"Цветы в пустыне", рассказ.

:) Место для самых отчаянных авторов-мазохистов, желающих испытать невероятные ощущения :)

А теперь серьезно.
В этом разделе есть два правила.
1. Будь доброжелателен.
2. Если не готов выполнять пункт 1. - ищи себе другой форум, не дожидаясь действий администрации.

Модераторы: просто мария, Becoming Jane

"Цветы в пустыне", рассказ.

Сообщение Tailgunner Январь 12th, 2019, 9:51 am

ЦВЕТЫ В ПУСТЫНЕ

Мысли порхнули из головы, оставив эмоции – обнажённые и чистые. Здесь и сейчас – впитываешь каждый миг, принимая чужое тепло и отдавая без остатка себя. Стон долгий нежный, и следом второй – звуковая дорожка причудливого танца тел, мнущих шёлк простыней двуспальной кровати. Свет полной Луны из распахнутого окна придавал коже и волосам слившихся в экстазе неестественно-молочную белизну.
Стон достиг апогея – вибрация наслаждения двух голосов оборвалась на пике. Шумное дыхание насыщало кислородом лёгкие. Вспыхнул свет – электрический, изгоняя призрачный лунный. Прикроватная лампа освещала рыжие волосы и загорелую кожу приподнявшейся девушки – в лучших традициях голливудских фильмов, подтянула одеяло к груди, украв приятную необходимость описывать в деталях её прелести. Торс же мужчины предстал во всей красе – тоже загорелый, но не в пример более мускулистый, притягивающий внимание прекрасного пола, что подтвердила рыжеволосая, опустив ему на грудь голову с оранжевым золотом волос.
Дыхание восстанавливалось, эмоции слегка улеглись, и заструился ручеёк мыслей, оформившийся, наконец, в слова, произнесённые рыжеволосой с заинтересованной нежностью.
- Милый, а ты… - и обозначила мощную драматическую паузу. Все женщины – актрисы, знающие цену пауз и полутонов. И потому пауза ощутимо затянулась.
- Ну? – не выдержал, наконец, мужчина, и девушка улыбнулась, скрыв улыбку за водопадом собственных волос. После скользнула рыжим локоном по рельефу мужской груди, пощекотала соски и, довольная последовавшей на это реакцией, тихо спросила:
- Только я, милый?
- Что? – лёгкие прикосновения оранжевой кисточки женских волос, заставляли жмуриться в блаженной неге. Вот его-то мысли, выпорхнувшие из головы в минуты любовного неистовства, возвращаться обратно не спешили. Или не хотели. Или…
- Я, милый? – терпеливо повторила она, убирая волосы с его соска, - только я у тебя? И никто другой?
Он удивлённо заморгал и выглядел при этом настолько комично, что она не удержалась и поцеловала его, улыбаясь. Его детское простодушие обладало редчайшей способностью прогонять её тревогу. Ненадолго, правда, но и это она считала почти чудом. Когда мысли порхают прочь и бледнеют воспоминания…моменты подобного счастья она могла оценить. Как и того, кто обладал способностью их дарить. Милый. Её.
- Кто-то ещё? Кроме тебя? – он говорил с искренним удивлением, её роскошный красивый мужчина, и нега лилась по телу, убирая тревогу. - Как же такое возможно? Подумай.
Она подумала. И кивнула, принявшись вновь щекотать его кончиками рыжих волос. Ему сейчас хорошо, но во сто крат приятнее может быть ей…если хватит сил не поддаться искушению уснуть на широкой груди, не уйти в призрачную негу сна, ведь где сон, там и сновидения…
- Спи, милая, - иногда он, кажется, в состоянии читать её мысли.
- Нет! - даже стукнула его кулачком по груди, - зачем так говоришь?! Хочешь сделать больно?!
Её просто подбросило на кровати, осененную этой ужасной мыслью. Мысли бывают врагами, а ещё более ужасными могут быть сны.
А он улыбался – растерянной искренней улыбкой. Она ощутила почти на физическом уровне, как от исходящей от него теплоты плавятся, словно свечи её подозрительность и гудящая в висках злость.
Так было всегда – и только с ним – и её испугала вдруг его власть над нею, придав новой злости и сил.
- Хочешь сделать мне больно, - и слёзы скатились вдруг по щекам в порыве тёплой жалости к самой себе, - может даже собираешься от меня избавиться!
Но он смотрел с недоумением, а после перевел взгляд на кувшин из очень толстого стекла – в мутной глубине тонул свет Луны и мягкое свечение прикроватной лампы. Стекло стенок замыкало свет, было началом и концом – всего. Но сильнее всего сияла любовь.
- Избавиться от тебя? Милая, - он взял ее руки и целовал пальцы, словно хрупкую драгоценность, - избавиться можешь только ты…но разве хочешь?
- Нет! – ужас при этой мысли швырнул её вперёд, почти бессознательным движением. Упала на его грудь, обняла вцепившись в мужское тело, отдавая и забирая тепло. И готова отдать ему себя целиком.
- Усну, милый, - бормотала, покрывая его жадными поцелуями, - сейчас усну, уже сейчас…скоро…ещё чуть-чуть. Ты же меня по-настоящему любишь?
На крике, почти в истерике.
- Да, - ответил он просто и тихо.
- Так будет всегда? – она дрожала всем телом.
- Тебе известно это лучше меня, - он ласково гладил её волосы.
- Но почему? – она отстранилась и смотрела пристально, словно пытаясь найти в зрачках отражение собственной души – её и только её, единственной и неповторимой. В том числе и для него. И так будет всегда.
- Тебе же не нужен ответ?
Она кивнула, выключила свет и провалилась в сон, крепко обняв любимого обеими руками.

Порыв ветра через распахнутое окно колыхнул занавеску, клякса набежавшей тучи заслонила Луну. Мерцающей вспышкой блеснула молния. Раскатисто ударил гром. И новый порыв холодного ветра раздул тяжелую портьеру, чтобы та, в свою очередь, опрокинула стеклянный кувшин.
И девушка заворочалась во сне…
…в котором они опять вдвоём – она и тот, кто никогда не сможет от неё уйти.
Кувшин катился по полу, глухо погромыхивая толстыми стенками, этот звук едва уловимой вибрацией отдавался в висках, где ещё недавно колотилась злость, затем нырнул и в душу...

…что есть наши сновидения? Уж не фотографии ли с поверхности души?

Она глухо застонала во сне. Это страшно – когда подлинная реальность врывается в зыбкую негу ночных грёз…

…где тоже Луна круглой монетой, и мягкий свет лампы, а кувшин пуст. И так же пусто у неё на душе. Голая выжженная пустыня, и каждое новое его слово очередная трещина в этом иссохшемся ландшафте, каждое высасывает соки и силы.
- Прости, но я ухожу. Навсегда.
- Куда?!
- Не куда, а от кого. Ухожу, потому что…
Но она яростно мотала головой, не желая слушать.
- Молчи! Хочешь уходить? Уходи!
Произносит она это тихо, но гордо. Когда выжжено всё на душе, возникает странная горделивая сила – ниоткуда, словно мираж в раскалённом воздухе пустыни. И это действует. Он замирает на пороге - роскошный мужчина, вот только загара у него нет и мышцы через футболку отнюдь не такие рельефные. Хочет уйти, но не уходит. Кажется, он впервые ощутил стержень её души. Это неожиданно для него и интересно – она понимает сейчас это. И осознает – он уходит (уходил?) от неё потому что не находил в ней больше загадок. А она – находила? В себе, не в нём. Может, поищем?
И она ищет – в себе. И находит, чувствуя вместо радости лишь горькое удовлетворение.
- Уходи, - говорит ему, и в голосе та же горечь. И глухо стучит в висках.
Он всматривается в неё, в неё новую. Она понимает – он не хочет теперь уходить. Она по-прежнему не чувствует радости. И всё-таки победа. А радость обязательно вернётся, она в это верит. И улыбается ему – растерянной искренней улыбкой. И он в ответ.
- Уходи, - повторяет она, - пошёл прочь. Больше не нужен. А счастье вернётся.
- Я не уйду! – он дёргается, словно от удара, - не оставлю тебя…такой.
- Какой?
- Такой… - он не находит слов, - другой…
- А я нравлюсь тебе…такой?
- Да, - он не решается ответить сразу, словно не желая признавать поражение, – нравишься.
-Теперь я всегда буду такой, - голос её – сухой ветер над безжизненными песками пустыни, - для тебя.
Он победно улыбается и тянется поцеловать, но она мягко разворачивает его к двери.
- Завтра. Завтра приди. Я же всегда с тобой.
Он глядит с весёлым недоумением, но принимает правила новой игры. Теперь он готов сыграть по её правилам. Но это не может продолжаться вечно? Не может. А значит…
Он поворачивается спиной и берётся за дверную ручку. А ей улыбается полная Луна, и мысли порхают из головы стайкой испуганных птиц и остаются одни эмоции…
…и рука хватает кувшин – со стенками толстыми настолько, чтобы удар по голове швырнул мужчину на пол, окрасив стекло кровью. Он падает, лежит неподвижно, лишь увеличивается вокруг головы красная лужа.
А девушка тоже неподвижна. Затем роняет кувшин, и он катится по полу, глухо погромыхивая, впитывая лунный свет. Кувшин пуст, а вот в пустыне её души вдруг тихо журит ручек и распускаются цветы – розы. С шипами. Он всегда дарил ей розы.
- Теперь всегда будешь со мной, - говорит она, глядя на неподвижное тело.

Ветер утих, вынырнула Луна из-за туч. Кувшин мирно лежит на полу в луже воды, замкнув в себе любовь и свет.
Девушка по-прежнему спит, рыжие волосы разметались по подушке, которую она крепко обнимает обеими руками. И опять видит сон – один и тот же каждый вечер. Тот, из-за которого боится уснуть – и всё-таки засыпает, чтобы снова пережить мгновения своего горького триумфа.
А наяву она считает себя счастливой. В её душе растут цветы, пускай и в шипами, и он всегда с ней – пусть и не вполне реальный. Зато улучшенный, с загаром и рельефом мышц. Тот, кто всегда в состоянии её успокоить. И другого ей больше нужно.

А где-то на другом конце города Луна смотрит в окно. Там спит мужчина с толстой повязкой на голове. Он уже в полном здравии и может ходить, но там, где он хотел бы оказаться сильнее всего его уже больше не ждут.

5 января 2019 г.
Tailgunner
 
Сообщения: 11
Зарегистрирован: Январь 11th, 2019, 5:41 pm
Anti-spam: Нет
Введите среднее число (тринадцать): 13

Вернуться в Проба Пера

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 16

cron