед, пробудившись ото сна.
- Ты кричал во сне. Кошмары? – спросила Элизабет.
- Что? Да, кошмары. Кошмары.
- Ты в порядке? – но он не слышал, перед его взором до сих пор стояло измученное лицо Сары. – Саймон.
- Да-да. Что?
Девушка в ответ лишь покачала головой.
- Скоро будем на месте.
Саймон кивнул и уставился в иллюминатор, рассматривая небесную гладь. Куда они летят? Он не мог вспомнить. Подобно проплывающим облакам его мысли тянулись по поверхности сознания куда-то далеко, в небытие.

Будучи опытным Проводником, Саймон привык к плавному погружению, но в этот раз что-то пошло не так. Он чувствовал, что Предел ухватился за него, а такого еще не бывало. Он видел Заблудшего, находился в его бессознательном, но Предел примешал и часть разума Саймона, из-за чего пространство вибрировало, пытаясь совладать сразу с двумя личностями. Зазвучал голос Сары, окружение расплылось, принимая форму воронки. Усилием Проводник отогнал образ и сосредоточился на Заблудшем:
- Тебе не следует бояться. Страх – удел слабых. Вместе мы выберемся. Тебе нужно лишь довериться мне.
Человек был важной шишкой, а с ними легко находить общий язык: когда ситуация выходила из-под контроля, они легко перекладывали ответственность на другого. Даже когда дело касалось смерти. Перед Заблудшим выложилась каменная дорожка.
При бунте все опять пошло наперекосяк: Предел зарылся в сознание Саймона, и выуживал образы оттуда. Повсюду была Сара, в ушах звенели крики. Проводника отшатнуло, а Заблудший же наоборот рванул вперед. Предел отпустил его и вскоре был виден лишь силуэт, всплывавший на поверхность.
- Это было слишком просто. Выбраться бы самому.
Но Предел не позволял: он давил, дробя камень под ногами, метал из стороны в сторону сознание Саймона, пока тот не упал в глубину.

- Мэр пришел в себя. – крикнула Элизабет в зал.
В комнату вошел охранник.
- Он в порядке? Выглядит так, словно ничего не понимает.
- Это нормально.
Элизабет беспокоило другое – Саймон не приходил в сознание. Проводник всегда просыпается раньше Заблудшего, и разум встает на место гораздо быстрее.
- Мэра на обследование. А мне нужно три врача, каталка и аппарат для стабилизации психики. Как только прибудут медики, скажете, что я отправилась за Саймоном. Быстро!
«Если Саймона поглотил Предел, то он должен быть на третьем уровне» - предположила Элизабет.
- Похоже, пора покопаться у тебя в голове

[Татьяна Ка.]

Он на самом деле погружается в подсознание умершей жены или это только фантазии? Она умерла сама или из-за Паутины?

что я приму помощь от организации, погубившей мою жену?!

Если это так, с чего бы им давать ему дотягиваться до нее? Приманить и заставить на себя работать?