АМАЗОНИЙ ОСТРОВ

[Владимир Воронин 13]

Река родила остров. Остров родился почти в самом устье, совсем недалеко от моря. У большой, великой реки, и остров получился особенный. Вытянутый почти точно с юга на север как большая ладья, он начинался высоким скалистым берегом, а заканчивался длинным и узким песчаным пляжем, уходящим косой под воду. Остров изначально был большим, а с течением времени ещё подрос. Века прошли, пока появились на нём люди. Произошло это во времена незапамятные.
Весьма разнообразный ландшафт, стал причиной распространения на острове самых разных растений и животных. В южной оконечности его, возвышались громадные, голые и чёрные скалы. Гористая местность постепенно переходила в дикие степи, поросшие серебристым ковылём и прочими степными травами.
В срединной части, раскинулась большая дубрава с густым, практически непроходимым подлеском . Дальше росли тополя, ивы, тютина, другие влаголюбивые растения. На опушке серебрились пушистыми кронами дикие оливковые деревья. Потом шла обширная луговина, покрытая густой зелёной травой. Она плавно переходила в непроходимые плавни. Камыш, рогоз, иные болотные растения, стояли сплошной стеной. Это была уже наносная часть острова.
Заканчивался остров длинным и узким, плавно уходящим в воду песчаным пляжем. Несколько небольших, но высоких скал, торчали из воды отдельно от острова. Как бы охраняя его. За ними начинались пороги. Бурлящая среди камней вода создавала постоянный, не очень громкий шум, слышный на всём острове.
Здесь водилось множество животных. Бродили в камышах дикие кабаны, паслись на лугах олени, в степи свистели сурки, соревновались в скорости зайцы и лисы. Зимой, бывало, заходили волки. Великое разнообразие самых различных птиц населяло плавни. Гуси, утки, лебеди, бакланы, пеликаны, другая водоплавающая птица. Множество цапель и чаек оживляли пейзаж. На острове было несколько небольших озёр, и даже маленькая, больше похожая на ручей речка, берущая начало из родника, выбившегося из-под скалы. Речка пересекала по диагонали практически весь остров.
Чуть шире двух километров в самой широкой своей части, остров протянулся на двенадцать километров вдоль русла реки. Он горбился над водой, как древнее чудовище, вынырнувшее из глубин подышать воздухом, да так и заснувшее на несколько веков. Но остров не спал. Люди не давали.
Странные это были люди. Все, как один, одеты в белые балахонистые одежды. Исключительно мужчины. Преимущественно молодые, полные сил. Как могут существовать мужчины без женщин? Оказывается, могут. Древние обычаи этого странного племени, запрещали женщинам появляться на острове под страхом немедленной и неминуючей смерти.
Людей становилось всё больше и больше. Они охотились, ловили рыбу, изготавливали из дикой конопли, в изобилии произраставшей на острове, ткань для своей, не совсем обычной, одежды. Исполняли странные, непонятные и страшные религиозные обряды. Окрестные племена называли островитян Белыми Гусями. Сами островитяне считали, что род свой ведут от лебедя. Хотя по большому счёту, лебедь – это тот же гусь. Только большой и белый.
В те давние времена, одними из неблизких соседей этого странного мужского племени, стало воинственное и жестокое племя женщин-воительниц, прикочевавшее из степи. Древний историк Геродот, грек по происхождению, называл их Амазонками. Этот же историк утверждал, что для того, чтобы левая грудь не мешала им стрелять из лука, они прижигали её калёным железом. И безжалостно убивали всех младенцев мужского пола у них родившихся.
Мало знал об амазонках Геродот. Другие знали ещё меньше. Это порождало вымыслы и домыслы. И вымыслы, и домыслы, и досужие фантазии, дожили до наших дней, потому что были записаны на бумаге. Геродотом в том числе. Эти записи послужили источниками для других вымыслов и домыслов позднейших учёных. Больно уж красиво всё изложил Геродот. На самом деле, история возникновения и существования женского племени была гораздо страшнее и трагичнее самых нелепых сказок и вымыслов.
На небольшом, зелёном и цветущем острове посреди тёплого моря, проживал небольшой мирный народ. Это были земледельцы и скотоводы. Выращивали маслины, хлеб, виноград, разводили коз и овец. Народ был счастлив и самодостаточен. Жители острова сами производили всё, что им нужно было для жизни. Ни с кем не торговали и не воевали. Денег не имели. По той простой причине, что они были им не нужны. Даже царя у них не было. Всем заправляли немногочисленные жрецы.
Раз в год, осенью, после сбора урожая, островитяне собирались на праздник в самом устье единственной большой реки, протекавшей на острове. Приносили жертвы своим богам, веселились, заключали брачные союзы. Боги этого народа не были кровожадными и злыми. Они были добрыми и весёлыми. Как и сам народ.
Но богам требуется пища. Как и людям. Поэтому раз в год на берег реки приносили самые лучшие плоды от нового урожая. Резали самых лучших ягнят и козлят. Складывали приношения в большие плетёные корзины, обмазанные глиной. Корзины, под заклинания жрецов и весёлую музыку, отправляли вниз по течению реки к морю. Там проживали главные боги островитян.
В один из таких весёлых ежегодных праздников, случилось страшное несчастье. Когда на берегу реки собрались все жители острова и в самом разгаре был обряд жертвоприношения, в море появились две чёрные точки. Точки постепенно увеличивались в размерах, приближались. Сначала им не придали никакого значения. Праздник продолжался.
Когда точки превратились в два паруса, молодой и неопытный жрец, недавно посвящённый в жреческое сословие, вдруг выкрикнул, что это боги! Боги решили навестить свой народ! Решили лично принять жертву. Народ возликовал. Стали с нетерпением ждать богов. Через время в устье реки вошли два огромных корабля. Корабли не были так уж огромны, но жители острова таких больших раньше не видели.
Корабли подошли к берегу. Некоторое время ничего не происходило. Народ притих. Затем на берег стали сходить боги. Странные и страшные это были боги. Бородатые, с длинными спутанными волосами до плеч, в блестящих металлических шлемах, в панцирях. С раскрашенными яркими красками большими щитами и длинными мечами, висевшими у пояса. В руках у каждого – длинное копьё с железным блестящим наконечником.
Сойдя на берег в полной тишине, воины построились. Из народа вышел вперёд тот самый юный жрец, который во всеуслышание назвал их богами. Он собирался приветствовать пришельцев. Жрец погиб первым. Воины бросились вперёд. Беззащитный и безоружный народ не мог сопротивляться. Да и как сопротивляться богам? Островитян перебили всех. Быстро и жестоко. Взрослых и детей, мужчин и женщин.
В живых оставили два десятка юных девушек. Для собственных утех. Этими утехами воины немедленно и занялись. Прямо здесь, на берегу. Среди трупов отцов и матерей, мёртвых братьев и сестёр девушек. Среди даров богам и жертвенных корзин.
Закончив развлекаться, воины загнали истерзанных девушек в трюмы кораблей. Погрузили на суда всё, что на них можно было погрузить. Запаслись пресной водой, провизией, и отплыли в море. Это были морские разбойники. Пираты, живущие грабежом и войной. Они заблудились в море и случайно натолкнулись на счастливый остров.
Девушек иногда кормили, давали попить. С ними продолжали развлекаться и в море. Часто и беспричинно били, требуя покорности и всё новых утех. Не было дня и ночи, в которые их оставили бы в покое. Групповое изнасилование было особым шиком среди пиратов. Только одну девушку пираты почти не трогали. Самую красивую. Дочь верховного жреца.
Но не потому, что боялись или уважали религию островитян. Они никого не боялись и ничего не уважали. Красавица была собственностью капитана самого большого корабля, предводителя всей шайки. Только он развлекался с дочерью жреца. Не менее жестоко и изощрённо садистски. Пират долго был в море и давно не видел женщин. А здесь - такая добыча! Эта барышня и стала причиной спасения всех пленниц.
Тёмной безлунной ночью, с фонарём в руках, в трюм к девушкам спустился капитан. Капитан был сильно пьян. Слова не говоря, он схватил свою любимицу за волосы и поволок в каюту. Та почти не сопротивлялась. По опыту знала свирепость и невоздержанность капитана. Бросив жертву на кровать, капитан навалился сверху. Безо всякой причины ударив пару раз девушку по лицу, занялся гнусным своим делом. От него воняло. Она терпела издевательства, стиснув зубы.
Удовлетворив похоть, капитан довольно хрюкнул и отвалился. Он устал. Глотнув из початой бутылки, потянулся, хрустнув костями, задремал. Дочь жреца не дремала. Изогнувшись всем телом, она дотянулась кончиками пальцев до ножа, висевшего в изголовьи кровати. Добыв оружие притихла. Капитан, посапывая носом, спал. Она нанесла один удар. От уха до уха. Как жертвенному барашку. Как учил отец.
Пока её недавний мучитель хрипел и булькал кровью, сидела рядом, заворожённо наблюдая за ним. Раньше убивать людей ей не приходилось. Затем тихо поднялась, сжимая в руке окровавленный нож. Собрала всё имеющееся в каюте оружие, сложила грудой у входа. Тихо скрипнувшая дверь выпустила мстительницу наружу.
Густая тёмная ночь приняла её в свои объятья. Высоко в небе светили яркие звёзды. Здесь же, внизу, было темно, как в плотно закрытом трюме. Только небольшой тусклый фонарь, стоящий в ногах у рулевого, служил ориентиром. Ещё более тусклым фонариком подсвечивал себе вахтенный, вглядывавшийся в компас и карту.
Неслышно ступая босыми ногами по деревянной палубе, девушка прокралась на мостик. За плеском волн, ритмично бивших в борт, вахтенный ничего не услышал. В следующую секунду он перестал и видеть. Подобравшись к нему со спины, дочь жреца полоснула его ножом по горлу. Вахтенный упал, обливаясь кровью и суча ногами. Ноги девушка попридержала. Подождав, пока враг окончательно успокоится, спустилась с мостика и тихо направилась к рулевому.
Тот напряжённо вглядывался в темноту, опасаясь столкновения с идущим тем же курсом вторым кораблём пиратов. Он даже не обернулся, когда девушка нечаянно задела кувшин с водой, стоявший у его ног. Это стоило рулевому жизни. Освобождённое от крепких рук рулевое колесо, свободно вертелось, ничем не сдерживаемое. Корабль начал рыскать в разные стороны. По уходившей из- под ног палубе, девушка пробиралась к трюму.
Отодвинув тяжёлый засов, тихонько позвала товарок по несчастью. Те сначала не очень поверили, что свободны. Поверив, направились к каюте капитана. Разобрав сложенное в кучу оружие, разбрелись по кораблю. Слишком долго их истязали и мучили. Ни капли жалости не осталось в этих юных, недавно нежных созданиях. К рассвету всё было кончено. На корабле не было ни одного живого мужчины.
Когда солнце поднялось над горизонтом, моряки шедшего параллельным курсом судна, увидели бардыжающий из стороны в сторону корабль своего предводителя, беспомощно хлопающий парусами. Пираты обеспокоились. На мостике и палубе никого не было видно. Капитан второго судна решил, что команда перепилась и дрыхнет по каютам. Такое случалось и раньше, но не до такой степени.
Подойдя без опаски борт к борту, бросили кошки, прочно скрепили два корабля. Абордажная команда, не вынимая сабель из ножен, с шутками и прибаутками, сыпанула на палубу флагмана. Пираты, заметив потёки крови на деревянных досках палубы, насторожились. Решив, что их товарищи в пьяном угаре перерезали девок, недавно захваченных на острове, разбойники продолжали зубоскалить. Разбрелись по каютам. Здесь и ждала их смерть.
Перебив по одному всю абордажную команду, недавние пленницы затаились. Капитан проявлял нетерпение. У него болела голова после вчерашней попойки. Он решил лично навестить своего коллегу и предводителя. Навестил. Лёг рядом, не пикнув. Как и сопровождавшие его старшие командиры.
Словно вихрь пронёсся по судам. Разъярённые женщины перелетали как фурии через борт вражеского корабля. Команда, лишённая командования, не могла оказать существенного сопротивления. Матросы погибали один за другим. Выпущенные товарками из тесного, затхлого трюма пленницы второго корабля, немедленно приступили к избиению своих мучителей. Перебили и выбросили за борт всех.
Когда бой закончился, стали думать, что делать дальше. Кораблями, да ещё такими большими, никто из недавних пленниц управлять не умел. Паруса бесцельно полоскались на ветру, штурвальные колёса крутились, как им заблагорассудится. Как заблагорассудится, носились по морю неуправляемые корабли, связанные воедино. Днём палило солнце, ночью донимал холод.
Еды было вдоволь, но кончалась питьевая вода. Женщины усердно молились своим богам. Но их сухопутные боги не могли помочь им в море. А самому главному богу, морскому, необходимо принести жертву. Жертвы не было. Дочь жреца, ставшая безусловным авторитетом и предводительницей восставших женщин, молилась усерднее других.
Во-первых, она была дочерью жреца. Во-вторых, это она начала восстание. Именно она, обрекла подруг на медленную и мучительную смерть от жажды. Подруги уверяли её, что лучше смерть, чем страшные мучения, творимые мёртвыми ныне пиратами. Она тоже так считала. Но не была уверена, что так считают все бывшие пленницы.
В один из вечеров, воздев руки к небу, она произнесла страшную клятву. Дочь жреца пообещала морскому богу, что если он спасёт её и её подруг, позволит им снова ходить по твёрдой земле, она принесёт ему человеческую жертву. И это будет не просто человек. Она отдаст богу моря своего первенца. Для этого ей нужно выжить, найти мужа, родить. И отдать ребёнка богу.
Все женщины, слышавшие клятву своей предводительницы, ужаснулись. Но, воодушевлённые её порывом, не веря в своё спасение, повторили клятву. Каждая пообещала принести морскому богу в жертву своего первенца. Каждая.
Утром измученные женщины увидели землю. Земля была совсем близко. Но ветер дул вдоль береговой линии. Несчастные могли только созерцать желанную землю, не в силах до неё добраться. Плавать они не умели. Обращаться со шлюпками тоже. Так и смотрели, полными слёз глазами, на желанную, но недосягаемую землю.
Только на третий день ветер изменился. Связка из двух кораблей, поворачиваясь к берегу то правым, то левым бортом, медленно, но уверенно, двинулась к земле. Невольным путешественницам в очередной раз сильно повезло. Их катамаран выбросило на камни почти в самом устье небольшого ручья, впадающего в море.
Обессиленные от жажды, девушки с трудом переваливались через борт и с громким всплеском падали в море. Добравшись до берега, еле держась на ногах, одна за другой добирались до ручья, припадали к его живительной влаге. Напившиеся воды, помогали добраться до ручья своим более слабым подругам.
После долгого морского путешествия подкашивались ноги, горизонт раскачивался из стороны в сторону и вверх-вниз. Непривычные к таким ощущениям барышни думали, что это местные духи так с ними развлекаются. Полагая, что эта неустойчивая земля всегда будет раскачиваться под ногами, бывшие пленницы взялись для устойчивости за руки и пошли вверх по течению ручья. Оружие с собой прихватить они не забыли.
Через время земля под ногами раскачиваться постепенно перестала. Как видно, чем дальше от берега моря, тем устойчивей почва – решили они. Всю жизнь, прожив на небольшом острове, молодые женщины не представляли, что бывает что-то другое, кроме островов в море-океане. Они решили добраться до противоположного берега, посмотреть, что там.
Но день кончился, а остров не кончался. Кое-как устроились спать. На другой вечер остров опять не кончился. Не кончился он и на третий. Потому что это был не остров. Это был огромный материк, впоследствии названный учёными Евроазией. Но кончился ручей. Дальше была голая степь.
Вдруг в этой степи показался человек. Это был маленький человек, мальчик лет десяти. Он пас овец со своим дедом в балке неподалёку и решил прогуляться, нарвать цветов. Увидев оборванных, грязных, окровавленных, хорошо вооружённых женщин, мальчик испугался и закричал. Кричал он не долго. Привыкшая убивать дочь жреца, сразила его одним ударом. Её подруги обнаружили и убили старого деда, сторожившего стадо овец.
Хозяева этих овец, небольшой и не очень богатый род огромного скифского племени, услышали крик мальчика и всполошились. Все мужчины рода, похватав оружие, бросились навстречу врагам, пришедшим из степи. Потому как в степи могут скрываться только враги.
Наткнувшись на сравнительно небольшую группу странно одетых женщин, скифы несколько опешили. Их женщины не носили оружия и не воевали. Этим замешательством воспользовались превратившиеся в фурий, быстро привыкшие убивать, бывшие островитянки. Они перебили всех мужчин.
За холмом оказалось кочевье скотоводов. Там остались только женщины и дети. Разгорячённые боем путешественницы, убили всех. Включая младенцев. Никто и никому не должен рассказать об их появлении в степи. Дочери земледельцев завладели имуществом скотоводов.
На родине им тоже приходилось ухаживать за козами и овцами. Это было знакомо. Но здесь были невиданные и страшные животные. Лошади, верблюды, коровы, ослы. Дочь жреца ь раньше видела только осла. В детстве отец брал её с собой на соседний остров. На нём водились ослы. Остальные животные казались чудовищами.
Главное, чем овладели победительницы степняков, был огонь. И жилища. Простые примитивные кибитки, установленные на высокие колёса и влекомые парой быков. Род собирался очередной раз перекочёвывать на новое место, несколько волов были впряжены в повозки. Через время, несколько освоившись с новым образом жизни, девы, которых впоследствии историки нарекут Амазонками, решили кочевать. Кончилась в ближайшей округе трава, пригодная для прокорма животных.
Перед тем, как тронуться в путь, Амазонки собрались на совет. Они уже поняли, что находятся на очень большом, невиданном по размерам острове. Что здесь живут самые разные племена и народы. Что им могут встретиться мужчины. И что, несмотря на ужасные испытания, выпавшие на их долю, некоторые из девушек могут влюбиться и родить. Могут родить мальчиков. И тогда будут обязаны исполнить страшную клятву, данную морскому богу.
Было принято два решения. Никогда не приближаться к берегу моря. Никогда, ни при каких обстоятельствах, не выходить замуж и не встречаться с мужчинами. Таким образом дочь жреца и другие амазонки, надеялись обмануть морского бога. Ведь если они не будут встречаться с мужчинами, у них не родятся первенцы. А если не родятся первенцы, не нужно будет приносить их в жертву.
Дамы ещё не знали, что все их хитрости напрасны. Все до одной Амазонки были беременны. Развлечения пиратов сделали своё дело. Причём амазонки не знали имён отцов своих будущих детей. Более того, они их убили. Убили заслуженно. Но убили

[Владимир Воронин 13]

Щёлкнули бичи, мыкнули быки, заскрипели колёса. Неуклюжие скифские повозки, ставшие собственностью амазонок, двинулись в степь. К морю новые кочевницы близко не приближались, но и очень не отдалялись. Бывшие островитянки всё-таки. Искали свежую траву для животных, воду, пригодную для питья. Сначала им невдомёк было, что настоящие кочевники бродят по степи не абы как, не куда хочется и куда придётся.
Веками сложившиеся сезонные маршруты перекочёвок родов, племён и целых народов, никогда не пересекались. Посягательство на чужую траву и воду, считалось вызовом. Немедленные военные действия ожидали каждого, кто случайно, или нет, приблизится к владениям соседа. Бились насмерть. Потому как сытые животные – это сытые люди. Погибнут животные, недолго протянут и их владельцы.
Амазонки нарушали все мыслимые и немыслимые границы. Вторгались, не ведая того, на территории, веками принадлежащие тому, или иному, роду-племени. И постоянно воевали. Потому что на них всё время нападали. На них не могли не нападать. Потому как они посягали на чужое. И невдомёк им было, что трава, вода, земля, может быть чьей-то собственностью.
В военном отношении они были сильнее любого племени степняков, встречавшихся на их пути. Сравнительно маленькая сплочённая группа, движимая единой, очень важной целью, была заведомо сильней кочевников, которым было что терять, но и было куда бежать. Амазонкам терять было нечего.
В силу необходимости, Амазонки научились великолепно ездить верхом и виртуозно стрелять из лука. Слухи об их невероятной свирепости и необъяснимой жестокости, служили хорошую службу. Зачастую очередное племя, оказавшееся на их дороге, предпочитало с этой дороги поскорее убраться, уйти в степь, переждать.
Амазонки подошли к большой и широкой реке, когда признаки беременности каждой, стали совершенно явными. Сражаться в таком положении с многочисленными врагами стало невозможно. Путешественницы остановились в своём неудержимом движении, решили перезимовать.
Надо сказать, что на их далёкой родине, существовал странный обычай, неукоснительно соблюдавшийся многими поколениями. Обычай этот заключался в том, что родившихся мальчиков, матери кормили исключительно правой грудью. Соответственно девочек, исключительно левой.
И не дай бог перепутать! Считалось, что ребёнок, которого по недосмотру, хотя бы один раз, покормили не той грудью, может превратиться в урода. Девочка будет похожа на мальчика, а мальчик на девочку. У них возникнет влечение к своему полу. Мальчико-девочки и девочко-мальчики, не оставят потомства. И народ вымрет.
Островитянки-девочки, будущие матери, с самого юного возраста знали, что правая грудь предназначена для будущих сыновей, а левая – исключительно для дочерей. Помнили это и амазонки. Их с детства воспитывали как будущих матерей, продолжательниц рода, хранительниц очага. Воительницами они стали по воле жестокой судьбы.
Основываясь на обычае своей далёкой родины, дабы избежать самой возможности выкармливания мальчиков и нарушения клятвы, данной морскому богу, дочь жреца предложила подругам избавиться от соблазна заблаговременно. Взяв тонкий и прочный шёлковый шнурок, она смастерила петлю. Накинув её на правую грудь, туго затянула. Боль была неимоверной, но Амазонка терпела.
Не один день длилась эта добровольная пытка. Каждое утро дочь жреца всё туже и туже затягивала шёлковую удавку. Грудь налилась кровью и посинела. Болела нестерпимо. В конце концов, она попросту отвалилась. На месте правой груди красовался звёздчатый шрам, похожий на ожог. Вслед за своей предводительницей, так же поступили и остальные Амазонки. Ни одна не отказалась. Не посмели отказаться.
Весной начались роды. Почти одновременно у всех. Рождались и мальчики, и девочки. Девочкам радовались, мальчиков оплакивали. Дочь жреца родила девочку. Своим соплеменницам она объявила, что дочери – это их дочери. А сыновья – это сыновья отцов. Тех самых отцов, что насиловали их, издевались над ними, мучили неимоверно.
С отцами Амазонки разобрались. Теперь та же участь ожидает их сыновей. Но младенцев мало просто убить. Их необходимо принести в жертву. В жертву морскому богу. Как и обещали. Бог выполнил их просьбу. Дабы избежать дальнейших несчастий, нужно исполнить страшную клятву. И она будет исполнена!
Жертвоприношение решили провести по обычаю Родины. Так же как и на далёком острове, собрались амазонки в устье реки. Сплели ивовые корзины, обмазали глиной. Но вместо плодов и жертвенных животных, положили в каждую корзину по младенцу-мальчику. И отправили по течению в сторону моря. Клятва была выполнена.
Какая из корзин действительно достигла моря, никто не ведает. Некоторые запутались в камышах сразу за поворотом реки. Орущие от голода и холода младенцы, стали добычей хищных птиц. Некоторые корзины прибило волной и течением к длинной песчаной отмели. Их нашли лисы и шакалы. Некоторые корзины река вынесла в море. Крикливые, вечно голодные чайки, растерзали сыновей пиратов.
Девочки росли красивыми и здоровыми. Женщины, отправившие своих сыновей в путешествие к властителю океана, помогали своим более удачливым подругам ухаживать за дочками. Все девочки, независимо от того, кем была их мать, считались дочерьми племени и воспитывались как амазонки – будущие воительницы.
Когда они немного подросли, амазонки перебрались на другой берег реки, продолжили своё нескончаемое путешествие. Они помнили, что похитители везли их на восток. Поэтому, в надежде найти сухой путь к своему острову, двигались на запад. При этом, не удаляясь сильно от берега моря. Всё-таки родина их была на острове. Береговая линия моря причудливо изгибалась, встречались обширные заливы и наоборот, длинные мысы. Амазонки всё более уклонялись к северу.
Предводительница Амазонок, дочь жреца, замечала, как счастливы женщины, родившие дочерей. И как несчастны подруги, родившие мальчиков. Они не могли познать радость материнства. Их детей принесли в жертву. Считая такое положение вещей несправедливым, предводительница собрала племя на совет.
Совет решил, что родившие мальчиков, тоже имеют право быть счастливыми. Для этого они должны родить дочерей. Но как кого-то родить, когда в племени нет, и не может быть, мужчин? Лишившимся сыновей женщинам, племя разрешило найти мужчину на стороне. Соблазнить его, переспать с ним, и обязательно убить. В качестве доказательства убийства, предоставить Предводительнице племени голову поверженного врага. Или его скальп. Так решил совет племени.
Уже на следующий день к ногам повелительницы Амазонок упала первая мужская голова. Дабы помочь соплеменницам, решено было напасть на кочующий неподалёку богатый и сильный скифский род. Хорошо разведали обстановку, подготовились, напали. Нападение было внезапным и потому победоносным. Убили всех, кроме совсем маленьких девочек и десятка молодых, здоровых мужчин. Пленников отдали на ночь женщинам, принёсшим своих сыновей в жертву. Утром будущих отцов казнили. Безо всякой жалости. Они были мужчинами. Значит, больше чем врагами. Девочек разобрали по кибиткам для воспитания.
Время шло. Дочери амазонок, и родные, и приёмные, подрастали. Им рассказывали о далёком тёплом острове, посреди ласкового моря, куда все они, когда ни будь, вернутся. Девочек воспитывали в непримиримой ненависти к мужчинам. Когда у некоторых из них начала формироваться грудь Амазонки задумались. Посовещались и приняли решение.
Матери повзрослевших девочек, сами должны были избавить дочерей от «мужской» груди. Той, которая предназначалась для вскармливания мальчиков. В ход пошли шёлковые шнурки. Дочери плакали, но терпели. Едва сформировавшаяся девичья грудь, перетянутая тонкой петлёй, сначала синела, лишённая притока крови, потом отсыхала и отваливалась. На месте женской груди оставался звёздчатый шрам, как завет ненависти к мужчинам.
Когда девочки повзрослели настолько, что могли иметь детей, старшие Амазонки им объяснили, что для этого нужно было сделать. А нужно было найти в чужом племени мужчину, соблазнить его, переспать, и принести матери его голову. Или скальп. Потому как любой мужчина – враг племени Амазонок. Только полностью выполнившая ритуал молодая Амазонка, может стать полноправным членом племени.
Когда впервые родила девочку дочь предводительницы женского племени, мать провозгласила её царицей всех Амазонок. Себе она оставила титул верховной жрицы, хранительницы обычаев. Новая царица ввела новые порядки. Посоветовавшись с матерью и другими пожилыми амазонками, она объявила, что девушки, желающие зачать, могут это сделать только в середине лета, в первые пятнадцать дней после летнего солнцестояния. Всего две недели должен длиться праздник зачатия. Строго определённые две недели.
Делалось это для того, чтобы следующее поколение Амазонок рождалось одновременно, ровно через девять месяцев, весной. Когда природа просыпается, когда много свежей еды, когда роженицы не мешают продвижению племени к заветному острову. И не мешают воевать. Вместе и детей выхаживать легче. Родившихся случайно сыновей, по укоренившейся традиции, отправляли в плавание по той реке, у которой находилось в данный момент племя.
Племя росло. Амазонки совершенствовали приёмы ведения боя, учились навыкам владения различным оружием. Постепенно сложился привычный арсенал. Каждая Амазонка хранила, как священный амулет, нож, которым могла одним движением руки отрезать голову врагу. Этот нож изготавливала и дарила дочери мать.
Ритуальный нож был небольшим, имел развитую гарду, упор для пальцев. Каждая девушка самостоятельно изготавливала и украшала деревянные ножны. Нож носился на длинном шнурке на груди. По форме он был похож на крест и носился на теле, под одеждой.
Очень пришёлся кстати и весьма понравился Амазонкам лук. При относительно небольшом прилагаемом усилии, стрела, пущенная умелой рукой, точно поражала противника на большом расстоянии. Лук каждая Амазонка делала себе сама. Сами же воительницы изготавливали по три коротких дротика с металлическими наконечниками. Дротики можно было метать, а можно было использовать в ближнем бою.
Ритуальный нож, лук со стрелами и три дротика, это было личное имущество каждой амазонки, принадлежащее только ей. Эти предметы укладывали в могилу вместе с хозяйкой, если та погибала в бою, или умирала. Остальное оружие было слишком ценным для того, чтобы закапывать его в землю. Железные мечи и боевые топоры, принадлежали всему племени. Их берегли, за ними тщательно ухаживали.
Доспехов Амазонки не носили. Предпочитали не подставлять под удар своё тело. Для этого усиленно тренировались. В рукопашном бою Амазонка, вооружённая одним лишь ножом, вполне могла справиться с воином, хорошо владеющим мечом. А то и парой воинов. Но, не рукопашному бою благодаря, Амазонки одерживали свои победы. Железная дисциплина и слаженность действий, были главным оружием степных воительниц.
Они великолепно управлялись с конём, уверенно стреляли из лука с седла. Никогда не ввязывались в прямое столкновение, во фронтальный бой. В те времена ещё не было больших профессиональных армий. Просто каждый мужчина любого племени, был воином. И бился, в случае необходимости, как умел.
Редко у какого большого князя или царя, была дружина профессиональных воинов. Амазонки же занимались только войной. Война была их образом жизни и способом существования. Многие племена они вынудили платить большую дань, под угрозой полного их уничтожения. Эта угроза была реальной. Своей свирепой неустрашимостью и невероятной жестокостью, Амазонки стали известны окружающим народам очень быстро. Это тоже было их оружием. Их боялись.
Решив напасть на очередное племя, Амазонки производили тщательную разведку. Вычислялось общее количество врагов, количество боеспособных воинов, их боевой дух, количество и месторасположение скота. Проводилась рекогнисцировка местности. Изучались пути подхода и отхода.
Как правило, для решающего боя выбирался большой овраг или степная балка. Основные силы Амазонок, спешившись и замаскировавшись, располагались по склонам оврага. Малый отряд воительниц делал вид, что угоняет скот племени, подвергшегося нападению. Прямо среди бела дня. Или рано утром, на восходе солнца.
Вражеские воины, увидев такую наглость немногочисленного слабого отряда, пускались в погоню. Как правило, всем скопом. Каждый хотел отличиться, каждый хотел захватить в плен одну из неустрашимых Амазонок. Те убегали.
Убегали в направлении той самой балки, где сидели в засаде их подруги и сёстры. Неожиданно на преследователей обрушивался град стрел. Стреляли девы-воины очень метко. Крайне редко приходилось применять ножи для добивания случайно выживших преследователей.
Амазонки собирали трофеи, садились на лошадей, ехали в селение поверженного врага. Там были только женщины, старики и дети. Выбрав самых красивых, крепких телом девочек, Амазонки забирали их с собой. Брали всё, что нужно из имущества и продуктов. Определяли размер дани. И уходили.
Многие, очень многие племена, предпочитали не доводить дело до столкновения. Безропотно платили дань. В том числе и красивыми девочками. В этих племенах Амазонки похищали мужчин в летний праздник совокупления. Но никакая дань, никакие жертвы, не были гарантией от нападения степных фурий. Если Амазонки решили напасть, они нападали.
Если поблизости не находилось подходящих укрытий, или нападения амазонок уже ждали, не желали преследовать передовой отряд, применялась другая тактика. Амазонки, рассыпным строем, лавой, неслись на врага. Степь оглашалась их диким визгом и улюлюканьем. На ходу воительницы стреляли из луков прямо с седла. Очень прицельно целились и метко стреляли. Амазонки это умели.
Подскакав почти вплотную к строю врагов, они выхватывали дротики. Короткие копья летели во врагов. Каждая бросала только один дротик. Но врагов было много. Метнув копьё, амазонка разворачивала коня и уносилась обратно в степь. Так поступали все разом. При этом, развернувшись в седле, воительницы опять брали в руки свои смертоносные луки. Назад они стреляли не хуже чем вперёд. Даже лучше. Стрелы снова и снова разили противника.
Ускакав достаточно далеко в степь, развернув коней и дав им немного отдохнуть, Амазонки снова бросались в атаку. Противник, поверивший было, что ему удалось отбить нападение Амазонок, никак не ждал их возвращения. А зря. Амазонки снова неслись вперёд, снова визжали, снова стреляли. И так несколько раз. Выбив стрелами изрядное количество врагов, довершали дело длинными мечами и ритуальными ножами. Ну а дальше – всё как всегда.
Мечи они не носили, как воины других народов, у пояса. Демонстрировать свою воинственность друг другу, им было ни к чему. Все Амазонки в равной степени были смелы и отважны, все обладали оружием, все были воительницами. Врагу же показывали исключительно обнажённый меч. И если уж показывали, то непременно убивали. Это было последнее, что видел враг - меч Амазонки.
Смертоносное оружие надёжно крепилось к седлу. Деревянные, обтянутые кожей ножны, ничем не украшались. Оружие не было украшением, оружие было оружием. Надёжный лук и стрелы, оперённые орлиными перьями, хранились в специальном чехле за спиной. Чехол висел на тонком, но надёжном, ремешке через плечо. На груди он перекрещивался с другим ремешком, от чехла поменьше, но подлинней. В нём хранились три дротика.
На груди, под одеждой, висел острый как бритва, ритуальный нож. С ним амазонки не расставались никогда. Даже во время сна. Можно было увидеть Амазонку без коня или меча. Она могла снять с плеча и положить в кибитку чехол с дротиками. Но никогда не расставалась с луком и стрелами. А уж тем более, с материнским ножом.
Время шло, менялись поколения. Племя женщин-воительниц росло, становилось с каждым годом всё могущественнее. Из него выделились несколько самостоятельных родов. Территория, контролируемая Амазонками, расширялась и расширялась. Образовалось целое государство, управляемое женщинами. Но Абсолютно все Амазонки, считали себя сёстрами. Вне зависимости от того, где они проживали, какое их разделяло расстояние, какое положение в обществе они занимали.
Некоторые группы Амазонок даже построили города. Обширные, хорошо укрепленные, красивые. Но оставалась мечта. Тёплый зелёный остров посреди ласкового моря. Легенда, превратившаяся в религию. Никто не знал, где этот остров находится. Но все знали, что он есть.
Один из многочисленных и сильных родов, продолжал двигаться на северо-запад по берегу моря. Амазонки обошли кругом будущее Азовское море, вышли к берегу Великой реки. Здесь они задержались. В степи водилось множество дичи, река была полна рыбы, местные племена, многочисленные и богатые, становились лёгкой добычей Амазонок. Климат мягкий, тёплый, с длинным летом. Зимой снега было мало, животные, даже такие мелкие как овцы и козы, легко находили подножный корм.
Небольшая группа этого рода, раскинула свои шатры в степи у небольшой речки, впадающей в великую реку. Быстро приведя в покорность местные племена, Амазонки обложили их ежегодной данью. Получая всё необходимое в необходимом количестве, вели обычный для себя образ жизни. Этот образ жизни заключался в подготовке к войне. Зрелые женщины учили молодых владению оружием, приёмам боя безо всякого оружия, верховой езде. Традиционно много времени уделялось стрельбе из лука.
За ратными занятиями, Амазонки не забывали о продолжении своего женского рода. Традиция похищать и соблазнять мужчин соседних племён, укоренилась крепко. Так же крепко, как ненависть к мужчинам вообще. Они считали самцов существами низшего порядка, не совсем людьми. Мужчины были созданы только для одного. Для того, чтобы род Амазонок не прерывался. Так они считали.
Весной пришло время рожать. Рожали, почти одновременно, полтора десятка молодых женщин. К радости и ликованию Амазонок, рождались в основном девочки. Только четыре мальчика появились на свет. Совершенно напрасно появились. Потому как ждала их незавидная участь.
Только что родившуюся девочку укладывали, даже не обмыв, на живот матери. Амазонки считали, что так передаётся живительная энергия от матери к дочери. Потом девочку обмывали, пеленали, прикладывали к единственной груди роженицы. Предназначенной исключительно для девочек. Мальчиков кормить было нечем. Их и не кормили.
Мальчики совершенно лишены были такого внимания. Их ждало внимание другого рода. Только появившись на свет, мальчик попадал в руки старших сестёр рожавшей женщины. Они тщательно его обмывали, смывали всякую связь с матерью. Даже запах смывали. Для этого использовался особый отвар душистых степных трав.
Затем младенца плотно пеленали и укладывали в специальную корзину, сплетённую из тонких веток ивы или тальника. Корзину обмазывали речной глиной, слегка подсушивали на солнце. Она была абсолютно водонепроницаемой. Это была почти лодка.
За долгие годы соблюдения обычая, выработалась, и строго соблюдалась определённая форма корзины. Это был вытянутый, расширяющийся к одному краю эллипс. Если смотреть сверху, корзина была похожа на яйцо. Борта делались достаточно высокими, чтобы корзина не утонула сразу. На её дно укладывали сложенную в несколько слоёв ткань.
Мальчика укладывали головой к расширяющейся части. Под голову клали небольшую подушечку, набитую душистыми травами. Под подушку прятали две серебряные монеты. Сверху накрывали небольшим белым покрывалом.
Всё это надо было проделать за сутки. Желательно, до захода солнца. Пока младенец не проснулся и громким криком не начал требовать молока, беспокоя и так расстроенную мать. Если младенец просыпался раньше времени, ему давали каплю густого отвара макового семени. Мальчик успокаивался, снова засыпал.
Подготовленную таким образом жертву, торжественно несли к Великой реке. Разводили на берегу небольшой костер. Для получения густого ароматного дыма, бросали в огонь смоченные водой степные травы. Окуривали дымом корзину с младенцем, торжественно и в молчании опускали её на воду. Течение быстро уносило корзину в сторону моря. Там ждал очередную жертву морской бог Амазонок.

[Владимир Воронин 13]

Совершенно случайно для жертвоприношения был выбран пологий и ровный участок берега, сразу за которым основное течение реки упиралась в большой скальный выступ. Река резко поворачивала, стремительное течение быстро уносило корзины за поворот. Складывалось полное впечатление, что дары амазонок очень быстро достигнут моря, где их с нетерпением ждёт морской бог.
На самом деле всё складывалось иначе. За поворотом река раздваивалась, образуя большой, для реки просто огромный, остров. Течение становилось медленнее и спокойнее. Корзины с младенцами, течение выносило всегда в один и тот же, левый рукав. И всегда прибивало к острову. В одно и тоже место. На небольшой песчаный пляжик, намытый водой между двумя широкими и глубокими балками, спускавшимися к воде с гористой вершины острова.
Остров был безлюден. Абсолютно. Люди здесь не жили. Несмотря на множество дичи, на нём водившейся, несмотря на обилие рыбы, водившейся вокруг него, несмотря на благоприятный, очень мягкий, весьма удобный для выращивания сельскохозяйственных растений климат. Остров был заповедным. По поверьям окрестных племён, на нём проживали только духи. И местные боги. Они карали страшной неминуючей смертью каждого, кто хотя бы приблизится к острову. Даже случайно. Случаев таких не было. Но о них рассказывали.
Лишь один человек решился побывать на острове. И даже остаться там на жительство. Правда, это был не совсем обычный человек. Не местный. Он не знал местных грозных богов и злых хитрых духов. Многие даже его самого считали духом. Или близким к духам. Звали его Врачар. На древнеславянском, имя это означало «колдун», «знахарь», «лекарь», «врачеватель». Окрестные жители его колдуном и считали. И недалеки были от истины.
Высокий, голубоглазый колдун, одетый в длинную, до пят, серую мантию, даже не пытался никого разубеждать. Он был врачом и сыном врача. С детства изучал медицину и строение человеческого тела. Читал старинные манускрипты и свитки. Знал лечебные травы и древние заговоры. Писал книгу о своих наблюдениях. Когда люди не болели, они боялись и сторонились его. Когда заболевали, по-прежнему боялись, но приезжали и приходили, приносили дары, просили вылечить.
Он лечил. Почти бескорыстно. Какая корысть в краюхе хлеба и крынке молока? Иногда, особо богатые, щедрые, или тяжело-больные, одаривали его монетой-другой. Тогда он покупал одежду или книги. Чаще книги, бывшие большой редкостью и ценностью в те времена. Неделю-другую он путешествовал от селения к селению, неизменно вылечивая всех страждущих. Потом опять скрывался на острове.
Он мог бы жить там постоянно. Остров обеспечивал все его скромные потребности. Кроме одной. Потребности общения с людьми. Пожив некоторое время в одиночестве, записав свои наблюдения и размышления, Врачар снова отправлялся к людям. Люди ему были нужны. Как и он им. На острове по-прежнему никто не решался появиться. Слишком страшные ходили об этом месте слухи. Ворачар способствовал распространению этих слухов.
Он собственными руками построил маленькую хижину в скалистой части острова. В хижине хранил главное своё богатство – книги. Книги, свитки и манускрипты на разных языках. Выполненные из разного материала. Исписанные мелкими чёрными иероглифами дощечки, пергаментные свитки, папирусы, берестяные грамотки. Даже глиняные таблички с клинописью были у него. Для того чтобы понять эти писания, он изучал самые разные языки. Мог прочесть самый сложный текст. В основном, его библиотека состояла из «книг», посвящённых медицине. Были в ней и трактаты по анатомии.
В хижине была лежанка и очаг. Больше ничего. Кроме книг. Не считая множество пучков целебных трав, подвешенных к потолку. На стене висел небольшой лук и стрелы. Деревянная острога, для охоты на рыбу, стояла в углу у входа. Летом Врачар готовил пищу на открытом воздухе. Для этой цели, напротив входа в хижину, сложил из диких камней небольшой очаг.
В пище недостатка не было. На острове водились олени, во множестве бродили дикие кабаны. На озёрах обитали утки, гуси, лебеди, другая, более мелкая дичь. Врачар великолепно владел луком, мог утку сбить на лету. Для кабанов вырыл несколько ловчих ям. На озёрах колдун бил деревянной острогой крупную рыбу. Пшено и муку покупал в селениях. Если не хватало того, что давали вылеченные им люди.
Для развлечения и здоровья, для того, чтобы всегда иметь свежее молоко, завёл себе козу. Пара пёстрых кур и рыжий петух, обитали в закутке за хижиной. Коза и куры самостоятельно находили себе пропитание, одаривая хозяина молоком и яйцами. Безбедно жил Врачар. Много у него оставалось времени для чтения, размышлений и записей. Другая жизнь и не нужна была отшельнику.
Врачар часто бродил бесцельно по острову. Сначала бесцельно. Потом появилась цель. В одно из своих путешествий он нашёл странное сооружение из камней. По всему было видно, что это очень древнее сооружение. Расчистив камни от земли и травы, Врачар увидел странные кольца из больших гранитных камней. Внутри колец находились круглые площадки, выложенные плоскими камнями разной формы. Рядом находились отдельные крупные камни с приделанными к ним «хвостами» пламеобразной формы из более мелких камушков.
С внешней стороны самого большого кольца, стоял вертикально большой, почти в рост человека, каменный столб со следами тщательной обработки. На вершине столба имелось углубление, похожее на чашу. На противоположных краях углубления были пропилены в твёрдой породе две небольшие щели. Посмотрев однажды ранним утром через эти щели, Врачар увидел восходящее солнце. Сверившись с древним календарём, бывшим в его распоряжении, колдун увидел, что наблюдения свои проводил в день летнего солнцестояния.
Он понял, что догадка его верна. Перед ним древнейшая каменная обсерватория, построенная для наблюдений за солнцем. Но что означали все эти окружности и круги? Что символизировали «хвостатые» камни? Может быть они показывают движение планет и комет? Как ни бился учёный колдун над разгадкой каменной тайны, с какой бы стороны ни подходил к «обсерватории», разгадать значение древних символов он не мог. Разгадка пришла внезапно, как озарение.
Однажды, почти весь день, проведя среди странных камней, Врачар, усталый и голодный, вернулся в свою хижину. Перекусив, взял с полки первый попавшийся древний манускрипт по медицине, стал читать. Читал не очень внимательно, больше для того, чтобы отвлечься от мыслей про странные камни.
Перевернув очередную страницу, увидел гравюру, поясняющую текст об отличии женского тела, от мужского. Гравюра поясняла внутреннее строение детородных органов женщины. Что-то знакомое увидел Врачар в тонких чёрных линиях. Всмотревшись внимательнее, он увидел свои камни! Прихватив книгу, отправился к «обсерватории». Догадка подтвердилась.
Вот открытое с одной стороны влагалище, отмеченное, как пунктиром, редкими небольшими камнями. Вот по влагалищу движется одинокий сперматозоид, обозначенный одним большим камнем, с приделанным «хвостом» из камней более мелких. Вот несколько сперматозоидов проникли в матку, представляющую собой большой круг из нескольких рядов самых разнообразных камней, уложенных плотно друг к другу.
Вот свободная яйцеклетка, выполненная из некрупных камней в форме небольшого кольца. Вот такая же яйцеклетка, с прилепившимися к ней четырьмя сперматозоидами. Рядом такая же, но сперматозоид уже только дин, «голова» его, уже внутри яйцеклетки. А вот, в самом верху большого кольца, яйцеклетка, внедрившаяся в стенку матки. Это уже не пустое внутри кольцо. Это круг, выложенный большими плоскими камнями. Яйцеклетка начала делиться.
Возникал вопрос, откуда древние люди, выложившие из камней это пособие по анатомии, так точно знали строение и функции тела женщины? Зачем показали в одном каменном «рисунке», все стадии первоначального зарождения жизни в её теле?
В раздумьях Врачар вернулся в свою хижину. Подоил козу, нашёл в курятнике пару яиц, отломил кусок вчерашней просяной лепёшки. Сварив яйца в небольшом котелке, плотно позавтракал, не оставляя мыслей о странном сооружении.
Позавтракав, отправился снова к странным камням. Проверить некоторые свои предположения. Поднимаясь вверх по балке, поросшей мелким кустарником, он внимательно рассматривал её склоны. Добравшись до первых камней, сделал несколько шагов в сторону.
Смутные догадки его подтвердились. Вниз по склону шла ещё одна балка. Она как две капли воды была похожа на первую. Странным было то, что эти балки не сужались к вершине, как положено обычным балкам, сотворённым природой, а наоборот, слегка расширялись.
Внимательно осмотрев склоны, Врачар обнаружил еле заметные следы давнишней работы по расширению верхней части балок. Внезапно его осенило. Врачар даже присел от волнения. Передним были отпечатки ног лежащей на спине женщины! Огромной женщины, которую пытались изобразить древние люди. Но для кого и для чего?
Вернувшись к камням, он встал спиной к высившемуся отдельно камню и предполагаемым ногам. Двинулся вверх по склону. Скоро нашёл то, что искал. Перед ним была неглубокая воронкообразная яма, с небольшим плоским камнем на дне. Врачар предположил, что это пупок исполинской женщины.
Продолжил подъём по некрутому склону. Через некоторое время взору открылись два абсолютно одинаковых, явно рукотворных холма. Поднявшись на вершину одного из них, Врачар обнаружил большой круглый валун коричневого гранита. Он предположил, что этот камень обозначает сосок женской груди. Околососковое пятно было выложено мелкими плоскими камнями.
Поднявшись на другой холм, Врачар увидел точно такой же валун на вершине и круглое пятно, его окружающее, из плоских мелких камушков. Без всякого сомнения, древние обитатели острова, таким образом, пытались изобразить женскую грудь. У них это получилось.
С вершины второго холма обозревая окрестности, Врачар обратил внимание на большую овальную скалу, возвышающуюся впереди, в самой верхней точке острова. Подойдя ближе, он намеренно удалился немного в сторону. Отсюда просматривался чёткий профиль красивой женской головы.
Длинные волосы опускались вниз с водораздела. Виден был высокий лоб, длинный ровный нос, несколько пухловатые губы, острый подбородок. Не хватало одного – глаз. Богиня острова была безглазой! Там, где должны были находиться глаза, ничего не было. Прямо от ярко-выраженных бровей, шёл ровный гладкий камень. Никаких признаков, даже малейшего намёка на глаза.
Несколько удивившись новому своему открытию, Врачар продолжил поиски. И действительно, на небольшом удалении, чуть ниже и в стороны от головы, обнаружились ровные балки, идущие вниз, к воде. Балки были поменьше нижних, но такие же ровные и длинные. Исполинская женщина как бы лежала на спине, закинув за голову руки. Огромное изображение пересекало практически весь остров с востока на запад.
Предназначения этого изображения Врачар понять не мог. Ни одно из его предположений не выдерживало его собственной пристрастной критики. Ворча под нос, он направился обратно к своей убогой хижине. Оказалось, что место для постройки жилья, он выбрал на берегу реки почти точно между ног безглазой богини.
Было уже поздно, лучину Врачар зажигать не стал. В сумерках поужинав козьим молоком с остатками лепёшки, врачеватель забрался на лежанку и уснул. Всю ночь ему снилась безглазая богиня. Она вопрошала на незнакомом языке, зачем Врачар забрался на её остров? Колдун, к своему удивлению, её понимал. Но ответить не мог. Потому что сам не знал ответа.
Проснувшись на рассвете, отшельник решил добавить немного мяса в свой скудный рацион. Повесил через плечо колчан со стрелами, взял в руки самодельный небольшой лук, отправился в нижнюю оконечность острова, в плавни. Рассчитывал добыть лебедя или жирного гуся. Добравшись до обширного озера, заметил на воде небольшую стаю пеликанов.
Пеликаны тоже охотились. Охотились на рыбу. Охота была коллективной. Дело в том, что тело пеликана очень лёгкое. При сравнительно большом объёме. По этой причине эти птицы не могут глубоко нырять. Только рыба оказавшаяся на мелководье, может стать их добычей. А какая рыба на мелководье? Так, мелочёвка!
Умные птицы научились охотиться коллективно. Выстроившись в одну линию, полукольцом окружив небольшой мелкий заливчик, стая одновременно начинала хлопать крыльями, производить всяческий шум. Рыба пугалась, бросалась в противоположную от шумных птиц сторону. В сторону мелководья.
Стая пеликанов постепенно двигалась вперёд, постоянно производя шум. Загнав рыбу на мель, пеликаны легко вылавливали перепуганную, доступную рыбу. Глотали сколько могли. Потом набивали свои немаленькие, хорошо растягивающиеся, подклювные мешки. Для птенцов. Или впрок.
Врачар решил добыть и мяса, и немного рыбки. Точно рассчитав, где закончится очередная облава пеликанов, спрятался в прибрежных кустах. Охотники-рыболовы его не заметили. Крупный пеликан, набивший свой мешок рыбой так, что из него свешивались хвосты, получил стрелу прямо в шею.
Вынув его из воды, Врачар вытряхнул из пеликаньего мешка не проглоченную, ещё живую рыбу, сложил её в свой, полотняный мешок. Туда же отправилась и белая птица, поплатившаяся за излишнюю жадность. По опыту охотник знал, что мясо пеликана отдаёт рыбой. Но ничего больше ему подстрелить не удалось. Пришлось удовольствоваться своей добычей.
Вернувшись к хижине, Врачар первым делом подоил козу. Потом почистил и выпотрошил пару рыбин. Наскрёб в котелке немного масла, поджарил рыбу на давно не чищеной сковородке. С удовольствием позавтракал. Или пообедал, так как время давно перевалило за полдень.
Отдохнув, принялся за пеликана. Перья выщипывать не стал, освободился от них другим способом. Аккуратно разрезал острым ножом шкурку птицы по животу. Нажимая большими пальцами, где надо подрезая ножом, аккуратно снял шкурку целиком. Отрезал крылья и лапы по суставам. Выпотрошил тушку. Мясо положил вариться в котёл, шкурку растянул на камнях для просушки. Он не знал, зачем нужна ему пеликанья шкура, но выбрасывать было жалко.
Бросив в котёл собранные накануне в лесу съедобные корешки и душистые травы, достал драгоценный узелок с солью. Посолил кушанье, попробовал. Варево действительно несколько отдавало рыбой, но есть было можно. Да и не привык отшельник сильно привередничать в пище.
От хозяйственных забот отвлёк негромкий странный звук. Похоже было на крик раненого зайца, только чище и звончей. Звук повторился. Врачар прислушался. Заяц кричал внизу, у самой воды. Подумав, что это лиса терзает косого, отшельник взял лук и стрелы, осторожно стал спускаться к берегу.
Выйдя на небольшой песчаный пляжик, лисы и зайца Врачар не обнаружил. Внимание его привлёк большой овальный предмет, вынесенный речной волной на песок между камнями. Предмет был абсолютно незнакомым и явно сделанным людскими руками. Из него вдруг донёсся плач маленького ребёнка, так похожий издалека на крик раненого зайца.
Колдун, подойдя поближе, наклонился над корзиной. Это была именно корзина, сплетённая из ветвей ивы и обмазанная снаружи глиной. На её дне лежал младенец. Ему явно было от роду несколько дней, и он очень хотел есть. Малыш уже устал пищать. Только беззвучно открывал маленький ротик и морщился. Глаза младенца были закрыты.
Врачар взял ребёнка на руки вместе с его постелью. Тот беспомощно пискнул, заворочался. Лекарь не знал, что с ним делать. Положить обратно в корзину и оттолкнуть от берега? Это для младенца верная смерть. А для врача вечные муки. Он не смог помочь страждущему, нуждающемуся в его помощи. Пусть маленькому, но человеку.
Забрать ребёнка с собой? А чем он ему может помочь? Малышу срочно нужна мать. Женщина, способная накормить его молоком. В наличии же был немолодой, грубый мужчина, давно и бесповоротно живший один. Мучимый сомнениями, отшельник побрёл к своей хижине с младенцем на руках. Тот молчал угревшись.
Возле хижины Врачар присел на колченогую табуретку, которую сам смастерил из подручных материалов. Рядом, на тёплом камне, стояла плошка с недопитым козьим молоком. Младенец заворочался, широко открыл беззубый рот и заплакал. Слушать это было невыносимо. Колдун достал из-за пояса нож.
Это был его любимый нож, с которым отшельник не расставался много лет. Тщательно отточенный инструмент, которым Врачар даже несложные операции, по необходимости, делал. Вытерев лезвие о коленку, врачеватель опустил нож в плошку с молоком. Осторожно и медленно приподняв, поднёс к открытому рту младенца.
По лезвию скатилась капля молока. Она попала куда надо. Ребёнок перестал пищать, зачмокал, попросил ещё. Так состоялось первое кормление нового жителя острова. Совсем недолго орудовал ножом отшельник. Скоро, насытившись, найдёныш заснул. Осторожно положив свою находку на тёплые от солнца камни, Врачар задумался.
Как врач он знал, что младенца нужно кормить каждые два часа. Каждый раз при этом орудовать ножом? Подумав, врачеватель начал действовать. Из тонкостенной пеликаньей косточки, смастерил нечто вроде трубки. Опробовал своё изобретение. Опустил одним концом в плошку с молоком, противоположное отверстие заткнул пальцем. Подняв импровизированную пипетку над плошкой, отпустил палец. Из костяной трубочки вытекла порция молока.
Врачар потренировался немного с новым приспособлением. Молока нужно было набирать немного, всего одну каплю. Ровно столько, сколько ребёнок может проглотить за один раз и не захлебнуться. В неурочный час подоив козу, стал ждать, когда его находка проснётся.
Тот проснулся и сразу заорал. Голос его не был уже таким жалостливым, как совсем недавно. Найдёныш просил, нет, он требовал, покормить его. Ем у нужно было молоко! И он его получил. Трубочка работала исправно. Правда, крмилец немного устал, пока потчевал малыша.
Когда тот успокоился и уснул, Врачар перепеленал парня. Он убедился, что судьба послала ему мальчика. В качестве пелёнок использовал материю, лежавшую на дне корзины. Колдун размечтался. Он уже не молод. Но многознающ. Кому он передаст свои знания и, главную свою ценность, библиотеку?
Несколько раз пытался Врачар найти ученика среди племён, его окружающих. Даже предлагал деньги, чтобы родители отдали ему в обучение своих сыновей. Но какой родитель добровольно отдаст своё дитя в руки колдуну? Ну и что, что лечит? Кто знает, что вырастет из ученика колдуна? Ещё один колдун? Нет уж, увольте, и денег никаких не надо!
И вот судьба и боги сжалились над отшельником и многознатцем, послали ему ученика. И что, что он мал и беспомощен? Врачар выкормит и вырастит подарок богов. Научит всему, что знает и умеет сам. Научит тому, чего сам не знает и не понимает. У него есть книги. Много книг. Он научит сына главному, научит учиться.
Через пару часов, ещё раз покормив ребёнка, Врачар устроился на своей лежанке. Мальчику он соорудил постель рядом со своей кроватью. В той самой корзине, в которой принесла его река. Зажёг лучину над корытцем с водой, рядом поставил плошку с молоком, положил пеликанью трубочку. Ночью два раза вставал, кормил найдёныша. Он не знал, какой сюрприз принесёт ему утро.

[просто мария]

А почему все это не в одной теме и не в "Пробе пера"?
Там быстрее заметят.

[Владимир Воронин 13]

Пнял, спасибо за совет. Думал, незаконченное надобно здесь размещать.
Как перенести в "Пробу пера"?

С неизменным уважением,
В. Воронин 13.

[просто мария]

Напишите мне - если хотите, я перенесу и солью все главы в одну тему.
А здесь обсуждаются идеи будущих романов (честно говоря, я сама не совсем понимаю, зачем этот раздел был создан).

[Владимир Воронин 13]

Понял. Спасибо. Буду благодарен.

С неизменным уважением,

В. Воронин 13.

[Владимир Воронин 13]

Спасибо.

[Руслан]

Первые абзацы напомнили учебник по природоведению. Не длинновато описание? Хорошо бы сократить.

Ну, кстати, а дальше напоминает учебник истории Или репортаж со места событий. Может как-то оживить диалогами? Дать через призму восприятия героя?

[Владимир Воронин 13]

Спаси Христос на добром слове!
Сравнение с учебником для меня, как учителя, весьма лестно.
Надеюсь, это будет не самый скушный учебник.

С неизменным уважением,
Тринадцатый.