Расплата, рассказ, махровый милитаризм, 19К

:) Место для самых отчаянных авторов-мазохистов, желающих испытать невероятные ощущения :)

А теперь серьезно.
В этом разделе есть два правила.
1. Будь доброжелателен.
2. Если не готов выполнять пункт 1. - ищи себе другой форум, не дожидаясь действий администрации.

Модераторы: просто мария, Becoming Jane

Расплата, рассказ, махровый милитаризм, 19К

Сообщение Maxfactor Декабрь 4th, 2016, 12:34 am

Рассказ написан:
1. Для вивисекции, то есть, для разбора его недостатков. (Рассказ, конечно, сам по себе один большой недостаток, но все же.)
2. Для тренировки описания объектов окружающей среды, мыслей главного героя от первого лица и т.д.
3. В качестве панегирика штурмовику A-10 Warthog.
Изначально я хотел сделать главного героя-летчика совершенной машиной убийства Дойчером, но у меня получился сентиментальный хлюпик Кейт.

Расплата.
Дисклаймер, сиречь, отмазка: действие происходит в вымышленной стране, назовем ее Ритимбанией. Все сходство с ВВС одной большой и сующейвездесвойнос страны чисто случайно, но самолет непосредственной воздушной поддержки A-10C Thunderbolt-II или Warthog («Бородавочник») существует и используется по назначению. И он действительно построен вокруг 30-мм семиствольной пушки Эвенджер, стрельба из которой на слух напоминает «бррррт».

- Знаешь, что чувствуешь, когда стреляешь в гражданского? Отдачу винтовки.

Здесь, в райском уголке планеты, редко бывают пасмурные дни. Предоставленные сами себе, счастливые люди живут безоблачной и беззаботной жизнью. Но однажды сильные мира сего находят что-то очень важное на их земле, и благоденствию приходит конец. Все новостные каналы взрываются страшным и тяжелым, как чистое золото, словом «война».
Прицельная марка CCIP* уверенно ложится на то, что в задании значится как «лагерь противника»: несколько десятков соломенных хижин у широкой реки, в которой отражаются солнце и безоблачное голубое небо.
Клацают замки, освобождая подвешенные под крылом «Бородавочника*» пятисотфунтовые бомбы Mk 82. Машину ощутимо встряхивает. Я не вижу, как ударная волна смешивает с землей жалкие постройки, кромсает в клочья смуглые тела аборигенов – в зеркалах отражаются лишь вспышки разрывов и столб жидкого черного дыма.
На развороте я замечаю, как от пристани отчаливает речная посудина. 30-мм «Эвенджер*» произносит свое знаменитое «бррррт», вспарывая, словно гигантской пилорамой, утлое деревянное суденышко. Бон вояж, как говорится.
После залпа на борту, должно быть, серьезное месиво – «водные автобусы» обычно набиты битком. Как у туземцев хватает смелости путешествовать, зная о снующих повсюду боевых самолетах?
Видимость «миллион на миллион», пустой штурмовик несется над самой землей: небольшие рощи, деревни и поля как чумные, проскакивают за прозрачной броней. В кабине стоит ни с чем не сравнимый запах кондиционированного воздуха, жесткого и сухого, как плотная бумага. Я люблю «аромат полета» настолько, что на малых высотах отстегиваю кислородную маску. Возможно, когда-нибудь эта привычка погубит меня.
Где-то далеко, высоко в небе, парит большой четырехмоторный самолет с огромным радаром на спине – АВАКС*. Скрыться от него невозможно – его операторы видят все в радиусе двухсот миль. В том числе и меня.
Дружелюбный голос запрашивает мои позывные и поздравляет с выполнением боевого задания. Я почти дома.
Торец бетонной полосы с нарисованными на нем большими белыми цифрами уплывает под обрез приборной доски. Я заруливаю на стоянку, выключаю двигатели и открываю кокпит. Выдвижная лестница на правом борту самолета уже опущена старшим техником, чуть печальным коренастым малым с прозрачными голубыми глазами. Как всегда после миссии, я с размаха хлопаю его по ладони.
Жара пощечиной обжигает мне лицо, и я спешу в раздевалку.
Прохладное помещение столовой летного состава залито солнечным светом, запах жареного картофеля дразнит мои ноздри, капельки на бокале апельсинового сока манят искрящимися бриллиантами. Вкус терпкий и кисловатый. Неземное наслаждение после удовлетворения от хорошо выполненной работы.
Высокий, похожий на щепку капрал-дежурный приносит трубку радиотелефона. Да, со времен, когда Роберт Мейсон* стриг вьетнамские джунгли лопастями «Хьюи*» и весточки с родины шли неделями, Меконг унес много мутной воды.
Это жена. Ее голос странно дрожит:
- Дорогой, ты как?
- Взлет-посадка, взлет-посадка. За сегодняшнее задание мне дадут неплохую премию.
- Скажи, зачем ты убиваешь людей? Что плохого они тебе сделали?
Я пожимаю плечами.
- Есть цели, которые выбирают в политических интересах и приказы, которые надо выполнять.
- Знаешь, я… смотрела новости. Это ужасно. Мой отец… он считает тебя убийцей. Он говорит, что твои деньги в крови.
Обычно я никому не грублю. Но зарвавшихся пацифистов надо ставить на место:
- Поинтересуйся, покрывает ли страховка старого любителя Вудстока последний курс химиотерапии? Ему давно пора толкать маргаритки*!
Мне показалось, или я слышу в трубке всхлипы?
- Ты грязная свинья… Я уйду от тебя!
- Не держу. Я и без того проявляю ненужную благотворительность. Между прочим, у меня сегодня вылет. Тебе не кажется, что не стоит напутствовать меня обвинениями?
- А ты хороший служака! – в голосе супруги звучит нервный смех, она вешает трубку.
В комнате инструктажа на втором этаже чисто выбритый штабной полковник протягивает руку и выдает новое задание: на этот раз кому-то помешала большая парковка грузовиков в пригороде столицы.
- После уничтожения главной цели прошерстите автостраду, - широко улыбается штабист, наслаждаясь потоком прохлады из кондиционера. - Мочите все, что движется! Карт-бланш!

Я спускаюсь в раздевалку и по рулежной дорожке иду к стоянке. Окрашенный серой краской штурмовик готов к вылету, под бессильно раскинутыми в стороны крыльями мирно дремлют кассетные бомбы CBU-87. Не хочется думать, что эти безобидные с виду цилиндры – самое безжалостное оружие после так называемой «вакуумной бомбы».
Многие считают «Бородавочника» неуклюжим и безобразным, в воздухе он напоминает летящий крест. У самолета толстое прямое крыло, два бочонка турбовентиляторных двигателей прилажены на пилонах впереди широко расставленных четырехугольных килей. Из нарисованной акульей пасти грубо торчит окурок 30-мм семиствольной пушки «Эвенджер». Тоненький, с виду хрупкий фюзеляж буквально облеплен вокруг артиллерийской системы, занимающей всю носовую часть машины.
Но на самом деле A-10 – двадцать тонн совершенства. Квинтэссенция брутальной жестокости и разрушительной мощи, штурмовик создавался для борьбы с тяжелыми танками на поле брани сверхдержав. Мы же громим жалкие лачуги, деревянные посудины, да беззащитные автомобили. Избиение младенцев. Нет, принуждение к миру. Бремя белого человека.
От самолета исходит аромат нагретого металла и авиационного керосина с примесью горячего масла. Из вращающегося блока стволов тянет кисловатым запахом пороха и смерти.
Я обхожу самолет по инструкции, против часовой стрелки, осматривая рули, элероны и стойки шасси. Особое внимание - на контровочную проволоку «Эвенджера», у меня нет никакого желания, чтобы пушка словила клина в самый неподходящий момент.
Послеобеденное солнце жарит вовсю, и мне хочется побыстрее закрыть фонарь. Повинуясь вбитым в голову рефлексам, руки щелкают тумблерами и переключателями.
Тишину режет вой вспомогательной силовой установки (ВСУ), оживают дисплеи, орет предупреждающий сигнал, и разноцветная россыпь ламп указывает на то, что машина не до конца пробудилась от недолгого сна.
С мелодичным пением раскручиваются гироскопы, беззвучно отшкаливаются пилотажные приборы, клацая, исчезают бленкеры. Зеленые буквы и цифры маячат прямо перед моими глазами: ИЛС* показывает параметры загрузки бортового компьютера.
На согласование инерциальной навигационной системы и прогрев прицельного контейнера требуется время, и три минуты в жаркой кабине кажутся мне вечностью. Интересная штука – человеческое восприятие. Когда играешь в увлекательную игру, часы пролетают незаметно, словно скоростной локомотив бешено проматывает ленту жизни. Но во время ожидания какой-нибудь ерунды секунды тянутся целую вечность. Что уж там говорить об очереди к зубному врачу…
Сигнализаторы гаснут один за другим, я толкаю ручку тяги вперед, и вентилятор левого двигателя гудит и завывает, жадно втягивая воздух. Турбина отзывается пронзительным свистом – есть запуск! Второй «Дженерал Электрик» стартует так же легко, насосы разгоняют по телу самолета благородную кровь: стрелки манометров гидросистемы постепенно перемещаются в центр шкалы. Я выключаю ВСУ и запрашиваю разрешение выруливать. В голове почему-то крутится веселая песенка, подходящая моменту:
“And my shoes are not accustomed to this hard concrete…*”
Тум-тум-тум-тум, тяжелый штурмовик мчится по полосе, ощутимо подпрыгивая на стыках бетонных плит. Скорость растет, я беру ручку управления чуть на себя – крылья, едва слышно шурша, скользят по воздуху. Кран уборки шасси вверх. Закрылки убрать. Чуть прижав машину к земле для набора скорости, я выполняю лихой разворот в сторону невидимой пока столицы. До нее немногим более сотни миль - всего полчаса полета.
Снова подо мной мелькают залитые солнцем зеленые рощицы, и желтые квадраты засеянных какими-то злаками полей. Вентиляторы двигателей жужжат на полных оборотах. Груженая бомбами машина презрительно продирается сквозь воздух, едва заметно подрагивает, попадая в восходящие потоки нагретого воздуха.
Однажды мне довелось полетать на двухместном планере – хрупкой конструкции с длинными и узкими, словно линейки, крылышками. Тогда я самонадеянно решил покрасоваться перед хрупкой девушкой-инструктором, и едва горизонт выровнялся, услышал в наушниках недовольный голос:
- Куда так резво крутишь? Минус тысяча футов. Это не твоя громила в двадцать тонн!
Планеристка уверенно направила аппарат к горячим скалам, где тонкие крылья нашли надежную опору, и мы парили и парили в полной тишине, пока заходящее за дальние горы солнце не перестало отдавать земле живительное тепло. Именно тогда я понял, что танцы в небе и парусники – не мое.
Через месяц мы поженились. А потом с моей супругой что-то случилось. Наверное, она стала много внимания уделять телевизору и слушать своего отца. Но я помню, как ярко сияло солнце, как звезды улыбались нам с высоты. Помню ее веселый смех. Это было так давно…
Удивительно, несмотря на войну, столица практически не пострадала. Чистенькие одно- и двухэтажные домики пригорода выглядят мирно. Кажется, стоит только постучать в дверь, жгучая красотка, сосредоточенно сдвинув черные брови, наивно спросит певучим голосом: «Чем могу быть полезна, мистер?»
Правда, хозяйке вряд ли понравятся неуправляемые ракеты «Гидра-70», единственное средство, которое я могу использовать вместо дверной колотушки, так что визит придется отложить до лучших времен.
Я решаю пройти на малой высоте над широкой и прямой, как стрела, центральной улицей большого города. У летчиков, это называется «прогуляться по бульвару». Самое главное – не зацепить паутину проводов, в изобилии протянутых между зданиями.
Улицы полны народа, автомобили, как блестящие жуки, снуют в разные стороны. Солнце, отражаясь яркими сполохами в стеклах высоток, пробивается сквозь покрытие фонаря кабины и дымчатое стекло шлема. Мирная, идиллическая картина. Настало время ее нарушить.
За лобовым бронестеклом медленно растет пестрый квадрат парковки – она размером с два футбольных поля! Грузовиков, наверное, не меньше сотни: разноцветные автоцистерны, угловатые трейлеры и тягачи пугливо жмутся друг к другу, бессильные изменить собственную печальную участь.
Внезапно в наушниках раздается пульсирующий вой, от которого ноют зубы – ракета! Индикатор СПО* указывает направление: словно обвиняющий перст, дымный след тянется ко мне из самого центра стоянки.
Рефлекс срабатывает безотказно: я швыряю машину к земле и в сторону, грудная клетка прогибается под тяжестью перегрузки, выдавливая воздух из легких. Тепловые ловушки огненными шарами разлетаются за хвостом самолета. Ракета проходит мимо, дымный след исчезает где-то в центре города, среди нагретых солнцем небоскребов.
Кажется, времена меняются – еще совсем недавно ничто не могло причинить мне вред. Откуда у аборигенов зенитные комплексы? Наши корабли и самолеты постоянно снуют вдоль побережья! Выходит, сквозь клетку сумела проскочить какая-то мышь, и ленивые коты из разведки даром едят свой хлеб.
Но раз так, у нас будет серьезный разговор! Сейчас я – летящая на крыльях смерть, я буду карать и миловать, я и только я решаю кому жить, а кому заживо гореть в адском пламени!
Я щелкаю тумблером Master Arm*, тяну ручку на себя и влево, и послушная каждому движению руки машина входит в боевой разворот. Необходима высота, чтобы кассетная бомба, вращаясь волчком, могла разбросать дьявольское содержимое набитого боевыми элементами брюха.
Второй раз за день зеленая марка CCIP ложится на цель. Мой палец в огнеупорной перчатке сам собой давит на «пикл», красную кнопку сброса. Штурмовик вздрагивает и «вспухает», освобождаясь от почти двух тысяч фунтов смертельного груза. Гром разрывов четырех сотен маленьких бомбочек сливается в обволакивающий кабину гул. На земле, должно быть, небольшой филиал преисподней, я почему-то мысленно жалею храброго малого, осмелившегося запустить в меня ракетой.
Второго захода не требуется – светлое пламя разлившегося бензина пожирает парковку, уже и без того искореженные грузовики вспыхивают один за другим. Столб жирного черного дыма растет далеко ввысь, пятная безоблачную синеву неба.
Но я нетерпелив – залп реактивными снарядами «Гидра-70», и чудом уцелевший уголок стоянки превращается в море огня. Основная задача выполнена.
Свободная охота – одно из моих любимых занятий, почти пустой штурмовик плавно скользит над пустынным шоссе, нагретый асфальт плещется лужицами миражей. Инфракрасная камера прицельного контейнера периодически слепнет, дисплей на секунду-другую заливает сероватая муть, и я включаю сенсор видимого диапазона.
Здесь на удивление хорошие дороги – при некоторой сноровке на магистраль вполне можно приземлиться и сходить в придорожное кафе перекусить – одно из таких заведений мелькает внизу. Два чистеньких белых здания среди моря невысокой травы.
Далеко впереди я вижу, какое-то движение – да это же автобус! Точно, автобус! Канареечно-желтый, он отчетливо выделается на прямой, как стрела ленте автострады. Водитель заметил «летающую пушку», и пытается уйти, судорожно бросая неуклюжую машину из стороны в сторону. Бесполезно – от меня не скроешься, дружище.
Щелчок тумблера, и вспыхивает услада для усталых глаз летчика: нежно-бирюзовое табло «GUN READY*». «Моя прелесть» готова к бою. Прицельная марка показывает приемлемую дистанцию для стрельбы. Я без малейших колебаний нажимаю на гашетку.
«Бррррт» - привязные ремни врезаются в мои хрупкие плечи*. Автобус вспыхивает и кувыркается по шоссе, разбрасывая во все стороны изуродованные куски металла и какие-то продолговатые предметы. Самолет слишком быстро проскакивает над уничтоженной целью, и я не успеваю разобрать, что это может быть.
Всего через пару минут я встречаю два тяжелых грузовика с прицепами – местные дальнобойщики. Большие и неуклюжие, они не доставляют мне особых проблем. Одна длинная очередь – оба тягача чадят дымным пламенем посередине дороги. Наверное, дизеля.
С легковушкой приходится повозиться. Темно-серый седан сливается с дорогой, лишь с третьего захода я превращаю юркий автомобиль в груду пылающего хлама. Почему водитель не остановил машину? Почему никто не попытался спастись? Местные думают, что бессмертны? Или они попросту глупы и не знают, что семиствольное детище добросердечного доктора Ричарда Джордана Гатлинга выплевывает шестьдесят пять снарядов за одну-единственную секунду?
Есть единственный способ сохранить себе жизнь во время атаки штурмовика – выпрыгнуть из автомобиля и как можно быстрее рвануть в траву.
В художественной литературе «про войну» я неоднократно читал, что немецкие летчики на «мессершмиттах» гонялись за отдельными людьми. В основном почему-то за молодыми девушками. Уверяю – это полная чушь, галиматья. На скорости двести пятьдесят узлов летчик, даже стреляя из современной сверхскорострельной пушки, запросто может промахнуться по цели размером с грузовик. Что там говорить о древних «тарахтелках» с примитивными пулеметами.
Снова подо мной пустынная лента автострады, зеленое море травы колышется по сторонам. Очень, очень далеко можно разглядеть блестящую гладь широкой реки – это пока еще не контролируемая нами граница.
Шоссе изгибается змеей, я вижу мотоциклиста и ловлю его сенсором прицельного контейнера. На дисплее хорошо видно, как пассажир в светлом шлеме поворачивает голову. Пушка ревет, огненная трасса вспарывает асфальт – «байкер» в последний момент успевает отвернуть чуть в сторону. Меня разбирает азарт. Давай поиграем, мой смелый друг.
Второй заход, на этот раз перпендикулярно автостраде, снова мимо! Ловкий малый. Какая жалость, что у меня смешанная зарядка пушки – всего один фугасный снаряд на пять бронебойных. Иначе я бы зацепил парней осколками.
Новая очередь проходит совсем рядом, байк падает, люди катятся по серой поверхности асфальта. Сенсор едва успевает следить за ними. Мертвы? Нет, встают!
Но почему-то мотоциклисты не бегут – наверное, один из них при падении повредил ногу. Они снимают шлемы. Я прибавляю увеличение, весь дисплей заполняет стройная фигурка. Это девушка! Ничего, Ромео и Джульетта, сейчас все закончится. Дайте только довернуть, совсем чуть-чуть. Так, так… Прицельная марка совмещена с неподвижной живой мишенью.
Прижавшись друг к другу, парочка, наверное, с ужасом смотрит на падающую с неба смерть. И вдруг парень поднимает руку - он прикрывает глаза своей подруги. Как трогательно и наивно.
Самолет проносится прямо над головами молодых людей, длинные волосы девушки треплет воздушная волна. Живите, голубки, сегодня ваш второй день рождения! И даже если вы еще не любите друг друга, самое время начать!
Я делаю «круг почета», и снова мчусь над пустынной серой лентой магистрали. Никого, ни одной машины. Неумолимые стрелки топливомеров советуют мне возвращаться, и я беру курс на базу. Жадно глотая остатки горючего, со свистом втягивая жаркий воздух, две упивающихся собственной мощью турбины уносят меня домой. Война проста, гигиенична, обыденна.

Светлое пятно постепенно трансформируется в грубоватое мужеподобное лицо второй жены. Она не такая изящная, как «моя бывшая» планеристка, зато инструктор строевой подготовки морской пехоты никогда не будет упрекать мужа в том, что он любит свою работу.
- Вставай, дорогой, к тебе пришли, - в отличие от новобранцев, со мной супруга обращается относительно ласково. Возможно, только потому, что я старше ее по званию.
- Кого там несет в шестнадцать часов утра? У меня был ночной вылет.
Жена меняет тон:
- Они определенно хотят тебя. Подъем, капитан.
Я с неохотой влезаю в потрепанный летный комбинезон, целую жену в коротко стриженую макушку и, плеснув себе в лицо холодной водой, выхожу на улицу. Моя половина, словно квалифицированный телохранитель, неотступно следует по пятам. Почти уверен, ее ладонь лежит на рукоятке девятимиллиметровой «беретты».
На разрисованной под взлетно-посадочную полосу асфальтированной дорожке стоит молодая пара. Таких красивых и благородных людей мне еще никогда не приходилось видеть. Настоящие… гранды!
Правильные, тонкие черты лица, чуть смуглая кожа. Мужчина высокий, худощавый, под прямым носом темные усики, которые почему-то вызывают у меня у меня отторжение, в отличие от ладной фигурки его спутницы.
Я впиваюсь глазами в ее высокую грудь, приоткрытую неглубоким декольте. У моей жены соблазнительные прелести почти отсутствуют. Женщина ловит мой взгляд и едва заметно краснеет. Темноглазый пацан лет семи, зыркнув черными глазами, прячется за спину матери.
- Что надо? – грубо спрашиваю я. Мне сейчас не до приличий – спать хочу!
Мужчина называет мою фамилию, звание и награды.
- Да, это я. Собственной персоной. Так что вы хотите?
- Посмотреть тебе в глаза, - произносит женщина голосом, от которого у меня по коже бегут мурашки.
- Ну, если это все ваши желания, считайте, что вы это уже сделали, - криво ухмыляюсь я. - А кто вы, собственно, такие?
- Еще одни… активисты, - презрительно произносит супруга.
- Нет, - резко отвечает мужчина. – Мы просто хотим знать, почему ты нас пощадил.
- Я вас впервые в жизни вижу!
- Вспомни операцию «Успех». Шоссе. Мотоцикл. Ты охотился на нас, как на кроликов! Но в последний момент ружье не выстрелило. Мы хотим знать причину.
В памяти всплывают картины ставшего далеким прошлого: упавший с мотоцикла парень поднимает руку и наивно прикрывает глаза своей подруги, заслоняя ее от ужасного зрелища неминуемой смерти.
- Как вы меня нашли? – вырывается у меня.
- По номеру и типу самолета. После войны я навел справки через дипломатические каналы. Но сейчас это не имеет значения. Так почему? – в упор спрашивает мужчина.
Кажется, мне нужна передышка.
- Может, зайдете на чашку кофе? У нас найдется, чем побаловать малыша.
- Не заговаривай зубы! Отвечай!
Под испепеляющим взглядом двух пар темных глаз я чувствую себя всем известной неядовитой змеей, которую упорно пытаются поджарить на сковородке. У человека напротив меня нет никакого оружия, но его слова почему-то бьют меня сильнее, чем пули.
- Вы точно хотите это знать? Что ж… Я не стрелял, потому что у меня кончились снаряды! Иначе от вас обоих остались бы кровавые клочья! А вы думали, я расчувствовался? Я – солдат и выполнял приказ!
Женщина содрогается. Ее прекрасное лицо искажает гримаса. Наверное, у нее богатое воображение.
- Тебе напомнить, как ты выполнял этот приказ? Мы думали, в тебе осталось хоть что-то человеческое.
- Бывает, зверь свиреп, но и ему знакома жалость. Нет жалости во мне, а, значит, я - не зверь, - цитата Шекспира в данном случае как нельзя лучше вписывается в разговор, ставший, на мой взгляд, абсолютно беспредметным.
- По крайней мере, мы узнали правду, - ровным голосом произносит мужчина. Он берет спутницу под руку, и пара степенно удаляется в сторону припаркованного на стоянке роскошного автомобиля. Мальчуган прыгает по дорожке, пытаясь удержаться на осевой линии.
- Кто это? – спрашивает жена.
- Расплата.
Супруга недоуменно пожимает плечами. Я поднимаюсь по ступеням своего утопающего в зелени дома, раздеваюсь и ложусь в постель досматривать сладкие сны после трудного ночного полета.


* CCIP – Constantly Computed Impact Point, постоянное вычисление точки падения, режим работы бомбового прицела.
* «Бородавочник» - американский штурмовик A-10 Warthog (он же Thunderbolt-II).
* «Эвенджер» - 30-мм семиствольная пушка GAU-8/A Avenger («Мститель»). 3900 выстрелов в минуту, боекомплект – 1150 снарядов.
* АВАКС – авиационный комплекс радиообнаружения и наведения.
* Роберт Мейсон – американский вертолетчик, автор книги «Цыпленок и ястреб».
* «Хьюи» - знаменитый вертолет UH-1.
* толкать маргаритки (push up daisies) – то же самое, что «склеить ласты» или «откинуть копыта».
* ИЛС – индикатор на лобовом стекле, устройство, проецирующее основные параметры полета прямо перед глазами летчика.
* And my shoes are not accustomed to this hard concrete – «мои туфли непривычны к слишком твердому бетону», песня Flowers On The Wall («Цветы на стене») группы Statler Brothers.
* СПО – станция обнаружения радиолокаторов и предупреждения о пусках ракет.
* Master Arm/Safe – предохранитель вооружения.
*Gun Ready – пушка готова.
* десять тысяч фунтов отдачи, как никак.
Аватара пользователя
Maxfactor
 
Сообщения: 323
Зарегистрирован: Январь 18th, 2016, 1:32 pm
Откуда: Краснодарский край
Число изданных книг/Жанр/Издательство: Совсем начинающий литератор.
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Re: Расплата, рассказ, махровый милитаризм, 19К

Сообщение Надеюсь Декабрь 4th, 2016, 4:53 pm

Мейсон не рефлексировал. Вообще. В их беллетристике нет самокопания.
Надеюсь
 
Сообщения: 1227
Зарегистрирован: Август 2nd, 2007, 1:50 pm

Re: Расплата, рассказ, махровый милитаризм, 19К

Сообщение Maxfactor Декабрь 4th, 2016, 10:28 pm

Надеюсь писал(а):Мейсон не рефлексировал. Вообще. В их беллетристике нет самокопания.

Да как сказать. В конце он постоянно упоминает свой посттравматический стресс и причины, по которым он его заработал.
Аватара пользователя
Maxfactor
 
Сообщения: 323
Зарегистрирован: Январь 18th, 2016, 1:32 pm
Откуда: Краснодарский край
Число изданных книг/Жанр/Издательство: Совсем начинающий литератор.
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13


Вернуться в Проба Пера

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: Google [Bot] и гости: 6

cron