Живодер - рассказ. Любовь, звездолеты и термоядерный взрыв.

[Maxfactor]

Рассказ получился большой - 48000 знаков с пробелами, поэтому я буду выкладывать его частями. Сегодня первая часть. Если понравится - выложу продолжение. Если нет - буду дорабатывать дальше, пока не доведу хотя бы до уровня книги про попаданца на Ил-2.

Теодор Эллисон, пилот-разведчик звездного флота, устало бродил по городу и никак не мог решиться. Он вглядывался в лица попадавшихся навстречу ему людей, слушал грохот катившихся по рельсам примитивных электрических машин. Ему было не по себе от того, что многие из этих людей, сегодня живые и здоровые, через несколько лет умрут. Причиной их смерти станет содержимое двух маленьких пробирок, лежащих в карманах небольшой сумки.

- Пилот, хватит дрыхнуть! Есть работенка! – нарочито фамильярно объявил полковник Джеральд Манн, командующий базой. Обычно, если он приходил с заданием сам, дело обещало быть серьезным.
Налив себе и высокопоставленному гостю чая, Теодор приготовился слушать очередные навязчивые наставления. Неужели нельзя просто вручить предписание и свалить куда подальше? Нет, будет сидеть, и давить, давить авторитетом.
- Ты когда-нибудь вылезаешь из своей каюты? – издалека начал командир. - В отделе обработки информации есть такие красотки - закачаешься. А ты парень видный… хоть немного не в себе.
- Мне и одному неплохо, - равнодушно ответил Теодор. Разговор начал его утомлять. Голос командующего показался сегодня особенно ненавистным – он всегда отвлекал пилота от теоретических размышлений.
- Тебя вообще можно расшевелить? Ладно. Надо кое-что кое-куда доставить. Задание очень щекотливое, не всякий с ним справится. Даже у тебя вероятность успешного выполнения всего восемьдесят процентов.
- Разве я полечу один? Мне всегда казалось, что группа работает эффективнее.
- Не в этом случае, – командующий отвел взгляд. - Учитывая характер миссии, вероятность ее выполнения группой существенно снижается. Через час состоится брифинг, на нем тебе объяснят детали.
Теодор мало что понимал в генетике - какие-то аллели, сцепления, признаки, носители – погруженный в свои мысли, речь маленького профессора он слушал краем уха.
- … цивилизацию надо почистить от носителей нежелательных генов! В противном случае вероятность ее самоуничтожения весьма высока! И делать это надо в самое ближайшее время – даже небольшое промедление может быть фатальным! У меня все.
В главной столовой базы пилоту стало не по себе – посетители смотрели на него каким-то жалостливым взглядом, будто он смертельно болен, и единственный из всех остается в неведении относительно собственного недуга. Заказав обед, Теодор сел за самый дальний столик. Его слух обострился, и он слышал все разговоры во всех уголках обеденного зала – такова была особенность чудом выживших представителей его расы.
- … привет, старичок…
- … при увеличении тактовой частоты до тысячи трехсот мегагерц…
- … а наши-то как их…
- … туннельный эффект…
- … бедняга, ведь ему предстоит сделать всю грязную работу в операции «Живодер». Он единственный в своем роде на базе – поверь нашему многоопытному психологу. Эмоций – как у компьютера…
Пилот встал и отправился в зал заседаний, едва не опрокинув поднос с тарелками.

- Итак, друзья! Наше совещание продолжается! Слово для доклада предоставляется профессору биологии Ивану Браге.
- Генетик уже озвучил проблемы, которые могут привести к гибели целой цивилизации. Я вкратце напомню о них…
Теодор, что называется, «ушел в себя». Он размышлял о собственных возможностях, способностях и целях, строил планы по преобразованию мира, думал о звездах и галактиках и о том, что находится за краем Вселенной. Во всем этом не было совершенно никакого смысла: изменить устоявшийся порядок вещей не представлялось возможным. Но он копался и копался в себе, и глубине его размышлений могли позавидовать адепты самых радикальных эзотерических практик.
- Пилот! Послушайте, пилот! Вы хоть иногда просыпайтесь! Вам же лететь!
В зале раздался смех.
- Я что-то упустил?
- Повторяю. Мы вырастили… эээ… культуру H1N1, она поможет почистить цивилизацию от носителей нежелательных генов. В рамках операции «Живодер» Вам предстоит доставить вирус на место. Для нас он совершенно безвреден, можете не беспокоиться.
- Почистить цивилизацию… Я правильно понял, что носители попросту умрут?
Биолог поморщился. Теодор всегда резал по живому – никакого чувства такта.
- Как это ни печально, другого выбора нет. Если не почистить цивилизацию, она с большой долей вероятности погибнет через несколько десятилетий. У нас уже есть похожий пример – вспомните «Призрак-5».
- Полковник, я могу отказаться?
- Нет. Случай исключительный - лететь придется. Разве мне легко отдавать такой приказ? Но… долг службы, он касается и тебя. Еще одно. Местные деньги мы тебе выдадим, наши языки в целом совпадают. Вопросы есть?
- Скажите, профессор, какой процент обречен? – неожиданно спросил пилот.
- Численность населения планеты примерно полтора миллиарда человек. Носителей три-пять процентов, что-то около пятидесяти миллионов. Ну, может чуть больше или меньше.

- Эй, смотри куда идешь, приятель! – мимо проехала тарахтящая самодвижущаяся повозка, обдав Теодора вонючей гарью. Он пересек широкую улицу и погрузился в тяжкие раздумья.
- Эй, мистер! Мистер! – звонкий девичий голос вывел пилота из задумчивости.
- А? Что? Нет, это кто-то другой! – растерянно произнес Теодор.
- Мистер, пожалуйста, помогите, - две хрупкие девушки, надрываясь, тащили большую сумку, раздувшуюся от тяжелого и объемного груза.
- Давайте сюда. Ох, ну ничего себе, масса.
Через несколько показавшихся пилоту бесконечными кварталов показался утопающий в зеленой растительности выбеленный двухэтажный дом с эркерами.
- Пока, господин Графтон меня уже заждался! - рыжеволосая девушка чмокнула свою светленькую подругу в щечку и упорхнула так быстро, словно ее перевели в цифровой код.
- Интересно, что может столько весить? – неожиданно для себя спросил пилот.
- Как ты думаешь? Кладезь знаний.
- Вот это да! Настоящие бумажные книги! Можно посмотреть? «Анатомия человека», «Курс внутренних болезней», «Инфекционные заболевания». Ничего интереснее нет?
- У нас дома большая библиотека. Только неприлично девушке приглашать к себе незнакомца.
Пилот хотел развернуться и пойти своей дорогой, но стоило ему заглянуть в широко распахнутые зеленые глаза с неумело выщипанными ресницами, как, задохнувшись, он произнес деревянным голосом:
- А… Э… Так как же тебя зовут?
- Сьюзан Войд, для друзей просто Сью.
Пилот замялся, вспоминая параграфы устава, но знакомства с девушками не упоминались ни в одном из них:
- Очень приятно. Мое имя Теодор. Теодор Эллисон.
- Мишка Тедди, покажи свою туфельку! – Сью улыбнулась. - Теперь тащи свою… вернее, мою ношу ко мне. До следующей пятницы я совершенно свободна. Но мы не будем сегодня скучать в библиотеке, в городе можно найти занятие поинтереснее. Это мое последнее решение.

- Чем ты занимаешься? - спросила Сью, цокая каблуками черных кожаных туфель по мостовой.
- Я астроном. Думаю, не ошибусь, если скажу, что ты учишься на врача.
- Какая проницательность, - в голосе девушки не было издевки.
- Учитывая набор книг в твоей сумке, удивительно было бы, если стала бы кем-то другим. Например, ядерным физиком. Ладно, забудь.
Девушка улыбнулась, и потащила Теодора по улице, взяв его под руку.
- Свежие новости, свежие новости! Сэр, купите газету - перед парочкой остановился мальчик-разносчик, и Теодор дал ему монету. Заголовки кричали: «Сокрушительное поражение! Русская эскадра разгромлена под Цусимой!»
- Наверное, русские и японцы кажутся друг другу неопрятными или безмозглыми. Пиф-паф – и готов свеженький покойничек.
Девушка не восприняла плоскую остроту:
- Не надо над этим шутить, - бледно-розовые губы девушки превратились в тонкую линию. Видимо, она знала нечто, недоступное обычному человеку.
- А, по-моему, война – это весело. Ты знаешь, во время одного из заданий… - Теодор поперхнулся, увидев гнев на лице Сью.
- Прошу прощения. Но, если ко всему относиться серьезно, то можно сойти с ума.
- Иногда мне кажется, что мир уже сошел с ума.
- Это еще только начало. То ли еще будет, - неосторожно ляпнул пилот.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Только то, что все еще впереди.
Сью вздернула свои симпатичные светлые брови, но ничего не ответила.
Возле ресторана сидел замызганный чернокожий мальчик, прохожие кидали ему мелочь за унизительный труд по чистке чужих ботинок.
Пилот подошел к ребенку и, не говоря ни слова, протянул ему банкноту, не давая даже прикоснуться к своей идеально сверкающей обуви. Два прожектора округлившихся глаз говорили сами за себя.
- А у тебя широкая душа, Тедди! Зачем ты дал бутблекеру сто долларов? Это же целое состояние!
- Пусть лучше идет учиться. А вам советую придумать ботинки, которые не нуждались бы в уходе. Вроде моих.
- Постой. Как же тогда люди будут зарабатывать себе на жизнь?
Пилот пожал плечами. Наверное, здесь так принято, и не стоит более нарушать инструкции, вмешиваясь во внутренние обычаи. И уж тем более не стоит говорить девушке, что деньги канули в лету вместе с корпорациями в очень давние времена.
Похожий на длинную жердь скрипач извлекал из видавшего виды инструмента звуки, от которых хотелось немедленно сделать с собой что-нибудь нехорошее. Теодор ушел в себя, отгородился от всего мира, разглядывая картины, изображающие старомодные здания и сооружения. Интересно, это фотографии или живопись? Выживет или нет неизвестный художник после…
- Тедди, очнись! С Луны ты свалился, что ли?
- Как тебе сказать. Может, даже и не с Луны, а еще откуда-нибудь подальше.
Сью очаровательно улыбнулась, и сердце пилота пропустило несколько ударов. Он торопливо сделал пару глотков горячего кофе.
- Кто твои родители? У тебя британский акцент, но ты не англичанин – я иногда с трудом понимаю, что ты говоришь.
- Да? А командующий говорит, что наши языки почти не отличаются. Но вот с родителями у меня туговато.
- Ты сирота? - удивилась девушка.
- Нет. Просто когда я был маленький, меня отдали воспитывать в…
- А, в пансионат! Родители уехали в Индию или Африку? Так они у тебя плантаторы?
Пилот не знал, что такое «Индия» и где это находится, поэтому решил промолчать. Он поймал пристальный взгляд зеленых глаз, сердце ощутимо кольнуло, и в нем родилось какое-то непонятное щемящее чувство. Неожиданно на тонком лице девушки отразилось смятение. Она опустила глаза и пробормотала что-то невнятное.
- Кто твой отец? – пилот задал этот вопрос неожиданно даже для себя.
- Военный моряк, офицер флота США. Недавно вернулся из похода, был наблюдателем на войне русских с японцами.
Вот почему она так болезненно отреагировала на, казалось бы, безобидную шутку.
Сью таскала пилота по залитым солнцем широким улицам, видимо, ей доставляло удовольствие строить из себя экскурсовода:
- Несмотря на несоответствие общей планировке города, это расположенное в нескольких футах от моста здание служило мэрией. Представляешь?
- Без шуток? - отвечал Теодор, невозмутимо вышагивая по неровной брусчатке тротуара. Какое счастье, что ботинки имеют встроенные амортизаторы. Как Сью вообще может идти здесь на высоких каблуках? Наверное, сила привычки.
Когда солнце склонилось к закату, молодые люди зашли в большой парк, и долго сидели на деревянной скамье, держась за руки.
- Ты знаешь, - сказала девушка, - почему-то я не могу просто встать и уйти.
- Честно говоря, я тоже. Мне еще ни с кем не хотелось… остаться. Тем более в таком месте, как здесь.
- А что не так в парке?
- Да не в парке дело… вообще здесь… ладно, забудь, когда-нибудь я тебе все объясню.
Они посмотрели друг на друга, и вдруг Сью вскочила, прижалась к Теодору и впилась в его рот тонкими сухими губами.
- Не знаю, что со мной, - прошептала она – Не знаю.
Он провожал девушку, как во сне. Наверное, больше они никогда не увидятся, и это к лучшему – через несколько дней он улетит, оставив бедняжку страдать в одиночестве, но не успеет разбить ей сердце.
Сью распорядилась иначе. У двери белого дома с эркерами она решительно сверкнула прекрасными зелеными глазами и произнесла:
- Куда ты сейчас пойдешь? Уже поздно, идти пешком может быть опасно – говорят, в городе объявилась банда. У нас есть комната для гостей.
- Ну, как бы неудобно.
- Да брось. Мы же не собираемся делать ничего предосудительного.

[Татьяна Ка.]

Через час состоится брифинг, на нем тебе объяснят детали.

Да ну?..
БРИФИНГ (английское briefing), встреча официальных лиц с представителями средств массовой информации, на которой вкратце излагается официальная позиция по определенному вопросу или согласованная сторонами...

[Maxfactor]

Через час состоится брифинг, на нем тебе объяснят детали.

Да ну?..
БРИФИНГ (английское briefing), встреча официальных лиц с представителями средств массовой информации, на которой вкратце излагается официальная позиция по определенному вопросу или согласованная сторонами...

А как правильно? В первоначальном варианте была пресс-конференция, а мне сказали, что надо писать "брифинг".
PS. Так стоит продолжать или нет?

[Татьяна Ка.]

Я всегда лезу куда не просят, но с моей точки зрения подобные задания даются с глазу на глаз, даже если потом случится небольшая "утечка", чтобы остальные жители поняли, что ему предстоит сделать. Возможно, сюжет опять не так нов - это мечта всех западных стран, избавиться заранее от тех, кто, например, может быть болен, но я бы почитала продолжение. Вдруг ваш взгляд на эту тему будет интересен.

[Maxfactor]

- Здравствуйте. Я – коммандер Келли Войд. Присаживайтесь за стол, - от высокого человека лет сорока отвратительно разило табаком.
В отличие от вонючих сигар моряка, кофе оказался превосходным, и пилот глотал чашку за чашкой, слушая истории бурной морской службы высокопоставленного офицера.
- … представляешь? Он дал залп, не сняв дульную пробку со ствола. Орудие – в хлам! Вы не слушаете? Кажется, я вас утомил. Энн! Комната готова?
- Еще полтора часа как, дорогой, - внешность маленькой невзрачной женщины, потерявшейся в тени своего мужа, так и осталась загадкой для Теодора.
- Ложитесь спать, это приказ, - улыбнулся хозяин дома.
- Ай-ай, сэр, - автоматически ответил Пилот.
Коммандер с уважением посмотрел на него.
- Служили во флоте?
- Что-то вроде. По большому счету, я и сейчас там служу, – за исключением некоторых деталей, это было чистейшей правдой.
- Вы же астроном?
- Одно другому не мешает. Без астрономии в нашем деле никуда.
- Так Вы штурман? – коммандер оказался проницательным человеком. Впрочем, тупица вряд ли получит звание, носителю которого положено командовать крейсером.
- Заодно и штурман. Если Вас интересует мое звание – я старший уорент-офицер, – и снова разница была только в деталях.
Пилот лег на кровать, предназначенную, наверное, для супружеской четы великанов. Он никак не мог уснуть на простиравшейся, насколько видел глаз, пуховой перине, после койки звездолета роскошное ложе показалось ему избыточно мягким. Слух обострился, теперь Теодор слышал шелест листвы, тиканье часов где-то в одной из комнат. На улице залаял пес, и чей-то отчетливо слышимый далекий разговор нарушил тишину совсем рядом:
- Ты заметила, как она на него смотрит? – один из голосов принадлежал коммандеру, второй, очевидно, его жене.
- Заметила. И… я боюсь. Помнишь Графтона? Как бы снова не повторилось…
Грохот оглушил пилота, он подскочил на кровати и уставился на привидение: в комнату вошла Сью в белой ночной рубашке. Девушка показалась сказочной богиней, словно сошедшей с пожелтевших страниц бумажных музейных книг: ее светлые волосы рассыпались по плечам, зеленые глаза блестели. Она села на край кровати и прошептала, схватив пилота за руку:
- Ты мой, мишка Тедди. Только мой. Пока смерть не разлучит нас.
Быстро нагнувшись, Сьюзан поцеловала молодого человека жаркими губами, на секунду прижала его руку к своей маленькой упругой груди и вышла из комнаты. Все произошло так быстро и неожиданно, что пилот не успел ничего понять: он рухнул на подушку, анализируя произошедшее самыми изощренными методами математической логики.
Следующие два дня пролетели для влюбленных, как во сне. Они бесцельно бродили по городу, сидели в парке на скамейке и, глядя друг другу в глаза, не могли наговориться. За столиками в кафе и ресторанах молодые люди, держась за руки и чувствуя себя единым целым, ловили на себе завистливые взгляды многочисленных посетителей.
- Ты теперь моя нераздельная часть, - шептала девушка, и пилот млел от переполнявшего сердце счастья.
- А ты - моя. Только инструкция не разрешает мне просто так… но я спрошу у командующего, и он мне позволит! Обязательно позволит! Это займет совсем немного времени.
- А пока ты будешь ездить за разрешением, оставь мне что-нибудь на память о себе, – предложила Сью.
- Тогда давай сфотографируемся вдвоем, - ответил пилот.
Если бы хоть кто-нибудь из них знал о приметах, они бежали бы от фотоателье, как от огня.
- Приходите через день, - пожилой фотограф в очках выдал квитанцию, которую девушка немедленно убрала в сумочку.
- Вы можете сделать медальон?
- Разумеется, могу, но это будет стоить…
- Забудьте о деньгах, они не имеют значения. На базе мне их выдали в… достаточном количестве. Возьмите, пожалуйста, лучше я заплачу сразу. Не надо сдачи, оставьте себе на счастье.
Сидя на скамейке в парке, Теодор как-то сам того не ожидая, произнес:
- Сьюзан, ты знаешь, я… я люблю тебя. Мне кажется, я умру, если с тобой что-нибудь случится.
Девушка посмотрела на пилота и произнесла:
- Я тоже люблю тебя, Тедди. Как я хотела, чтобы ты это сказал. И если ты уедешь, я буду ждать тебя, сколько бы времени ни прошло.
Они прижались друг к другу и долго сидели, чувствуя, как от каждого из них исходит странный жар, от которого перехватывает дыхание. Внезапно Теодору в голову пришла мысль. В самом деле, рано или поздно придется обо всем рассказать, и неизвестно, как Сью отреагирует на правду. Так лучше сделать это сейчас!
- Я хочу тебе показать кое-что интересное, так что лучше нам проснуться пораньше. Только надень спортивные туфли, в этих монстрах на каблуках тебе будет неудобно.

[Maxfactor]

Пилоту снилось, что большой подъемный кран, раскачивая стрелой, несет его из грузового отсека крейсера «Бодега-бэй» в перегрузочный порт базы. Инициатором кошмара оказался коммандер Войд, он отчаянно тряс Теодора за плечо:
- Вы куда-то собирались, молодой человек? Сьюзан уже давно одета и ждет.
- Я? А… да. А сколько времени? Надеюсь, еще можно позавтракать. Я голоден, как истребитель, у которого забыли перезарядить реактор.
Большая грохочущая машина, которую девушка назвала трамваем, тащилась на самую окраину большого города. И зачем здесь тратят столько усилий на то, чтобы протянуть над рельсами провода? Неужели нельзя изобрести автономный источник энергии? Например, нейтринный генератор…
Через пару километров от конечной остановки Пилот свернул на маленькую тропинку, ведущую в небольшую, заросшую жухлой травой, балку. Девушка в недоумении остановилась: дальше дороги не было.
- Куда ты меня затащил, большой негодник?
- Один момент: сейчас сама все увидишь.
Пилот нажал кнопки на наручных электронных часах и там, где только что ничего не было, появилась серая тень, быстро принявшая очертания небольшого летательного аппарата с треугольным крылом. Судя по выражению лица, изумлению Сью не было предела, но отреагировала она довольно спокойно:
- Что это за зверь?
Теперь Теодор взял на себя обязанности экскурсовода:
- Самый обычный звездолет-разведчик. Небольшой, рассчитан на одного-двух человек. Кстати, если что. Он летает меж звезд.
- И куда же мы полетим?
Пилот улыбнулся:
- Сегодня у нас только планетарная вылазка: не хватало мне еще культурного шока. Я покажу тебе дом, в котором ты живешь, и ты увидишь, насколько он прекрасен. Да, немного пафоса нам не помешает.
В борту звездолета открылась дверь, ее большая створка опустилась вниз, образовав как бы пандус. В воздухе слышалось легкое шипение, из проема в борту дул легкий ветерок, разгоняющий плотную жару начинающегося дня. Сью подставила лицо приятной прохладе и замерла.
- Заходи, не бойся. Никто тебя не укусит. Быстрее, не стоит расходовать много воздуха на продувку шлюза.
В полной темноте замелькали голубоватые вспышки, кожу приятно защипало, лишь через несколько секунд зажегся синий свет.
- Прошла дезактивация, - пилот провел девушку в маленькое помещение, пол которого поехал вверх.
- Садись сюда, в это кресло. Давай я пристегну тебя, и надень этот шлем. Не упирайся, иначе нам будет трудно разговаривать. Так-то лучше.
Пилот сел в кресло, и его движения сразу перестали быть неловкими. Несколько щелчков выключателей, на центральном экране вспыхнула схема энергетической системы корабля и страшный, механический голос проревел: «Подача питания! Все системы включены!»
- Сью, не пугайся. Он добрый, хоть и несколько… настырный. Что не так?
- Боже, видел бы ты себя! У тебя лицо… сияет!
Пилот поднял звездолет и повел его к побережью. Белая пена прибоя отчетливо обозначила быстро промелькнувшую береговую линию, теперь Теодор вел машину над океаном – прямо по курсу простиралась только синяя гладь, в которой отражались редкие белые облака.
- «Обитель», я «Злыдень-505», ноги мокрые!
- Что? – не поняла Сью.
- Над водой, говорю! Забыл, что сейчас мой доклад абсолютно бесполезен.
На горизонте показалось светлое пятно. Оно быстро росло, превратившись в большой пассажирский пароход – промелькнули мачты, надстройки, можно было даже разглядеть людей на палубе, удивленно смотревших вверх. Интересно, что они там увидели?
Сью замерла, не в силах сказать ни слова. Не оборачиваясь, Теодор произнес:
- Ты сейчас-то растеряна. А если бы мы полетели к звездам? Мне бы никаких успокоительных таблеток не хватило… сейчас ты станешь первой на Земле женщиной-астронавтом.
Пилот не стал церемониться, он поднял звездолет на высоту ста километров и по суборбитальной траектории направил его в сторону большого ледяного континента – привлекать лишнее внимание было ни к чему.
Немигающие звезды бриллиантами сверкали на черном куполе неба, прекрасная голубая планета неторопливо поворачивалась, словно кто-то тянул внизу огромную карту. Нос звездолета постепенно опускался, указывая на белевший вдали материк.
- Антарктида, - прошептала Сью, - Зачем нам туда? Там холодно и… пусто.
- Я хочу немного похулиганить, а мне лишние глаза не нужны. Не переживай, в доме твоего отца-коммандера куда опаснее, чем у меня в гостях.
Звездолет помчался над ледяным панцирем вечно замерзшего континента к линии раздела дня и ночи. Тьма наступила почти мгновенно, и только система ночного видения смогла рассеять непроницаемый мрак. После разворота, от которого у Сью закружилась голова, пилот приземлился на продуваемом всеми ветрами ледяном плато.
- Предлагаю маленькую экскурсию, потом отдохнем. Как тебе такой план действий? Начнем, пожалуй, с машинного отделения…
- Знаешь, я когда-то была на крейсере своего отца. Но там все не так. Огромные паровые машины, топка, в которой бьется жаркое пламя, кочегары…
- Кочегаров у меня, к сожалению, нет, - перебил девушку пилот. – Не предусмотрены штатным расписанием. Но если ты хочешь огня…
Заслонка маленького окошка отъехала в сторону. Тусклое голубоватое сияние осветило милый профиль. Дыхание перехватило. Теодор взял себя в руки, и, предварительно откашлявшись, начал длинный монолог:
- Это монстр. Чудовищный монстр, способный нести корабль меж звезд. Инженеры посадили его на цепь, обуздали, связали вращающимися магнитными полями. Но если он вырвется на свободу, то до самого горизонта останется лишь выжженная пустыня, в которой не будет даже пепла – все, что может, расплавится и испарится.
- А что не может? – почему-то девушка проявила странное любопытство к свойствам реактора-аннигилятора.
- А что не может, тоже расплавится и испарится. При таких температурах в плазму превращается все.
В маленькой каюте Сью вдруг прижалась к любимому и с удивительной для хрупкой девушки силой, потащила его на узкую койку.
- Иди же ко мне, я больше не могу…
Она обняла Пилота, а он, не в силах противостоять страсти, начал ласкать ее.
- Я не думал…
- Зато я думала! Думала с того самого момента, как увидела тебя.
Не обошлось без конфуза – как ни старалась Сью, она не могла разорвать на возлюбленном одежду – ее пришлось расстегивать. Потом Теодор провалился в сладкую негу, полную неземных наслаждений, куда более острых, нежели редкие встречи с девицами из отдела обработки информации.
Пилот лежал на койке, прижимаясь к любимой, а снаружи выл ледяной ветер Антарктики и мириады острых льдинок в бессильной злобе разбивались о несокрушимую броню звездолета, в котором было тепло, тихо и уютно.
– Знаешь, я иногда лечу в космосе и думаю, что совсем недалеко от меня – ледяной мрак. А внутри – маленький оазис жизни в океане безбрежной пустоты.
Теодор постучал кулаком в пластиковую облицовку каюты.
- Вот и сейчас мы лежим здесь, а окажись снаружи, не протянули бы и получаса. В этом конкретном месте мрачно и темно, но в целом у тебя очень красивая планета.
- А где твой дом?
Пилот задумался. Стоит ли рассказывать девушке кошмар, от которого он сам избавился совсем недавно? Нужно ли будить у себя чувства, забыть которые стоило больших усилий? Нет, нельзя лгать, иначе это не любовь…
- Мой дом сожгли – неудачный эксперимент. Никто не предполагал, что так закончится, но когда играешь со звездой, может произойти всякое.
- Это страшно. Представляю себе…
- Ничего ты не представляешь! – резко сказал пилот. – От вспышки выгорело все вплоть до мантии. Мою планету теперь нельзя даже реколонизировать.
- Пожалуйста, не надо больше, - в глазах девушки стояли слезы, но Теодор оставался неумолим.
- Наша цивилизация кажется всемогущей, но это не так. В действительности мы такое же порождение космоса, только чуть больше вас нахватались по верхушкам энциклопедии природы. Смех, да и только – Вселенная исследует саму себя при помощи своих же созданий.
Неожиданно раздражение, вызванное далекими воспоминаниями, прошло. Остался только стыд, да чувство вины перед девушкой. Неплохо было бы сменить тему.
- Еще у нас есть базы, это как бы искусственные планеты. Они исполняют роль… ну ваших морских портов. Я с одной из них.
- Ты долго летел?
- Мне хватает нескольких часов, чтобы перелететь от одной звезды к другой. Но это не совсем перелет, скорее… прыжок. Прости меня, я слегка разозлился.
- Нет, это ты меня прости: я затронула твою рану. Ты правда любишь меня, мишка Тедди?
- Да и хочу всегда это говорить. Я уже не могу без тебя, и ты это сама знаешь.
Потом они снова любили друг друга, пили кофе, обнимались и болтали о всякой ерунде. Пилот достал фотоаппарат, и сделал несколько снимков лежащей на койке слегка прикрытой Сью: она была в восторге.
- Правда, цифровая камера – это здорово? А теперь я хочу кофе и похулиганить. И наплевать мне на самого командующего!
Звездолет мчался низко над ночным морем, разгоняясь все быстрее и быстрее. Уменьшая избыточную подъемную силу крыла, поднялись законцовки крыльев, сидевшие в кокпите Теодор и Сью почувствовали легкую дурноту - нос чуть повело из стороны в сторону. Вокруг вспыхнуло яркое оранжевое пламя.
Ослепительного сияния не было лишь прямо по курсу, но кроме линии горизонта разглядеть ничего было нельзя – все слилось в сплошную непонятную массу.
- Ах, как я тебя люблю! – кричал Пилот, держа ладони на ручках управления, его переполняли чувства. – И летать так тоже люблю! Посмотри, как ударная волна вспарывает океан!
По обе стороны звездолета встали две огромные стены воды, отчетливо видимые сквозь светящийся раскаленный воздух. Они казались абсолютно гладкими и неподвижными, но это было следствием огромной скорости.
- А если корабль? – спросила потрясенная девушка.
- Все под контролем – специальный прибор следит за этим! Я здесь могу делать, что хочу – доверься мне!
Оранжевая звезда мчалась с огромной скоростью, и сам Посейдон был бессилен перед ее чудовищной мощью, а два счастливых влюбленных человека наблюдали за разгулом рукотворной стихии.
Через несколько минут пилот потянул обе ручки управления на себя. Опустились законцовки крыльев, и сверкающие молнии остаточных разрядов сменили безумие угасшего огня. После бешеной гонки у самой поверхности воды, Теодору показалось, что набравший высоту звездолет тащится со скоростью старой клячи.
- Так летать очень здорово, но утомительно. Нам пора домой. «Злыдень-505» на обратном курсе.
Звездолет вышел на освещенную сторону Земли: внизу раскинулась безбрежная гладь океана, из-за которой вынырнуло огромное красное солнце и, постепенно желтея, стало подниматься все выше и выше над горизонтом. Неожиданно Сью громко закричала, и машина качнулась в такт неосознанным движениям рук вздрогнувшего пилота.
- Там! Там, смотри!
Но Теодор уже и сам заметил шлюпку, полную изможденных людей, с удивлением и надеждой смотрящих в небеса.
- Надо что-то сделать, - прошептала девушка. – Нельзя бросить их просто так.
- Я сейчас и думаю, как помочь этим бедолагам. Уж больно у них плохой вид.
- Может, дать им воды?
Включив автоматическую систему удержания, пилот открыл дверь и сбросил вниз контейнер с водой, едва не пробив маленькое суденышко. Несчастные жадно пили, очевидно, их собственные запасы давно подошли к концу, и нехитрую процедуру пришлось повторять еще и еще. Когда все в шлюпке утолили жажду, один из них, видимо, капитан, откашлялся и хрипло прокричал:
- Спасибо. Кто вы и откуда?
- Главный палач императора Карадеску! Какая вам разница, кто?
- Мы потерпевшие кораблекрушение с парохода…
- Да мне нет до вашего парохода никакого дела! Понимаете, мне это абсолютно фиолетово. Я сейчас выпущу посадочные опоры… такие штуковины спереди и по бортам, вы зацепитесь веревкой за одну из них и я вас куда-нибудь оттранспортирую. Хотя бы на остров к югу отсюда. ОК?
- Остров Вознесения. Мы будем вам очень благодарны, сэр.
Пилот поморщился:
- Да какой я вам сэр…
- Мы должны хранить тайну и молчать?
- Какой смысл? Можете всем разболтать, если есть желание загреметь в сумасшедший дом.
- Ты жесток с ними, мишка Тедди, – в голосе Сьюзан звучал нескрываемый упрек.
Пилот резко вздернул плечи почти к самым ушам:
- По-моему, я с ними вполне нормально обошелся. А что ты хотела: торжественную встречу с оркестром, море цветов и речь президента?
- Неужели тебе настолько все равно, кто они такие?
- Честно признаться, да. Я и так изображаю из себя героическую санитарку Флоренс Найтингейл, хотя у меня прямо противоположное задание. Кстати, ей недавно исполнилось 85 лет – у вас довольно познавательные газеты.
Буксировка оказалась весьма хлопотным занятием: шлюпка норовила перевернуться, и пилот прилагал все свое мастерство, пытаясь не потопить ее резкими маневрами. Весь остаток дня и всю ночь утомленный Теодор упорно продвигался к острову Вознесения, и на пути ему не встретилось ни одного самого захудалого судна, готового принять обессилевших пассажиров.
Казалось, ночь никогда не кончится, но в этом безмерно долгом путешествии было что-то, отчего пилот чувствовал себя в какой-то мере счастливым. Наверное, причиной этого нежданного блаженства была Сью, мирно дремавшая в кресле навигатора.
Так, необходимо принять какой-нибудь стимулятор, в противном случае можно заснуть и разбить эту распроклятую посудину вместе с кучкой сидящих в ней неудачников.
После полудня на горизонте показались угрюмые и неприветливые берега уединенного острова – безумное сочетание желтого песка, бурых скал и тусклой зелени чахлой растительности. Звездолет вытащил шлюпку на пляж и завис, пока моряки выгружали свои нехитрые пожитки. Как только капитан поднял руку, Теодор убрал посадочные опоры и рванул вверх… вместе с болтавшейся позади шлюпкой.
- Тедди, ты что? – закричала девушка.
- Ах, ты ж, забыл! Вот разиня! – пилот припечатал машину к земле. Деревянное суденышко хрястнуло о песок, превратившись в разлетевшиеся по сторонам щепки.
- Так как нам тебя звать? – спросил один из матросов, разрезая и вытаскивая последний кусок веревки, застрявший в механизме носовой опоры.
- Никола Тесла, - пилот улыбнулся, пытаясь держать открытыми слипающиеся глаза, и поставил переключатель входной двери в положение «закрыто». В газете это имя было напечатано на первой полосе.
В дальней части острова звездолет приютила маленькая бухта, отгороженная от мира мрачной грядой. Спрыгнув на песок, Теодор швырнул в воду плоский камень, он запрыгал по гладкой, как зеркало, поверхности воды, и булькнул, оставив небольшой всплеск.
- Твои родители, должно быть, беспокоятся. Я хотел еще прошлым вечером вернуться, да вот сама видишь, что получилось…
- Я расскажу им…
- О нашей спасательной операции? Думаешь, они тебе поверят?
- Разве ты не подтвердишь мои слова? – Сью удивленно подняла тонкие светлые брови.
- У нас была презабавнейшая история, когда утопившие челнок десантники получили приз за лучшую мистификацию года. Иногда чистейшая правда куда хуже самой наглой лжи.
- Тогда… давай скажем, что мы были на морской экскурсии.
- Да ты просто чудо! Именно эту версию мы и озвучим. Тем более, что так оно и есть, если не считать некоторых мелких деталей.
Потом они любили друг друга прямо на пляже, купались и загорали, и никто не был в силах их остановить отпущенные им часы безоблачного счастья. Каким-то образом злодейка-судьба всегда знает, где отнять, а где прибавить, и как пустить события в одной ей ведомое русло. И нет никакой возможности изменить то, что предопределено.
На обратном пути звездолет попал в жестокий шторм – вопреки здравому смыслу, пилот не стал уходить вверх, за облака, где ярко светило обнаженное солнце. Сверкали молнии, потоки дождя заливали прозрачный купол кокпита, а маленькая машина продолжала лететь, слегка вздрагивая от мощных порывов ветра, способных погубить самый совершенный океанский лайнер.
Буря почти закончилась, и пилот опустил машину до самой поверхности ставшего почти спокойным океана, внезапно прямо перед носом звездолета встала гигантская стена воды. Она надвигалась на Теодора, словно отлитая из зеленого стекла с белыми прожилками, полупрозрачная в свете выглянувшего в разрывах туч солнца.
- Волна-убийца! – закричала Сью.
- А… проклятье… - чувствуя себя жалкой букашкой, пилот потянул рукоятку на себя, пытаясь как можно быстрее набрать безопасную высоту. Чудовищное порождение природы промелькнуло под крылом и исчезло без следа, растворившись в безбрежном пространстве.
- «Обитель», я «Злыдень-505», ноги сухие! – автоматически произнес Теодор, увидев хорошо различимую полосу белой пены прибоя.

[Татьяна Ка.]

внешность маленькой невзрачной женщины, потерявшейся в тени своего мужа, так и осталась загадкой для Теодора.

Откуда же он знает, что она невзрачная, если внешность осталась загадкой?

- Вы же астроном?
- Одно другому не мешает. Без астрономии в нашем деле никуда.
- Так Вы штурман? –

Между астрономами и штурманами есть связь? Каждый штурман астроном, каждый астроном штурман?

в этих монстрах на каблуках

А монстры на каблуках какого года выпуска? если 1900 гг. то там каблук "рюмочкой", а никак не монстр.

[Maxfactor]

Между астрономами и штурманами есть связь? Каждый штурман астроном, каждый астроном штурман?

Есть. Астрономия - часть штурманского дела, особенно в те времена, когда не было инерциальных систем и GPS. Вот если бы Теодор сказал "астрофизик" - тады совсем другое дело.

А монстры на каблуках какого года выпуска? если 1900 гг. то там каблук "рюмочкой", а никак не монстр.

Они монстры с точки зрения Теодора, который туфель на каблуках в жизни никогда не видел.

PS. Слово "невзрачная" убрал.

[Maxfactor]

Отец Сью набросился на пилота, стоило ему войти в дом:
- Молодой человек, я очень разочарован. Ничего не сказав, вы исчезаете на несколько дней, потом заявляетесь, как будто ничего не произошло! А на море, между прочим, шторм, что нам думать?
Коммандер смутился, увидев блаженную улыбку на устах Теодора.
- Мы отправились на прогулку по океану. Кто ж знал, что вояж затянется из-за бури? Не могли же мы позвонить - мобильных коммуникаторов у вас нет.
- Чего нет? – Келли Войд растерянно уставился на пилота.
- Простите великодушно. Не берите в голову, я иногда выдумываю разные несуществующие штучки. Размышляю о будущем, так сказать.
- О кей. Моей дочери, как неразумной женщине, простительно совершать необдуманные поступки, но у Вас-то должна быть какая-то ответственность, долг. Вы же уорент, а все уоренты, которые служили под моим руководством - порядочные люди, – моряк уже остыл и ворчал больше для проформы. – И где же вас носило?
- В Антарктиде, - это было чистейшей правдой.
- Не выдумывайте, молодой человек – Вам это не идет. Ладно, где бы вы ни были, хорошо, что вернулись целыми и невредимыми. Обед уже готов, присоединяйтесь.

- Люди готовы поверить в любую чушь, но истина почему-то вызывает у них проблемы с пониманием. Я никогда не мог в этом разобраться, – говорил Тедди, с увлечением роясь в библиотеке коммандера Войда.
- А ты бы на его месте поверил?
- Может да, а может, и нет. Вряд ли.
- Что ты тогда хочешь от моего отца?
- Ничего я от него не хочу, - задумчиво проговорил Теодор, - Очень интересно. Уильям Шекспир. Вот, смотри: «нет повести печальнее на свете…»
- Нет повести печальней в мире, чем козыри четыре на четыре, - засмеялась девушка. – У того же Шекспира есть замечательные комедии. Зачем так мрачно, плюшевый мишка?
Пилот не ответил. Он вбил несколько строчек из потрепанного тома в карманный компьютер. Сью с интересом смотрела на небольшой ярко светящийся в полутьме библиотеки экран, на котором поползли черные, похожие на извивающихся червей, строки: «Чем больше болезней, тем больше лекарств и денег побольше сгребут. А после положат меня в красный гроб и без суеты отпоют…».
- Что это за бред? – девушка уставилась на Теодора, на тонком аристократическом лице, как в открытой книге, читалось нескрываемое удивление.
- Очевидно, Шекспир писал «Ромео и Джульетту», будучи чем-то болен. Я пропустил текст через дешифратор.
- Никогда не поверю, что Шекспир хотел шифром передать нам послание о своем самочувствии.
Теодор спрятал компьютер в нагрудный карман.
- Я не говорил, что он этого хотел. Необязательно делать что-то намеренно.
- Как-то мне не по себе от твоих умозаключений. Давай лучше погадаем? Закрой глаза, подойди к книжному шкафу… не подглядывай! Теперь тяни… так, открой то, что достал и читай перовое, что увидишь.
- С закрытыми глазами?
- Ха-ха, ну ты смешной. Давай читай быстрее.
«Когда ж вихри с пучиной воюют,
Точно души в изгнанье скорбя,
Тем-то волны меня и волнуют,
Что несут меня прочь от тебя» - продекламировал пилот.
- Гм… из этого Дж. Байрона можно вывести неплохую теорию. Мрачновато, правда. Давай еще попробуем…
- Не надо, - девушка печально посмотрела на беззаботно раскинувшегося в мягком кресле Теодора. – Но если ты уедешь, я буду тебя ждать. Всегда.
Понемногу вечерело, и безоблачное голубое небо превратилось в серую тусклую муть, едва видимую за стеклами маленьких окон библиотеки.
После ужина пилот хотел выйти из столовой, коммандер жестом велел ему сесть и указал на початую бутылку виски.
- Я вас очень уважаю, но нет, - Теодор старался придумать как можно более весомую причину отказаться. И тогда он в который раз сказал правду:
- Отпуск не освобождает меня от службы. Если командующий узнает, мне грозят крупные неприятности.
К удивлению пилота, коммандер сразу согласился:
- Что ж, уважаю. Редко встретишь человека, для которого долг службы важнее личных предпочтений! Тогда я буду пить за Вас.
Отец Сью налил две рюмки, опустошил их и пустился в разглагольствования:
- Какое хорошее слово: долг! Самое главное слово для военного моряка!
Пилот ошеломленно посмотрел на коммандера, а тот продолжал свой страшный монолог:
- Но самое тяжелое для офицера - это жертвы… Надо уметь… посылать на смерть подчиненных, с которыми еще вчера делил тяготы службы. Необходимо уметь жертвовать частью ради спасения целого!
Уровень горячительной жидкости в бутылки понизился почти до самого донышка.
- Однажды мне… пришлось задраить поврежденный отсек… погубив всех, кто в нем был! Но если бы я так не сделал… сотни отличных парней отправились бы на дно морское. А еще… - коммандер поперхнулся виски, увидев странный взгляд Теодора.
- Боже мой, - схватился за голову пилот, - ведь я совершенно забыл о нем! Меня давно ждут на базе! Времени практически не осталось! Спасибо Вам, коммандер, большое спасибо.
- За что? – отец Сью был совершенно сбит с толку.
- Вы избавили меня от сомнений. Теперь я знаю, что делать. Мне придется уехать завтра утром.
Сью закрыла лицо руками, в зеленых глазах стояли слезы.
- Почему? Зачем ты должен ехать, когда мы только нашли друг друга?
- У меня страшная миссия и строгий приказ. И мне очень не хочется его выполнять, но долг гонит меня. Я, как и твой отец, должен погубить часть ради целого. Наверное, только он меня и поймет.
- Почему ты должен жертвовать мной? – закричала Сью.
- Не тобой. Другими. Тебя я заберу, прежде, чем… нет, этого я сказать не могу. Я люблю тебя, все остальной сейчас не имеет значения. Жди меня. Обещаешь?
- Обещаю. Сколько бы времени ни прошло, дождусь, любимый.
Жарким солнечным утром осунувшаяся девушка с кругами вокруг глаз прижалась к своему возлюбленному и зашептала:
- Как тяжело… Я не могу… Но я дождусь тебя. Ты – только мой. Отныне и навсегда.
Глаза Сью были сухи. Волю слезам она дала только наедине со своим одиночеством, ставшим ее спутником на всю оставшуюся ей короткую жизнь.
На пути к звездолету пилот вытащил из кармашков сумки две пробирки, вспомнил слова коммандера и с размаха ударил хрупкий сосуд о брусчатку. Содержимое второй пробирки пилот вылил в водяной резервуар попавшейся по дороге свинофермы. Задание выполнено.

- В четвертый док, быстро! Тебя там заждались! – полковник Манн не давал сказать несчастному Теодору Эллисону ни слова.
- Я хотел Вам сказать…
- Ты выполнил задание?
- Да! Послушайте же, я хочу показать... – фотоаппарат в руках пилота говорил сам за себя.
- Бегом, целая команда ждет тебя уже два дня! Твой звездолет будет в доке, не переживай. И не забывай о долге, мистер Эллисон!
Пилот побежал в сторону четвертого дока, лишь бы не слышать ненавистный голос командующего, уйти от тупого ржавого ножа не режущего, нет - рвущего душу в клочья.
Едва закрылся люк шлюзовой камеры, большой крейсер со странным названием «Бодега-Бэй» отошел от базы - экспедиция началась.

Теодор шел по городу к любимой, которую оставил страдать много лет назад. «Полковник Манн сволочь, и зачем, зачем я выполнил его дурацкую инструкцию? Если бы я ее привез, что бы он мне сделал? Спел бы очередную песню о долге? Наплевать!»
Пилот почти бежал, попадавшиеся навстречу похоронные процессии сильно замедляли продвижение по городу, превратившемуся в огромный морг. Надо ехать на трамвае – а без маски в него не пускают. Хорошо, что на звездолете остались местные деньги с тех далеких времен, когда Теодор был здесь первый раз.
«Еще не поздно, она молодая, еще можно стабилизировать ее организм. Возраст - тьфу».
Быстро обежав крытую самодвижущаяся повозку, стоящую возле знакомого дома с эркерами, пилот изо всех сил вдавил кнопку звонка. Дверь открыл сам коммандер – постаревший и поседевший. Его вид говорил сам за себя.
- А ты не изменился. Был на войне? – старый моряк обнял Теодора, как отец.
- Я был… в экспедиции, - незачем лгать, стоя на краю бездны. Пилот уже знал, как поступит – жизнь потеряла смысл. У него не осталось ничего: ни дома, ни братьев, ни любви.
- Садитесь в автомобиль. Я отвезу Вас… к ней, - старый моряк указал рукой на самодвижущуюся повозку. На городском кладбище коммандер быстро отыскал свежую могилу с простым неказистым надгробьем и надписью «Сьюзан Войд 1882 – 1918».
- Она до самого конца ухаживала за больными. И умирая, вспоминала тебя. Перед смертью она просила передать тебе это.
Пилот взял медальон с надписью «Счастливые времена». С фотографии смотрели два улыбающихся лица – его и Сью.
«А пока ты будешь ездить за разрешением, оставь мне что-нибудь на память о себе» «Давай сфотографируемся вдвоем» - как давно… и только это у нее осталось. А теперь и у него.
- Прощайте, коммандер. Я постараюсь вас не зацепить, - Теодор развернулся и зашагал прочь из города.
Звездолет разогнался, и планета быстро превратилась в тусклую голубовато-зеленую звезду. Расстояние вполне безопасное – не хотелось бы случайно сжечь такой красивый дом, в котором вечным сном спала его любовь.
Пилот прошел в машинное отделение и набрал код, известный только ему одному. В маленьком ящичке хранились два ключа, отпирающие крышку небольшой панели на кормовой стенке. Так, теперь четыре переключателя вверх, в положение «разблокировано». Еще один код - лампы горят кровавым огнем, огнем смерти.
Теодор торопливо откинул защитный колпачок с длинной ярко-красной кнопки, тяжело вздохнул и вдавил ее до конца. Страшный механический голос бортового компьютера проревел: «Система самоуничтожения активирована! Блокировка магнитных полей снята! У экипажа есть пять минут, чтобы покинуть корабль!»
Пилот открыл медальон и сел у переборки, не отрывая глаз от счастливого лица любимой. «Пять минут жизни… как это долго. Целая вечность» .
«Четыре минуты!» «Сейчас у меня один путь – навстречу любви. Ну почему никто не сделает отсчет короче – хотя бы две минуты или даже одну?».
«Три минуты!» «Да быстрее же ты, я не могу ждать. На Базе хотели, чтобы я ждал тысячи лет? У меня есть дела поважнее их возни.»
«Две минуты!» «Целых две минуты. Ничего, скоро мы будем вместе вечно».
«Одна минута!» «Любимая, ждать осталось недолго».
«Тридцать секунд! Всем покинуть корабль!» «Да никого уж нет, а ты беспокоишься. Мы с ней давно мертвы, жаль, что я сам убил ее».
«Десять секунд!» «Я иду к тебе. Теперь никто не посмеет остановить меня».
«Пять, четыре, три, две, одна, выполнить!»
Пилот так и не услышал, как отключились магнитные поля и ничем не сдерживаемая энергия, несущая корабль меж звезд, вырвалась на волю. Не почувствовал он и как его тело превратилось в ослепительный сгусток высокотемпературной плазмы, а душа полетела навстречу той, которую он так мало знал и так сильно любил.

Командующей бушевал. Случай из ряда вон выходящий: последний раз систему самоуничтожения корабля активировали давным-давно, и только из-за пробравшейся в вентиляционную систему враждебной формы жизни.
- Как вы могли такое допустить? Я жду объяснений, – все знали, что спокойствие полковника Манна страшнее самых крепких ругательств.
Главный инженер базы осмелился возразить:
- Простите, но мы не знали, что он проскользнет техническими коридорами. Я думаю, ему кто-то помог, и этот кто-то имеет специальное образование.
Полковник перевел ледяной взгляд на съежившегося психолога.
- А Вы зачем здесь сидите? Где его психологический профиль? Вы что, не читали данные с накопителей его звездолета?
- Нет, а какой смысл? Никогда ж не читают без надобности.
- На сей раз надобность была – Вы прекрасно знали о характере задания. Но это полбеды – на этот раз надо было, как говорится, искать женщину. Он влюбился.
- Не может быть! Я с ним сколько раз работал – эмоций не больше, чем у ремонтного дроида. Вы ведь поэтому доверили ему операцию «Живодер»?
Командующий закусил губу.
- Это я здесь задаю вопросы! Вы должны были влезть к нему в душу, знать чем он живет, что у него в голове!
Психолог тяжело вздохнул.
- У меня еще двести человек…
Внезапно в помещении зазвучал тихий, но отчетливый голос из дальнего угла зала заседаний. Говорил совсем молодой человек, не отрывавший безумных стальных глаз от старомодных стрелочных часов.
- Ну вы и твари… Ох, и твари. Гадкие, бездушные твари.
- Ничего себе – удивлению командующего не было предела, – Как он сюда попал? Он же должен быть в медотсеке, под наблюдением. Но раз уж он здесь… познакомьтесь, это уорент-офицер первого класса Кларенс Хантер. Он проходит курс лечения после Миссии – у него тяжелый посттравматический синдром.
- Это я вывел отсюда пилота, - заявил Кларенс. - Я знаю здесь все коридоры, все воздуховоды, я к Вам в каюту заберусь, а Вы увидите меня только после того, как у Вас за пазухой окажется стакан воды.
- Он с тобой говорил?
- Он дал мне камеру. Вы отправили его в Экспедицию, в эту ссылку… на тринадцать лет. Тринадцать лет неописуемых страданий, а в конце осознание того, что ты убил любимую женщину собственными руками – Вам такое и не снилось, верно?
Неожиданно командующий понял, что сам превращается в допрашиваемого. Он не мог прервать Кларенса – любое неосторожно сказанное слово могло стать триггером приступа посттравматического синдрома с самыми непредсказуемыми последствиями.
- Но он мог бы… обратиться к психологу. По инструкции он обязан был так сделать.
- После того, как Вы отправили его страдать, не дав сказать ни слова? Да ему стало наплевать и на Вас, и на Ваши дурацкие инструкции. Он был слишком послушным... но всему есть предел.
- Он же не знал, что она умерла!
- Ваше счастье. Иначе вполне мог взорвать свой звездолет прямо на базе. Я бы только поддержал такое его решение. А что мешало отложить экспедицию на несколько дней, полковник?
- Ну… подобные страсти редко заканчиваются хорошо. Может, она его разлюбила бы потом? Или он ее?
- Тогда это была бы совсем другая история. А звездолет он взорвал потому что планировал ее разлюбить, да? – ядовито спросил Кларенс, не отрывая взгляда от часов.
Командующему стало страшно – в Кларенсе Хантере словно возрождался погибший Теодор Эллисон. Та же самая туповатая неловкость с одной стороны, а с другой - удивительная способность замечать то, что не видят другие и делать неожиданные, но единственно верные выводы. То же самое внешнее спокойствие, показной холод, а внутри – чувства и эмоции, к которым никому, кроме единиц избранных, не позволено приближаться на целые световые годы.
- Давайте, расстреляйте меня, взорвите, выбросьте с базы. Да я и сам не буду с вами работать. Я отказываюсь быть пилотом у тварей, для которых человек – никому не нужная пылинка. Зачем мне такая жизнь? Я завидую мистеру Эллисону! - Кларенс поднял правую руку с зажатой в ней осколочной гранатой.
Привести ее в действие он не успел, командующий – тренированный десантник, сделал всего одно движение, и смертоносный предмет отлетел далеко в сторону, глухо стукнувшись о пластиковые плиты фальшпола.
Тогда Кларенс посмотрел сквозь полковника отрешенным взглядом. Рука, только что державшая гранату, сжалась, пальцы сделали движение, словно нажимали на невидимую гашетку. Врач зарядил в пистолет для инъекций ампулу с транквилизатором.
- Кажется, мы избавились от очередного безумца, - подал голос психолог, снова съежившись под ледяным взглядом командующего.
- Я избавился от очередного психолога. Вы, наверное, ни сном, ни духом, что экспедиция вернулась в полном составе только благодаря способности Теодора видеть обстановку такой, какая она есть на самом деле.
Полковник посмотрел на безучастно сидящего Кларенса и отдал приказ:
- Измените инструкцию – достаточно согласия самого человека, чтобы забрать его с планеты. Понятное дело, медицинский карантин обязателен. Не хватало мне еще подобных ЧП на базе.
Командующий так и не понял, что не бывает выбора между любовью и долгом. Бывает выбор между любовью и смертью, но понять это дано не всем.
Кларенс очнулся через несколько часов в изоляторе госпитального отсека крейсера «Бодега-Бэй». По едва заметной вибрации корпуса он понял, что крейсер выходит в точку равных энергий перед прыжком. Осмотрелся – воздуховоды забраны прочными решетками, впрочем, открутить несколько винтов нетрудно. Только зачем?
Дотянувшись до лежащего на тумбочке фотоаппарата, Кларенс начал просматривать застывшие секунды чужого мимолетного счастья. Вошел доктор с симпатичной медсестрой, достал пистолет для инъекций, и темнота противоестественного сна затопила угасшее сознание.
Конец.

[Татьяна Ка.]

Они монстры с точки зрения Теодора, который туфель на каблуках в жизни никогда не видел.

Не верю. Разве ему не доводилось летать в другие эпохи? Да и подобный каблук всего несколько сантиметров. Ну никак не "монстр".

[Maxfactor]

Не верю. Разве ему не доводилось летать в другие эпохи? Да и подобный каблук всего несколько сантиметров. Ну никак не "монстр".

Нет, не доводилось. К тому же "монстры" - это не каблуки, а туфли целиком. Я нашел вот такую картинку, и посмотрел, как выглядела обувь:
http://tomatoz.ru/uploads/posts/2011-07 ... 5000_2.jpg

[Татьяна Ка.]

Да, туфли нужные. Но фраза про монстров выглядит современной.
Кусок, где они летели на звездолете показался пустым и вообще как-то не очень... Эмоции не те, все не то.

[Maxfactor]

Кусок, где они летели на звездолете показался пустым и вообще как-то не очень... Эмоции не те, все не то.

С эмоциями сложнее. У меня же фокус на Теодоре, а он вообще не очень эмоционален и малоинициативен. Не заметили, что на все (кроме собственно полета), его подбила подружка? Если бы можно было перенести фокус повествования на Сью, то мы увидели бы бурю чувств.
И еще одна проблема: кресло навигатора установлено позади кресла пилота. Соответственно, Теодор никак не мог видеть Сью - он сидел к ней затылком и был сосредоточен на управлении. (Мог бы включить автопилот, конечно, но это не в его принципе).

[Татьяна Ка.]

А это не имеет значения, что с точки зрения Теодора. Он же видит, как она реагирует, слышит, чувствует, например, учащенное дыхание, расширенные глаза, выступившие капельки пота, частая речь и т.д. И ваш Теодор сам до конца не понятен. Он ас или у-два - с?

[Maxfactor]

А это не имеет значения, что с точки зрения Теодора. Он же видит, как она реагирует, слышит, чувствует, например, учащенное дыхание, расширенные глаза, выступившие капельки пота, частая речь и т.д.

Не видит. Во время полета они общаются через переговорное устройство с ларингофонами, в кокпите они сидят в шлемах. Я частенько бил себя по рукам, когда мне хотелось написать: "Он увидел блеск ее прекрасных зеленых гл..." какой блеск? Он сидит к ней спиной, и сосредоточен на приборах! Или "взяв Сью за неожиданно горячую руку..." Ага, бросил управление, повернулся, встал с кресла, подошел и взял ее за руку. А в это время звездолет, весело улыбаясь, спокойно топал сам по себе над морем.

К тому же он шизоид, да еще переживший тяжелую психическую травму (как и Кларенс, дающий в конце оценку происходящего), а они в принципе глуховаты к подобным вещам - у них раскол между разумом и телом. Они живут в своем внутреннем мире. Но если уж влюбляются, да еще и с первого взгляда... короче, я женился на своей первой школьной любви через 20 лет после того, как ее потерял в силу сложившихся обстоятельств.

И ваш Теодор сам до конца не понятен. Он ас или у-два - с?

С технической точки зрения - управление звездолетами, сборка, настройка, ремонт - конечно же, ас. С точки зрения человеческих отношений (да еще с землянами) - у-два-с.

[Татьяна Ка.]

Не видит.

Почему не видит? Я имею в виду момент, когда он только показывает ей корабль. Ну что-то там должно быть!!! А у вас пустота. Похоже на пустую банку - стукни по ней, звон есть, а толку мало.

Судя по выражению лица, изумлению Сью не было предела, но отреагировала она довольно спокойно:
- Что это за зверь?
Теперь Теодор взял на себя обязанности экскурсовода:
- Самый обычный звездолет-разведчик. Небольшой, рассчитан на одного-двух человек. Кстати, если что. Он летает меж звезд.
- И куда же мы полетим?

Не верю!

[Maxfactor]

Почему не видит? Я имею в виду момент, когда он только показывает ей корабль. Ну что-то там должно быть!!!

Что же там должно быть? Ну, лицо у девушки изменилось, а в остальном... Теодор же ее не обнимал в этот момент. И даже за руку не держал. Он ващще не представлял себе, что делать, пока она его не потащила в койку.

[Татьяна Ка.]

Что же там должно быть?

Считайте, что ничего. Мне-то, например, пофиг.

Он ващще не представлял себе, что делать, пока она его не потащила в койку.

Вангую, что там у вас тоже ничего не произойдет.

[Maxfactor]

Считайте, что ничего. Мне-то, например, пофиг.

Мне просто интересно, как надо писать любовные линии. Сам-то я, несмотря на три брака, (и вообще по моей жизни можно писать Санта-Барбару) ничего в этом деле не понимаю, ибо всю жизнь любил одного человека, а два раза просто неудачно вышибал клин клином. Предыдущий вариант рассказа содержал разные там "ути-пуси", но это выглядело настолько фальшиво, что я выбросил разные там обнимашки совсем.

[Татьяна Ка.]

Да вы прямо Синяя Борода! Как писать, как писать... А по-разному. Кому что нравится. Кто-то говорит, что нужна исключительная строгость, кому-то нужны уси-пуси. Сейчас читаю книгу, детективу, разумеется, там вполне у парня проходит линия с уси-пуси. И глаза, и губы, и поцелуи, причем это совсем не кажется приторным или наигранным.

[Maxfactor]

Да вы прямо Синяя Борода! Как писать, как писать... А по-разному. Кому что нравится. Кто-то говорит, что нужна исключительная строгость, кому-то нужны уси-пуси.

Ну, не знаю. Мне нужен социалистический реализм. Иными словами, если на улице стоит жара, то ни каких капелек пота и учащенного от любви дыхания быть не может. Все это и так есть, только причина всему - жара. Но я попробую переписать этот отрывок - учиться все-таки надо. Правда, поздновато, но все же...

[Татьяна Ка.]

Мне нужен социалистический реализм.

Именно социалистический? Времен СССР? Вроде бы у вас времена более ранние, русско-японская война упоминалась. Страна тоже имеет значение.

[Maxfactor]

Именно социалистический? Времен СССР? Вроде бы у вас времена более ранние, русско-японская война упоминалась. Страна тоже имеет значение.

Не, ну не обязательно "соц", достаточно просто реализма. Но когда я читаю, как парочка целуется, а из предыдущего текста следует, что на улице лютый мороз, хочется спросить: а автор пытался проделать все это на деле? В мороз не до поцелуев - губы отогревать полчаса будешь.
Кстати, соцреализм - это всего лишь стиль.