Голоса Звезд - Столкновение (Косм. фантастика)

[Max Peshka]

… Я не становлюсь богаче, сколько бы ни приобретал
земель, потому что с помощью пространства
Вселенная охватывает и поглощает меня,
а вот с помощью мысли я охватываю вселенную.

Б. Паскаль


Пролог

Это было самое величественное сооружение из всех, что старик когда-либо видел в своей жизни. А повидал он за свои девяносто пять многое. Вживленная в мозг паутина имплантов не позволяла рассудку мутнеть в столь почтенном возрасте, а памяти терять свою кристальную ясность. Поэтому он помнил все. Или почти все. Как в возрасте четырех лет двух месяцев и двенадцати дней со всей армией нянек и слуг частный лайнер привез его в Гизу полюбоваться древнейшей пирамидой Хеопса. Как, будучи еще студентом элитного университета, тем безоблачным, жарким утром провел свою первую деловую сделку на двести сорок первом этаже самого высокого здании в мире – Бурдж Альтаир – на высоте 1313 метров. Помнил, как отец, межпланетный промышленный магнат, сделал своему уже возмужавшему сыну подарок на тридцатилетний юбилей и взял с собой на Луну посетить огромный завод по добыче гелия-3. Помнил, как на следующий день развеял прах отца в космосе по дороге домой после несчастного случая, произошедшего в результате взрыва термоядерного горячего. А с высоты пятисот километров лунный завод, хоть и полуразрушенный, все равно вызывал у него трепет и восхищение своей уникальной, безмолвной грандиозностью.
Но это… Ничто и рядом не стояло с этой непревзойденной громадиной. Монументальные ледяные скалы силились старательно скрыть от посторонних глаз свое сокровище, но его могучие отростки и кольца не имели никакого желания оставаться взаперти и горделиво выдавались далеко в открытый космос. В глубоких расщелинах сорокакилометрового астероида проглядывался массивный ствол – основная ось или хребет этого поистине невероятного сооружения. Будто живой он динамично переливался синими, фиолетовыми, сиреневыми пятнами, как бензиновая пленка на асфальте. А сквозь пустые фрагменты красочного фасада (или корпуса) проступал яркий желтый свет, будто маленькое солнце заточили в исполинские оковы. Только дай волю, и оно вырвется наружу и поглотит все, включая каменно-ледяную глыбу, и достанет самого старика.
От этой мысли у него сердце ушло в пятки.
Не в состоянии отвести взгляда от панорамного окна он услышал тяжелые шаги позади себя. С топотом явилось тяжелое звериное дыхание и хрипение.
- Тебе нельзя смотреть на это, человек, - пронизывающим до костей рыком донеслось со спины.
В следующий момент, будто по волшебству, стекло почернело и стало неотличимым от соседствующих мрачных стен. Помещение было более чем просторным, но эта зловещая чернота давила со всех сторон. С настороженным взглядом старик медленно повернулся к вошедшему.
- Я только хотел…
- Молчать! – проревел хозяин. – У тебя нет здесь никаких прав и свобод, низший. Все, что ты можешь, так это слушать и подчиняться!
- Да, господин.
- Тебе и твоей команде невероятно повезло, что я наткнулся на вас, а не кто-либо другой из Магистрата. Иной бы не оставил от вас и малейшего упоминания во всей галактике, но ты мне нужен для моей миссии. Если ты не солгал на счет своего отсталого народа и своей роли в нем, то будешь очень полезен, и я оставлю тебя в живых. Если солгал – тебя ждет ужасная гибель. И поверь – ничего более ужасного ты и представить себе не сможешь.
Старик нервно сглотнул. Во рту пересохло, и ноги стали подкашиваться, но стимуляторы в мышечной ткани заставили дрожь уйти, а стойка сделалась более уверенной.
- Я сделаю все возможное, господин.
- Конечно сделаешь. Как я и обещал, дам тебе все, что необходимо, и даже больше. Можешь делать с этим все, что пожелаешь, – хоть поделись со своим никчемным народом – все равно вы, низшие, не раскроете полного потенциала моих даров. Главное – найди мне то, о чем я просил.
- Но на это потребуется время. Годы.
- Вот поэтому я называю тебя низшим. Время ничтожно. Тот, кто может жить тысячелетиями и тот, кто в силах мгновенно покрывать любое расстояние, не нуждается в этом отжитом понятии. Я буду терпеливо ждать, а ты ищи. Главное – это результат. Но помни: я буду следить.
Старик покорно склонил голову. Хозяин брезгливо фыркнул и тяжелой походкой направился к выходу. На пороге он задержался и через могучее плечо грозно добавил:
- Если выполнишь задание – избежишь гнева Элойанта. Чего не могу сказать о твоем племени.
Дождавшись ухода чудовища, старик вновь повернул голову к непрозрачному окну и не отводил от него взгляда, трепетно проигрывая перед глазами запечатленное несколько минут назад.

[Татьяна Ка.]

горячего

горючего, наверное?

скалы силились старательно скрыть

четыре"с" подряд, читается плохо. Либо силились скрыть, либо старательно скрывали

Прочиталось неплохо, но тут нужен мужской взгляд.

[Oleg]

Вживленная в мозг паутина имплантов не позволяла рассудку мутнеть в столь почтенном возрасте,

Вот чёрт, а я всё думал, почему наш столетний "Учитель танцев" до сих пор скачет по сцене, играет в спектаклях? Оказывается всё просто - он с "паутинкой" в голове! Спасибо автор, теперь буду знать.

пронизывающим до костей рыком донеслось со спины.

Поясните, а кто сидел у него на спине?

не отводил от него взгляда, трепетно проигрывая перед глазами запечатленное несколько минут назад.

Если можно, хотя бы на пальцах объясните, "трепетно" - это как?

Прочиталось неплохо, но тут нужен мужской взгляд.

Первую часть комментария опущу. Ответом на вторую часть, пусть будет всё, что сказал выше.
Пока без "паутинки" в голове. Спасибо, Господи!

[Татьяна Ка.]

Пока без "паутинки" в голове.

Зато она помогла бы вспомнить все, что нужно для книги. Но в конце концов вопрос серьезный. У кого-то память неважная уже в среднем возрасте. Почему бы и нет? Фантастика на то и фантастика, чтобы было что-то, что однажды может быть... круто завернула!

[Джек-Попрыгунчик]

четырех лет двух месяцев и двенадцати дней со всей армией нянек и слуг частный лайнер привез его в Гизу полюбоваться древнейшей пирамидой Хеопса

А на хрена мальчику, которому от роду четыре года два месяца и двенадцать дней, пирамида Хеопса?
Вы уж простите мой французский.

Помнил, как отец, межпланетный промышленный магнат, сделал своему уже возмужавшему сыну подарок на тридцатилетний юбилей и взял с собой на Луну посетить огромный завод по добыче гелия-3.

А не поздно для тридцатилетнего балбеса лететь с папой на луну?
В тридцать лет уже от второй жены уходят, ну как правило. Или делают открытие которое осчастливит весь мир, одновременно...

Помнил, как на следующий день развеял прах отца в космосе по дороге домой после несчастного случая, произошедшего в результате взрыва термоядерного горячего

Так у него еще и фаберже железные.
Я так понимаю реактор рванул на планере (или на чем у вас там летают, те, которые с паутинкой?).
Прах можно развеять над морем. В пустыне. В горах.
В космосе, тем более открытом, это сделать невозможно.
Можно отправить, в космос, из корабля, через какой-нить шлюз, урну с прахом.
Только желательно его, тело, перед этим кремировать...
Вы сделали это в муфельной печи?
Или это сделал реактор, а вашего героя спасли железные фаберже?

В глубоких расщелинах сорокакилометрового астероида проглядывался массивный ствол – основная ось или хребет этого поистине невероятного сооружения.

А каким образом вот это непонятно-грандиозно-мунументально-великое не пойми что связано с мужиком у которого паутина имплантов?

Я все понимаю.
И то, что фантастика.
И, что фантастика имеет право фантазировать.
Я даже могу понять, что фантастика может генерировать и выдвигать идеи будущих открытий.
Но боже ж ты мой, это же не означает, что можно писать всякий бред?

Как я мечтаю о цензуре и тотальном литературном контроле.
Боже ж ты мой.
Это невозможно читать.
Даже две принятые на грудь бутылки водки не спасут ваше произведение.

А про мужика с паутиной в голове я вообще молчу...
Ужас...
Простите за резкость, но право же, ну сколько можно?
То вялотекущий апокалипсис.
То блузки и рубахи заправленные в штаны.
То юмор такой тонкий, что даже с электронным микроскопом не уловить тончайшую игру слов...

[Oleg]

Почему бы и нет? Фантастика на то и фантастика, чтобы было что-то, что однажды может быть... круто завернула!

Да, похоже, лишка хватнули подобных текстов. А я их стараюсь обходить сторогой, чтобы "паутинка" не ржавела.

[Maxfactor]

- Тебе и твоей команде невероятно повезло, что я наткнулся на вас, а не кто-либо другой из Магистрата. Иной бы не оставил от вас и малейшего упоминания во всей галактике, но ты мне нужен для моей миссии. Если ты не солгал на счет своего отсталого народа и своей роли в нем, то будешь очень полезен, и я оставлю тебя в живых. Если солгал – тебя ждет ужасная гибель. И поверь – ничего более ужасного ты и представить себе не сможешь.

Они были киборги, они заполонили планету, киборги! Все время кто-то лезет к бедным отсталым людишкам... Ну скажите, зачем мы нужны цивилизации, коия может летать меж звезд?

[Джек-Попрыгунчик]

Они были киборги, они заполонили планету, киборги! Все время кто-то лезет к бедным отсталым людишкам... Ну скажите, зачем мы нужны цивилизации, коия может летать меж звезд?

Вы что и правда все вот это читаете?
И еще обдумываете прочитанное?

[Татьяна Ка.]

Ну вот, мужская часть аудитории со мной не согласна. Почти ни с чем спорить не буду, поскольку не хватает научного материала. Самое интересное, что всех задели импланты. Их уже сейчас, как говорится, есть, и многое разрабатывается, та же стволомозговая имплантация. И что?

[Oleg]

и многое разрабатывается, та же стволомозговая имплантация. И что?

Точно. Начитались. Похоже, мы вас теряем. По крайней мере, для реальной прозы. Очень жаль.

[Maxfactor]

Вы что и правда все вот это читаете?
И еще обдумываете прочитанное?

В общем, да. Я люблю фантастику.

[Max Peshka]

Часть 1:
Гроза

Глава 1

- Пошел ты к куда подальше, Бернард! – Виктор в гневе ударил кулаком по столу так, что дисплей монолинка прорезали помехи. – Ты самый молодой директор ИКИРИСа за всю историю, а значит – самый бестолковый! Уж не знаю, чем ты так понравился Совету, но…
- Доктор Крамер! Доктор Крамер! – воззвало изображение на экране. – Успокойтесь! Ведь это очень серьезное дело. Поймите, мы не можем торопиться. Нужно все как следует взвесить.
- Все уже трижды взвешено и перепроверено, сынок. И ты это знаешь. Чертов Институт в своем репертуаре: вечная неразбериха, грызня и дележка территорий – зоопарк какой-то, а не обитель знаний и прогресса, коим он должен быть. А эта ваша непролазная бюрократия, чтоб ее…
- Виктор Алексеевич, если б мы давали зеленый свет каждому проекту…
- Не надо, Бернард, не надо петь мне эту песню. Наслушался уже. И не только я. Помнишь ребят из Токийского института робототехники? Да-да, тех самых, которые разработали полностью функционирующий и отлаженный прототип искусственного интеллекта новейшего поколения. А твой предшественник на протяжении более тридцати лет ставил им палки в колеса и не давал разрешения на ввод в эксплуатацию.
- Да, я в курсе, но…
- Тридцать лет назад мы могли бы сделать прорыв и изменить жизни людей. Почему этого не случилось? Опасение бунта машин? Страх перед неизведанным?
- Ну, вообще-то помимо всего прочего есть риски обвала мировой экономики и социальной…
- Бернард, Бернард, - Виктор устало откинулся на спинку кресла и на пару секунд скрыл лицо ладонями. – Нам не наших творений стоит опасаться, а самих себя. Напомнить, куда пошло финансирование несостоявшихся проектов по озеленению Большой африканской пустыни? Или по сохранению арктических ледников? Или по восстановлению сельского хозяйства в пустошах Юго-Восточной Азии? На военные нужды, друг мой юный Бернард. На войну. Что, не навоевались еще? Не достаточно людей еще погибло, а природы загублено? Так и дальше будем пилить сук, на котором сидим? Нет, сынок, я пас. Не в таком мире я хочу жить и растить свою дочь.
- Я вас прекрасно понимаю, доктор Крамер, - молодой человек на экране сохранял хладнокровие, традиционно присущее всем бывшим хозяевам его кресла. – Ведь, разочаровавшись в нашем мире, вы решили создать свой собственный.
- Знаю, почему тебя назначили на этот пост, - языком умеешь чесать. Все более прозаично, чем ты считаешь. Я не создать новый мир хочу, а попробовать сделать то, чего еще не было. Сделать шаг вперед, а не назад – в пропасть. Если мы загубим наш родной мир, то чего стоит загубить новый?
- Называйте это как хотите, доктор, но терраформирование – не что иное, как создание нового мира, нового пристанища для человечества. Как вы думаете, сколько ресурсов ушло у Бога, чтобы создать Землю?
- Мы не Боги.
- Но все же, - Бернард опустил невозмутимый взгляд на бумаги под своими руками. – Если бы вы спросили меня, то я бы ответил – невообразимо много. И вот, на моем столе сейчас лежит смета на проект «КОНОМИР-ТИТАН» или, если хотите, «Земля-2» с итоговой оценкой в… Да если честно, то я и не знаю, как называется число с таким количеством нулей! А возглавляет список авторов не кто иной, как великий и ужасный Крамер В. А. Ну чем не Бог, а?
- Ты позвонил, чтобы поиздеваться?
- Знаете ли, я тут порылся в архивах и отыскал старый выпуск «Time». На обложке ваше фото. У вас еще тогда седин не было. – Бернард постучал пальцами на пульте управления, и на половине экрана возникла обложка электронного журнала. – Зачитаю вам отрывок из статьи: «Живущая легенда, незаслуженно обойденный вниманием Нобелевского комитета гений с широчайшим кругозором, за плечами которого докторские и кандидатские степени по астрофизике, математике, химии, биологии и геоинженерии, прагматичный мечтатель, а также добрый коллега и друг – вот человек, который подарит нам новый дом и надежду на будущее». Ах, какая тирада! И это все о вас, Виктор Алексеевич. Вас практически боготворили. Да, пожалуй, это справедливо и по сей день. Так что, какие тут издевки?
- Боготворить за что? За идею, которая в полной мере никак не может реализоваться из-за ленивых чинуш, тормозящих прогресс науки?
- Бросьте вы. Сколько бы вы не возмущались, но ваш проект продвигается. В этом году мы и так уже запускаем ваши горячо любимые зеркальца, забыли? А вот со станцией придется подождать. Просто невозможно сделать все и сразу.
- С вами и целой жизни не хватит.
- Ладно, не вешайте нос. Есть и хорошие новости. На самом деле я звоню, чтобы вызвать вас на внеплановую конференцию с потенциальными спонсорами вашего проекта. Сильно сомневаюсь, что из этого что-то выйдет, но они проявляют неподдельный интерес и настояли на немедленной встрече. Так что жду вас, доктор, через час в моем кабинете.
- Кто эти спонсоры? – Виктор заметно оживился.
- Сами знаете, кто. До скорого.
«Сеанс связи окончен» - высветилось на потемневшем экране. Виктор еще долго задумчиво вглядывался сквозь эту надпись. На его столе развалилась кипа бумаг с рукописным текстом, корявыми графиками и таблицами, понятными только самому автору загогулинами формул. Опомнившись, он быстро сгреб бумаги в старомодный кейс, накинул на плечи темно-коричневый хлопковый пиджак и поспешил выйти из домашнего кабинета.
- Папа, постой! Ты что, уезжаешь? – на пороге гостиной окликнула его дочка, рыжую макушку которой украшал яркий красный бант. Сегодня она была как всегда по-детски обворожительна, хоть и успела уже оставить еле заметный шоколадный отпечаток на платьице.
- Мне очень жаль, Юленька, – без особого воодушевления ответил отец, – но мне нужно ехать на встречу с важными людьми. По крайней мере, кем они там себя считают.
- Нет, нет, нет! – запротестовала пятилетняя девочка и тонкими ручками обхватила отцовские ноги, не давая сделать и шагу. – Не пущу, не пущу, не пущу!
Это забавное зрелище вызвало на хмуром лице Виктора улыбку. Она всегда так делала, когда приходила пора даже кратковременных расставаний, а он все никак не мог устоять перед ней. А потом, по обыкновению, незаметно подкрадывалось чувство гнетущей тоски, хоть он еще и не успел покинуть дом. А в этот раз почему-то оно стало необычайно сильным. Но ведь он всегда возвращался, так чего волноваться?
- Действительно, Витя, ты же так мало времени проводишь с семьей, – с наигранным возмущением вмешалась Татьяна в разговор между отцом и ребенком. – Неужели дела не могут подождать? Сегодня же выходной.
- Да, я помню, милая. Я обещал весь день провести с вами, но мне правда надо ехать. Это… важно.
- Жаль. Только не задерживайся. Мы будем ждать тебя к ужину.
- Я пулей. Только в Институт и обратно.
Виктор поцеловал двух самых важных в своей жизни людей, обулся в туфли из синтетической кожи и вышел из дома на залитый ярким летним солнцем двор.
Их красивый частный дом находился в престижном коттеджном поселке на берегу Женевского озера, куда они перебрались всего год назад. Сам бы Виктор сюда бы ни за что не переехал, если бы только Российская академия наук не настояла на этом. Теперь он был ее полномочным представителем в главной международной научной организации – Институте Космических Исследований и Разработок Интернационального Содружества. И именно в Женеве – штаб-квартире ИКИРИСа – ему и приходилось теперь нести службу во благо науки.
Не смотря на тягость расставания с семьей в свой редкий выходной день, он чувствовал прилив бодрости и душевных сил, ведь сегодня его проект – проект всей жизни – может сдвинуться с мертвой точки. И в такую прекрасную и теплую погоду он решил не ехать на встречу на машине, как обычно, и не стоять в городских пробках, а добраться по озеру на своей небольшой парусной яхте – подарке от мэрии города. И, как оказалось, подарок пришелся довольно полезным, и не только для досуга.
Взойдя с гладко постриженного газона на пирс, он на ходу закинул кейс на палубу, в спешке отдал концы и шагнул в лодку. Яхта с расплетающимся парусом медленно и вальяжно отчалила от пристани. Любимые жена и дочь во вьющихся на ветру легких летних платьях подбежали к берегу, чтобы помахать на прощание отцу семейства, но тот, будто вовсе не заметив их, продолжал вращать штурвал, погрузившись в собственные мысли.
Он думал о чем-то своем, о чем-то важном и не очень, как вдруг его обуяла тревога. Будто бы вовсе беспричинная, но вскоре он догадался, что связана она с его женой и дочерью. Но каким образом? Почему стало так тяжело на сердце? Причем здесь они?
И тут взгляд устремился в небо: от спокойного солнечного дня ни осталось и следа; он тут же исчез в глубине бесконечных серых туч и в штормовом шквале. За какие-то мгновения буря сорвала до недавнего времени плавно развивавшийся парус. В следующий же миг совсем рядом вспыхнула ослепившая глаза молния, и раздался оглушительный гром. Хлынул невероятной интенсивности ливень, такой, что чуть было не прибил Виктора к палубе, но он устоял. Однако разыгравшейся стихии оказалось этого недостаточно: в сильнейшем порыве ветра яхту бросило на вдруг возникнувшие из-под воды острые, как клыки гигантской акулы, скалы, которых и не было на этом пологом побережье никогда. Резкая встряска швырнула злосчастного моряка к носу, в то время как из пробоины в корме заструилась неудержимая вода. Маленькое беззащитное судно пошло ко дну.
Вымокший до костей и бесплодно пытавшийся сопротивляться вихрю, он, придерживая одной рукой кровоточащий лоб, другой крепко ухватился за трос, дабы не выпасть за борт. Все произошло столь стремительно, что он и опомниться не успел. Ему оставалось только лишь молиться Богу, в которого он вот-вот поверит.
Отогнав от себя секундное замешательство, он смог взглянуть на берег в поисках единственной надежды, что его родные в безопасности. Он чувствовал, что они сейчас взволновано смотрят на него и громко истерично кричат, зовут, чтобы он немедленно вернулся обратно к ним. Но увидел он другое: его семья стояла неподвижно, устало свесив руки; ни Юля, ни Татьяна не произносили ни звука. Их лица, как и силуэты, были абсолютно неподвижны. Лишь ураганный ветер настойчиво пытался унести их растрепанные локоны и шелковые полы платьев прочь.
Самое страшное в них – взгляд.
Они смотрели на него будто бы ненастоящими, пустыми, мертвыми глазами – глазами, которые он видит в последний раз.
Снова половину небосвода прорезала ярчайшая алая молния, и раздался раскатистый гром, словно бы эпицентр бури бушевал прямо над его головой. Со страшным грохотом всесокрушающая нить фатального света обрушилась на него.
Прощай, Юленька… Прощай, Танечка…

- НЕТ! – вздрогнул Виктор, резко вскочив с жесткой койки. Все его тело пронизывал неприятный холод от обильного выступившего пота. Дрожь волнами прокатилась по коже.
Это был лишь сон, успокаивал он себя в легкой лихорадке. Действительно, это был лишь сон, который преследовал его на протяжении почти уже двух лет и не давал нормально выспаться. Уже почти два года он не видел своих родных.
К великому огорчению для себя, он пропустил девятый и десятый дни рождения своей милой дочурки. Конечно, он сильно жалел, что не мог в эти дни лично присутствовать на празднестве, но видеопослания хоть как-то сглаживали обиду. Для десятилетнего юбилея он даже решил соригинальничать и записал музыкальное поздравление, где спел собственную песню и сам же сыграл ее на гитаре. Это короткое представление вызвало бурю эмоций и даже аплодисменты на другом конце. А любящий отец не мог сдержать слез радости, когда спустя три часа после отправки поздравления наконец-то дождался ответного сообщения, где лучезарно улыбавшаяся рыжеволосая принцесса искренне поблагодарила его за подарок и добавила, что сильно скучает.
И он сильно скучал по семье, но профессиональный долг уж слишком ревнив, и надо было с ним считаться. Работа так или иначе развеивала тоску и душевные переживания. А работы здесь, на крупнейшем спутнике Сатурна в полутора миллиардах километров от дома, было действительно много.
А этот сон… Почему-то действия в нем каждый раз происходили в один и тот же день – тот судьбоносный день, когда в реальности Виктор принял нелегкое решение на долгое время покинуть семью, когда ему предоставился шанс. Начиная с этого дня, семья готовилась к разлуке целых три года, в течение которых снаряжалась сложная экспедиция. И вот они там, а Виктор здесь, и этот ночной кошмар всегда с ним. Будто проклятые сны из раза в раз втолковывали ему мысль о напрасном расставании, об очень тяжелых последствиях, вызванных его выбором, и это никак не давало ему покоя.
Он попытался отмести тревожные мысли и заставить себя вспомнить, зачем он здесь и для чего все это делает.
Люди изменили родную планету, и не в лучшую сторону. К концу прошлого века большая часть полезных ископаемых подошла к концу, а многие их виды, такие как нефть и некоторые сланцы, вовсе исчерпались. Население во многих странах Третьего мира возросло настолько, что возникла глобальная проблема не только в ресурсном обеспечении человечества, но и в жизненных условиях, да и просто на просто в пропитании. А что уж говорить о загубленной экологии?! Эти и многие другие кризисные факторы являлись основной темой для споров в международном сообществе. Нужны были срочные действия по преодолению сложившихся глобальных проблем, решить которые могли либо наука и гуманизм, либо война и геноцид. К счастью, активными поисками решений занялся ИКИРИС, набравший к тому времени достаточный авторитет, как ведущая организация, поддерживающая нравственный прогресс, какими бы порой безнравственными, по мнению Виктора, не были ее намерения.
Помимо средств, направленных на решение «домашних» проблем, было также и воплощение в жизнь его идеи о терраформировании планет Солнечной системы. Идея, конечно, не нова, да и блуждает по умам ученых-романтиков и фантастов уже не первый век, зато теперь она стала серьезно обоснованной и структурированной, а самое главное – подкрепленной реальными возможностями нынешних технологий. Не нужно и упоминать, что она вызвала бум интереса в мировом сообществе, не говоря уже о защитниках окружающей среды, извечно сетовавших на безрассудное пользование земными ресурсами и влекущее за ним загрязнение планеты. После ажиотажа вокруг его труда ИКИРИС просто не мог не взять Виктора в свои ряды и не сделать его членом верховного кабинета, что, минуя этапы запутанной бюрократической иерархии, автоматически вводило его в неофициальную сотню ведущих ученых мира.
Процесс терраформирования, как было известно даже далеким от этой темы людям, в своей перспективе был невообразимо дорогостоящим, и не только с финансовой точки зрения, но и по времени. Какой бы космический объект ни выдвигался учеными в кандидаты, его преображение заняло бы века, а едва ли кризисная ситуация оставляла столько времени. Несомненно, Луна и Марс были фаворитами в номинации на претенциозное звание «Второй Земли», но практически полное отсутствие на них атмосферы или ее крайне сильная разреженность были главными препятствиями на пути к относительно быстрой колонизации. Подобным изъяном обладали и Галилеевы спутники Юпитера, более или менее подходившие на данную роль своими размерами. В противовес им ставилась еще одна соседка Земли – Венера, – но невероятно ядовитая атмосфера с чудовищным давлением вкупе с лавовым адом на поверхности заставляли отодвигать «планету женщин» в конец очереди претендентов на заселение. В отличие от своих конкурентов Титан оказался намного более привлекательным не только для ученых, но и для крупных коммерческих корпораций.
- Корпорации, корпорации, корпорации… - пробубнил под нос Виктор.
Он взглянул на электронные часы, расположенные над дверью: на них было 09:50 утра по Гринвичу. Его смена закончилась всего несколько часов назад, но едва ли он мог бы заставить себя заснуть после такого кошмара, что мучительно повторялся из раза в раз. За этот срок в голове прекрасно отложилось, что поспать больше не удастся. Скинув с себя тонкое одеяло, он протер глаза и глотнул воды из стакана, ожидавшего своего часа на тумбочке рядом.
Тут же запиликал монолинк.
Вновь встрепенувшись, но теперь уже от неожиданности, он дрожащей рукой потянулся к устройству внутренней связи и коснулся зеленой кнопки.
- Да, слушаю.
- Господин Крамер, – виновато прозвучал юный голос девушки на другом конце линии, – простите, что разбудила, но господин Стивенсон ожидает вас у себя в кабинете через десять минут. По срочному делу.
- Спасибо, – он сделал неловкую паузу, вспоминая имя секретаря своего начальника, – Лиза. Он сказал, что за дело?
- К сожалению, нет. С виду вроде был спокоен.
- Хорошо, скоро буду.
Наверняка, очередной выход из строя батарей автобура, подумал он. Отключив связь, Крамер открыл врезанный в стену шкаф и достал оттуда рабочий комбинезон и желтый халат с крупной надписью на спине: «КОНОМИР – ТИТАН». Неспешно одевшись, он подошел к письменному столу и открыл магнитным ключом запертый ящик. Достал оттуда потрепанный многостраничный дневник в коричневом кожаном переплете и еще какое-то время сверлил его безымянную обложку пристальным взглядом, будто бы держал в руках святой Грааль. Он открыл последнюю заполненную страницу и с минуту вдумчиво бегал по ней глазами с таким видом, как делал бы это набожный священник, вновь и вновь перечитывая вожделенную главу из Библии. Закончив, он отвел отрешенный взгляд в сторону, переваривая что-то в голове, и поместил дневник в карман мешковатых штанов.
- Доброе утро, доктор Крамер, – снизошло на него с потолка, как только он покинул свои покои. За эти два года он уже успел привыкнуть к этому вездесущему искусственному голосу. Как обычно, проигнорировав его приветствие, Виктор двинулся длинным коридором, освещаемым тусклым, но не напрягающим глаза светом, в сторону кабинета директора научно-исследовательского комплекса «Титан-3».
Как следует из названия, это уже третья научно-исследовательская станция на спутнике газового гиганта. История «близкого» изучения Титана началась еще со времен ранних межпланетных экспедиций, осуществленных космическими аппаратами «Пионер-11» и «Вояджер» в 1979-80 годах, отправивших на Землю новые данные, в том числе и фотографии, открывшие множество интересных фактов о чудном мире. Еще многие космические корабли добирались до знаменитого спутника Сатурна, например, «Кассини» с посадочным зондом «Гюйгенс» – первым творением человека, коснувшимся его поверхности. Но тем не менее первым значимым этапом покорения Титана можно считать 2046 год, когда на поверхность был доставлен титаноход с целым автоматизированным лабораторным модулем. Главной задачей было поставлено исследование окружающей среды Титана, а именно: сбор грунтовых пород и льда, изучение метановых озер, зондирование атмосферы и многое другое. Эксперты из космических агентств просто захлебывались новой информацией, полученной от запрограммированных на вечный (по крайней мере пока это позволяли атомные аккумуляторы) энтузиазм машин. Эта космическая экспедиция к тому времени была, пожалуй, самой продуктивной за всю историю освоения Солнечной системы, но, к несчастью, спустя несколько лет из-за ошибки компьютера образцы метана и этана в лаборатории вышли из стабильного состояния из-за контакта с активными реагентами, и вся мини-станция взлетела на воздух.
Однако результаты были более чем удовлетворительны. Кроме временного утоления исследовательской жажды ученых, эта миссия разожгла аппетит ресурсодобывающих корпораций, положивших глаз на природное богатство далекой планеты. Кроме практически неисчерпаемых углеводородов, в коих возникает нужда и по сей день, роботы обнаружили целые залежи дейтерия, являющегося главным топливом для набиравшей обороты термоядерной энергетики.
Не прошло и десятилетия, как эти корпорации во главе с промышленным гигантом «Рейн Интерспэйс Майнинг» в погоне за наживой спонсировали очередную многомиллиардную межпланетную экспедицию. Ее целью стала крупномасштабная добыча ресурсов и их транспортировка на Землю. Автономные механизмы соорудили на поверхности целые заводы, добывавшие из атмосферы и недр Титана природный газ, нефть, уголь и даже редкие металлы. Слабая гравитация позволяла без особого труда доставлять собранное на орбиту, после чего ядерными ракетными двигателями все это богатство отправлялось в дальний рейс на «голубую планету».
Воспользовавшись щедростью заинтересованных лиц, ИКИРИС параллельно организовал очередную миссию для продолжения своих исследований. Ведь доставка научного оборудования на ходящих порожняком коммерческих грузовых челноках обходилась для ученых практически бесплатно. И вот, 2059 год ознаменовался годом первой высадки людей на Титан, после чего далекий спутник Сатурна стал третьим космическим объектом, на поверхность которого ступила нога человека, после Луны и Марса. Группа первопроходцев основала небольшую исследовательскую станцию, состоявшую всего из четырех приспособленных для жизни модулей; на «Титане-2» еще долгое время продолжались работы над анализом окружающей среды и собранных образцов, незаконченные в свое время механическими предшественниками.
А спустя еще полвека молодой, подающий надежды ученый со своими коллегами, изучая историю всевозможных данных, полученных с Титана за последнее столетие, пришел к выводу, что его атмосфера начала меняться, причем неплохими темпами! Она приобрела тенденцию к потеплению, впервые за миллионы лет. Раньше средняя температура на поверхности составляла около –180 С°, но к началу XXII века она повысилась на целых двадцать градусов. Причиной тому являлся, конечно же, выброс в атмосферу огромного количества тепла, благодаря активности добывающей промышленности, но никто не мог предположить, что это может привести к столь аномальным результатам. Данные наблюдения и привели Крамера к идее о «быстром терраформинге» маленькой планеты.
Кроме того, в поддержку ее выбора для проекта «КОНОМИР – КОлонизация НОвых МИРов» говорили такие характеристики атмосферы как плотность и состав, близкие к земным. Ведь она могла похвастаться приемлемым давлением и воздухом, состоящим в основном из азота и богатым органическими соединениями. А мощное магнитное поле материнской планеты бережно защищало Титан от агрессии космических лучей.
Еще одно удачное сложение обстоятельств состояло в том, что в связи с промышленной активностью, а именно вывозом углеводородов и содействием к их разложению, плотность атмосферы заметно упала, и некогда непроницаемая бледно-желтая пелена значительно рассеялась. А это уже давало возможность использовать систему орбитальных зеркал, многократно усиливающих солнечный свет и способных значительно ускорить рост температуры и растопить заледеневшую поверхность, открыв тем самым путь к жидким залежам воды. По замыслам Крамера, благодаря современным технологиям Титан может быть терраформирован до первой ступени (а именно так он назвал этап достижения достаточных для существования воды в жидкой фазе температур) за каких-то пару десятков лет после начала «разогрева» из космоса. А уж затем, после глобального оттаивания, должна наступить вторая стадия – зарождение жизни на пока еще мертвой луне Сатурна. Тепло и вода в жидком состоянии сделают свое дело.
Виктор хорошо помнил тот солнечный день лета 2130 года, когда в Женеве состоялась удачная встреча со спонсорами его будущего проекта, ведь ее результатом стало начало крупномасштабного возведения «Титана-3». По расчетам георазведки было выбрано оптимальное местоположение на берегу одного из метановых озер в приэкваториальной области, на так называемом острове Кивира. Сюда же было привезено полезного груза, в частности строительных материалов и сборных жилых модулей, эквивалентом в добрую тысячу тон металла и углепластика. Над сборкой не покладали своих механических рук роботы-строители, сооружая крупнейший комплекс за пределами лунной орбиты. Таким образом, уже к 2133 году на все готовое прилетел почти весь персонал, насчитывающий порядка сотни человек. А в последующие два года штат сотрудников только продолжал пополняться новыми космическими энтузиастами.
09:55
Виктор с чуть заметной легкостью мерил шагами длинный коридор. Ему не составило особого труда привыкнуть к несколько более слабой силе тяжести, хотя кому-то из его знакомых она досаждала и впредь, вынуждая их носить дополнительные пару килограмм, распиханных по карманам. Но, вообще говоря, 0,7 долей g должно было быть достаточно для комфортного и долгосрочного пребывания здесь без какой-либо опасности для здоровья. Именно столько, в отличие от естественных для Титана 0,14 g, могло генерировать устройство искусственной гравитации, явившееся результатом революционной технологии контроля инерционных состояний. И здесь оно было довольно успешно впервые применено. Правда пока не в полную силу – ведь требовалось все хорошенько протестировать.
За столь фантастическое во всех смыслах этого слова изобретение неописуемой благодарности заслужила все та же мегакорпорация «Рейн Интерспэйс Майнинг», чей научный отдел и совершил чудесное открытие. Большинство современных физиков, в том числе и сам Виктор, полагали, что один из самых загадочных феноменов во Вселенной – инерция – есть свойство вакуума, а не погруженной в нее материи. Ведь на квантовом уровне вакуум совсем не пуст, а представляет собой вспенившееся море из неуловимых частиц, то появляющихся из неоткуда, то тут же исчезающих. И именно эта пена, эти квантовые флуктуации или иными словами – энергия вакуума – и порождает инерцию. Придя к такому выводу, можно сразу задаться вопросом: можно ли управлять самой сущностью инерции, если найти способ контроля над энергией вакуума? До недавнего это был один из главных вопросов, терзающих современных физиков. И вот теперь Виктор чувствует на себе проявление эффекта этой самой технологии: его инертная масса возросла в несколько раз, что и вызывает ощущение увеличенной силы тяжести. Зарытый под землей инерционный генератор способен вырабатывать и больше, но, в связи с пагубными для здоровья эффектами работы поля, было решено не рисковать и остановиться на этом режиме. Да и чтобы добиться этого уровня, пришлось под присмотром медицинской техники адаптировать организмы колонистов к новым условиям в течение нескольких недель, постепенно повышая интенсивность поля. В дальнейшем предполагалось разрешить и эту проблему.
Как бы то ни было, корпорация отказалась разглашать подробности о своем открытии и держала свои технологические разработки в строжайшем секрете. Ученым ИКИРИСа, как и других институтов и научных ассоциаций, приходилось пожимать плечами, не в силах удовлетворить свое любопытство. Ну что тут скажешь, подумалось Виктору, жадность правит миром.
Виктор прошел мимо лестницы, спускавшейся к нижнему уровню. На указателе была надпись: «Машинное отделение / Генератор». Сразу за лестницей было разветвление: «Представительство «РИМ» и «Администрация / Офисы». Он свернул направо и чуть не натолкнулся на шедшего навстречу человека.
- Пардон, месье, – извинился человек в таком же желтом халате с планшетом в руках.
- Ничего, Жан, – постарался вежливо улыбнуться Виктор и уже собирался продолжить путь. Но не тут-то было.
- Эмм, месье Крамер, – придержал его француз, продолжая увлеченно изучать данные с планшета. – Вы не составили отчет по итогам ночной смены.
- Там нечего было составлять. Мы не продвинулись ни на шаг после вашего дежурства.
- Но вы ведь должны были углубиться по крайней мере на шестьдесят метров. Насколько я понимаю, автобур в полном порядке. Отладчик отчитался как обычно.
- Все верно. Оборудование в рабочем состоянии.
- Так в чем же причина?
- Послушай, Жан, – он по-товарищески положил ему руку на плечо. – Мы уже проделали огромную работу. Еще когда все это только начиналось, мы не могли представить, какая нас ожидает невероятная отдача от всех приложенных усилий. И нас ждет еще немало достижений. Пойми, я не бездельничаю, а впрягаюсь не меньше чем ты. А шестьдесят метров мы еще наверстаем. Торчим мы здесь уже долго, а будем еще дольше.
- Но это не по расписанию, – не унимался картавый собеседник. – Мы начинаем отставать. Кроме того, за прошлые…
Оставив хоть и протокольную, но вежливость там, где стоял, Виктор развернулся и безразлично пошагал прежним курсом. Обезличенным затылком он лишь нагло бросил ему:
- А кто составлял эти графики? Кто планировал задачи? Кому вообще вы все обязаны пребыванием здесь?
Даже если его подопечный что-то и ответил, утомленный трудом и бессонницей ученый этого все равно не услышал благодаря герметично захлопнувшейся двери офисного модуля.

10:00
- О, Виктор Алексеевич, – прозвучал нежный голос секретарши, как обычно, вызвавший у него кратковременный всплеск тестостерона, – Проходите, он вас уже ждет.
Виктор всегда с нескрываемым удовольствием заходил в приемную начальника: без преувеличения эффектная девушка с пышной блондинистой шевелюрой и осиной талией сильно напоминала ему жену, а уж ее до боли знакомый, высокий женственный голос порой заставлял его непроизвольно обращаться к ней – «Танечка», – что всегда вынуждало его краснеть и неловко извиняться. Дабы не опозориться и на этот раз, Крамер решил промолчать и лишь сделал едва заметный кивок с теплой улыбкой в сторону Лизы. Во всяком случае он хотя бы постарался, чтобы улыбка не казалась слишком похотливой.
Всего на миг улучшив настроение, женская красота отпустила его мысли, и теперь он задался вопросом: почему же в век высочайших технологий нельзя доверить весь документооборот, расписание и прочую бюрократическую деятельность машинам? Даже функции консьержа можно было с легкостью передать, как и делалось в крупных офисах и гостиницах на Земле, андроиду, которого легко было бы принять за человека. Но, судя по всему, как его уже успел за два года разузнать Виктор, Стивенсон был достаточно сентиментальной личностью, также, как и он, тоскливо ностальгировавший по старым временам.
Ученый тактично постучался в дверь и через секунду зашел внутрь.
Как и большинство помещений на станции, это имело компактные размеры. Все стандартно: четыре свинцово-серые металлические стены, без сомнений способные вызвать сильное головокружение у чувствительного клаустрафоба; узкое окошко, разделяющее скудное пространство комнаты с туманной безжизненной пустошью; пара непрозрачных шкафов в стенных нишах; неприглядный письменный стол не то из стеклопластика, не то из какого-нибудь другого композита. В общем, не будь на двери соответствующей вывески, а на столе – личных вещей Стивенсона, Виктор бы не отличил его кабинет от, скажем, кабинета начальника службы технического оснащения.
- Доброе утро, – встретил его хозяин обители, учтиво привстав с кресла. – Хреново выглядишь сегодня.
- Не могу сказать того же о тебе, Джеймс. Ты так выглядишь постоянно.
После обмена «любезностями», руки мужчин сомкнулись в приветственном пожатии.
Они были примерно одного роста, оба высокие, худые, но слегка сгорбленные: заметно, что большую часть жизни они трудились, не жалея сил и здоровья. Не смотря на высокопоставленную должность и строгую обстановку кабинета, Стивенсон носил такой же желтый комбинезон и халат, что и его коллега. Только разница в волосяном покрове явно различала их. В отличие от Виктора, имевшего густые черные волосы с проседью на висках и затылке, директор начинал покрываться пигментными пятнами на лысой голове. Да и выраженные морщины на его многоопытном лице выдавали преклонный возраст. Вообще говоря, Стивенсон был старше всего на декаду, но наблюдаемая возрастная разница между ними казалась как минимум раза в два больше. Связано это с тем, что Крамер, плененный своими предрассудками, будучи женат на молодой женщине, хотел соответствовать ей во всем, и поэтому не гнушался омолаживающими процедурами. Но за время пребывания на Титане морщин на лице заметно поприбавилось.
- Да ты садись, садись, – пригласил коллегу Стивенсон и стал разглядывать его помятое лицо, пока тот занимал место во вращающемся кресле. – Извини, что разбудил, но, я так понимаю, тебя все равно мучали кошмары?
- Да, – прямо ответил Виктор. Скрывать не было смысла: не в первый раз он был замечен с таким выражением.
- Ты в последнее время просто сам не свой. У тебя постоянно какой-то… озабоченный вид.
- Не обращай внимания, – отвернув взгляд, промолвил Крамер. – Я в порядке.
Стивенсон повернулся в кресле в сторону иллюминатора. Снаружи было светло, но все пространство окутывал желтый смог, в чем стоит поблагодарить немало насыщенную органическими соединениями атмосферу.
- Я знаю, это тяжело. Ты не один такой. Нам всем приходится туго. Знаешь, меня тоже дома ждет семья. Сын вот-вот обрадует появлением внука. А я все еще буду смотреть в это окошко, когда он начнет ходить. Но мы все прекрасно осознавали, чем придется поплатиться, примыкая к проекту.
- Не всем так повезло с расставаниями, как нам, правда?
- Взять хоть ее, – Стивенсон указал на дверь, за которой сидела секретарша. – ИКИРИС планировал состав из одиноких специалистов, не обремененных семьями. Так психологическое давление меньше, и соответственно выполняемая работа качественней.
- К сожалению, без нас обойтись не удалось.
- Это так. Я-то всего лишь номенклатурщик, но зато какой! – старик ухмыльнулся, одновременно и гордо и шутливо поболтав в воздухе указательным пальцем. – Хотя признаю – человек я заменимый, а вот без такого специалиста, как ты, обойтись точно невозможно. Поэтому не хочу тебя лишиться и советую тебе расслабиться и привести себя в порядок.
- Например, как делаешь это ты, спя с ней? – Виктор сделал кивок в сторону той же двери. – Или благодаря этому, – бросил взгляд на заполненный элитным алкоголем минибар в запертом шкафу.
- Все язвишь?
- Без этого никак. Иначе сгинул бы давно.
- Существует много вариантов. Если тебе здесь ничего не подходит, могу оформить кратковременный отпуск на Землю. Воссоединишься с родными. И я говорю это на полном серьезе. Пойми, ты мне нужен здесь бодрый телом и духом. Иначе все дело коту под хвост.
Виктор на секунду коснулся нагрудного кармана, из которого торчал тонкий треугольник с белым обрамлением, стер со лба пот и равнодушно ответил:
- Это, конечно, щедрое предложение, Джеймс, но не могу. Не сейчас. Работы выше крыши. Да и забирать у вас катер не хочется.
Уж слишком хорошо Стивенсон узнал своего коллегу за это время и прекрасно понимал, что это равнодушие в глазах ложное. Также он прекрасно знал, что в нагрудном кармане тот бережно хранил потертую фотографию любимой семьи, которую мог рассматривать много раз за день, изучать каждую деталь по несколько минут, наивно улыбаться, а порой с горечью скорбеть. Не смотря на то, на сколько глубоко Крамер был погружен в свои исследования, он мог в любой момент потянуться за ней и впасть в душевные переживания. Любому свидетелю этой умиленной картины совсем несложно было заключить, что он безмерно скучает по своим родным.
К сожалению, никто из персонала не мог себе позволить просто так прервать свою деятельность и отправиться домой. Регламент проекта допускал кратковременные отпуска, но только раз в три года. Это предписание выполнялось строго, и пока еще ни один научный сотрудник не покидал станцию. Даже когда один из рабочих пару месяцев назад получил тяжелую производственную травму, переломав себе около дюжины костей и повредив некоторые внутренние органы при неаккуратной разгрузке горной породы, ему не позволили эвакуироваться на Землю. Всего за несколько недель его вы́ходили в местном лазарете, оснащенном по последнему слову техники. Да и вообще говоря, «Титан-3» был самодостаточным автономным комплексом, в котором могли бы прожить безвылазно несколько поколений людей. Знай только себе, выращивай пищу и синтезируй кислород.
Конечно, кажущиеся жестокими условия изоляции и удаленности от мира были причиной серьезного стресса и переутомления, но все более или менее легко улаживалось усилиями психолога и благодаря регулярной связи с Землей, а также культурно-досуговому центру и развлекательной инфраструктуре, которой было уделено немалое внимание при подготовке продолжительной экспедиции.
Стивенсону не сложно было заметить, что все это вряд ли поможет настолько дорожащему любимыми женой и дочерью человеку. Поэтому он не мог не сделать страдальцу столь заманчивое предложение. В результате, получив отказ, Стивенсон крайне удивился, но с присущей ему сдержанностью не показал этого. Что-то, должно быть, случилось с Крамером, ведь он никогда бы не отвергнул возможность вживую повидаться с ними. Что же могло с ним произойти, раз уж он так отреагировал? Что-то важное удерживает его здесь, и это точно не вся эта рутинная работа в лабораториях и шахтах.
- Дело твое.
- Ладно, ты же меня не по душам поболтать вызвал?
Стивенсон деловито сомкнул кончики пальцев обеих рук.
- Нда, дела, дела. Ребята из НАСА очнулись. Минут двадцать назад я получил от них сообщение. Они засекли какого-то рода аномалию на орбите Юпитера, которая излучает мощные инфракрасные волны. Им неизвестно, что это. Возможно, это связано с метеорологическими явлениями в атмосфере Юпитера, но никто точно сказать не может. Меня попросили исследовать эту аномалию с нашего телескопа.
- А какие сложности возникли у них? В их руках тысячи «глаз», да и получше нашего.
- Проблема в том, что аномалия перекочевала на невидимую для них сторону планеты. Я, конечно, понимаю, что за полтора часа, пока до нас шло сообщение, все могло измениться, но все равно надо проверить.
- Мы уже вышли из тени Сатурна?
- Почти. Через десять минут Юпитер будет в зоне нашей видимости. Приведи себя уже в порядок и отправляйся к Уайту. Он уже настраивает телескоп, – Стивенсон глянул на часы. – Без пятнадцати одиннадцать я жду от тебя отчета.
- Ладно, сделаю, – с нескрываемой усталостью, но без лишних вопросов Виктор принял задание.

10:10
По винтовой лестнице Крамер спустился на второй ярус к оранжерее. Он любил прогуливаться по ней, хоть это место и представляло собой неказистый длинный коридор, по обе стороны засаженный разросшимся одноликим хлорофитумом. Ботаники, привезшие эти травянистые растения сюда, по его мнению, не блистали богатой фантазией. Да, эти растения действительно производят несколько больше кислорода, чем многие другие виды, и были главными претендентами на транспланетную пересадку, но ведь можно было бы как-то разнообразить флору! Но не смотря на некоторое возмущение, Виктор был согласен и на это, так как перед экспедицией организаторы также рассматривали вариант исключительно технического обеспечения кислородом. Хорошо, что в итоге решили кроме сжатого кислорода в баллонах высокого давления использовать и фотосинтез. По крайней мере можно было теперь время от времени прогуливаться по стометровому зеленому саду с ярким освещением, а не бродить по вечно полумрачным коридорам с голыми металлическими стенами. Да, не так красочно и живописно, как в полутора миллиардах километров отсюда, но лучше уж так, чем совсем ничего. Ко всему со временем привыкаешь.
Оранжерея вывела его к входу в медотсек. До встречи с Уайтом оставался еще запас времени, поэтому он решил по пути зайти к своему старому другу и личному врачу. Ночные кошмары приобрели регулярный характер, поэтому надо было их искоренять.
Проведя руку у сенсора, он заставил автоматические двери раздвинуться.
- Здравствуй, Лена, – сразу поприветствовал он врача, перешагнув через порог.
- Привет, Вить, – фамильярно ответила Нестерова, не отвлекаясь от медицинского экрана. - Что-то ты зачастил ко мне. Как ты себя чувствуешь?
- Не очень, – прозвучал невеселый ответ. Пожалуй, только этой женщине он мог полностью доверить свое физическое и душевное состояние. – Честно говоря, меня совсем уже достали эти ночные кошмары. Я не могу припомнить, когда в последний раз спал больше четырех часов. После этого… сна… все наперекосяк.
- А ты принимал те таблетки, которые я тебе дала?
- Да, трижды в день, как ты и сказала. Бесполезно.
- Мигрень мучает? Слабость? Тошнота?
- Все при мне.
- Очень странно. Это один из самых сильных препаратов. Давай-ка ты ложись в «трубу». Сейчас мы тебя посмотрим.
«Трубой» из-за своей полой цилиндрической формы, врачи между собой называли медицинский комплексный анализатор-корректор, который позволял выявить любое заболевание в организме человека буквально с головы до ног. Можно сказать, что он был наследником аппарата МРТ, популярного в начале прошлого века, но в отличие от предшественника современная технология излучения частиц позволяла не только выявлять в организме любой недуг, но и успешно вылечивать его. Прямо здесь же. Большинство тяжелых заболеваний, требовавших хирургического вмешательства, излечивалось волновым излучателем, являвшимся основной частью аппарата. Излучатель эффективен против опухолей и вирусов, способен быстро сращивать кости и ткани, останавливать внутренние кровотечение и многое другое. Благодаря новейшим медицинским достижениям даже такие смертельные болезни, как рак или СПИД, стали теперь не страшнее гриппа.
Виктор послушно лег в анализатор, после чего сканирующее устройство прошлось своими невидимыми щупами по всему его телу, особенно тщательно изучая головной мозг. Через полминуты ложе пациента выехало из «трубы».
- Ничего серьезного я тут не вижу, – прокомментировала Нестерова, пробежавшись по показаниям. – Все, так же, как и всегда. Я уверена, это связано с переутомлением. Знаешь, что? Тебе следует больше отдыхать, а то в скором работа не оставит от тебя и живого места. Сходи сегодня вечером в бар и расслабься. Поиграй в шахматы с Лори, выпей рюмашку другую.
- И ты туда же, – пробубнил он еле слышно, но громче добавил: - Боюсь, это не поможет, но я постараюсь. Спасибо, Леночка.
- Уж постарайся, а то и так у меня с вами со всеми тут завал. Ты бы мне здорово облегчил работу.
- Думаешь, мне не хочется с этим покончить?
- Тебе не помешал бы отпуск на Земле.
- Знаешь, Большой Босс уже собирался меня спровадить.
- Неужели? И что? Ты отказался?
Виктор пожал плечами.
- Разве ты не хочешь повидаться с семьей?
- Хочу. Больше всего на свете, но… Не в этом дело.
- Эх, я бы все отдала, чтоб вернуться, – с сожалением вздохнула Нестерова. – Хоть на денек. Но кто ж меня отпустит? Пока не пришлют кого-нибудь на замену, мне так и придется сидеть тут в четырех стенах.
- Не переживай. Я уверен, скоро у тебя появится такая возможность.
- Да, да, рассказывай. Давай иди, пока я тебя ничем не кольнула.
Виктор ответил ей сдержанной, но дружеской улыбкой, поднялся с койки и, поглаживая ладонью затылок, вышел из лазарета.
10:30
Едва разминувшись на лестнице с группой суматошных техников, он спустился до нижнего яруса и, наконец, добрался до тесного инженерного отсека, вмещавшего в себя лишь одно рабочее место с единственным компьютером и серверный шкаф вдоль стены. Не знакомому с колонией человеку могло бы показаться странным, если бы его послали сюда смотреть в телескоп, которого здесь никогда и не было. Да и вмещать его здесь попросту некуда, разве что он был бы не больше любительского, а его объектив уткнулся бы лишь в глухой потолок. Вместо этого в полстены над астрономами нависал видеоэкран с высоким разрешением, на котором отображалось видеоизображение космоса и населявших его объектов в реальном времени. Атмосфера Титана все еще была достаточно плотной, и очертания самого заметного небесного тела, окруженного чередой тончайших колец, даже в безоблачную погоду едва проглядывались сквозь густую дымку. Поэтому-то не было никакого смысла строить обсерваторию на поверхности: телескоп был орбитальным и дистанционно управлялся из этой маленькой будки.
Вообще говоря, из инженерной велся вспомогательный контроль над всеми системами комплекса, но невозможно не упомянуть еще одну из самых важных. Крамер искренне считал ее своей гордостью, так как принимал важное участие в проектировке и производстве на всех этапах. Ведь процесс создания гигантских ультрагладких серебряных зеркал крайне трудоемок (не говоря уж об экономических затратах!) и требует высочайшей педантичности и скрупулезности. Сейчас его детище под названием «Фаэтон» обращалось где-то там наверху, на разновысотных орбитах, собранное в сложную динамичную систему, ежесекундно корректируя положение каждого своего составляющего, чтобы не упустить и самого тусклого лучика далекого светила; и даже великий Сатурн не мог стать помехой. Подчеркивая свое пренебрежительное отношение к суевериям, Виктор будто бы нарочно прозвал свое детище именем своевольного отпрыска древнегреческого божества – Гелиоса, – трагично погибшего, безрассудно водрузив на себя роль Солнца. И точно, не разочаровав ожиданий своего творца, «Фаэтон» уже несколько лет исправно и добросовестно согревал отдаленный от Гелиоса холодный мирок.
- Что-то вы задержались, коллега, – встретил его одинокий оператор компьютерной панели.
- Прости, Джозеф, плохое самочувствие, – объяснился Крамер, – Заходил к врачу по пути.
- Понимаю. С нашей-то работой… Ладно, пока тебя не было, я решил взглянуть на аномалию, которую якобы обнаружили НАСА. И что ты думаешь? Там ничего нет. Юпитер все такой же, как и миллионы лет до этого.
- Обычно они не ошибаются. Можно мне взглянуть?
Уайт любезно уступил ему место.
- Хм. Я тоже ничего не вижу, – резюмировал Крамер, пристально разглядывая монитор и переключая режимы просмотра. – Стивенсон упомянул, что объект излучал инфракрасные волны. Но я ничего не вижу в этом спектре. Во всяком случае необычного.
- Я больше скажу: ни в радио, ни в рентгене, ни в каком-либо еще диапазоне ничего не видно. Фон стандартный.
В динамиках компьютерной консоли заверещал звонок. Уайт нажал на кнопку ответа:
- Инженерная.
- Уайт, это Стивенсон. Крамер у тебя? – произнес беспокойный голос на другом конце.
- Я здесь, – ответил Виктор.
- Хорошо, слушайте внимательно. Радар «Палланта» только что обнаружил похожую аномалию, которая сейчас находится на орбите Реи. Прямо под нашим носом!
- Рея? – Крамер переглянулся с Уайтом.
- Да, сигнатура совпадает с той же, что была на Юпитере. Найдите ее. Я скоро буду у вас.
Монолинк замолк.
- Лори, – сказал в пустоту Виктор.
- Слушаю, доктор Крамер, – отозвался мягкий голос интерактивной системы контроля.
- Задай координаты Реи на телескоп и выведи картинку на большой экран. Мы ищем инфракрасные возмущения.
- Ожидайте.
На мгновение на настенном экране появилось крупное изображение Юпитера, наполовину скрытого тенью. Спустя несколько щелчков зум обнулился до вида бледно-желтого полумесяца Сатурна, окруженного тонкими ледяными кольцами. Экран разделился напополам, составив представление в двух спектрах. С краю на фоне усыпанного звездами неба выделялись два серых шарика – Тефия и Рея, как показала всплывшая подсказка. Око телескопа начало ориентирование на один из них.
- Наведение завершено, – отрапортовала Лори.
- Увеличить, – скомандовал Виктор.
- Сделано.
Рядом с Реей показалась едва заметная точка, особенно контрастировавшая на инфракрасной части изображения.
- Вон он. Еще увеличь.
- Сделано. Источник инфракрасного излучения обнаружен. Центрирую.
- Джо, ты тоже это видишь? - встревожился Виктор.
На низкой орбите Реи действительно находилось что-то. Сначала это была яркая переливающаяся звездочка, точно проказливо сбежавший со своего законного места на ночном небе Сириус. Но уже при более детализированном увеличении эта блестящая крупица приняла облик нечто похожего на грозовое облако правильной эллипсоидной формы, ежесекундно извергавшее целую вереницу разноцветных вспышек по всей своей поверхности. Буквально имитируя оптический спектр, – фиолетовые, синие, голубые, зеленые, желтые, оранжевые, красные разряды источались из этого объекта во все стороны. Это зрелище было похоже на гигантскую бродячую шаровую молнию, расцветшую всеми цветами радуги, или даже на заряженный металлический шар Николы Тесла во время его знаменитых экспериментов с электромагнитным полем. Впрочем какие бы аналогии не всплывали в растерянных умах наблюдателей, истинная природа объекта оставалась для них загадкой.
10:35
- Что за чертовщина, – поразился главный инженер.
- Смотри, оно меняет курс, – указал Виктор.
В одночасье странный объект прекратил орбитальное движение вокруг соседнего спутника и стремительно встал на новый курс, сопровождая свои маневры еще более яркими вспышками, заставив на секунду прищурить глаза. Он тут же пропал из зоны видимости. Тем не менее от зоркой ИСК он не ушел. Уменьшив масштаб и скорректировав угол, Лори вновь вывела мчащийся эллипсоид на экран.
- Объект инициировал сближение с Титаном, – сообщила она.
- Ничего себе рванул! Время прибытия?
- Произвожу расчет. Объект двигался со сверхвысоким ускорением и к данному моменту прекратил разгон на скорости девятьсот семьдесят километров в секунду. Если скорость останется неизменной, объект достигнет низкой орбиты Титана через шестнадцать минут, двенадцать секунд.
- Три тысячные от скорости света! – поразился Уайт. – И разогнался за какие-то считанные секунды! Невероятно…
Крамер помолчал, по видимости просчитывая что-то в уме, и произнес:
- Знаешь, что еще более невероятней? У него заняло около часа, чтобы добраться от Юпитера до нас. Чтобы добиться этого, ему понадобилось бы достичь околосветовой скорости.
- Нет. Точно нет. Это же из области фантастики.
- Это не отрицается законами физики. Не просто так ведь мы до сих пор почитаем старину Эйнштейна.
- Я не спорю. Но это же может быть другой объект. Кто знает, сколько их прибыло навестить наш одинокий мир?
- Верно, но пока еще мы не зафиксировали одновременное положение двух или более объектов.
- Не так уж это и важно сейчас. Хотелось бы понять, что же это все-таки такое?
Вопрос повис в воздухе. Отсчитав затянувшуюся паузу, ИСК приняла вопрос на свой счет:
- Нет информации.
- Я не с тобой разговаривал, дубина. Конечно, ты и понятия не имеешь об этом.
- Не похоже, что это случайная аномалия, – осмелился предположить Виктор, не отрывая глаз от монитора. – Кажется, что объект совершает обдуманные действия.
- Так оно и есть, – согласился коллега. – Но этим ты ведь хотел сказать, что к нам прилетели зеленые человечки, не так ли?
- Нет, – уверенно ответил Крамер, будто бы действительно знал верный ответ. – Никаких человечков там нет. Это космический корабль. И скорее всего беспилотный зонд. Живой экипаж не смог бы пережить столь чудовищных перегрузок.
Крамер пытался анализировать увиденное, опираясь на факты поведения инородного объекта и его предполагаемые намерения. Но строить призрачную теорию о действительно фантастической технологии, воплощенной в нем, было, мягко говоря, бессмысленно. Хотя кто знает – может, там и был живой представитель инопланетной расы, заточенный в некое подобие антигравитационного барьера, не позволяющего ему размазаться по стенкам своей кабины при безумных маневрах и наращивании скорости. Может это улучшенная технология контроля инерции, которую человечество только начало использовать. Сама же энергетическая оболочка могла быть реализацией пока еще не доступной человеку высшей теории электромагнетизма или еще неоткрытых квантовых частиц. Сейчас лишь можно было только понапрасну теряться в догадках об истинной природе этого пришельца – как неандертальцу пытаться понять устройство лампочки.
- Зонд? Исследовательский?
- Ну откуда же мне знать? Хочется надеяться, что исследовательский.
- А если…
Уайт не посмел договорить остаток фразы, и его слова вновь трепещуще повисли в воздухе. Но на этот раз даже Лори сохранила молчание.

[Татьяна Ка.]

и многое разрабатывается, та же стволомозговая имплантация. И что?

Точно. Начитались. Похоже, мы вас теряем. По крайней мере, для реальной прозы. Очень жаль.

Олег, быть может, вы не очень часто интересуетесь развитием науки? Медицины, например. Стволомозговая имплантация разрабатывается, например, для глухих людей. Вы почитайте, почитайте, это круче реала. Это будущее, это решение проблем для многих неизлечимых сейчас людей. И мне это нравится.
И снова о наших баранах - не стоит примерять на каждого читателя-писателя выдуманную вами шкалу, где умным считается лишь тот, кто читает реал. Это большая ошибка, если не сказать по другому. И знаете, предпочитаю потеряться в дебрях нереального, чем втискиваться в определенные кем-то рамки реала.
Салют!

[Oleg]

это решение проблем для многих неизлечимых сейчас людей. И мне это нравится.

Готов аплодировать вместе с вами, если бы только не одно НО.
Пусть государство вначале снабдит инвалидов бесплатными слуховыми аппаратами, а иных - инвалидными колясками, как это делается во многих цивилизованных странах(это проще и дешевле), а уж затем, лезет человеку хоть в голову, хоть ещё куда, двигая науку.

не стоит примерять на каждого читателя-писателя выдуманную вами шкалу, где умным считается лишь тот, кто читает реал. Это большая ошибка, если не сказать по другому. И знаете, предпочитаю потеряться в дебрях нереального, чем втискиваться в определенные кем-то рамки реала.
Салют!

Вы знаете, я как-то привык носить одежду сшитую по моим меркам и лекалам, возможно, в чём-то пусть и ишибочным. И, предпочитаю её не давать поносить кому-либо, а уж тем более, давать на примерку и втискивать в неё.
Вольному - воля ...
Троекратный салют и вам!

[Татьяна Ка.]

делается во многих цивилизованных странах

А еще во многих цивилизованных странах проводятся эксперименты с человеческими эмбрионами... что-то мне туда не хочется, в такую страну.

[Джек-Попрыгунчик]

В общем, да. Я люблю фантастику.

Я тоже.
Но в основном фантастику уровня Беляева, Стругацких, Азимова.
Уровнем плинтуса как-то не интересуюсь...
Фантастика фантастике рознь...
Есть литература, а есть чтиво.
Разницу чувствуете?

[timokhin_a_a]

Олег, для повышения динамичности сюжета вставьте кошмарный сон в начало текста, флэшбэк с предысторией уполовиньте, лучше потом у нему вернётесь, в прологе уберите взрыв термоядерного горючего, оно не взрывается, и да, существа овладевшие вечностью и межзвёздными полётами будут общаться совсем иначе.
Вам бы интересно было поработить и подчинить себе муравья?

[timokhin_a_a]

Олег, для повышения динамичности сюжета вставьте кошмарный сон в начало текста, флэшбэк с предысторией уполовиньте, лучше потом у нему вернётесь, в прологе уберите взрыв термоядерного горючего, оно не взрывается, и да, существа овладевшие вечностью и межзвёздными полётами будут общаться совсем иначе.
Вам бы интересно было поработить и подчинить себе муравья?

Извиняюсь, что назвал Вас Олегом, перепутал с другим автором.

[Maxfactor]

Но в основном фантастику уровня Беляева, Стругацких, Азимова.
Уровнем плинтуса как-то не интересуюсь...

Но ведь подфорум-то называется "Проба пера", для начинающих. Любому понятно, что писатель уровня Стругацких или Азимова сюда постить ничего не будет.

[Oleg]

А еще во многих цивилизованных странах проводятся эксперименты с человеческими эмбрионами... что-то мне туда не хочется, в такую страну.

Не очень удачный пример. Особенно в свете недавней, активно обсуждаемой здесь темы абортов. А ведь в этом случае, зачастую, уже не эмбрионы. Всеми религиями мира, это приравнивается к убийству.
Вот такие паскудные реалии, а не фантастико-медицинские изыскания из области стволовых клеток.
Где и кому оставаться, зачастую, от нас не зависит. Все на своих местах.

[Татьяна Ка.]

Я так думаю, что ваши слова о "цивилизованных странах" вообще неудачные, особенно в свете того, что происходит в мире. Только слепой, глухой и глупый не увидит тех бед, которыми обернулись их "цивилизованные методы". Так что не стоит. К данному рассказу это вообще не имеет отношения. Повторюсь, мне было интересно прочитать отрывок и глубоко плевать, кто и что подумает обо мне в этом отношении. Не хватает, чтобы мне указывали, что, где и как читать. Вот это и есть реал.

[Max Peshka]

Олег, для повышения динамичности сюжета вставьте кошмарный сон в начало текста, флэшбэк с предысторией уполовиньте, лучше потом у нему вернётесь, в прологе уберите взрыв термоядерного горючего, оно не взрывается, и да, существа овладевшие вечностью и межзвёздными полётами будут общаться совсем иначе.
Вам бы интересно было поработить и подчинить себе муравья?

Спасибо за замечания. Учту

[Max Peshka]

Глава 2

10:50
- Дима, ну перестань, – сквозь несдерживаемый хохот умоляла Ванесса. – Ну не здесь же. Повсюду камеры.
- Когда тебя это сдерживало? – продолжал щекотать свою возлюбленную Шевченко. Она вырывалась из его объятий, не слишком убедительно изображая из себя непокорную Катарину, но ему не составляло особого труда раскусить ее игру и не останавливать пылкий натиск. В свои сорок с небольшим она сохранила девичий звонкий смех и по-детски наивный и жизнерадостный огонек в глазах. Дмитрию для счастья было достаточно только этих двух ее очаровательных качеств, но она смела наградить его в добавок и своей лучезарной красотой, беззастенчиво скидывавшей ей добрый десяток лет. Все благодаря регулярно проводимому комплексу омолаживающих процедур.
В окне соседнего помещения промелькнули тени.
- Ну все – хватит, – засмущалась Ванесса. – Дима, я серьезно. Новая смена уже пришла.
- Ладно, – уступил он, чмокнув ее напоследок в румяную щеку. – Но не надейся, что тебя ждет пощада позже.
- Какой дерзкий, невоспитанный мальчик, – шутливо погрозила она ему. – Как ты смеешь со мной так говорить! Я тебе, можно сказать, в матери гожусь.
- Все с тобой ясно, старушка.
Дмитрий незамедлительно получил нравоучительный подзатыльник. Ванесса оттолкнула его в сторону и быстро поправила белый халат и бейдж с надписью: Проф. Андретти В, Руководитель Биологического отдела.
- Подай мне, пожалуйста, пробирку с водорослями, – формально попросила она своего помощника, когда в лабораторию зашел покосившийся на них лаборант. Она не могла не заметить ухмылку на лице вошедшего, но продолжала изображать безразличие. В итоге, не дождавшись продолжения шоу, тот забрал, что ему было нужно из шкафчика, и скороспешно удалился.
Проводив его прищуренным взглядом, Дмитрий достал из холодильника запечатанный сосуд с зеленой жижей внутри и поставил его на рабочий стол.
- Вот они, будущие титане, – с вожделением произнес он. – Или титаняне. Или титанцы. Как правильно?
- Неважно. Давай сюда – поэкспериментируем с образцами, которые нам так любезно предоставили наши бурильщики.
Одной из основных задач проекта «КОНОМИР» была проверка на практике, сможет ли земная жизнь адаптироваться к инопланетной среде. Естественно, здесь и сейчас условия для любой формы земной жизни были убийственны. Но постепенная и тщательная подготовка природы Титана давала неплохие шансы для ее развития. Конечно, с чего начать, если не с простейших организмов, вроде одноклеточных зеленых водорослей. Основной их ролью, как и на Земле, будет производство кислорода; и чем дальше с развитием проекта, тем больше. И если «Фаэтон» через каких-то пятнадцать-двадцать лет доведет температуру поверхности до приемлемой и растопит лед, микроорганизмы можно будет выпустить во внешнюю среду. Тогда встанет вопрос о пище для микроводорослей, которым, как известно, необходимы минералы и углекислый газ. Если на «первое» грунт предоставит все необходимое, то с блюдом на «второе» возникает проблема. К сожалению, в атмосфере Титана этот газ практически не встречается. Но зато здешняя природа богата углеродосодержащим топливом – метаном, которого тут действительно в избытке. Ведь добыча этого ценного природного ресурса и поставка на Землю являлись также одной из важнейших задач колонистов и машин промышленных межпланетных компаний. Да и помимо всего прочего, вопрос с энергообеспечением «Титана-3» решался с помощью него же; об эффективном использовании солнечной энергии здесь не могло идти и речи, а вездесущий метан с лихвой обеспечивал энергией всю наземную инфраструктуру комплекса. В свою очередь продуктами горения метана являются водяной пар, которому в любом случае найдется применение, а также та самая пища для водорослей – углекислый газ. Медленно, локально, но он будет заполонять воздух вокруг станции, и уже через пару десятилетий вполне возможно начнет развиваться жизнь вне герметичных стен.
Вскоре также планировалось начать обширное строительство сети оксигенераторов, которые должны будут располагаться на поверхностях шахт, вырытых в определенных местах твердой коры. Еще при ранних высадках роботов-пилигримов прошлого века в недрах Титана были обнаружены кислородсодержащие соединения, которые могли быть расщеплены на составляющие, в том числе и на свободный кислород. Вкупе с водорослями, а впоследствии и с другими представителями флоры, это должно наполнить нижний слой атмосферы необходимым количеством жизненно необходимого газа. Но до этого момента еще предстояло много работы и мучительного ожидания.
Ну а на сегодня планы биологов были чуточку скромнее – предстояло лишь узнать, как себя проявят маленькие зеленые существа в чужеродной водной среде, доставленной сюда стационарным автобуром с многокилометровой глубины, где жидкое состояние воды поддерживалось согревающим действием внутреннего ядра.
С соседнего стола Дмитрий принес походивший на большой термос продолговатый пластиковый контейнер объемом литров в пять. Это действие потребовало некоторого усилия у худощавого молодого ученого.
- Всего один контейнер? – дернула бровью Ванесса.
- Тебе мало?
- Нам нужно провести серию опытов с разными видами водорослей. Этого не хватит.
- Ладно тебе. Будь экономна. Закончится – позже еще попросим. Чего-чего, а времени у нас завались.
- Ладно, открывай, экономист.
С самодовольной ухмылкой Дмитрий повернул крышку против часовой и снял ее. Его глаза округлились:
- Что… Что это такое?
- Покажи, – заинтересовалась Ванесса. – Ничего себе!
Жидкость в контейнере имела странное пульсирующее свечение желтого цвета, словно бы где-то на дне контейнера была установлена мигающая лампочка. Но внимательней вглядевшись, они не заметили на дне ничего, что могло бы источать это мерцание.
- Почему вода желтая? – недоумевала старший биолог.
- Может из-за органических соединений? Сульфиды? Фтор? – предположил молодой лаборант. – В недрах всего этого должно быть предостаточно.
- Возможно, но чем объяснить это мерцание?
- А как на счет радиации? Хотя нет. Исключено. Автобур оснащен дозиметром: он должен был зарегистрировать ее, если бы она выходила за пределы нормы.
- Почему нас не предупредили? Разве сами бурильщики не должны были осмотреть этот образец?
- Какой смысл? За них все делает автоматика. Кому надо, тот пусть и смотрит. А тупые ток-шоу по Юнинету куда интересней раскопок.
- Нужно провести структурный анализ. Я возьму пробу.
Доктор Андретти, вооружившись пипеткой, окунула ее в таинственную жидкость, собрала пару миллилитров и поместила образец в структурный анализатор. Металлическая коробка затрещала и завибрировала, индикаторные лампочки зацвели радугой, и через несколько мгновений дисплей выдал результат.
- Это практически чистейшая вода: 99,5% аш-два-о, небольшая примесь метана и обыкновенные соли, – удивилась она. – Я даже не знаю, как это объяснить. Я впервые сталкиваюсь с этим.
- Что ж… - тронул подбородок Дмитрий. – Раз уж, говоришь, просто вода, почему бы не попробовать с водорослями?
Ванесса на миг окинула его неоднозначным взглядом, а затем молча подобрала пустую колбу и перелила туда немного мерцающей жидкости. Затем распечатала пробирку с зеленой микрофлорой и аккуратно плеснула некоторое количество содержимого в экспериментальную колбу.
Реакция пошла сразу: всего за пару секунд необычный бульон буквально вскипел, превратившись в быстрорастущее зеленое желе. Какое-то время оно поднималось словно тесто на сверхактивных дрожжах в быстрой перемотке, и вскоре рост несколько замедлился и вовсе остановился, доведя густую вязкую жижу до самого горлышка сосуда.
- Потрясающе! – воскликнула ошеломленная результатом эксперимента Ванесса. Не отводя взгляда от колбы, она нащупала в стороне стопку стеклянных блюдец, попутно сшибая все лишние предметы, достала одно и поместила его на предметный столик микроскопа. Затем вновь с помощью пипетки собрала образец таинственной воды и капнула на стекло. Повторив добавление в образец зеленой органики, она уткнулась в окуляр. Дождавшись момента, когда образовавшаяся жижа начала скапывать с краев блюдца, пролепетала: – Этого не может быть! Здесь миллиарды клеток жизни! Водоросли начали массовое размножение буквально за доли секунды! Этого просто не может быть…
10:55
Не успела она толком осознать свое необычное открытие, как внезапно где-то за пределами отсека прогремело эхо мощного взрыва. В тот же миг вся лаборатория сотряслась, как при землетрясении; с полок и со столов попадали все сосуды и приборы, разбиваясь на осколки и компоненты о твердый пол. Сами же биологи еле устояли на ногах.
- Что за черт?! – вскрикнул Дмитрий, удержав контейнер с волшебным зельем на столе.
Аварийная сирена не заставила себя долго ждать, а за ней по громкой связи прозвучал знакомый каждому из ста двадцати обитателей станции голос ИСК:
- Внимание! Всему персоналу немедленно пройти в космопорт! На станции разгерметизация! Охране произвести незамедлительную эвакуацию! Соблюдайте спокойствие! Внимание…
- Дима! – оправившись от шока, отреагировала Ванесса. – Контейнер!
- Он у меня! – крепко обхватив руками сосуд с загадочным содержимым, сказал Шевченко. – Уносим отсюда ноги!

10:50
На протяжении четверти часа инженер и ученый неотрывно наблюдали за полетом внеземного объекта, который ни на толику не поменял своего курса и стремительности. Все это время они пытались понять его природу и заглянуть сквозь энергетическую оболочку, судя по всему имевшую не последнее отношение к необычным маневрам и высочайшей скорости. Но все тщетно: пронырливые зондирующие щупы телескопа оказались бесполезны против совершенно непроницаемой оболочки. Все, что оставалось, так это лишь задаваться двумя наиболее важными, но пока остающимися без ответов вопросами: что это и что ему нужно?
К этому времени Стивенсон добрался до них, и теперь все трое лицезрели самую удивительную картину в их жизни. Фантастическая скорость уже привела объект к высокой орбите «Фаэтона», и, чуть было не сбив одно из зеркал, безудержный локомотив достиг телескопа, из которого на его величие раззявились изумленные люди, почти моментально остановился напротив его объектива и замер.
- Оно зондирует телескоп, – не отрываясь от приборов, прокомментировал Крамер. – Выделяет мощное излучение в инфракрасном канале.
- Похоже, оно знакомится с нами, – предположил Уайт. – Ты был прав, Виктор, эта штука разумна… Или тот, кто ей управляет.
- Смотрит прямо нам в глаза, – произнес Стивенсон с благоговением. – Изучает нас, изучает наши технологии…
- Отмечаю всплеск радиации, – вдруг выдала Лори неизменно холодным голосом.
- Смотрите! – ткнул пальцем в экран Уайт. По всей внешней оболочке, словно муравьи чередой по извилистым тропинкам, пронеслись точечные огоньки, собираясь в сгусток на затупленном роге сияющего эллипсоида. Продолжая накапливаться, энергия приобрела форму полусферы. Это напоминало надуваемый через трубочку мыльный пузырь на поверхности пузыря побольше, и подобным же образом динамично переливаясь красками вдоль всей поверхности пленки. Пузырь продолжал увеличиваться, пока не пустил тонкие ростки в виде искрящих нитей, что становились все длинней и ярче, придавая ему вид декоративного плазменного светильника, но в тысячи раз больше. В итоге эти нити накалились так, что временно ослепили зрителей и залили комнату наблюдения невыносим ярким светом. Но уже спустя мгновение экран почернел.
- Что, черт возьми, случилось? – все еще щурясь, сказал Уайт.
- Ничего не понимаю, – бросился к клавиатуре Крамер, но никаких данных от компьютера не добился. – Лори?
- Связь утеряна, – произнес лаконично голос сверху.
Стивенсон пошатнулся; от падения его удержала стена, рядом с которой он стоял.
- Оно только что уничтожило наш телескоп, – осознавая, заключил он.
- Лори, дай данные с наших тарелок на поверхности, – среагировал Уайт.
- Данные получены. Орбитальный телескоп разрушен. Неопознанный объект инициировал вход в атмосферу. Сближение с поверхностью – менее, чем через минуту.
- И куда же он направляется? – с надеждой на опровержение своих безрадостных догадок спросил Виктор.
- «Титан-3», доктор Крамер, – бездушно спустила гильотину система.
- О Боже! Надо эвакуировать людей. Какой ужас. Какой… - бормотание Стивенсона вскоре растворилось в коридоре.

10:56
Оставив позади биолабораторный шлюз, биологи погрузились в аварийное красное зарево и двинулись к спасательным челнокам по направлению, указываемому мелькающими, подобно стробоскопу, стрелками на полу, устремляясь в перспективу уходящего коридора. Рядом с одной из них спроецировалось информационное табло с малоутешительной надписью: «800 метров». Биолаборатория находилась в самом отдаленном от шлюза космопорта крыле, а это означало, что злополучным ученым требовалось пробежать к спасению дальше всех остальных.
Они мчались что было сил. Дмитрий бежал спереди, время от времени оглядываясь на державшую темп спутницу. Правда, у него началась отдышка еще до того, как они миновали первый поворот: сказывалась тяжесть груза. Из-за особенностей конструкции станции, попросту говоря, собранной из отдельных модулей и переходов, наподобие отживших свой век орбитальных станций первого поколения, на пути постоянно возникали пороги и тесные проходы в местах сочленения. Это сильно усложняло бег, заставляя не отрывать внимания от пола и группироваться всякий раз, проскальзывая сквозь узкий дверной проем. К счастью, выручала спортивная обувь, которая все-таки разрешалась строгим регламентом станции, и которой совсем не брезговали ее сотрудники. Но едва ли у спасающихся в данную минуту возникало желание восхвалять кого-то за эту уступку. Сейчас все мысли были только о конце извилистого и, казалось бы, нескончаемого коридора, а взгляды то и дело обращались к горящим на полу цифрам. «500 метров» гласили теперь они; уже лучше, но отнюдь не легче.
10:58
Завернув за угол, передавшейся от пола дрожью они почувствовали еще один взрыв, по-видимому, более сильный, но эпицентр ощущался дальше, чем в первый раз. Тем не менее Ванессе этого хватило, чтобы на секунду потерять равновесие и все-таки споткнуться об очередное препятствие. Рядом, громыхнув, упала решетка вентиляции.
- Не задело? – потревожился Дмитрий, вернувшись и подав руку.
- Пронесло, – выдохнула она, поднявшись и задрав голову на пустой квадрат в коробе наверху. – Не отвлекайся. Вперед!
По мере продвижения Дмитрий мимолетно оглядывал все помещения через раскрытые проходы: везде было пусто. Да и на пути им никто не встречался. Вероятно, большая часть персонала уже производила посадку в челноки. Впрочем, наконец выбежав на финишную прямую – основной длинный перегон, соединявший массивный лабораторный блок с космопортом, – он уловил фигуры спасавшихся людей на другом конце.
Перегон не был монолитным и однородным, а состоял из нескольких секций, каждая из которых принадлежала определенному модулю. Обычно в целях безопасности все сквозные проходы закрывались, но сейчас в режиме эвакуации они были свободны, так что с этого конца был виден сам шлюз космопорта.
Вот, они уже перешагнули порог досугового центра, находившегося прямо под жилым модулем. Дверь в него была герметично закрыта, хоть по правилам и не должна была, но Дмитрий не обратил на это внимание, сосредоточившись исключительно на главном, и даже перестав оглядываться назад.
Ванесса стала заметно терять силы и начала отставать от своего спутника. Но в отличие от Дмитрия заблокированная дверь ее заинтересовала, и даже очень. Она на секунду остановилась напротив нее перевести дыхание и заглянула в небольшой иллюминатор.
И тут же опешила.
Дверь была закрыта неспроста. По ту сторону просматривались очевидные последствия разгерметизации: обугленная по краям пробоина размером с половину площади потолка, разбросанные по всей комнате обломки и поваленная мебель, желтоватая дымка в воздухе. И конечно же мертвецы, неподвижно распластавшиеся по полу. В одном углу, прямо под дырой, приваленные балками и раздробленным перекрытием лежали обгоревшие до неузнаваемости трупы; из угольных тел до сих пор с пламенным жаром испарялась жизнь. Остальные были раскиданы по всей комнате, видимо, отброшенные ударной волной, но также бездыханны. Были и те, кому не посчастливилось погибнуть моментально: их тела, застывшие в жуткой агонии, она нашла в дальнем от пробоины углу. Окоченелые руки их примерзли к груди или к шее, а стеклянные лица выражали смерть от кошмарного удушья. Она с ужасом представила, как они страдали эти считанные, но длинные, мучительные секунды, хватая холодный и отравленный воздух, не в силах им надышаться.
Пребывая в шоке, она не сразу опомнилась, как Дмитрий окликал ее из следующей секции, и, не теряя времени, рванула к нему, пытаясь совладать с ужасом. Это было нелегко, но, помедлив, она могла бы разделить безрадостную судьбу своих бывших коллег. До конца осталось немного, и надо было собрать силы для решающего рывка.
11:02
Сзади прогремел третий взрыв – такой силы, что мощнейшим порывом ее бросило вперед и в сторону, и ударило о глухую металлическую стену. Она бездвижно упала на пол, и алая струя, яро хлынувшая с виска, не заставила себя долго ждать.
- Ванесса! – кинулся к ней Дмитрий, но его остановила внезапно захлопнувшаяся межсекционная перегородка. Всем телом вмявшись в нее, он выронил контейнер, со звоном брякнувшийся у ног. В следующую секунду, проигнорировав неприятную боль от столкновения, он уже колотил кулаками по непоколебимому препятствию и кричал куда-то вверх: - Лори! Открой немедленно!
- Отказ, – прозвучал ровный ответ. – Секция «Эф-Эл-Три» негерметична. Продолжайте эвакуацию.
- Что?!
Он снова нервно ударил кулаком по двери и вгляделся в ее маленькое окошко: недалеко от лабораторного модуля, там, где он был всего несколько секунд назад, поперек стен и потолка коридора пошла огромная окаймленная ожогами трещина – настолько обширная, что сквозь нее зияла окружающая среда. Ядовитый туман в коалиции с высоким внешним атмосферным давлением интенсивно просачивался сквозь раскол.
Дмитрий перевел взгляд на свою возлюбленную, все также бездвижно истекавшую кровью в паре шагов от него. В паре шагов! Но недосягаема…
- Несси! Несси! – кричал он, заливаясь слезами, но не в силах ничего сделать. Боль притупилась, и плоть кулаков уже перестала чувствовать холодное и бескомпромиссное сопротивление металла, но он не желал останавливаться.
- Жизненные показатели доктора Андретти упали до нуля, – бесчувственно проинформировал голос. – Нахождение на территории станции опасно. Вам необходимо пройти в космопорт.
- Нет! Нет! Нет! – взревел Дмитрий, не отводя от нее взгляда.
Влажные глаза смотрели не в силах отвернуться. Почему это произошло? Ведь ничего не предвещало беды! А еще так быстро, что мозг не успел ничего осознать. Так не должно было случиться. Не должно! Все нереально… Это сон.
Просто чертовски кошмарный сон!
Дмитрий поддался шоку и поверил в иллюзорность происходящего. Поплывший в бреду разум и бесчувственные, разбитые костяшки рук однозначно убеждали его в этом. Пребывая в состоянии жуткого гипноза, он вдруг обнаружил, как в его окровавленных руках снова возник тяжелый контейнер, а непослушные ноги медленно поковыляли к шлюзу. Чувства не хотели покидать эту женщину, пытались заставить голову обернуться назад и, в конце концов, остановить эти проклятые ноги. Но упрямый подсознательный механизм, руководствовавшийся самосохранением или банальной трусостью, целенаправленно вел его к спасению.
«100 метров» - замелькала надпись под ногами.

10:55
- Вы тоже это почувствовали? – спросил у Стивенсона Уайт, нагнавший его в коридоре. На фоне звучало объявление об эвакуации.
- Еще бы. Взрыв был где-то в западном крыле. Вероятно, в лабораториях или, не дай бог, в каютах. Лори?
- Контроль лабораторного модуля критических повреждений не фиксирует. Связь с контролем жилого модуля оборвана.
- О, нет, – взялся за голову Стивенсон. – Сколько же там осталось людей…
- На этой ночной смене со мной работало около сорока человек, – потупив взгляд, проговорил Виктор.
- Им ведь теперь не поможешь, так? – пытался анализировать Уайт. – Надо спасаться самим. Уверен, что одним ударом дело не ограничится.
- Да, да, – с прискорбием согласился Стивенсон спустя некоторое время. – Поспешим. Нам сюда.
Уже через пару минут, преодолев четыре лестничных пролета и миновав досмотровую и комнату службы безопасности, они добрались до начала очереди, а точнее сказать, паникующей толпы, теснившейся в узком телетрапе. Как его еще называют – «рукав» – был протяженным и почти полностью из прозрачного стеклопластика. Таким образом, отсюда было видно почти все внутренне пространство ангара и все пять местившихся в нем космических катеров. Все «рукава», кроме грузового, протянувшиеся к четырем пассажирским транспортам, были забиты торопившимся на посадку персоналом, которого прибывало в космопорт все больше и больше.
Пожалуй, кроме трех персон в этой куче мале никто не мог разобраться, что происходит на самом деле. Слышались отдельные отрывки домыслов: «кислородные баки», «нестабильный метан», «вулканы», «землетрясение» и прочее. Но в основном многоголосый гул был неразборчив; угадывалось только паническое настроение толпы.
Но все домыслы отпали моментально, так же, как и возникли.
10:58
Тонкую крышу ангара с грохотом прорвало мощнейшим электрическим разрядом, который можно было сравнить только с ударом чудовищной силы молнии. Весь ее гнев обрушился на грузовой космический корабль, стоявший поодаль, заставив его в миг озариться ослепительным пламенем и разлететься на пылающие обломки. Некоторые небольшие фрагменты обшивки громыхнули по стеклу, вызвав напуганные вскрики людей; запас прочности стеклопластика не позволил дать трещины. То, что раньше называлось крышей, также разорвало на части и будто ураганом разметало по земле вокруг ангара, оставив космопорт вовсе без крова.
Взорам напуганных до смерти людей открылся головокружительный вид на яростно вспыхивающую неудержимыми зарницами штормовую тучу, угрожающе нависшую над головами. Она была просто огромна: ее жуткая тень запросто накрывала собой весь «Титан-3». Переливавшиеся всеми цветами радуги в своем, казалось бы, неконтролируемом неистовстве вспышки, норовя то и время сорваться с поводка, нагоняли небывалый ужас в сердцах беспомощных наблюдателей, заставляя дрожать в ожидании следующего действа.
При виде всего этого обезумевшая толпа запаниковала еще больше. Пронзительные женские крики смешивались с лихорадившими от страха вздохами мужчин. Будто одичавшее стадо стоявшие позади усилили безудержный напор на тех, что были спереди, не опасаясь задавить кого-нибудь или затоптать.
- Нам не выбраться отсюда! – заистерил Уайт, в чем естественно нашел поддержку толпы, которая уже буквально несла их. – Оно уничтожит все наши челноки!
- Не уничтожит, – сказал Виктор, произнесся это с такой самоуверенностью и в то же время с таким смирением, что в некоторой степени испугал своих спутников. Толпа донесла их до технической лестницы, расположенной в углублении стены и спускавшейся на два яруса вниз. Все трое смогли протиснуться в нишу, выйдя из бурного потока.
- Что ты сказал, Виктор? – переводя дух, переспросил Стивенсон.
- Думаю, что до следующего удара у нас еще есть, – Крамер глянул на часы, отсчитавшие отрезок времени с предыдущего залпа, – около трех минут. Я должен успеть.
- Что успеть?
- Просто следуйте со всеми на борт. И, Джеймс… - он достал из кармана затертую книженцию и вложил ее в руки Стивенсона: - Это очень важная вещь. Постарайся понять, что там описано. И обязательно передай это моей семье, как изучишь.
Стивенсон даже не удосужился окинуть подношение мимолетным взглядом, а ровно, но все так же недоуменно смотрел на него:
- Куда ты? Что ты задумал?
Но ответа не последовало: Виктор, словно в последний раз в жизни, поглядел на него доброжелательными и печальными глазами. Кто-то окликнул директора станции и резко дернул его за руку, забрав обратно в поток спасавшихся бегством. Уайта затянуло вслед. Когда Стивенсон снова бросил взгляд в сторону Крамера, от него уже и след простыл. Старик до последнего пытался отыскать друга в этой суматошной массе, но ее безудержное течение отчаянно волокло его к космическому кораблю.
Теперь он понял – его друг попрощался, но этот поступок все не укладывался в голове, и разум отказывался принимать это.

Виктор пытался понять сам себя. Почему он делает это? Куда идет? Трезвый рассудок подсказывал, что идея, крутившаяся сейчас в его голове, была совершенно безумной и идиотской, но что-то заставляло не отступаться.
Это что-то, понимал он, – шанс сохранить свое открытие и дать человечеству возможность понять свою природу. Он определенно знал больше, чем кто-либо другой из здешних исследователей. И эти знания имели немыслимую ценность. То, что он нашел здесь, на холодном камешке-компаньоне Сатурна, могло дать ответы на самые важные вопросы и кардинальным образом повлиять на будущее развитие мира. И, разумеется, этот инопланетный захватчик прибыл сюда неслучайно, и Виктор был уверен в том, что тому нужно. И также было очевидно, что никто все равно не уйдет живым от этого разрушительного оружия, если ничего не предпринять. Вот почему нельзя было терять времени, а действовать решительно. Безрассудно, но решительно – чтобы попытаться спасти уцелевших, чтобы попытаться спасти свой бесценный секрет. Это нелегкое чувство долга и заставляло идти на сумасшедшие шаги.
Стерев до жженной рези кожу ладоней, он скатился по лестнице до самого низа и захлопнул за собой люк. Это был технический шлюз, сообщавшийся с ангаром. Повсюду были разбросаны какие-то инструменты, ящики, контейнеры с разным содержимым, а за ними в мельтешащем свете прожектора стоял опытный образец шахтерского робокостюма.
Полным заводским названием механизма являлась замысловатая фраза: «Адаптивный универсальный экзоскелет складского и шахтерского назначения / модель «Катерпиллер-2001». Для простоты в обиходе употреблялись термины: «Робокостюм», «Экзоскелет», или просто «Экзо». Эти машины были привезены сюда несколько дней назад «Паллантом» вместе с другими регулярными поставками. Виктор сам их принимал.
На вооружении исследователей и шахтеров до этого времени были простые автоматизированные роботы, «переквалифицированные» из бывших строителей «Титана-3» в специалистов общего плана, но основная их специализация сводилась лишь к погрузке контейнеров, так как с другими функциями они справлялись лишь с переменным успехом. К сожалению, их навыков не хватало для некоторых сложных задач, требовавших непосредственного человеческого участия.
Одной из основных задач научной станции было исследование грунта и подземных вод, с чем до поры до времени полностью справлялся стационарный автобур. С расширением зоны исследований стало проблематичным использование громоздкой и немобильной установки, поэтому-то ИКИРИС соблаговолил прислать несколько отлично адаптированных для этой работы помощников.
Герметичная кабина экзоскелетов позволяла не только вести работы в пока еще недружелюбной для человека атмосфере подобно скафандру, но и даже пребывать в водной среде под высоким давлением, куда также планировалось провести немало вылазок для сбора образцов. Они были оснащены компактным буром, заменявшим одну из конечностей; на второй же конечности имелся трехпалый захват для выполнения многофункциональных задач. На уровне пояса размещались выдвижные вилы для подъема и переноски грузов. Помимо этого, сверху над кабиной установлен мощный лазер, к слову, вся сложная установка которого вместе с батареями занимала и всю заднюю часть машины, образуя таким образом некий черепаший панцирь. Это придавало ему достаточно нелепый вид, но со стилем ничего не поделаешь, так как лазерный бур являлся основным инструментом, который в состоянии пробиться сквозь породу, непосильную для металлического резака. Ведь главное – это то, что может эта штуковина, а не с какой грацией она будет это делать. И как заметил сам Виктор на недавних испытаниях, мегаватты испепеляющего излучения на ура справлялись с поставленными задачами.
Кабина была раскрыта, и Виктор тотчас залез внутрь горбатой трехметровой машины, включил питание, и защитное стекло герметично захлопнулось. На экране бортового компьютера загорелось табло с надписью: «Все системы работоспособны». Он достаточно быстро вспомнил и освоил управление, что сопровождалось пневматическим посвистыванием механических конечностей.
- Открыть шлюз, – произнес он, закончив тесты с координацией движений и тут же добавил: - Без откачки воздуха.
В целях экономии такого жизненно важного ресурса, как воздух, перед открытием створа его обычно выкачивали шлюзовые насосы, как было заявлено по инструкции, но это требовало затрат другого ресурса – времени. А времени на такие мелочи сейчас не было совсем. Да и очень скоро наслаждаться этим воздухом будет просто-напросто некому.
Над дверью закружился красный проблесковый маячок. Створка стала медленно сдвигаться. Виктор почувствовал легкое покачивание: в шлюз проникало полутораатмосферное давление Титана.
Эти невероятно долгие секунды, пока происходило открытие, заставили Виктора вновь подумать о семье. Его задача была крайне важна, но сосредоточиться на ней он не мог, так как перед смертью все мысли могут быть только об одном. Простят ли ему это Таня и Юля? Конечно, не простят. Возможно, любимая супруга и вовсе его возненавидит за этот глупый поступок. А пока еще наивная дочурка просто не узнает о случившемся и будет скучать, напрасно ждать папу, который никогда больше не вернется. Об этом ей расскажут только, когда она подрастет, но, как известно, чувства со временем утихают, а из раннего детства они вовсе испаряются из памяти. И если не ненависть, так равнодушие возьмет верх позже в ее уме и сердце. От этой мысли Виктору хотелось рыдать, но он верил, что идет на правильный шаг, и что так или иначе его смогут понять.
Пути назад не было.
11:01
Железный шахтер тяжелыми шагами выступил на перрон. Перед ним в ряд стояли четыре катера, в окнах которых оператор машины мог разглядеть головы рассаживавшихся пассажиров. От одного из космических кораблей уже даже отошел телетрап. В это время высокие ворота ангара начали раздвигаться. Задрав голову, он, как и ожидал, увидел над собой зловещую громаду, но уже несколько сместившуюся. Судя по всему, гигантский искрящийся эллипсоид заканчивал раздувать пузырь разрушительной энергии прямо над одним из беззащитных катеров.
- Давай, давай, давай, – сквозь зубы шипел Виктор на загружающуюся полоску на экране.
Наконец он увидел долгожданное: «Лазерный бур готов». Он моментально навел прицел наверх, и благо высокая точность от него не требовалась.

- Сукин сын! – с нескрываемым восторгом воскликнул Стивенсон, увидев происходящее из иллюминатора и узнав машиниста. – Ты только посмотри, что он делает!
Наблюдатели из катеров изумленно следили за новой интерпретацией легенды о Давиде и Голиафе. Из, казалось бы, безобидной пращи экзоскелета выбросился красный луч и тут же вонзился в энергетическую оболочку великана. Из-за мгновенной скорости распространения лазера некоторые даже впали в замешательство, не сразу осознав, кто в кого открыл огонь: луч просто возник и все. Но алое пульсирующее пятно на месте ранения «Голиафа» однозначно определило, кто кого.
Хоть скорее всего корабль-пришелец и не ожидал подобной дерзости, но все же казалось, что эта попытка была для него не страшней комариного укуса. Тем не менее он отреагировал тотчас и переориентировался на крохотного относительно собственных размеров обидчика, так и не обрушив весь свой гнев на безоружный транспорт.
Заметив, что искрящийся пузырь стал переползать по оболочке корабля-носителя в его сторону, Крамер для пущей уверенности дал еще один непродолжительный залп и направил свои механические ноги к воротам. В кабине трясло от нелепых, неспешно набиравших ход шагов тяжелой и неповоротной махины. Сейчас он на собственной шкуре убеждался, что аппарат вовсе не предназначался для спринта, но выжимал все, что было возможно.
11:02
Так и не успев извлечь максимума, Виктор принял сильнейший удар, донесшийся сзади, и его двуногий транспорт взрывной волной отбросило вперед к воротам. В глазах на мгновение потемнело, но в чувство сразу привели посходившие с ума приборы, лихорадочно сигнализируя о бесчисленных неисправностях. В длившемся несколько секунд полете он почувствовал странную легкость. Достиг земли он уже за пределами ангара, рухнув лицом вниз, но не с такой силой, как ожидал. Здесь уже кончались границы инерционного поля «Титана-3», смекнул он. Так или иначе хлесткий импульс, доставшийся ему от удара молнии, сломал Виктору пару ребер, боль которых только сейчас отдалась рецепторами. Еле сдерживаясь, чтобы не закричать, он пытался поднять нерасторопный механизм, опираясь на металлические руки. На помощь к тому же пришли и выдвинувшиеся погрузочные вилы, на пару сантиметров вкопавшиеся в твердый грунт и дав дополнительный толчок. Благодаря этому и низкой гравитации ему удалось довольно быстро снова встать на ноги, и он даже сумел оглянуться назад, чтобы разглядеть последствия удара, буквально расколовшего землю и часть постройки «Титана-3» огромной трещиной. Внеземной агрессор уже готовился нанести следующий удар.

- Сэр, мы готовы к взлету! – проинформировал Стивенсона пилот.
- Нет, не взлетать! – решительно отказал он. - Мы не можем его тут оставить!
- Джеймс, одумайся! – взмолился Уайт. – Он же специально отвлекает от нас внимание. Он жертвует своей жизнью ради нас!
- Заткнись! – осек его Стивенсон. Старик не мог бросить своего давнего друга на произвол судьбы. – Дайте мне связь с ним!
- Канал открыт, сэр, но связь неуверенная, – проведя ряд операций за пультом управления, сказал бортинженер.
- Крамер! Ты меня слышишь? Крамер? – срывая горло, кричал в микрофон директор уже наполовину разрушенной станции.
- Слышу… те… Джеймс… Пл…хо… но сл…шу! – прошипел неразборчивый ответ.
- Мы ждем тебя, дружище! Слышишь! Мы тебя не оставим!
- Нет!.. Улет…йте!.. Я… отвлеку… Джеймс! Найди… семью!.. Позаб…ся… о них…
- Сэр, связь оборвалась, – будто приговор прозвучал ответ бортинженера.
- Дьявол! – досадно выдавил из себя Стивенсон.
- Джеймс, нужно лететь! – настаивал Уайт, теряя терпение.
- Человек в «рукаве»! – сообщил кто-то по рации.
- Впустите его, – прозвучал приказ подавленного Стивенсона. – Мы заберем всех, кого сможем.

11:04
Шевченко в момент охватило непреодолимое чувство страха. Эвакуация могла уже давно закончиться в связи с творившейся чертовщиной, и его могли запросто оставить здесь одного. Вероятно уже все, кто мог, были на борту. Так зачем же ждать еще незнамо кого, если счет и так шел на секунды? Каковы были его шансы успеть на последний рейс? Вполне возможно, что катера уже стартовали или, того хуже, могли быть уничтожены теми страшными взрывами. Как бы то ни было, если транспорта не окажется на месте, ему конец.
Но к своему небывалому облегчению, он обнаружил шлюз впереди открытым, когда вбежал в телетрап. Да и собственно сам челнок еще был пришвартован и вроде бы целым. Вдобавок на том конце даже стоял человек, активно завывавший его. Крепче обняв контейнер и удвоив темп, он рванул к цели, сосредоточившись только на ней; даже вспышки молний, мелькавшие на краю зрения сквозь прозрачные стенки телетрапа, не могли заставить его переключить внимание. Ничто не могло отвлечь его. Весь его внутренний мир скорбел о жертве, которую пришлось принести, чтобы сохранить нечто волшебное и неподдающееся объяснению. Он не смог спасти Ванессу, но ради нее должен был спасти их общее открытие, которое можно было назвать действительно великим. Ведь ничего подобного никто и никогда не обнаруживал и не изобретал. Когда он вернется на Землю, то непременно покажет людям это чудесное явление, и это, возможно, изменит всю науку и даже судьбу человечества. Но даже вся грандиозность этого момента сейчас перекрывалась прискорбным чувством потери. Позади он оставил самое дорогое и важное в своей жизни.
Беги, твердил внутренний голос, беги ради нее.

- Да заткнись ты уже! – не выдержал Виктор и ударил по надоедливой компьютерной панели кулаком. Аварийные оповещения тут же замолкли и погасли. Единственное, что он теперь слышал – это неприятное посвистывание сквозь пробитую внешнюю оболочку. Сбоку от экрана и приборов загорелась единственная лампочка под надписью: «Ручное управление». – Так-то лучше.
Без помощи электроники координировать эту неповоротливую штуковину было намного сложнее, так как приходилось прилагать немалые физические усилия. Конечно, теперь темп был ниже, но зато ничего не отвлекало. К тому же из-за естественной гравитации робокостюм теперь не бежал, а проделывал медленные, но длинные прыжки. Вскоре оператор машины пришел к элементарной мысли, что, отталкиваясь обеими ногами сразу он преодолевает большее расстояние за то же время, что и при поочередных шагах.
Курс его лежал на берег метанового озера, диаметрально противоположный взлетно-посадочной полосе. У Виктора не было возможности остановиться и посмотреть назад, чтобы убедиться, что катера вышли из ангара. Да и связи с ними тоже не было. Он лишь надеялся, что выиграл для своих друзей и коллег достаточно времени. Но зато чтобы лицезреть громадную громыхающую над ним тучу, ему достаточно было лишь слегка закинуть взгляд наверх: она все так же неизменно нависала над ним словно гребень цунами, готовый вот-вот обрушиться на без пяти минут покойника.
Лазер вышел из строя, поэтому ему ничего больше не оставалось, кроме как скакать прочь от ВПП, словно булыжник, брошенный по касательной вдоль глади воды. И чем дальше, тем лучше. Продержаться на столько долго, на сколько возможно.
Но безосновательным надеждам так и не суждено было сбыться: корабль-пришелец нанес роковой удар раньше, чем ожидал Виктор. По его расчетам, энергетическая оболочка должна была накапливать заряд около трех минут. Хоть и этот удар был заметно слабее, но угодил он прямо в цель. Тело Виктора пронизало сильнейшим электрическим током, чуть не лишив его чувств. Потерявшись в пространстве, его полусознательный мозг тускло улавливал быстро перелистывавшиеся картинки: земля-небо-земля-небо. В конце концов кавардак закончился жестким хлопком на спину.

Последний катер вырулил из-за ворот и почти сразу оказался на полосе. Первый в очереди уже начал разгон, а спустя секунд пятнадцать уже оторвался от земли. Вслед за ним почти сразу пошел второй, а третий, заняв место предыдущего, уже готовился к взлету.
Сидя в четвертом космическом корабле, Стивенсон, Уайт, Шевченко и еще около двух десятков человек с замиранием сердца наблюдали за трагической сценой несправедливой расправы над их другом, коллегой, наставником. Все они достаточно ясно, хоть и сквозь желтоватую дымку, видели, как удар молнии пришелся точно в черепаший панцирь ходячей машины, расколов его, как скорлупу ореха. Разряд был такой силы, что оторвал от экзоскелета не только массивную лазерную установку, но и даже механические ноги, пустив отделившуюся кабину в свободный полет с вращением. Спустя несколько кувырков то, что осталось от железного шахтера, рухнуло на озерную гладь.
- О боже, Виктор… Спасибо тебе… - едва слышно произнес Стивенсон с заблестевшими глазами.
Покончив с жалкой для себя угрозой, искрящийся эллипсоид резко поменял направление, но к величайшему облегчению для всех он взял курс в сторону автобура.
Третий челнок взлетел. Четвертый начал разгон, а его пассажиры продолжали неустанно следить за действиями пришельцев.
Нависнув прямо над бездонной шахтой, пробуренной человеческим устройством, эллипсоид озарился ярким свечением, как делал это перед каждым выстрелом, но вместо молнии выпустил ровный зернистый луч в недра Титана.
- Чего оно теперь добивается?! – пытался понять его намерения Уайт.
- Вероятно, это некий гравитационный луч, – предположил Стивенсон. – Эти сукины дети что-то достают из шахты.
И, действительно, откуда-то из глубин поверхностного слоя в свете энергетического луча начало что-то подниматься, что-то резко привлекшее всеобщее внимание, что-то мерцающее ярко-желтыми пульсациями, способное ослепить неподготовленного наблюдателя.
Что-то совершенно невообразимое.
Оно осветило всю территорию «Титана-3» так, как не мог даже «Фаэтон», без преувеличения десятикратно превзойдя его.
- Вон! Смотрите! – вскрикнул кто-то. – Это что?
- Яркое как солнце. Какая-то энергия? - прозвучала чья-то догадка.
- Глаза обжигает.
Пожалуй единственный человек среди всех, сохранявший видимое спокойствие и молчание, мог догадываться о загадочном источнике света. Только он видел подобные пульсации до этого момента. Только он из оставшихся в живых был свидетелем того, на что способно это невероятное вещество. Только он один теперь мог объяснить истинные помыслы нападения пришельцев на беззащитный исследовательский центр людей и похищения этой... «Биоплазмы». Да, именно так он теперь будет называть эту чудодейственную субстанцию. И когда он вернется на Землю, то обязательно покажет общественности свое потрясающее открытие и внесет огромный вклад в постижение тайн Вселенной.
Дмитрий поймал себя на мысли, что никак не может снять ухмылки с лица.

Последний транспорт ушел в верхние слои атмосферы, потеряв из виду как загадочное светило, так и смертоносный инопланетный корабль. Когда стратосферная дымка растворилась в вакууме, на фоне космического мрака и наполняющего его каскада звезд показалось небольшое кольцо, усыпанное сигнальными огнями. Один за другим корабли устремились к нему, как к лучу света среди тьмы, завершая свой долгий путь.
Не прошло и минуты, как кольцо из геометрически правильного созвездия, почти не отличавшейся от своих сородичей по всеобъемлющему смоляному полотну, выросло до солнечного лимба, такого же по размерам, что сейчас окаймлял планетарный диск Сатурна. А чуть погодя, орбитальная конструкция уже смахивала на гигантский светящийся подшипник с выступавшими по внутреннему радиусу роликами, на самом деле являвшимися водородными баками. А в самом центре симметрично правильной гроздью местились огромные сопла двигателей.
Довольно быстро сблизившись с кораблем-носителем, челноки состыковались со свободными шлюзами на внешней стороне кольца. Они заняли лишь малую его часть: силовые установки «Палланта» были рассчитаны на перевозку сотни тысяч тонн груза, а его круглый корпус равномерно облепляли пятьдесят хабов для крепления массивных контейнеров с полезными ископаемыми. Но автоматизированные фабрики на поверхности Титана еще не успели заполнить тару и поднять ее на орбиту, поэтому путешествие, – а в данном случае бегство, – на Землю предстояло быть «налегке».
И даже когда наконец термоядерные двигатели унесли беглецов прочь от очаровательных владений Сатурна, их коленки продолжали трястись, а сердца колотились, будто в набат. Но шок со временем пройдет, и тогда их умы начнут анализировать случившееся. Они осознают, что теперь у человечества есть неопровержимые доказательства существования инопланетного разума, причем разума враждебного, погубившего без видимой на то причины много людских душ. Мир встал перед потенциальной проблемой, угрозой собственной безопасности, которая возникла извне. А может и угрозой существования? Чего теперь стоило ожидать глобальному сообществу? И какие действия предпринимать? Ясно только одно – не сидеть, сложа руки.

Вот и конец, обреченно думал Виктор, фактически пребывая в состоянии транса, предсмертной агонии. Он не чувствовал своего тела. Система подачи кислорода не справлялась со все сильнее и сильнее пробивавшимся давлением извне. Та же беда и с обогревом. Вероятно, в кабине было очень холодно, а от чужеродной газовой смеси клонило в сон. Но он был лишен возможности что-либо ощущать. Лишь уставшие глаза могли его хоть и с трудом, но слушаться. Отрешенный взор его был направлен вслед уходившим в точку транспортникам. Где-то там далеко в небе. Ему хотелось улыбнуться, хотя вряд ли непослушные мышцы лица могли это выразить. Безусловно он был доволен выполнением своего безумного плана. Он спас всех, кого только смог, но, сделав это, он обрек своих девочек на страдание.
Взгляд машинально опустился с небес на берег, где стояли два неподвижных силуэта. Фигуры были темными, словно тени, а глаза, как в ночных кошмарах, – были опустошенными и безжизненными. И все остальное было почти как в тех же чертовых кошмарах: над головой бушевала страшная буря, яростно сверкали ослепительные молнии, и он один, совсем один на этом проклятом озере, и некому помочь. Его зыбкое суденышко потерпело крушение.
Он не услышал и не смог почувствовать, как обледеневшая порода под ним – наполовину погруженным в озеро, – хрустнула и дала груде поковерканного металла свободно пойти ко дну.
Последнее, что смог узреть несчастный, пока низкоплотный сжиженный метан почти моментально не скрыл его под своей гладью, было преображение силуэтов в ясные образы его любимых. Ожившая женщина печально смотрела на него блестящими от слез глазами, в то время как маленькая девочка с ярким красным бантом на рыжей макушке взяла за руку маму, а свободной ладошкой взмахнула уходившему в последний круиз папе.
Они простят его. Потому что любят.
Прощай, Юленька… Прощай, Танечка…

[Татьяна Ка.]

Не знаю, насколько этот отрывок оригинален - в смысле, что чаще всего гибель станций выглядит везде одинаково, но захватило. Прочитала влет. Попереживала. Но я все-таки не фантаст.

[Max Peshka]

Не знаю, насколько этот отрывок оригинален - в смысле, что чаще всего гибель станций выглядит везде одинаково, но захватило. Прочитала влет. Попереживала. Но я все-таки не фантаст.

Спасибо, Татьяна