Чепурина Апрель 30th, 2006, 2:04 pm
В общем, возникла идея написать молодёжный роман, околоконтрультурный, но в действительности, представляющий пародию, критику на нынешнюю "альтернативную" литературу и "левое" движение. По мысли, первая глава - она пока только одна и есть - представляет собой нечто как раз в духе альтернатившины, т.е. чернухо-порнухи. А потом, постепенно это всё будет разоблачаться и высмеиваться.
Пиво рвалось наружу. Алёше Двуколкину снился несносный сон о том, как он всё ищёт, ищёт и не может найти подходящий куст, чтоб справить там свою нужду. Наконец, всё рассеялось. Студент, так неразумно подошедший вечером в проблеме выбора между весёлой пьянкой и спокойным сном, нашёл себя лежащим в полной темноте на собственной кровати в общежитии.
Сперва Двуколкин думал, что посреди ночи разбудил его зов туалета – и не более. Через мгновение стало ясно, что это не так. Подозрительный шум, наполнявший всю комнату, не был похож ни на привычную возню мышей, ни на уютное бульканье внутри водопроводных труб, ни даже на какое-либо из стихийных бедствий. Скорее, он напоминал одно кино, посмотренное в школьные годы…
К ужасу Алёши, сходство оказалось неслучайным. Затаившись, вопреки сильнейшему желанию скорее облегчиться, он сначала понял, что звуки исходят сверху: оттуда, где, на верхнем этаже их общей койки, должен спать сосед по комнате Аркадий. Спустя ещё пару секунд Двуколкин различил в потоке смешанного, непонятного сопения, кряхтения, пыхтения и барахтанья женский вздох. Потом ещё один. Потом взвизг.
Повинуясь юношескому интересу, усугубленному тем, что сам Алёша пока что ни разу не лежал в одной кровати с девушкой, он продолжал слушать. В поток вплетался иногда голос Аркадия, знакомый прежде только по умным словам и лозунгам, но не по мяуканью и урчанию. Он задыхался, бормотал чего-то непонятное, а девушка негромко, но твёрдо шептала: «Так! Давай! Давай!». Испуганному и взволнованному Двуколкину стало казаться, что сейчас они сломают верхнюю кровать и оба, как есть, грохнутся к нему, на первый этаж.
Между тем, в туалет хотелось нестерпимо.
Вставать и отправляться в общую уборную прямо сейчас значило бы признаться в слушании того, что слушать вовсе не положено. Опять же, это дурной тон, а сосед и его девушка с испугу, чего доброго поймали бы себе заболевания половой сферы. Из книг Алексей знал, что наблюдаемое им в данный момент действо обычно длится минут пять-десять, потом же у обоих наступает сильнейший прилив усталости, и они засыпают. Двуколкин решил ещё чуточку подождать до этого момента.
О том, что момент наступил, Алёша понял по протяжному, почти что в полный голос стону девушки.
На полминуты звуки прекратились.
– Ты потише, – прошептал сверху Аркадий. – Как бы Лёха не проснулся.
– Какой Лёха? – послышался вопрос девушки.
– Сосед мой… Там, внизу спит.
– Спит? То есть, тут ещё кто-то, кроме нас? – почти шокировано проговорила дама, раздувая без того немалое чувство стыда и замешательство в Двуколкине.
Аркадий виновато крякнул.
– Да, ладно, ничего! – подбодрила его любовница. – Я так давно планировала экстремальный секс! И потом, коли он не проснулся полчаса назад, когда мы делали это первый раз…
Внутри Двуколкина бывшее пиво всё настойчивее колотилось в двери организма, чтобы выйти.
–… и я надеюсь, что будет и третий, так? – игриво завершила девушка.
– Ыыы, – отвечал Аркадий, и это нельзя было расценивать как несогласие.
Тут Алёша понял, что, жди он и дальше, когда уснёт парочка, детский конфуз и позор на всю общагу вплоть до пятого курса – неизбежны. Надо было действовать активно. Поразмыслив, он начал с того, что не без шума повернулся на живот.
– Ты слышала? – донеслось сверху.
– Не бойся, дорогой, это мышь, – страстно отвечал девичий голос. – Поцелуй меня лучше… сюда…
Двуколкин ещё раз совершил оборот на сто восемьдесят градусов.
– Тсс! Это Лёха!
– Он во сне ворочается. Ну, целуй же!
В отчаянии Алёша задёргал ногами, замычал, начал сопеть и издавать все звуки, которые только может издавать более-менее спящий человек.
– Сейчас проснётся! – прошипел Аркадий.
Наверху затихли.
– Может, притаимся, подождём, чтобы он вновь уснул, тогда продолжим? – предложила искусительница, повторяя Лёшину стратегию.
– Давай.
Следующие полторы минуты исстрадавшийся по туалету Алексей из последних сил изображал последовательное пробуждение. Наконец, сделав вывод, что сделал достаточно для сохранения своего лица и полового здоровья товарищей, встал, торопливо и не без труда отыскал тапочки и вылетел в коридор.
В туалете пахло анашой. На подоконнике, перед рядком кабинок, восседала пара сонных третьекурсников с химфака с красными глазами. Они задумчиво глядели на большую лужу, вытекшую из-под дверцы одной из комнаток уединения, и говорили о внешней политике США.
Алёша был безмерно счастлив, наконец, войдя в одну из этих комнаток. Пока бывшее пиво вытекало, а Алёшин взгляд бессмысленно скользил по бесконечной трещине на белой крышке, из соседней кабинки снова полетели подозрительные звуки. Двуколкин, было, напугался: думал, и тут кто-то строит свою личную жизнь. Потом дошло: нет, в этот раз всё прозаичнее. Тот, кто был за перегородкой, как и Алексей, излишне бурно отмечал день рождения Мао Цзедуна и не рассчитал сил организма.
Завершив свои дела, Двуколкин думал, было, поскорее возвратиться в свою тёплую кровать, но вежливости ради счёл необходимым дать девушке время, чтоб уйти. В жестяном кармашке на двери кабинки он нашёл смятый журнал «Дом-2». Парочка обкуренных ушла, наверное, боясь, что кто-то донесёт о них. Окно было открыто настежь, чтобы запах нелегальности выветривался. Двуколкин прислонился к подоконнику и бросил взгляд на никогда не засыпающий индустриальный город. Освещённые окна домов намекали, что жители их бодрствуют, а, стало быть, с утра не думают идти к станку, наверняка предпочитая образ жизни вольно-бесполезных копирайтеров. Автомашины, скрипом и шуршанием колёс напоминавшие о нефтяном бизнесе и загрязнении окружающей среды, проскальзывали в соответствии со светофорным циклом. Вдалеке переливались чьи-то яркие вывески. Натруженные студенческие глаза не могли видеть, куда же именно они зовут, но Алексей решил, что в казино. Он ненавидел этот мир. Двуколкина пронизывало экзистенциальное одиночество.
– Буржуи! – неистово выкрикнул он в окно, поддавшись странному наплыву чувств.
Потом изорвал в клочья журнал для жертв мозгопромывочной машины и метнул их во тьму:
– Подавитесь вы!
За спиной скрипнула дверь кабинки.
– Это ты тут кричишь? – спросил зелёноликий Саша, вышедший оттуда. – Привет, кстати.
– Привет, – ответил Алексей, смутившись.
Он закрыл окно и отправился к себе в комнату.
В ней было по-невинному темно и тихо. Сделав вывод, что остаток ночи он сможет спокойно отдохнуть, Двуколкин залез в постель, расслабился и смежил очи.
Спустя минут пять, уже понявший, что уснуть после перенесённого волнения так просто не удастся, он опять услышал шёпот наверху:
– Милый…
– Тсс!
– Он уснул! Слышишь? Сопит. Давай снова! Поглубже…
Алексей вжался в матрац и стойко принял новый этап истязания.
Через полчаса он думал, как бы ещё раз выбраться в сортир: на этот раз снять напряжение в тех местах, которые благодаря Аркадию и его девушки отказывались отдыхать. Но выйти снова было невозможно, и Алёша слушал, слушал, слушал…
А ведь утром, в восемь, уже следовало появиться на месте работы и начать эксплуатироваться!..