Что-то у меня все главы более или менее спокойные. Сегодня "Остапа несло"...
Гл.
Помирились они быстро, потому что ссориться по-настоящему не умели. Кристианна простила тетушке оплошность с приворотом. В конце концов ничего страшного не случилось. Она по-прежнему свободна и вольна распоряжаться собой. Пройдет время и приворот ослабнет, тогда Далила сможет перевести интерес Ленчика на другую девушку. Это было бы правильно, но в глубине души Кристианна немного сожалела, что больше не будет объектом поклонения. Печально, что всего лишь приворотного.
- Будем пить чай!
Далила накрыла для них двоих стол, вскипятила чайник и торжественно поставила на середину стола, покрытого бледно-голубой льняной скатертью, коробку с тортом. Приоткрыла крышку, показав съедобную красоту. Ни в Алаверне, ни здесь Кристианна не могла остаться к сладостям равнодушной.
- Это медовый торт, дорогая моя, безумно вкусный и сладкий! Как ты любишь. – Тетушка ловко нарезала торт на ровные кусочки, переложив один из них на блюдечко Кристианны. – Медовая любовь… красиво звучит! Любовь такой и должна быть, пусть немного приторной, зато вкусной, запечатленной поцелуями на губах…
Проглотив небольшой кусочек торта, Кристианна слизнула крошки с губ.
- Тетя, это ты сейчас к чему? Надеюсь, не в продолжение темы Ленчика! С этим мы, кажется, разобрались.
Оглянувшись на нее, Далила отмахнулась:
- Нет, это я так, вычитала в женских журналах. Кстати, тебе было бы полезно почитать их. Там печатают много интересного – о моде, о том, как правильно одеваться, краситься, вести себя с мужчинами… В общем, как правильно быть женщиной.
Кристианна отодвинула недоеденный торт.
- По-твоему, я не женщина?
- Ты само совершенство, - успокоила тетка и тут же добавила: - Но даже совершенство требует совершенствования, прости за витиеватость мысли. Никогда не вредно научиться чему-нибудь новому. Например, ты напрасно продолжаешь носить вещи из Алаверны – тебе очень идет здешняя одежда, особенно брюки. Не нравится пристальное внимание мужчин? Тебе ли к нему привыкать? Там на тебя глазело целое государство! Наслаждайся мужским вниманием, обожанием, любовью, пока это все медовое и мед тот не засахарился, как у меня!
На Далилу напало какое-то меланхоличное настроение. Она то и дело вздыхала, закатывала глаза и чему-то улыбалась. Если бы Кристианна могла в такое поверить, то подумала бы, что та влюблена.
- Тетя, скажи честно, ты когда-нибудь любила? Ты сто раз говорила, что нет… Но вдруг на сто первый раз это окажется не так?
На густо напомаженных губах тетушки застыла мечтательная улыбка.
- Да куда мне…какому мужчине понравится жена ведьма? Я могла бы отказаться, когда проводили обряд посвящения. Но… такова уж моя судьба, быть ведьмой. Зато у тебя есть надежная защита и верное плечо!
Кристиана приняла ответ тетушки близко к сердцу, но не удержалась от нового вопроса:
- Но тебе хотелось полюбить?
И что-то в дрожи теткиных рук подсказало Кристианне ответ заранее.
- Ты бы хотела…
После секундной заминки, за которую Далила открылась Кристианне с новой стороны, она вернулась в прежнюю себя – отвязную тетушку, намудрившую с приворотом.
- Это кто у нас рассуждает о любви, не ты ли? – Она приподняла лицо Кристианны за подбородок. – По-моему, это тебе вдруг захотелось полюбить, и не тем пустым, глупым чувством, которое ты испытывала к Октавиану. По сути говоря, ты не любила его, а хотела обладать им. Когда любишь, отпускаешь…
Желание поспорить Кристианна заела очередным кусочком медовой сладости. Далила перестала собирать со стола и теперь просто смотрела на нее, и ее взгляд напомнил Кристианне взгляд покойной матери.
- А ведь ты повзрослела…
- Тетя, я и так взрослая!
- Нет, я сейчас о другом. Внутри тебя все еще живет другая Кристианна, маленькая девочка, которая боится соединиться с Кристианной взрослой. Вот когда это произойдет, ты совсем перестанешь нуждаться во мне…
Кристианна обняла Далилу, прижавшись к ее теплому, мягкому плечу.
- Ты будешь нужна мне всегда!
Тетушка ничего не ответила, лишь похлопала ее по руке.
Вечер выпил до дня последние силы. Кристианна все чаще зевала, прикрывая рот ладонью, а потом не выдержала и отправилась спать.
- Спокойной ночи, дорогая! – Тетка благословила ее и поцеловала в подставленный лоб. – Ты это… не пугайся, Ночью собираюсь побродить кое-где. Так что если покажусь неживой, я еще не умерла.
У Кристианны сдавило горло.
- Ты собираешься в Алаверну?..
- Пока, думаю, рановато, но рано или поздно мне придется побывать там. Себя покажу, новости узнаю, на отца с твоей мачехой погляжу, но не сегодня.
Кристианна вздохнула. Бессмысленно было повторять. Как она скучала по родному дому, людям, всему, что окружало ее с рождения, проникало в душу и сердце. Наступит ли день, когда она сможет подумать про потерянное без сжимающей нутро скорби?
Перед сном Кристианна приняла ванну. Вот что всегда поднимало ей настроение. В Алаверне это походило на нудный ритуал ожидания служанок, бегающими из кухни в купальню с наполненными горячей водой ведрами. И дальне не происходило ничего интересного: с Кристианны снимали платье, расчесывали волосы, чтобы те не спутались в воде. От аптекаря приносили настой из садовых и диких трав, чтобы после купания кожа стала нежной и хорошо пахла. Пока служанки справлялись со всем этим, вода успевала остыть, и вместо удовольствия частенько приходилось замерзать до зубной дрожи, а потом отогреваться в кровати, закутавшись в одеяла.
Здесь все было иначе. Кристианна с благоговением крутила краны, наполняя ванну горячей водой, чтобы едва терпелось, наливала цветочный гель и взбивала пушистую пену, в которую погружалась покрякивая от удовольствия. Если вода остывала, снова крутился кран с горячей водой. Приходилось потом повозиться с мокрыми волосами, но Кристианна научилась справляться с ними с помощью ужасно жужжащей вещи, которую тетушка называла «фен».
После купания сон одолел окончательно. Кристианна переоделась в длинную прозрачную сорочку, с наслаждением вытянулась под одеялом, устраивая голову на подушке поудобнее, и закрыла глаза. Мысли в голове замедлились, стали похожи на желе, а потом и вовсе замерли. Кристианне было так хорошо и спокойно, что не хотелось ни о чем думать.
Ей снился знакомый пестрый ярмарочный шатер. Смуглые руки цыганки откинули для нее полог. Без всякого страха Кристианна шагнула в прохладный сумрак и замерла. Все было изведано, и все же что-то неуловимо изменилось. Кристианна озиралась вокруг, узнавая завораживающе плавные движения перышек ловца снов, мелодичное позвякивание монисто на шее хозяйки шатра. Но сегодня цыганка непочтительно молчала, держалась в тени и старалась не приближаться.
В груди Кристианны возникло странное чувство, которое случается на болоте: наступишь ногой на зеленую, цветущую кочку, и только потом понимаешь, что под ней ничего нет. Только уже поздно поворачивать назад. Как завороженная Кристианна смотрела на приближающуюся женщину, на черные тяжелые косы, в кончики которых были вплетены сухие птичьи лапки. Но это же сон, сон, смотренный-пересмотренный сотни раз!
Цыганка приблизилась, и на Кристианну взглянули наполненные ядом глаза.
- Вот мы и встретились… Неужели ты думала, что на свете есть такое место, где ты можешь скрыться от меня?
Фельда!..
Кристианна пятилась до тех пор, пока не уперлась спиной в полог шатра. Сколько она ни пыталась поднять его, тот оставался на месте. От страха ее почти парализовало. Но это сон, только сон! Отчаянно стараясь проснуться, Кристианна терла глаза, била себя по щекам и щипала под злобный смех мачехи.
- Нет, не может быть!
- Еще как может, паршивка, в чем ты сейчас убедишься!
В руках Фельды, взмывшей под крышу шатра, появился луч света. Увернуться Кристианна не успела – луч обхватил горло и начал стягиваться. Фельда медленно тянула его на себя, пока Кристианна беззвучно открывала рот, словно вытащенная на берег рыба.
- Ты пожалеешь, что хотела опозорить меня перед твоим женихом… Ты едва не нарушила все мои планы, мерзавка. Будешь теперь валяться в ногах и просить пощады…
Луч не только сжимал горло, но и жег кожу. От боли из глаз потекли слезы. Но Кристианна еще сопротивлялась, просовывая пальцы между шеей и лучом и не давая тому сомкнуться окончательно. И все-таки это был не сон, это было за гранью сна и реальности.
- Что же ты молчишь? Кричи! – надрывалась в хохоте Фельда. – Зови на помощь! Только тебе никто не поможет, потому что ты никому не нужна. Ты одна, ты – никто, беглая девка, с которой я могу сделать все, что угодно. Проверим?
Кристианна почувствовала, как ноги оторвались от земли – она повисла в воздухе. Тело вытягивалось струной, в голове мутилось от недостатка воздуха. Перед глазами мелькали стены шатра, летающая вокруг Фельда, слепил свет, а все ощущения замерли на боли. Но эта боль оказалась живительной и привела ее в чувство.
Для начала Кристианна замедлила дыхание и перестала паниковать. На длинное заклинание-оберег дыхания не хватило, получилось лишь бросить краткое :»Фурб!» Холодный нож уместился на ладони. Его маленькие размеры могли успокоить только того, кто не был знаком с магической силой ножа, подвластного мысли хозяина. Кристианна отпустила нож только тогда, когда смогла задержать взгляд на руке Фельды. Острие фурбы прокололо той ладонь насквозь.
Страшно завизжав, Фельда закрутилась в воздухе и отпустила луч. Кристианна упала на землю и, не обращая внимания на полоснувшую по телу боль, поползла к выходу. Дышать стало легче, теперь она смогла произнести новое заклинание:
- Ассам!
Очередной нож, вернее, магический кинжал сменил в руках фурбу. Она дотронулась острием до полога и тот, словно сброшенный с горы камень, пошел трещинами, а затем рассыпался в пыль. Кристианна выползла из шатра, встала на ноги и тут же рухнула обратно на землю, чтобы очнуться уже в своей кровати.
«Есть в моей книге хорошее. Кое-что слабо. Немало есть и плохого. Других книг не бывает, мой друг». Марциал