Подопытный кролик, рассказ, фантастика, 30К

[Maxfactor]

Подопытный кролик

Хантер изнывал от жары. Нет, он, конечно, любил погреться на пустынном солнышке, сидя на корпусе своего звездолета, но в термокамере Лилианны Андреевны – главного врача Центра, стояло совсем невыносимое пекло. Эксперименты и еще раз эксперименты. Чего только не вытерпишь ради науки?
Потом Хантер не обливался уже давно – на такую роскошь в организме не осталось воды. Кожа высохла, будто пролежавшая много лет на солнце материя. Язык стал каким-то угловатым, жестким и даже колючим.
Колючий язык – что может быть противнее? Разве что собственное дыхание – то шумное, глубокое, то, наоборот, частое, но неизменно жаркое и тяжелое.
Хантер захрипел, сполз со стула и скорчился. Не чувствуя боли, он изо всех сил впился зубами в собственное запястье. Густая темно-вишневая кровь, точно раскаленная магма, медленно потекла из прокушенной вены. Хантер втянул в себя солоноватую жижу, но успел сделать лишь один глоток. Перед глазами поплыли цветные круги, потом гладкие серые стены термокамеры поглотила тьма и наконец, пришла долгожданная спасительница: смерть…
«Интересная реакция!» - сказал приглушенный голос Лилианны Андреевны - «Я не думала, что он столько протянет».
Пискнул электронный замок. Хантер отбросил крышку демортификатора и, как был нагишом, бросился к фонтанчику. Он жадно втянул прохладную, сладковатую воду, потом начал хлебать ее огромными глотками, прищелкивая от удовольствия языком.
- Пока хватит! – почти выкрикнула Лилианна Андреевна. В голубом облегающем платье, с распущенными по плечам рыжими волосами, она выглядела так, будто собралась в концертный зал. Но глаза ее, устремленные на экраны, смотрели жестко и безжалостно.
Желудок скрутили спазмы. Хантер согнулся пополам, и вся выпитая им вода через несколько секунд исчезла в сливной системе.
- Говорила же, хватит! Быстро в медстанцию! – Лилианна Андреевна повернула рукоятку. Дверца в металлическом цилиндре с номером один отошла в сторону.
Хантер бросился внутрь. Миг – и он, здоровый и полный сил, шагнул из второй медицинской камеры на покрытый пластиком пол. Но часы на стене лаборатории показывали, что прошло десять минут. Именно столько ушло на коррекцию.
- Одевайся! – бросила Лилианна Андреевна.
Хантер быстро натянул форменные брюки и китель.
- Зачем вам все это? – спросил он, зашнуровывая берцы. – По-моему, обезвоживание давно и хорошо изучено. Можно было почитать монографию доктора Кар…
- Об уровне возбуждения центров удовольствия во время регидратации неизвестно пока никому! – перебила Лилианна Андреевна. - Но благодаря тебе мы получили уникальные данные, их невозможно рассчитать. Теперь есть с чем поехать на семинар. Нужна еще пара контрольных опытов, и на этом все. Я уже подала заявку.
- А… контрольных опытов… да…- Хантер боком проскользнул в коридор и едва не столкнулся с Вилли Патом.
Пухлый изобретатель, будто колобок, катился к медицинской лаборатории. Увидев Хантера, он загородил ему дорогу и радостно воскликнул:
- Доброе утро или сколько там часов! Ты не представляешь, как я тебя рад видеть! Бегом на площадку! Я доработал, наконец, контуры вихревых двигателей! Нужно только проверить на спасательной капсуле…
- Ты забыл, что произошло в прошлый раз? К счастью, когда меня отскребли от планеты, нашлось достаточно материала для демортификатора.
Плоское лицо Вилли вспыхнуло. Казалось, даже роговые очки засветились, будто раскаленный металл.
- Больше этого не произойдет. Я все рассчитал… да, да, я и раньше так говорил, но теперь все будет в порядке. Пожалуйста! Это нужно для моей машины…
Хантер не успел ответить. За спиной изобретателя выросла массивная фигура профессора Невтриносова. Наверное, он выскочил из бокового хода.
- Меня не интересует, что нужно для твоей машины! – ученый наставил на Вилли указательный палец. – Сегодня у меня испытания противоракетного щита!
- Это который не сработал и я буквально сгорел на работе? Заживо? – вставил Хантер.
- Именно, – профессор не заметил «шпильку». - Больше этого не произойдет – обещаю! Я лично проследил за доработкой. Быстро к челноку! Приказываю, как начальник Центра!
Вилли показал профессору дулю:
- Дудки! Когда это объявили чрезвычайную ситуацию? Напомню: по регламенту моя мастерская не входит в структурное подразделение Центра! И как один из ведущих инженеров Ученого Совета я имею право затребовать…
Невтриносов поднял руки:
- Хорошо. Но у меня график уже расписан. Что вы предлагаете?
Вилли достал из кармана монету с Земли:
- Давайте разыграем испытателя. Орел – пилот на сегодня мой. Решка – ваш.
Монета сверкнула в жестком свете ламп. Вилли поймал ее и прихлопнул ладонью.
- Ну, что там? – спросил Хантер.
- Да не томи! – пробасил ученый.
Изобретатель медленно отнял руку. Решка. Невтриносов просиял. Хантер печально посмотрел на ученого и покорно поплелся вслед за ним. Через десять минут он поднял испытательный челнок и повел похожую на жука машину прямо в самое сердце пустыни. Воздух вокруг кабины едва заметно колыхался – энергетический щит немного искажал пространство. Плохо. Лишний расход энергии. И целиться будет неудобно.
Когда на горизонте показались воронки от многочисленных взрывов, Хантер увидел в небе толстый белый след и похолодел. Такие оставляет фотонная торпеда. Но ее боеголовка вдесятеро мощнее тех, что ставят на стандартные ракеты!
- Вы что, идиоты? – заорал в микрофон Хантер и тут же задохнулся от нестерпимого жара.
Щиты словно сдуло ураганом, они продержались всего две секунды. По глазам ударила огненная вспышка. Потом зрение померкло. Боли не было: наверное, сгорели нервы. Но по лицу потекла расплавленная кожа.
Взрывная волна перевернула машину и швырнула ее оземь. Смятый переплет кабины ударил в грудь так, что затрещал позвоночник. Теперь половину тела разрывало от дикой боли. Ноги будто исчезли. Хантер нащупал на подлокотнике «кнопку милосердия» и, что было сил, надавил на нее. Укола он уже не почувствовал…
Снова пискнул замок демортификатора. Хантер открыл глаза и увидел над собой виноватое лицо профессора Невтриносова.
- Извини, - ученый помог пилоту выбраться из воскресительной машины. – Оператор пусковой установки ошибся. Я объявил ему выговор.
- Выговор… а самоликвидатор? Там даже кнопку нажимать не надо! Достаточно подумать!
- Он… растерялся. Так и сидел, раскрыв рот.
- И кто же этот особо одаренный?
- Не скажу. Для его же блага.
Хантер натянул форму и зловеще проговорил, не глядя на ученого:
- Я упорный, профессор. Все равно докопаюсь до истины. Вам же лучше назвать его имя, фамилию, должность, кличку в интернате и даже номер, полученный при рождении. Глядишь, я его и помилую. Иначе на ближайшем заседании Совета Ученых…
- Научный сотрудник Питер Джастин Самнер! – выпалил профессор.
- А! Пиджей! – махнул рукой Хантер. – Ему можно. Он же не десантник. И не флотский.
- Ни один военный не согласится сознательно стрелять по своим, - пробурчал Невтриносов. – Приходится брать непрофессионалов. Из-за этого иного случаются разные инциденты. Хорошо, что все можно исправить.
Хантер содрогнулся:
- Мне кажется, это слишком, - едва слышно произнес он.
- Не спорю. В этот раз даже спасателей тошнило, когда они доставали… то, что от тебя осталось. Хочешь посмотреть фотографии?
Хантер встал и пошел к выходу из медблока:
- Не хочу. Знаете, что? Подарите пару моих рабочих портретов Лилианне Андреевне. Надеюсь, ей понравится.
Но когда Хантер открыл дверь, в коридоре он увидел Вилли Пата. Изобретатель переступал с ноги на ногу и крутил за дужку очки.
- Вы закончили? – воскликнул он. – Я могу забрать пилота? Капсула готова!
- Поехали, - тяжело вздохнул Хантер. – Я тоже готов.

Остроносая спасательная капсула покоилась в цепких лапах пускового устройства. На полированном боку играли лучи раскаленного солнца. Вилли забрался в кабину, сел в правое кресло и щелкнул замками ремней.
- Ты чего? – вытаращился Хантер.
- Понимаешь, в чем дело, - замялся Вилли. – Я ведь инженер.
- И что?
Вилли тяжко вздохнул и промокнул лицо носовым платком:
- Инженер должен проверять все на себе. Когда-то строителя ставили на мост и пускали по нему груженый поезд. И если что…
Хантер почти прыгнул в кресло командира:
- А я был о тебе худшего мнения, дружище! Ну что, пристегните ремни? Волшебный полет начинается? К запуску!
Капсула взмыла в стратосферу и повисла между небом и землей. Ослепительно-желтые пески поплыли навстречу. Засвистел вихревой двигатель, и капсула замедлила падение. Хантер взялся за ручки управления и повел серебристый цилиндр домой. Лаборатории Центра, похожие на перевернутые чаши, мрачно темнели впереди. Чуть в стороне, среди песков, отчетливо выделялся большой светлый круг – разметка посадочной площадки.
Хантер описал широкую дугу и запросил посадку. Но когда до дома, казалось, было рукой подать, капсула взбрыкнула. Нос рванулся в сторону. Искусственный горизонт завалился и закрутился волчком. Раздался отчаянный крик Вилли.
Но в этот раз Хантер был готов. Он ударил ладонью по выключателю бортового компьютера и попытался стабилизировать капсулу вручную. Но аппарат продолжал безумную пляску.
Вилли вопил, не переставая. Это сбивало, но на то, чтобы крикнуть «Заткнись!» не оставалось времени. И вдруг наступила тишина. Все замерло. Линия горизонта застыла почти неподвижно. Хантер осторожно, на волос, двинул ручку управления в сторону. Ему удалось «поймать момент». Капсула выровнялась. Горизонт занял положенное место.
По ушам снова резнул крик изобретателя. Время рванулось вперед.
Посадочная площадка была уже совсем рядом. Но как только Хантер выпустил опоры, нос клюнул и врезался в песок. Капсула кувыркнулась, рухнула на бетон и осталась лежать на боку.
Вилли перестал вопить и спросил:
- Все уже? – голос изобретателя дрожал, будто ему, приговоренному к смерти, только что зачитали указ о помиловании.
Хантер потянул полосатую ручку. Пиропатроны отстрелили фонарь, и в капсулу ворвалось жаркое дыхание пустыни.
- Хорошая посадка! – невозмутимо сказал пилот. – По крайней мере, на этот раз управление работало.
- Ничего себе – хорошая! – возопил Вилли. – Мы едва уцелели!
- Запомни: хорошая посадка – это когда пилот может покинуть летательный аппарат на своих двоих, - назидательно сказал Хантер. – Отличная – когда машина может снова взлететь без капитального ремонта. Да не переживай так! Мы бы все равно потом восстали из мертвых. Демортификатор – великая вещь!
- Так-то оно так, Хантер. Но… ты не представляешь, как это страшно.
- И больно. Короче, в следующий раз сиди на базе и не лезь не в свое дело. Я как-нибудь и сам справлюсь.
- Нет! – отрезал инженер. – Ты не знаешь, что нужно видеть лично мне. Пока ты героически сражался с машиной, я следил за приборами…
- По-моему, ты орал так, что чуть стекла в кабине не полопались.
- Одно другому не мешает, - прошептал Вилли. – Теперь я знаю, в чем дело!
Изобретатель, с удивительным для его комплекции проворством, отстегнул ремни, выпрыгнул из капсулы и бросился в тоннель, соединяющий площадку с главным комплексом.

Хантер заглянул в казарму. Курсанты столпились у рабочего стола сержанта Шейлы Гордон. Они что-то возбужденно обсуждали, но их голоса сливались в сплошной гам. Ничего не разберешь.
Едва Хантер переступил порог, десантники мгновенно смолкли и выстроились в две шеренги, одна напротив другой. Коридор почета. Но чтобы пилоту оказали такие почести, он должен был совершить подвиг.
Во взгляде десантников вместо уважения читались жалость и сострадание. А за столом восседала Шейла и буравила Хантера глазами. Перед ней лежали снимки, сделанные спасательной командой.
- Неужели это – ты? – спросила она.
Хантер подошел к столу и вздрогнул. В объектив скалился его собственный изуродованный труп. Кожа на лице расплавилась и свисала лохмотьями, обнажив челюсти, сваренные глаза тупо уставились в небо. Обломки ребер торчали из развороченной грудной клетки.
- Красавчик, - Хантер быстро взял себя в руки. – Вот это я понимаю…
- Нет, - перебила его Шейла. – Не понимаешь. За что тебя так?
- Я могу все объяснить. Просто… ну… короче, с тупых манекенов невозможно собрать нужные данные. Робот Кустодия пока не готов. Да и ремонтировать его долго. Демортифицировать… восстановить же меня минутное дело. Раз: и я готов к новому заданию! Все довольны. И профессор, и Лилианна Андреевна.
Руки десантницы сжались в кулаки. Но все же Шейла сдержалась, несколько раз глубоко вздохнула и тихо произнесла:
- Кроме меня. Я же не смогу, если вдруг… восстанавливать будет нечего.
Хантер изменился в лице:
- Я о таком не думал… Никогда.
Шейла вскочила:
- Я иду к профессору!
- Нет! – Хантер протянул было к ней руку, но тут же отдернул ее, как от раскаленной плиты. Разъяренная десантница запросто может что-нибудь сломать. И хорошо, если стол.
- С дороги! Я тебя сейчас изувечу! – замахнулась Шейла.
- Еще раз? И ты туда же…
Шейла глянула на фотографии и рухнула в кресло:
- Что же нам делать? – виновато спросила она.
- У меня возник любопытный план. Его надо обдумать. Так что прошу, не мешай. Сиди тихо и скромно, как мышка в полном зерна амбаре. Кстати, откуда ты взяла снимки?
- Их принес Пиджей. Ему все это не нравится.
- Никогда бы не подозревал его в излишней симпатии к моей скромной персоне, - Хантер явно издевался.
- У него личный интерес. Он боится, что может стать следующим.
Курсанты продолжали стоять по стойке «смирно». Но Шейла не успела приказать им разойтись. В казарму влетела слегка запыхавшаяся, но, как всегда элегантная Лилианна Андреевна:
- Хантер! Нечего прохлаждаться! Марш в лабораторию! У тебя контрольный эксперимент!
Шеренги колыхнулись: вот-вот курсанты набросятся на гостью. Хантер поднял руку и скомандовал:
- Отставить!
И десантники не сдвинулись с места. Хантер вышел в коридор и покорно поплелся за Лилианной Андреевной в медицинскую лабораторию. Изящная рука врача указала на термокамеру…
На этот раз тьма быстро поглотила Хантера, избавив от невыносимых мучений. И когда, уже в который раз, откинулась крышка демортификатора, и в глаза ударил яркий свет, Лилианна Андреевна безразлично произнесла:
- Пожалуй, на сегодня достаточно. Ты почти перестал получать удовольствие от выпитой воды. Это может сорвать эксперимент. Отдыхай.
Хантер натянул форму и помчался в мастерскую Вилли Пата. Изобретатель внимательно выслушал пилота, глотнул минералки и спросил:
- Ты точно уверен, что другого выхода нет? Может, пожаловаться в Совет?
- Думаешь, другие будут лучше? Нет, Вилли. Я должен спасти себя сам. Но, если ты не хочешь, неволить не стану.
- Постой, друг! – с жаром воскликнул изобретатель. – Я согласен. К делу!

Ночью Хантер поднялся в кабину «Призрака» и заглушил оба реактора. Экраны и контрольные лампы погасли. Наступила темнота, которую не мог разогнать слабый аварийный свет.
Несколько минут Хантер сидел в кресле пилота, шепча про себя: «Нельзя так. Нехорошо. Но что я могу?» Потом он прошел в машинное отделение, отключил защиту и голыми руками вывернул почти новые энергетические стержни.
Покончив с реакторами, Хантер через аварийный люк выбрался на крышу, в ночную прохладу. Сел между атмосферными стабилизаторами и стал ждать.
Невтриносов появился, когда белое солнце поднялось над горизонтом. Ученый выскочил из тоннеля и, сломя голову, бросился к звездолету. За ним мчалась Лилианна Андреевна. Казалось, еще немного, и за врачом будут вздыматься клубы пыли.
- Я тебя обыскался, Хантер! – крикнул профессор. – Быстро на старт!
- У меня реакторы на перезагрузке. Сами знаете, сколько времени нужно потратить на их запуск.
- Издеваешься, да? – ученый задохнулся от гнева.
- У нас тайное заседание Совета Ученых! – выкрикнула Лилианна Андреевна. – Экстренное! «Академик Лавочкин» уже ушел! Вся надежда на тебя!
Хантер встал и оперся об атмосферный стабилизатор:
- О вас, я так вижу, забыли? Ничем не могу помочь.
Невтриносов беспомощно покрутил головой. Его взгляд упал на бесформенную, будто пережеванную конструкцию с наскоро прикрученными треугольными плоскостями, блестящим выступом кабины там, где у нормального звездолета должен быть нос и торчащей из середины спасательной капсулой. Ее корма почти упиралась в бетон.
- Это что? – недоуменно спросил ученый.
- Я его слепила из того что было, - съехидничал Хантер. – Вообще-то, это звездолет «Жираф». Экспериментальный. С гипердвигателем и координатным процессором. Если вы не боитесь летать на том, что сделано как попало…
- Быстро к запуску! Нет времени! – прорычал Невтриносов.
- Лестницу только принесите. Пожалуйста.
Профессор выполнил просьбу пилота. Хантер спустился на бетон и открыл люк спасательной капсулы.
- Вам сюда, - сказал он обоим ученым. – Спартанские условия.
- Ничего, потерпим.
Хантер выругался. Проклятый Вилли снова не рассчитал. До люка в кабину пилота просто так не добраться: слишком высоко.
К счастью, лестница стояла у кормы «Призрака». Хантер приставил ее к борту и кое-как забрался в кокпит.
- Что ты возишься? Взлетай! Ученый Совет через час! – прохрипел голос Невтриносова по внутренней связи.
Хантер потянул ручку управления. Отчаянно постанывая и поскрипывая сочленениями, неуклюжая конструкция поднялась в небо и поплыла над окружающими площадку дюнами. Лишь через минуту «Жираф» набрал скорость и, утробно завывая, помчался вперед. Хантер убрал посадочные опоры и повел пародию на звездолет к океану.
Невтриносов и Лилианна Андреевна молчали. Чем они занимались в душной тесноте спасательной капсулы? Хантер едва не захихикал, но испытывать терпение профессора не рискнул.
- А теперь настал момент истины! – театрально воскликнул пилот в микрофон. – Самочувствие в порядке?
- Какой момент? Что ты несешь? – откликнулся Невтриносов. – Почему мы не в космосе? Какие-то неполадки?
Несколько секунд Хантер собирался с мыслями. Потом решительно произнес:
- Сейчас мы посмотрим, на что вы готовы ради науки!
- В каком смысле? – спросила Лилианна Андреевна.
- В самом прямом! Вам нравятся увлекательные опыты и потрясающие эксперименты? Сейчас вы испытаете их на себе, не на других. А мне теперь и костер не страшен. Не то что Ученый Совет.
- Постой, Кларенс… - Невтриносов, наверное, первый раз в жизни назвал Хантера по имени. – Ты же сам вызвался работать пилотом… испытателем…
- У вас извращенные понятия об испытателях. Считаете, что с ними можно делать что угодно. Но я тоже человек. И я устал быть подопытным кроликом! Вы расплющиваете меня о землю, сжигаете в ядерном пламени, морите голодом и жаждой, и убиваете тысячей самых изощренных способов, которые не снились и святой Инквизиции! А потом воскрешаете только ради того, чтобы убивать снова и снова. Но так продолжаться не может. Однажды от меня ничего не останется… - к концу пафосной речи голос Хантера стал едва слышен.
- Тогда мы найдем еще одного! – самоуверенно сказала Лилианна Андреевна. – Незаменимых не бывает!
- Лилианна! Ты что? – судя по голосу профессора, он был ошеломлен. – Кларенс, нам тоже это не нравится! Но… наука требует жертв. Ты слышишь меня?
Хантер толкнул ручку от себя. «Жираф» сбросил высоту и помчался, едва не задевая верхушки дюн.
- Слышу. Я не против, - устало сказал пилот. – Только сегодня роли поменяются. Я проведу психологический эксперимент. Давно хотел посмотреть, как неподготовленный человек справится со спасательной капсулой с отключенной автоматикой. Поэтому я вас отстрелю. Сумеете долететь домой – хорошо. Наглотаетесь песка – демортификатор всегда к вашим услугам.
Хантер откинул защитный колпачок. Но нажать на кнопку он не успел. Надрывный вой превратился в оглушительный визг. «Жираф» провалился, ударился кормой о песок и отскочил в небо, словно резиновый мяч.
Хантер сумел выровнять «звездолет». Выпустил опоры, сбросил мощность двигателей почти до нуля, но перед самым касанием дал «полный газ», пытаясь замедлить падение. «Жираф» ударился стойками о песок, перевернулся и закувыркался, разбрасывая куски обшивки. За прозрачным стеклом все заволокло пылью. Наконец, искореженная, машина застыла между дюнами, будто изваяние скульптора-сюрреалиста.
Входной люк перекосило. Хантер отстегнулся, скатился на пол и несколько раз ударил крышку ногами. Бесполезно. Тогда Хантер во второй раз за этот злосчастный день нажал на рукоятку отстрела фонаря и спрыгнул на песок. Пилота тут же обволокла удушливая жара. Раскаленный воздух едва не обжигал легкие.
Невтриносов и Лилианна Андреевна выбрались наружу. Профессор презрительно смерил Хантера взглядом и пафосным жестом указал на обломки:
- На этом ты собирался лететь к звездам?
- Нет, - честно ответил Хантер. – Это – макет. Вихревой двигатель, да накопитель энергии – вот и все высокие технологии. Разве кто-то занимал в последнее время динатронную камеру?
- Значит, ты сорвал заседание Ученого Совета? – ученый только не рычал. – Меня выбрали председателем! Впервые за много лет!
Хантер подобрал блестящий кусок обшивки, поймал солнечный зайчик и направил его в глаза Невтриносову. Тот заслонился рукой, отступил на шаг и налетел на Лилианну Андреевну. Она не издала ни звука, только шевелила губами, будто потеряла дар речи.
- Не беси меня, - профессор смотрел исподлобья. Но Хантеру было наплевать. Он расхохотался в голос:
- Вы поверили? Я сам выдумал это заседание Совета. И послал сообщение с «Призрака», через ретранслятор. К тому же я сделал так, что искать вас не будут еще неделю.
- Хантер! – Лилианна Андреевна, наконец, обрела способность говорить. – Аварию тоже ты… запланировал?
- Нет! Говорю же: я всего лишь хотел заставить вас самостоятельно долететь до базы. Жаль, что двигатель не выдержал. Он же со свалки. Впрочем, капсула у нас осталась.
- Вот как?
- А что ей сделается? Она куда прочнее макета. Проблема одна.
- Какая?! – в один голос вскричали Невтриносов и Лилианна Андреевна.
- В капсуле есть место всего для двоих. И один из них – я. Вряд ли кто-то из вас захочет пилотировать этот нехитрый аппарат.
- Дамы – вперед, - пробурчал Невтриносов. – Пару часов на солнышке я переживу. Только возвращайся быстрее! Ясно?
- Так точно! – Хантер открыл люк, сел в кресло и пристегнулся. Рядом устроилась Лилианна Андреевна.
На этот раз капсула сработала, как надо. Хантер махнул на сотню километров вверх, в стратосферу и, точно брошенный верной рукой камень, спикировал на посадочную площадку. Лилианна Андреевна сидела, закрыв глаза. Наверное, ее пугал вид ринувшейся навстречу земли.
Хантер открыл входной люк. Что-то больно кольнуло в шею, и пилот неожиданно очутился на койке в маленькой комнате с белыми стенами и потолком. Медицинский изолятор?
Лилианна Андреевна сидела рядом на стуле. Она взяла Хантера за руку и пощупала пульс:
- Как ты себя чувствуешь?
- А что-нибудь не такое банальное можно спросить? – огрызнулся Хантер. – Что все это значит? Что вы мне вкололи, в конце концов?
- Немного снотворного моей собственной разработки. Ты здесь четыре дня.
- Сколько? – Хантер не поверил своим ушам.
- Четыре дня. Я разве не говорила, что мне нужен контрольный опыт?
Хантера передернуло:
- Снова термокамера?
- Ну уж нет. Из тебя я выжала все. Ты - отработанный материал. Я хотела использовать для опытов Пиджея, но тут такой случай… Пиджей или Невтриносов – какая разница? Так что пусть шеф прожарится. Потом мы его заберем и восстановим. Демортифицируем.
- Если найдем среди пустыни. Там, на минутку, тысячи квадратных километров песка. Кварцевого, с добавками оксида железа! И, если профессора занесет, мы не найдем его до самой тепловой смерти Вселенной!
Врач побледнела. Густые огненно-рыжие волосы будто вспыхнули, обрамляя белое лицо.
- Думаю, Трофим не такой дурак, чтобы двинуться с места, - хрипло сказала она. - Должен соображать!
Лилианна Андреевна встала и направилась к выходу. Зацокали каблуки. В тишине раздался гулкий щелчок. Хантер подскочил, метнулся к двери и выругался, глядя на старинный механический замок вместо привычной кодовой панели. Вот теперь действительно все. Против такой чудовищной конструкции его навыки бессильны.
Несколько минут Хантер стоял в растерянности. Потом достал из кармана боевой разрядник. Какое счастье, что Лилианна Андреевна не заметила оружие! Впрочем, она в любом случае не смогла бы его взять в руки без риска получить чувствительный удар током.
Хантер открыл рот и нажал на кнопку разрядника. Прямо в середину двери ударила фиолетовая молния. От грома едва не лопнули барабанные перепонки. Резко запахло озоном.
Увы. Разряд, способный за секунду превратить человека в обугленный скелет, лишь оставил на краске темное пятно. Значит, Лилианна Андреевна учла все. Не стоит ее недооценивать.
Хантер выстрелил еще несколько раз. В глазах заплясали огненные круги. В конце концов, он, почти оглохший, повалился на постель.
Кто-то дотронулся до плеча. Бесформенная полупрозрачная фигура медленно плыла посередине комнаты. Хантер подскочил, слетел с койки и заорал во всю глотку:
- Привидение!
.Что-то щелкнуло и там, где только что колыхался воздух, материализовался Вилли Пат.
- Это должен быть костюм невидимки! – прошептал изобретатель. – Но я не о нем. Надвигается песчаная буря! Торопись!
Хантер промчался по коридору и вылетел на посадочную площадку. Ледяной ветер едва не сбил его с ног. От оглушительного воя зазвенело в ушах. А на горизонте уже клубилась черная стена пыли.
Через аварийный люк Хантер забрался прямо в машинное отделение. Вставил стержни в гнезда, включил автоматический пуск реакторов и бросился в кабину. Вспыхнул свет, ожили экраны. «Все системы работают нормально» - проревел бортовой компьютер. Но было уже поздно: за бронестеклом стояла сплошная серая муть. Лишь молнии изредка прорезали непроницаемую пелену…
Хантер поднял звездолет и, включив сенсоры, помчался над клубящейся мглой. Через несколько минут он летел над местом катастрофы, но экраны так и остались пусты. Никого живого.
Тогда Хантер увел «Призрак» обратно и стал ждать. Буря утихла только к полудню.

Посадочные опоры осторожно коснулись земли. Хантер вывалился из люка и бросился к разбитому «Жирафу». Внутри было пусто, но у входа кто-то выкопал неглубокую яму, накрыл ее прозрачной пленкой и положил сверху камень. Интересно, зачем?
Впрочем, времени осталось мало. Через сорок дней демортификатор уже не сможет восстановить профессора. Никто пока не знает, почему потом, после невидимой границы, из аппарата выходит безмозглый зомби.
Хантер принес лопату и с остервенением начал перекапывать сыпучий, податливый песок. Надо успеть до срока!
- Клад ищешь? – раздался сзади насмешливый голос.
- Да пошел ты! – ответил Хантер, отбрасывая далеко в сторону порцию песка.
- По-моему, с начальством надо повежливее!
Хантер обернулся: перед ним, изможденный, будто высохший, но живой и невредимый, стоял профессор Невтриносов.
- А я думал, это Вилли забрался ко мне в звездолет. С него станется, - сказал Хантер, никак не выказывая радости. – Интересно, как вам удалось протянуть почти неделю без воды?
- Я же физик! – сказал ученый с оттенком превосходства. - И знаю, что песок всегда впитывает атмосферную влагу. Нужно лишь ее извлечь.
Профессор подошел к яме и снял пленку. На дне блестела металлическая коробка со значком молнии на боку.
- И что это? – Хантер узнал крышку от энергетического накопителя.
- Солнечный конденсатор, - Невтриносов поднял указательный палец. - Вода испаряется, и конденсируется на пленке. За шесть часов набирается сто грамм. Достаточно, чтобы не умереть от жажды. Но все же без еды тяжко.
Хантер не успел ответить. Высоко в небе появилась темная точка. Она падала и быстро превратилась в самый обыкновенный челнок.
- Лилианна Андреевна о вас заботится, - сказал Хантер. – Вызвала на подмогу Звездный флот.
Невтриносов схватился за голову:
- Боже! Теперь ничего не скроешь!

Хантер закончил доклад. Он не утаил ничего – это невозможно под пронизывающими взглядами полутысячи пар умных и проницательных глаз. А на скамье подсудимых, будто провинившиеся школьники, уставились в пол Невтриносов и Лилианна Андреевна.
- Какие ваши рекомендации, ревизор? – нелюбезно спросил доцент Стурди, председатель экстренного заседания Совета Ученых. Сухой и высокий, он смотрел на маленького пилота сверху вниз.
- Объявить строгий выговор? – неуверенно произнес Хантер. Он чувствовал себя виноватым и перед Советом, и перед своим непосредственным начальством.
- Вы в своем уме? Это же на вас ставили бесчеловечные опыты!
- Мои страдания – это только мои страдания. В конце концов наши ученые не делали ничего опасного для цивилизации. Наоборот. Все для науки.
- Никогда бы не подозревал тебя в мазохизме, - прищурился Стурди. – Ты этого в Доме заходящего солнца нахватался?
Нимало не смущаясь, Хантер отпарировал:
- Видать, вы сами не против посетить это благопристойное место. Я могу и сам за себя постоять. Око за око. Не знаю, как Лилианна Андреевна, но профессор получил хороший урок.
- Нет, Хантер. – Стурди поднял руку и повернулся к залу. - Мы – цивилизованные люди. Есть правила и законы.
- Я тоже нарушил закон. Можете заодно судить и меня. Но вы этого почему-то не сделали.
Стурди смутился. С минуту он смотрел в пол, потом пробормотал:
- Как потерпевший, ты нам куда полезнее.
И, уже увереннее, обратился к Совету:
- А теперь, уважаемые инженеры и ученые, прошу голосовать. Думаю, случай очевидный. Надеюсь, никто не будет против упрощенной процедуры. Нам останется лишь определить наказание.
Через несколько минут Стурди, глядя в экран компьютера, торжественно зачитал приговор.
- Именем Совета ученых и ведущих инженеров профессор Невтриносов Трофим Федосеевич и доктор медицинских наук Лилианна Андреевна Тимофеева приговариваются к исправительным работам с отбыванием срока на планете Полигон! Из уважения к заслугам Совет постановил не понижать ученых в должности и не лишать званий и наград. Но работать им придется под надзором опытного ревизора…
Со скамьи подсудимых раздался женский стон. Он был похож на рык тигрицы, у которой отняли тигренка.
- Только не это! – прошептала Лилианна Андреевна.
- … повторяю: опытного ревизора.
- И кто же он? Покажите мне этого негодяя! – съязвил Хантер.
- Вы. По-моему, здесь больше ревизоров нет. Кроме того, на Полигон будет официально переведен Вилли Пат. Как опытный инженер он возглавит доводку робота Кустодии.
Хантер, не обращая ни на кого внимания, повернулся и пошел к двери.
- Куда?! – возмутился Стурди. – Ты что о себе возомнил? Никакого уважения к Совету!
- Да мне и так все понятно. Я согласен, если вы хотели это услышать.
Хантер вышел в коридор. Какое счастье, что с ним сейчас нет никого – на заседание Совета Ученых просто так не попасть. Даже Шейла сейчас ни к чему – каждому иной раз хочется просто побыть одному. Но на будущее все же надо спросить у Вилли, как открывать старинные механические замки.

[Татьяна Ка.]

Обожаю вашего Хантера!!!

[Maxfactor]

Обожаю вашего Хантера!!!

Спасибо. Это уже из второй серии приключений. Называется "В поисках Родины".

[Татьяна Ка.]

Первый сборник у меня уже имеется.

[Maxfactor]

Первый сборник у меня уже имеется.

Я даже знаю, откуда. Единственное что, может, там он без последних исправлений? Послать бы им последнюю версию.

[Татьяна Ка.]

Так пошлите, они будут рады. Хотя я свои не посылаю, а они все равно там же, где и ваши...