Место для самых отчаянных авторов-мазохистов, желающих испытать невероятные ощущения 
"Отец родной"
***
Дверь на мостик открылась. «...Ну? И как тут дела?»,- прозвучало обычное капитанское приветствие, которое в зависимости от времени суток, означает «доброе утро» или «добрый вечер», и одновременно с этим,- «как хорошо, что вы здесь!». Он торжественно и бережно, словно драгоценный подарок, «внёс» себя, источая вокруг благоухание одеколона, попутно одаряя улыбкой тех, кому посчастливилось видеть его в эту минуту.
В эту минуту «посчастливилось» третьему штурману. Во время обеда в ходовой рубке практически никогда не бывает посторонних. Тем более, сейчас,- за сутки до выхода в море, когда все на судне заняты делом.
- Добрый день, Яков Михайлович!- Лёшка поднял голову, и отложил карандаш.
- Всё в порядке? - склонился капитан над штурманским столом.
- Корректуру карт закончу к вечеру. Предварительная и лоции,- уже готовы. Прогноз погоды по маршруту перехода, - принят...
- Ну, хорошо... Молодец... Молодец,- удовлетворённо кивает мастер.
Штурман слегка расслабляется. Он видел разных капитанов. В основном,- это всегда люди настроения. Главный их принцип,- «если мне хорошо, то и вы можете быть счастливы». Яков Михайлович относится именно к этой категории. Он сам и есть,- «настроение». Причём, как успел заметить Лёха,- почти всегда,- хорошее. Никогда не ждёшь от него подвоха и неожиданных сюрпризов,- очень ценное качество. Каждый его приход на мостик, появление в салоне команды, или в кают-компании, это, как правило, разговор о жизни. В экипаже знают об этом, и легко делятся самым сокровенным, чтобы в ответ выслушать что-то очень душевное и мудрое. Лёшка тоже знает, хотя, на судне он человек новый, и совсем не готов никому поверять свои чаяния и тайны. Даже капитану.
- У тебя что-то случилось? - неожиданно спрашивает мастер.
Находясь ещё в том возрасте, когда не бывает неразрешимых житейских проблем, штурман удивлённо смотрит на него несколько мгновений,- «Да, нет... Ничего... Всё хорошо...»
- Значит, показалось,- добродушно улыбается капитан,- Ты говори, если что. Мало ли... Договорились?
- Договорились...- благодарно кивает Алексей.
Наслаждаясь минутной растерянностью парня, капитан продолжает,-
- А ты откуда родом?
- Из Сибири, Яков Михайлович.
- Мама, отец?...
- Матушка и сестра...
- А девушка?
Штурман отводит взгляд, и чтобы скрыть смущение, смотрит на часы,- «Нет... Нет девушки, Яков Михайлович»,- отрицательно качает он головой, и заметно напрягается.
«Ну и правильно! Девушки, они, ведь, знаешь как?»,- переходит капитан на доверительный тон,- «Девушки любят тех, кто ближе. Тебе ещё нужно в море походить. А девушки не уйдут... Так, ведь? Сколько тебе? Двадцать шесть? »
- Двадцать семь...
Заметив, что парень окончательно замыкается, капитан, положив руку на его плечо, мастерски «заходит» с другой стороны,-
- А сколько лет уже ходишь третьим?
- Три года, Яков Михайлович...
- О-о-о! Что так долго? Пора и во вторые! Засиделся ты!
Каждый судоводитель, даже начинающий,- карьерист до мозга костей. Система воспитания и взращивания флотских кадров мудро построена так, что попав сюда однажды, ты стремишься скорее перейти на следующую ступень служебной лестницы, до тех пор, пока не примеришь капитанские погоны. Объяснить это трудно. И деньги в этом вопросе,- не главное. Сама тема продвижения в должности, - всегда близка и желаема для любого штурмана.
Яков Михайлович опытный администратор и психолог, он, конечно, знает об этом. Лёшка доверчиво «делает шаг навстречу», и раскрывается,-
- А рекомендация?
- После рейса,- будет тебе рекомендация! И с аттестацией помогу, не переживай. Мне нужен хороший второй помощник, поэтому готовься,- ещё поработаем! - победно завершает мастер.
От неожиданного предложения Лёха удивлённо открывает рот, и вдруг вспоминает, что в экипаже уже есть второй штурман,-
- А Виктор?
- Виктор? А что, Виктор? Видишь ли...,- капитан наклоняется ближе, понижает голос, и внимательно посмотрев на Лёшку, продолжает,- Не хотел я тебе говорить, но... Ладно!...
Понимая, что сейчас состоится посвящение в какой-то секрет, парень проникается предвкушением тайны.
- Ты знаешь, Алёша, - вкрадчиво начинает Яков Михайлович,- Виктор, конечно, неплохой в целом. А вот как судоводитель,- в общем-то, слабый. Голова у него всё время занята не тем, чем нужно. Возможно, при определённых обстоятельствах, он и мог бы стать настоящим асом. Но к сожалению… Сам всё видишь...
Лёшка согласно кивает, слегка опешив от такой откровенности, словно и в самом деле понимает, о чём говорит капитан, и знает, что мешает второму штурману стать «настоящим асом». Ему по неопытности казалось, что второй помощник, - хороший специалист, да и с человеческими качествами у него, - всё в порядке.
Степень доверия в эту минуту зашкаливает, достигая каких-то невероятных, запредельных высот. Яков Михайлович, вздохнул, и продолжил,-
- Да, и старпом. Если уж, положа руку на сердце...
- Николай Иваныч ? -Лёха удивлённо вскидывает брови.
- Николай Иваныч...- горестно кивает кэп,- Не могу расслабиться, Лёша. Доверить пароход,- не могу. Знаю, что в сложной ситуации,- нельзя положиться на Иваныча,- подведёт. Слишком суетлив он, и не всегда может принять правильное решение. Неуверенность его... А это, знаешь ли,- чревато, иметь в рейсе такого старшего помощника.
Капитан нравоучительно поднимает указательный палец, и тут же, спохватившись, добавляет,- «Но! Сам понимаешь...»
- Да-да, Яков Михайлович! Понимаю-понимаю,- поспешно и суетливо соглашается парень, совершенно сбитый с толку такой неожиданной искренностью за гранью дозволенного.
В мыслях своих,- он уже второй помощник, и всё в его жизни – складывается замечательно. Как это важно,- вовремя встретить на своём пути хорошего капитана, вот такого, например, как Яков Михайлович. Который умеет выслушать и понять... Посоветовать... Помочь... Научить...
Окрылённый Лёшка поднимает преданный взгляд,- «Я... Я постараюсь...»
- Надеюсь, Алёша,- звучит в ответ растроганному парню,- Давно к тебе присматриваюсь. Теперь так редко на флот приходят хорошие ребята. А ты, я вижу, один из тех, на кого можно положиться.
Лёшка растроган , и слов, для выражения благодарности, у него уже нет,- исчерпаны,- «Спасибо, Яков Михайлович... Спасибо вам...»
«Ну, ладно, ладно...»,- с улыбкой кивает капитан, стремительно теряя интерес, и направляется к выходу,- «Ладно... Пойду, посмотрю, что там...».
Глядя в его спину, Лёшка подумал,- как же, одинок Яков Михайлович. И как, должно быть, несчастен в этом своём капитанском одиночестве. А на вид,- всегда такой весёлый и добродушный, открытый, спокойный. Трудно ему приходится. Вот так,- постоянно наедине с самим собой. Просто невероятно. Как же он держится? Какой же он, оказывается,- тонкий, чуткий, внимательный...
«Повезло...» - радостно проносится в Алёшкиной голове,- «Повезло...»
***
Дверь в каюту второго штурмана распахнута настежь.
- Ну? И как дела, Витя?
Виктор выныривает из груды бумаг,- « Всё в порядке, Яков Михайлович! А я хотел к вам. Нужны ваши подписи...»
- Нужны, - значит, будут! – лучезарно улыбается капитан, с готовностью подходит к столу, и берёт ручку,- Где?
- Здесь... Здесь... И вот здесь, - второй штурман, один за другим, подвигает листы под капитанскую руку.
- Всё?
- Пока всё, к вечеру ещё должны привезти новые сертификаты.
- Ну, ладно... Вечером,- так вечером... А это кто? Жена?- капитан внезапно показывает на фотографию под настольной лампой.
- Да. Ну, то есть... Почти жена,- застигнутый врасплох, отвечает Виктор.
Яков Михайлович плотно закрывает входную дверь, и с удовольствием располагается в кресле, давая понять тем самым, что намерен подарить наедине ещё несколько минут своего драгоценного времени. Второй помощник, понимая, что бумаги подождут, с готовностью отодвигается от стола, и поворачивается лицом к дорогому гостю.
- Хм... «Почти жена»... Эх, нравы-нравы! - издалека начинает капитан,- С этим делом тянуть не надо, Витя. Чем раньше, тем лучше, поверь старику! Тебе уже сколько? Двадцать восемь?
- Двадцать семь,- настороженно отвечает тот.
- Вот! – вскидывает брови Яков Михайлович,- Двадцать семь! Давно уже пора. Это, знаешь ли, очень важно для моряка,- иметь «якорь» на берегу. А то всё по девушкам. До добра это не доведёт. Ну, да, ладно… Хочу я с тобой поговорить...
- Слушаю вас, Яков Михайлович.
- Ты знаешь, Витя, рейс, вероятно, будет трудным, сложным во всех отношениях, и я хотел бы, чтобы ты меня понял, и помог.
- А что случилось? - удивлён помощник.
- Да нет, ничего пока не случилось,- успокаивающе качает головой капитан,- Просто, сам видишь. Третий штурман,- новый человек, и, по всей видимости, случайный на флоте. Не верю я ему. И на мостике оставлять одного боюсь. Завезёт ещё куда-нибудь! С картами вон, возится двое суток уже. Циркуль держит, как школьник. Слабоват он, мне кажется. Хочу попросить тебя посмотреть за ним, и помочь, если что.
- Конечно-конечно, Яков Михайлович, о чём речь! Я обязательно посмотрю и помогу. Какие вопросы! - с готовностью откликается на деликатную просьбу капитана Виктор.
- Да-да, Витя, посмотри. На старпома-то, надежды, сам видишь,- нет никакой.
- На Николая Иваныча? – удивлённо, переспрашивает штурман.
Мастер скорбно опустил взгляд, и покачал головой,-
- Да-а... Не знаю даже, Витя. Вот скажи мне,- кто такой старший помощник? Правая рука капитана! И хватка у этой руки должна быть соответствующая. Правильно? А Иваныч,- мягкотелый, суетливый, неуверенный. Человек он, может быть, и хороший, но... Сам понимаешь, хороший человек - не профессия.
- Да... В общем-то, конечно... Но... Мне казалось... Я не знаю, Яков Михайлович,- второй помощник рассеянно смотрит по сторонам.
- Ну ладно, Виктор,- капитан тяжело поднимается из кресла,- Будем работать! Просто я хочу, чтобы ты понял меня правильно,- нам с тобой в этом рейсе придётся напрячься. Иначе,- не получится ничего хорошего. Нравится мне твой подход к делу, Витя. Задор твой, прям, комсомольский какой-то! Всё у тебя схвачено, всё по полочкам,- любо дорого посмотреть! Для любого капитана,- такой штурман, как ты, - находка! Думаю, что старпом из тебя выйдет,- очень хороший. Да, ты и сейчас, практически, готов принять дела...
Второй помощник окончательно выбит из колеи, такой оценкой своего обычного, в общем-то, труда. Но мастеру виднее. Мысли парня расползлись и размякли. Он поднялся вслед за капитаном,-
- Спасибо вам, Яков Михайлович...
- Ничего, Витя, всё хорошо. Но... Сам понимаешь!
- Да-да,- воодушевляясь капитанским доверием, кивает штурман,- Я всё понимаю! Не беспокойтесь. Я не подведу...
Капитан на мгновение задерживается в проёме двери, и по-отечески тепло добавляет,- «Я и не сомневаюсь, Витя. Если бы сомневался, - не стал бы тебе говорить ничего. Верю тебе. И в тебя - верю...»
Казалось, что ещё минута, и по капитанской щеке потечёт слеза. Он медленно повернулся, и вышел из каюты.
«Да-а-а...» - Виктор закурил, растерянно посмотрел в иллюминатор, и вздохнув, перевёл взгляд на заваленный бумагами стол,- «Дела-а...»
***
Вахтенный у трапа, заметив косяк салаки под бортом, среагировал мгновенно. У боцмана в шкиперской всегда наготове несколько рыболовных снастей. Опустив за борт нейлоновую нить с крючками и свинцовой бляшкой, он выждал минуту, и начал медленно выбирать. Рывок, подсечка,- есть! Уже через полчаса в ведре плескалось несколько крупных рыбин.
- Ну? И как дела, Миша? - неожиданно прозвучало за спиной.
- Добрый день, Яков Михайлович! - матрос оглянулся, поправил повязку на рукаве, и смущённо засуетился, переминаясь с ноги на ногу,- Вот... Рыба... Тут это самое… Ну… Косяк зашел...
- Молодец! Сразу видно опытного рыбака! - добродушно улыбнулся капитан, рассматривая улов,- А я люблю на удочку. Чтобы поплавок,- гусиное пёрышко. Утречком, да на озере! Тишина-а-а... И рыбы не надо,- лишь бы посидеть на бережку.
Мишка доверчиво включается в разговор,-
- У нас - на донку! Можно и сома приподнять и щуку, лишь бы сачок был. А на удочку только мелочь, - плотва да пескари.
- Это где «у вас»?
- На Вытегорских затоках, Яков Михайлович.
- Ну! На реке,- понятное дело, песок и камни! - кивает мастер,- Для озера-то донка не подходит, зарывается.... Так ты с Вологодчины?
Вахтенный кивает,- «Из Вытегры. Город Вытегра, и река Вытегра...»
- Да-да, слышал... Хорошие места. Дома-то давно был? - обеспокоенно интересуется капитан,- Там всё в порядке?
- Всё в порядке, Яков Михайлович. После каждого рейса езжу. Мамка немножко болеет, да сестра - куролесит. А так всё хорошо.
Яков Михайлович участливо вздыхает, и с проникновенной теплотой смотрит в глаза парня,-
- Надо навещать! Обязательно. Родители, Миша - они не вечны. Понимать надо... А что с сестрой?
- Ну её! - парень безнадёжно махнул рукой,- Замуж собралась. А мамка - против. Говорит, нужно сначала училище закончить. Ну, и поругались. Теперь, вот, хочет из дома уходить...
- Да-а... Дело молодое... А что это у тебя клевать перестало? - неожиданно меняет тему капитан,- Ты на что ловишь-то?
Матрос торопливо вынимает из кармана куртки кусок хлеба,- «Вот...»
- Ну-у! - широко улыбается мастер, - И это всё? А прикорм? Вот стайка отойдёт об борта, и закончится твоя рыбалка! Надо, знаешь что? Постой-ка. На камбузе должно было что-то остаться с обеда. Сегодня же был рисовый гарнир! А без прикорма,- никакой рыбалки не получится...
Вахтенный, забыв про трап и рыбу, благодарно молчит, глядя, как Яков Михайлович спешно скрывается в надстройке. Не на каждом судне, пусть даже вот так, мельком, можно поговорить о жизни наедине с капитаном. Для молодого моряка это очень важно.
Мишка навалился грудью на фальшборт, и посмотрел в воду,-
«Сейчас... Сейчас прикормим, и натягаем ещё...»
***
- Николай Иваныч! Дома? - не дожидаясь ответа, капитан решительно вошёл, сразу заполняя собой всё свободное пространство каюты, - Ну, и как дела?
Старший помощник, в робе и каске, сосредоточенно пересчитывал на калькуляторе нестройный ряд цифр с промасленного листа бумаги. Переполненная пепельница ядовито дымилась на краю заваленного многочисленными папками стола.
- Яков Михалыч, день добрый... Проходи... Проходи... Садись, сейчас я.- отозвался он, не оглядываясь.
- Ты бы, хоть, люмик открыл! Задохнёшься тут с тобой! - махнув перед лицом ладонью, весело произнёс Яков Михайлович, удобно устраиваясь на краешке дивана.
- Да-да, сейчас,- старпом протянул длинную костлявую руку, и настежь распахнул иллюминатор,- Всё нормально Михалыч... Объёмы покраски питьевых цистерн для ремонтной ведомости. Запутались с боцманом немного.
Он ещё раз взглянул на расчёты, удовлетворённо кивнул, и обведя кружочком итоговую цифру, повторил,- «Всё хорошо...»
- Хорошо-то оно хорошо,- вздохнул капитан, стирая с лица улыбку,- Да ничего хорошего.
- Что-то случилось? - насторожился старпом.
Яков Михайлович озабоченно поджал губы,-
- Да нет, пока ничего не случилось, Иваныч. Просто... Походил по пароходу... Посмотрел, пообщался со штурманами. Делаю выводы...
- А что штурмана? - Николай Иванович прикурил, но вспомнив, что гость не переносит дыма, тут же выбросил сигарету в открытый иллюминатор,- Мне кажется, нормальные ребята?
Капитан поднялся, и покачал головой. Спрятав руки в карманах наглаженных брюк, прошёлся по каюте, и снова сел,-
- Ребята нормальные. А вот я так думаю, что трудно нам будет с тобой в рейсе, Иваныч.
- Да, что случилось-то, Яков Михайлович?- растерянно улыбнувшись, спросил старпом.
- Ты, Николай Иваныч, вот что, присмотрись-ка к ним,- вновь поднялся с дивана капитан,- Лоботрясы... Оба! Держать нужно... В ежовых рукавицах! А то они нам с тобой устроят райскую жизнь.
- Я посмотрю, Яков Михалыч, посмотрю,- закивал старпом, снимая каску, и поднялся со стула, быстро наполняясь капитанским беспокойством.
- Вот-вот! Посмотри! А то... Что один, что другой... Через сутки - в море, а там,- сплошной детский сад! - мастер досадно махнул рукой,- Где только их таких берут? Не накрутишь хвоста,- не пошевелятся!
Старший помощник уже в дверях, готовый немедленно принять к исполнению поступившие указания,-
- Ну? Я пойду, Михалыч? Погляжу, что там...
- Да, и ещё! Николай Иваныч,- кричит ему в догонку капитан,- На вахте у трапа... Матрос... Вместо того, чтобы фальшборт отбивать,- рыбу ловит!
- Как? Как рыбу? - опешил старпом.
- Как как? А вот так! - развёл руки Яков Михайлович,- Рыба ему, наверное, важнее, чем твой борт! Спроси сам...
Взведённый старший помощник, уже не слышит последние слова капитана, и стремительно несётся по коридору на выход.
***
«...А это что ещё за чемпионат по нахлысту?» - взвыл старпом, вылетая на верхнюю палубу.
Нависая над онемевшим от неожиданности вахтенным, он неуклюже замахал огромными ручищами перед Мишкиным носом,-
- Я тебе покажу рыбалку! Домой отправлю с аттестатом! В родную деревню, карасей ловить, и картошку копать! Это что, я спрашиваю?! - распаляясь от собственного крика, он судорожно схватил ведро с уловом, и одним махом выплеснул содержимое за борт.
- Так... Это... Я вот... Николай Иваныч... - приседая от ужаса, замямлил матрос, поспешно сматывая снасть.
- Что, Николай Иваныч! Ты для чего здесь поставлен! Обормот! У тебя площадка под каток... Где?! - старпом яростно метнул взгляд на покосившуюся сходню,- Вахтенная доска не заполнена! Огон не доплетён! Шкипёрка настежь! Где! Где? Где, я спрашиваю, боцман!?
Мишка вспотел от волнения, и растерянно посмотрел вокруг. Он ещё никак не мог сообразить, что вместо капитана с отварным рисом, видит перед собой внезапно появившегося и озверевшего старпома.
- Боцман уехал за снабжением,- пробормотал он,- Вернётся через час...
- А? Что! А где свайка и щётка! - заревел Николай Иванович,- И чтобы через час... Борт был готов! Под грунт! Понял!?
- Да-да... Всё понятно, Николай Иваныч,- торопливо засуетился пришедший в себя вахтенный,- Через час... Я понял... Понял... Я сделаю...
- Вот-вот! Сделать, и доложить! Я проверю! Сам!... И не дай-то бог!...
Посмотрев в след громыхающему старпому, Мишка грустно подумал,- «Если Иваныч станет капитаном, придётся уйти с парохода. Таких, как Яков Михайлович, больше нет, наверное. А с этим...»,- парень ударил свайкой по ржавому железу, и зло плюнул за борт,-
«С этим, не то, что в море, - а, даже, по одной улице ходить не хочется...»
***
- Виктор, в чём дело? - строго, и сдержанно произнёс старпом, без стука входя в каюту второго помощника.
- А-а-а! - штурман приветливо кивнул, и показал на кресло,- Садись, Николай Иваныч... Чаю хочешь?
- Да, какого чаю!!! - взвился гость,- Вы что, ребята? Сутки до выхода! Пароход,- словно вымер! Почему нужно пинать, чтобы вы зашевелились?
- Да, что случилось-то, Иваныч? - удивлённо поднял брови Виктор.
Старпом нервно задышал, пытаясь справиться с собой,-
- Дыхательные аппараты закреплены? Расписание по тревогам откорректировано? Аварийные партии составлены? Пожарные формуляры готовы? Нет? Зато у нас,- чай да рыбалка! Завтра портовская, а у нас не пароход, а дом отдыха!
- Какая ещё рыбалка? - не понял штурман,- Иваныч, ты успокойся. Сейчас закрою отчёты по накладным, и займусь командой. Всех делов-то,- на полчаса...
- В общем, так,- перебил его старший помощник,- Чтобы до ужина всё заведование было приведено в порядок, Виктор. Если не хотите по-хорошему, то я вам устрою по-плохому!...
Николай Иванович махнул рукой, и в сердцах захлопнул за собой дверь.
«А, ведь, и правда,- взвинченный, суетливый... Прав старик»,- вспомнил капитанские слова Виктор, уныло посмотрев на остывшую чашку чая, - «Нервный, неуравновешенный. Да-а!... Далеко ему до Якова Михалыча. В рейсе-то, действительно, придётся туго с таким...».
***
Свой традиционный дневной отдых,- «адмиральский час», в последние годы Яков Михайлович соблюдал свято. Ежедневно, после обеда он набирался сил, стараясь оставить на время судовые заботы за дверью каюты. И, даже, если ему не удавалось уснуть, польза была очевидной. По крайней мере,- для него самого...
...Он опустил броняшку иллюминатора, задёрнул шторку, и, не раздеваясь, с удовольствием вытянулся на диване, наслаждаясь одиночеством, полумраком каюты, и тишиной.
«Ну, хорошо...»,- подумал он, закрывая глаза,- «...На восемь утра - лоцман. В десять пройдём Западный мол, после обеда будем на траверзе Оленьего... Не забыть связаться с агентом, и дать подходную радиограмму...»
Уже в полудрёме он услышал, как дверь ходовой рубки хлопнула, и спустя ещё несколько минут,- загремел зычный голос старшего помощника,-
«...Да вы что, молодой человек!? Вы Устав хоть раз открывали? Наставления по Организации Штурманской Службы видели? Какие карты? Я вас спрашиваю! Почему до сих пор не закончена корректура? Флаги! Не разложены! Барограф! Не заряжен! Где реестр и журналы? А дубликаты ключей от пиротехники и аварийного имущества!...
«Вот и ладно...»,- улыбнулся Яков Михайлович, проваливаясь вместе с диваном в бездну,- «Пусть старпом поработает, а то, привыкли, понимаешь. Всё для них стараешься, как отец родной... И никакой тебе благодарности...»
(Мурманск - Торсхавн- Мурманск)
