С тёмного неба как обычно падали белоснежные хлопья снега. Ледяной ветер гулял по пустырю, пробирался под одежду и заставлял ещё сильнее съёживаться. Я стояла на небольшом валуне и смотрела на горизонт, размышляя над тем как же хорошо было до Вечной Зимы. Никаких тебе «подснежников», так мы называем белых крыс-переростков, живущих в толще сугробах, с острыми, как нож зубами. Парочка таких крыс запросто могла разорвать большую собаку. Никаких стай не в меру огромных, оголодавших ворон, на досуге заклёвывающих до смерти незадачливых охотников. Я ещё больше съёжилась, но уже от холода. Вспомнилось, как такие вороны недавно напали на наш лагерь, возможно последний оплот человечества.
Вечная зима началась всего-то девятнадцать лет назад, а дикое зверьё уже успело приспособиться. Нас осталось чуть более двух сотен. Большинство умерло в самом начале войны, остальные позже от голода, холода, болезней и атак мутантов. Я удивляюсь, как вообще хоть кто-то выжил. Нам крупно повезло, на нашей базе смогли обустроить теплицу, где выращивают рожь и картофель. Электричество тоже есть, его мы получаем от ветряков, а воду от плавления снега. В принципе не так уж и плохо. Мы хотя бы сумели спастись.
Я очень хорошо помню тот день, когда это началось, будто всё произошло вчера. Было майское утро. Дождь, не переставая, лил уже вторую неделю. Мама отвела нас с сестрой в детский сад, а сама поехала на работу. Других детей пока не было. Люси - так звали мою сестру, уселась за столик и стала что-то рисовать, а я, взобравшись на диван у окна, играла на подоконнике с куклами. Постепенно стали подтягиваться остальные ребята. До обеда мы играли и веселились, даже не представляя, что совсем скоро мир окутает вечный холод, не щадящий никого. Пришло время тихого часа. Мы расположились в своих кроватках. Моя стояла ближе всех к окну. Как и многие дети, я не хотела ложиться спать, но если некоторые всё равно засыпали, то я почти всегда держалась до последнего. Возможно, именно это и спасло мне жизнь.
Вот и в тот раз я лежала и слушала, как за окном барабанил дождь. Спокойно и монотонно, словно колыбельная. Мне всегда нравился дождь. Но вдруг я уловила ещё один звук. Резкий, раздражающий слух. Детское любопытство было сильнее страха попасться, поэтому я вылезла из кровати и тихонько, на носочках подбежала к окну. Я не сразу поняла, что происходит. К нам приближался огромный буран, от которого исходил противный треск. Только потом я поняла, что треск сопровождал волну холода, который мгновенно замораживал всё на своём пути. Не доходя, буран замораживал капли дождя, и они градом падали на землю.
Помню, тогда меня охватил настоящий ужас, на глазах навернулись слёзы, но какая-то часть сознания заставила действовать. Я пулей метнулась к сестре. Спросонья она не сразу поняла, что происходит. Схватив её за руку и невзирая на крик воспитательницы, я потащила её в каморку уборщицы, где мы часто прятались. Она запиралась на шпингалет, поэтому открыть её не было проблемой даже для маленьких детей. Снаружи раздались крики вперемешку с треском, дверь каморки замёрзла, но лёд дальше не пошёл, а потом всё резко стихло. Наступила просто гробовая тишина. Я знала, что случилось нечто ужасное, но происходящее отказывалось укладываться в детском сознании. В конце концов я убедила и себя и сестру, что это просто плохая погода, как зимой. Скоро наверняка приедет мама и заберёт нас домой. Как же я ошибалась.
Мы просидели в каморке, наверное, около пяти часов. Всё это время мы несколько раз засыпали, а проснувшись плакали и звали маму. В конце концов сестра впала в какое-то оцепенение, а я осознала, что никто нас никогда не спасёт.
Продолжение следует..., но это не точно.