Древесная магия партикуляристов (роман-стеб, главы 3-6)

[madoshi]

Начало и немножко продолжения см. здесь: http://zhurnal.lib.ru/editors/m/maslowa ... agic.shtml

Глава 3. Разведка
Задающий слишком много вопросов слаб.
Из личного кодекса Матиаса Бартока.

Учитель никогда не кричал на Матиаса. Если Матиас делал что-то не так, Колин Аустаушен тольк о вздыхал утомленно, ну, в крайнем случае, мог посмотреть слегка укоризненно. Еще он почти никогда не наказывал. Иногда холодно говорил: «Полагаю, ты уже сожалеешь о своем поведении, Матиас».
Матиас сожалел. Еще как.
Самой тайной, самой сокровенной его мечтой было, чтобы Колин Аустаушен позволил бы называть себя отцом. Или хотя бы сказал Матиасу что-нибудь вроде «Я горжусь тобой, как сыном». Но увы: хотя учитель часто хвалил его, таких слов он ни разу не произнес. Если бы Матиасу сказали бы, что он должен ради этой фразы умереть – он умер бы, и умер счастливым.
А теперь умер сам учитель, и уж точно больше этого не скажет.

Поговорив с хозяйкой «Зеленых далей» – разговор происходил вполголоса, и за все пять минут выражение лица Матиаса ни разу не изменилось, - он получил вожделенное разрешение и, с помощью обретавшейся на чердаке с незапамятных времен лестницы, забрался на крышу, где и пристроился на самом коньке между трубами. Крыша была грязная, солнце пекло на ней немилосердно, но Матиаса это не заботило. С высокого строения легче всего заниматься поиском.
О своих врагах – тех, кого он должен был истребить до последнего орущего младенца – он знал очень мало. Ну разве что фамилию: Марофиллы. Ах да, еще то, что глава рода был герцогом, и весьма приближенным к нынешней королевской семье к тому же. Это не упрощало задачу Матиаса, однако он не был бы Бартоком и не был бы древесным магом, если бы спасовал перед такими трудностями. Кроме того, ради наставника Аустаушена Матиас мог пойти практически на все – кроме осквернения Алтаря Павших.
Самого раннего детства своего Матиас не помнил, а помнил себя, как все нормальные дети, лет с пяти. Его родичи жили в небольшой деревушке в предгорьях. Матери у него не было: она умерла, когда Матиасу не сравнялось еще двух лет, так что он ее совсем не помнил. Старших братьев Матиаса воспитывал отец, а самого Матиаса и двух его младших сестер – бабка, хранительница Алтаря Павших. Правда, когда Матиасу исполнилось шесть, бабка уже воспитывала одного Матиаса, потому что обе его сестренки простудились зимой и умерли.
Периодически все взрослые родичи Матиаса, даже многие женщины, ходили драться с горцами. Зачем – маленький Матиас не понимал, но ему сказали, что так надо. Однажды – Матиасу было тогда семь лет – все воины племени собрались и пошли, в том числе три старших брата Матиаса (одному было всего десять лет, и Матиас очень обижался, что его взяли, а самого Матиаса нет). Вернулись они под вечер, весьма довольные собой, притащили множество тел врагов, павших в бою, и устроили пир. Тела врагов. Разумеется, были главным блюдом – чтобы их доблесть не пропадала зря. Медовуха тоже лилась рекой.
К исходу ночи один из пирующих перепился до потери чувства реальности (то есть, на самом деле, он был не один такой, но только его действия имели серьезные последствия), и пошел по деревне, кидая горящие факелы на соломенные кровли хижин. Поскольку остальные были пьяны, или же объелись до такой степени, что едва могли двигаться, весь клан погиб в огне.
Матиаса спасла бабка, которая медовухи не пила, потому что была Хранительницей Алтаря, и мяса много не ела, потому что мучилась животом. Когда все загорелось, она взяла сумку с Алтарем Павших и древними книгами в одну руку, руку Матиаса в другую и сбежала из деревни. Бабка умерла на следующий день, в лесу – Матиас не знал, отчего. Перед смертью она отдала Матиасу Алтарь и книги и велела быть хорошим мальчиком.
В тот же день Матиаса угораздило заночевать под Одиноким Деревом: он это понял наутро, потому что проснулся уже древесным магом. А мог бы, конечно, и вовсе не проснуться: Одинокие Деревья давали силу лишь некоторым, в основном же они относились к человеческому роду с летальной неблагосклонностью.
Ну а раз он стал Древесным Магом, его нашла Община.
Маленький Матиас очень обрадовался тому, что у него снова появилась семья. Он посвятил Алтарь Павших общине, как его научила бабушка, и решил, что уж теперь-то никогда не останется в одиночестве: ведь магов было очень много, а злые горцы, из-за которых так жестоко пострадал его клан, остались далеко.
Очевидно, злые горцы водились не только в горах. Матиас жил с общиной всего два года, и успел выучить совсем мало, а многих его учителей уже убили. Оставшимся пришлось бежать за океан.
Именно тогда умерла женщина, которая заботилась о Матиасе больше всех в Общине – ее звали Катерина, и у нее был очень добрый голос, - и наставником Матиаса стал Колин Аустаушен. До того Колин входил в Совет Общины и был слишком занят, чтобы уделять внимание мальчику – единственному ребенку среди них. Матиас его даже побаивался. Однако Колин оказался очень добрым человеком, замечательным учителем – и вообще лучше всех.
..А вот теперь они и его убили.

...О Марофиллах они говорили только один раз.
Матиасу тогда было двенадцать лет, и из одиннадцати членов Общины, пересекших океан, восемь еще оставались в живых. Разумеется, все уже поняли, что смерти начались в связи с массовой вырубкой в Гвинане, и все уже осознали, что каждый может стать следующим, но взрослые еще не примирились, а Матиас так тем более.
-Мастер... - начал Матиас.
Он тогда сидел на полу и разглядывал альбом с гравюрами, который Колин несколько дней купил по случаю у кого-то из вновьприбывших. Люди, только что сошедшие с корабля, часто испытывали трудности с деньгами.
-Да, Мати? - спросил Колин, отрываясь от своих записей. Он сидел в кресле за столом и вел дневник.
-Скажите, мастер... но ведь все-таки кто нас преследует? - Матиас как раз рассматривал гравюру, на котором Верховный Бог побеждал своего отца и заточал его в Сердце Хаоса. - Я имею в виду... ну кто хотел нашей смерти?.. Кто сейчас рубит деревья? Вы говорили мне, что король только определяет общую политику, но ведь... но ведь кто-то же отдавал приказ!
-Ах... - Колин откинулся на спинку кресла, потер подбородок. Улыбнулся. Сказал грустно. - Мати, ты задаешь очень интересные вопросы... даже не ожидал. На всякий интересный вопрос очень трудно ответить. Взять тех же Марофиллов... Да, Рютгер Марофилл и тогда был, и сейчас есть, неофициальный глава тайной полиции и Следователей Короны, но означает ли это, что он мог повернуть колесо репрессий в другую сторону?.. Укрепление власти – это не шутка. Государства и короли идут своими путями, и не всегда ты можешь что-то изменить, даже если находишься, так сказать, у руля.
Для Матиаса все эти рассуждения были слишком сложными. Поэтому он спросил:
-Рютгер Марофилл?.. Это он отдал приказ о нашем преследовании?..
-Ну, я бы сказал, что там все было несколько сложнее... - вздохнул Колин Аустаушен. - Мати, сложнейшие интриги сплелись, ставкой были судьбы тысяч людей... Я, разумеется, не могу простить тех, кто рубили деревья и убивали наших родичей, но ты должен понимать, Мати, что с их точки зрения альтернатива выглядела еще хуже.
-Я не понимаю... - произнес сбитый с толку Матиас.
-Вот хоть тех же Марофиллов... да они принимали участие в резне. А что им оставалось делать?.. Их род всегда стоял слишком близко к трону, а когда ты стоишь близко к трону, у тебя иногда просто нет выбора... - Колин вздохнул. - Ну ладно, Матиас, мы же договорились, что ты сегодня отдыхаешь, верно?.. А вместо этого ты снова расспрашиваешь меня о каких-то сложных вещах и перегружаешь свой разум. Помнишь, мы с тобой уже говорили об этом?.. Ты должен быть очень осторожен в понимании, Матиас. Особенно ты.
Матиас умолк. Когда учитель перестает называть его «Мати» и начинает называть «Матиасом», это сигнал, что слушаться теперь надо беспрекословно.
Однако мальчик все-таки не удержался, и воскликнул:
-Но учитель! Я верю, что мы обязательно отомстим им! Наберемся сил, и однажды...
-Да, Матиас, - грустно сказал Колин, переворачивая страницу своей рукописи, - я же говорю, тебе надо быть очень осторожным в понимании.
Матиас из этой фразы уловил только согласие. Большего ему не требовалось: понятие о возмездии и зове крови мальчик впитал еще на бабушкиных коленях.

Сейчас он сидел на крыше и раскидывал поисковую сеть, как дерево раскидывает ветви и листья, ловя солнечный свет. Под высоким небом, под золотым солнцем, под мягким ветром, под невидимыми лунами...
Он не знает ничего о Марофиллах, но он настигнет и уничтожит их. Дайте только срок.


Глава 4. Правила Лиги
Спикер собрания: Предлагаю освободить товарищества героев от налогов, потому что кто же их обложит!
Голос из зала: Да вот хотя бы наш сторож... И по матушке, и по батюшке.
(смех)
Председатель: Ставлю на голосование.
Из протокола городского собрания Варроны. Вопрос на повестке дня: «Об учреждении Лиг, гильдий и клубов по интересам»

Мэри подняла ногу и изо всей силы пнула створку ведущей в салун двери. Увы, не рассчитала: толчок получился слишком сильный, и створка тут же вернулась обратно, едва не ударив Мэри в живот. Юлий, к счастью, успел поймать непокорную дверь и галантно распахнул ее перед девушками.
-После вас, леди, - произнес он.
-Ха, молодой да ранний, - Мэри хлопнула его по правому плечу и прошла вперед, Сью хлопнула по левому и прошла тоже, втащив Юлия за собой.
В салуне было, как положено, темновато и накурено. Пахло прокисшим пивом и еще кое-чем, даже менее приятным.
Мэри и Сью решительно повели Юлия к самому дальнему столику в самом темном углу. Юлий еще и стулья им выдвинул, решив до конца придерживатья роли галантного кавалера. Дамы восприняли его поведение благосклонно. Правда, Мэри тут же смазала весь эффект, немедленно положив на стол длинные ноги. Сью, впрочем, сидела более аккуратно: всего лишь развалилась, облокотившись на спинку, и положила ногу на ногу.
Юлию это было неприятно: в Унтитледе считали, что женщина должна вести себя по-другому. Однако юный ученик жреца слышал о разнообразных нравах и верованиях, поэтому не стал обнаруживать свою провинциальность. Он улыбнулся и спросил:
-Скажите пожалуйста... а сколько существует ваша Лига?
Девушки перегнялулись.
-Часа два, - лениво протянула Сью.
-Два часа тридцать три минуты, если быть точной, - заметила Мэри, сверившись с наручными часами. Часы у нее были не в браслете, а в медальоне на шее.
-Ах, сестренка, но я же просила тебя не бравировать своими познаниями в математике! - воскликнула Сью.
-Ничего, дорогая, потом ты прочтешь свои гениальные стихи, и мы будем квиты, - пожала плечами Мэри.
-Точно! - Сью слегка повеселела, Юлий же, напротив, почувствовал, как сердце его охватывают дурные предчувствия. - Прямо после еды... Эй, официант! Тащи нам пожрать, и быстро, а не то сам будешь обедом!
-А... сколько у вас членов? - спросил Юлий. Он здорово подозревал, что ответом будет «С тобой три».
-Один, - сказала Мэри. - Ты.
-Почему? - удивился Юлий. - А вы?..
-А мы – не члены, мы – главы, - пояснила Сью. - Можно сказать, главы членов... то есть члена...
Юлий натянуто улыбнулся. Что-то ему в такой постановке проблемы не понравилось, но он не мог бы точно сказать, что именно.
-Официант! - крикнула Мэри, выхватила из-за голенища еще один пистолет и выстрелила в потолок.
Тут же несколько человек синхронно выплюнули куриные кости.
-Ах, как я это люблю! - воскликнула Мэри.
Юлий поежился. Возможно, это была не самая удачная идея – напрашиваться в Лигу, - но тут уж ничего не попишешь. Дело сделано. Чтобы помочь Матиасу, он готов на многое...
-А нам обязательно... ну, именно здесь обедать?.. - Юлий оглядел обшарпанные стены салуна, провел рукой в перчатке по столику – на пальцах остался липкий след. - Может быть... ну, не знаю... можно к вам домой?.. Я бы что-нибудь вкусненькое приготовил... я умею.
Про себя он решил, что сестрицы кулинарными познаниями вряд ли блещут.
-Да ты что! - Мэри и Сью пораженно уставились на него.
-Мы никогда не готовим! - воскликнула Мэри. - Только в походе на костре. Мы питаемся в тавернах или сухим пайком.
-Ну в крайнем случае разогреваем, - уточнила Сью. - Но исключительно файерболлами.
-Это содержится в правилах Лиги Ехидных Героев, - пояснила Мэри. - Одним из первых пунктов.
-Я-асно... - протянул Юлий, и в задумчивости потер подбородок. - А какие у вас еще правила?..
Мэри и Сью переглянулись.
-Ну... так сразу и не скажешь... - неуверенно начала Сью. - Значит... что?.. Спасать мир по графику, согласно ВРБГЛ...
-Согласно чему?
-Всемирному реестру бескорыстных героических личностей. Ой! - Сью хлопнула себя по лбу. - Я диаграмму забыла... Короче, там график есть, в нашем случае и в нашем регионе получается, что нам хотя бы раз в неделю надо...
-Можно раз в месяц, но тогда спецэффектов должно быть побольше, - поправила Сью. - Потом... мммм... никогда не разговаривать фразами короче пяти слов...
-Не размышлять о грустном... Ну, не дольше пяти минут...
-Вообще не особо размышлять... Это напрягает...
-Всегда соблазнительно, ехидно, иронично...
-А также саркастически, таинственно, маняще, завлекательно...
-Улыбаться! - последнее слово сестрички закончили вместе и улыбнулись, причем их улыбки каким-то образом соответствовали всем вышеперечисленным дефинициям. Поражающий эффект был неотразим.
Юлий вжался в спинку стула.
-А... вот чем вы занимаетесь?
-Мы? - рассмеялась Мэри. - Мы помогаем людям. За деньги и идеалы.
-А поточнее? - спросил Юлий. - За идеалы или за все-таки за деньги?..
-Какая разница?.. - Сью зевнула. - Наши деньги – наши идеалы... Ну, тех случах, когда мы не спасаем мир. Что, как ты помнишь, необходимо делать...
-Не реже раза в неделю, да-да, - Юлий наморщил лоб. Он почувствовал нечто знакомое: как помощнику старшего жреца магистрата ему часто доводилось участвовать в регистрации различных групп, лиг и гильдий. - Понимаете, если речь идет о добровольной помощи человечеству, тогда вы некоммерческая организация, или НКО, и имеете право на освобождение от налогов, но для регистрации придется совершить множество обрядов и принести многочисленные жертвы богам... может быть, даже не одного барана. Если за деньги - тогда вы просто товарищество. И налоги будут солидные, но жертв и ритуалов нужно меньше.
-Хммм... - Мэри и Сью переглянулись.
Потом Мэри обрадованно сказала:
-Нет, парень, нас это не касается! Мы же не просто товарищество, мы товарищество героев! Статья триста вторая хартии Варроны... Не зря же я работаю секретарем прокурора!
-Вы – секретарь прокурора?! - ахнул Юлий.
-Ну да, а что такого удивительного?.. - Мэри скромно полирнула ствол пистолета о рукав синей курточки. - Вот Сюзанна – преподаватель в пансионе для благородных девиц. Ехидное геройство – это наше хобби в свободное от работы время. Мы не ставим себе целью получение прибыли, нам бы затраты окупить...
-Ой, ну тогда вы точно – некоммерческая организация! - воодушевленный, воскликнул Юлий. - Тем более, вы все равно денег будете брать мало – это же кто определит эквивалентную цену спасению мира?..
-Ну, не скажи, - не согласилась Сью. - В определенных обстоятельствах я бы и за кружку пива согласилась...
-Все равно, НКО могут оказывать платные услуги, - развивал свою мысль Юлий. - Та-ак... для того, чтобы стать нормальной огранизацией, нам нужны структура, принципы, цели... идея... лидер... ну, это уже есть, даже с избытком... Да, разумеется, штат и бухгалтерия! И отчетность. Это в первую очередь. Устав… Свидетельство о регистрации, лицензия, договор аренды либо свидетельство о праве собственности… Приказ о назначении главы организации… И кампания по привлечению чле... участников. Для начала сформулировать принципы, которые привели бы к нам людей... Хорошо бы, с опросом общественного мнения, но сотрудников пока слишком мало, а с храмами чтобы договориться, это надо связи иметь...
-Правила... - робко предложила Мэри.
-Не, правила – это правила! А принципы – это принципы! Вот, например, «мы против постных рож»! Чем не принцип?..
-Мы – только за сальные рожи! - воодушевленно воскликнула Сью.
-Ну, я не то имел в виду... - Юлий вздохнул. - Ладно, ничего. Подводя итог: нам нужен устав, в котором четко излагались бы принципы, цели и иерархия. Нам нужно помещение, план расходов и трат на первое время Я готов всем этим заняться, если мы организуем постоянный фонд заработной платы, и мне из этого фонда будет отчисляться определенный процент. Еще бы в идеале жилье найти, потому что я только что приехал. Понятно?..
-Понятно, - Мэри и Сью переглянулись.
И хором завопили:
-Мы нашли Практичного Спутника!
Официант, несший им три тарелки с чем-то дымящимся, от неожиданности споткнулся и упал, однако ношу свою умудрился не уронить.
-О! - воскликнула Сью, подхватывая тарелки из рук упавшего, будто эстафетную палочку. - Гляди-ка, они уже выучили, что мы любим тушеную капусту с мясом! Просто поразительный интеллект, просто поразительный!


***
Через какое-то время Юлий выходил из салуна, съев гораздо больше, чем готов был переварить его желудок, и узнав гораздо больше о жизни, чем ему бы хотелось.
На пороге он внезапно замер, так что Мэри и Сью, шедшие следом, буквально уткнулись ему следом.
Прямо напротив таверны, на черепичной крыше двухэтажного дома из желтого кирпича, сидел Матиас в позе лотоса и полузакрыв глаза. Юлий вспомнил: это была поза ПИП - Поиска и Приема. Ученику жреца даже не требовалось жмуриться самому, чтобы увидеть внутренним зрением широкую поисковую сеть, которую сейчас кропотливо ткал Матиас Барток, пропуская энергетические потоки сквозь зону своего внимания, чтобы раскинуть ее над городом и окрестностями. Более того, Юлию даже не надо было самому входить в транс, чтобы понять, на кого нацелена сеть и какие крупинки информации она кропотливо будет вытягивать из солнечного света, сияния луны, дыхания ветра!.. Ему не требовалось, ибо он знал...
Особенно на Матиаса никто внимания не обращал: может быть, для людей с менее острым зрением, чем у Юлия, он казался просто еще одной черной трубой на крыше, а может быть, такое поведение вовсе не было в Варроне верхом эксцентричности.
Юлий почувствовал, что ему сейчас станет плохо. Вот же идиот...
Ученик жреца отошел от таверны на несколько шагов и заступил дорогу мирно бегущей куда-то по своим делам черной собачонке с хвостом-крендельком. Вытащил из кармана завернутый в салфетку бутерброд, который остался при нем еще с корабля.
-Ты знаешь, где особняк Марофиллов? - спросил мальчик.
Собака радостно тявкнула, с вожделением косясь на аппетитно пахнущую снедь.
-Если сбегаешь вон на ту крышу и скажешь об этом сидящему там человеку, получишь бутерброд. А пока держи задаток.
Юлий отломил примерно треть и кинул собаке. Та поймала на лету и убежала выполнять.
Мэри и Сью уважительно переглянулись.

Глава 5. Попытка №1

Все, что существует, обязательно предаст. Дайте только срок.
Личный кодекс Матиаса Бартока.

Ночное небо было затянуто густой, унылой пеленой туч, за которым смутным пятном угадывался полумесяц большей из трех лун. Вторая по величине луна как раз поднялась над горизонтом на тридцать два градуса, тогда как третья уже почти скрылась (она двигалась по своей орбите очень быстро, таким образом выныривая на небосклон два или три раза за ночь), однако это было не важно, потому что их свет через облака все равно не проходил.
Матиас замерз и совсем потерял счет времени.
Он скорчился у самого ствола, стараясь даже думать как можно незаметнее. Он был уверен, что дерево его не выдаст. Однозначно. Однако кроме дерева было много всего другого. Небо, например. Облака. Дождик, который покрапывал. Луна. Углекислый газ, что вырабатывали его легкие. Металлические заклепки одежды и гвозди в подошвах сапог. Предать могло все что угодно.
Однако он не мог позволить себе пасть. Матиас должен был совершить предначертанное. Как минимум сто двадцать семь пророчеств говорили о том, что он обязательно проникнет в особняк Марафиллов сегодня и устроит грандиозную резню, по сравнению с которой знаменитая Ночь Плачущих Деревьев покажется пустяком. О, Матиас Барток будет жесток! Он сполна заставит их отплатить за все.
Его надежно защищала магия его погибших друзей, соратников и единомышленников, и с ней Матиас мог позволить себе сделать шаг...
На самом деле, он никуда не шагнул. Он довольно неуклюже сполз по стволу большого вяза, пачкая одежду и обдирая ладони. Ни то, ни другое его не волновало: одежда его была достаточно темной, а разницу между древесным соком и собственной кровью Матиас понимал с трудом. Он перебежками направился к дому.
Матиас планировал начать свой путь разрушения с окна на втором этаже.
Только с первого взгляда кажется, что убивать – это простое занятие. Но если тебе надо расправиться разом с целым родом, ты ни на шутку призадумаешься. Оплести особняк лианами и заставить их обрушить стены?.. Но вдруг жители услышат шум и проснутся?.. Кроме того, толстые лианы из скудной северной почвы не вырастишь. Засыпать весь дом, от подвала до чердака, ядовитой пыльцой из тропических цветов?.. Цветы вырастить не легче. Призвать на их голову духов несчастья и раздора?.. Матиас совершенно точно знал, что духи недавно объявили забастовку за недоплату и неуважительное обращение с ними: интенсивность жертвоприношений за последние пятьсот лет упала на сорок процентов, а человеческих среди них вот уже лет двести не попадалось. Накал страстей на пикетах и митингах в Тонком мире достиг небывалого размаха, а когда ты занят пикетированием, как-то не очень тянет работать, верно?.. На чем и погорали многие революционеры, когда начинали наконец-то строить идеальное общество, но это уже так, к слову...
В общем, тщательно обдумав и проанализировав проблему со всех сторон, Матиас пришел к выводу, что иного выбора у него не осталось: придется покончить со всеми по-старинке, холодным железом. А может быть, не только покончить, но еще и уши отрезать: кто знает, что именно умилостивит Алтарь Павших! Матиас клял себя последними словами, но перед отъездом он забыл лишний раз свериться со списком Пророчества. Вдруг там упоминались уши?.. А может быть, не уши, а половые органы?.. Или и то и другое?.. Или носы?..
Наверное, проще всего будет взять с собой тела целиком, а там, на месте разобраться, что надо, что не надо. Обидно будет, проделав такой путь, обнаружить, что твоя месть накрылась из-за глупейшей накладки!
Вот так и вышло, что, когда Матиас карабкался на второй этаж, усилием воли сообщив рукам и ногам все свойства конечностей мухи, его голова была забита отнюдь не деталями предстоящего убийства, а тем, как бы транспортировать через океан пятьдесят штук трупов, да еще чтобы они не протухли по дороге.
Поэтому протухшая вода из цветочной вазы – слава богу, это была всего лишь вода, а не что-нибудь другое! - обрушилась ему на голову совершенно неожиданно. Матиас так увлекся своими размышлениями, что совершенно не обратил внимания на стук распахнувшейся рамы над головой, который мог бы его предупредить.
От неожиданности и омерзения Матиас отлип от стены и упал в куст шиповника.
Разумеется, Матиас не проронил ни звука. Иное дело – сам шиповник, который протестующе затрещал. Потом свою лепту в шум внес и рояль, который как раз прятался в зарослях (и подло подставил полированную крышку прямо под Матиаса). Распорка, удерживающая крышку в вертикальном положении, естественно, сломалась под весом тренированного убийцы, и рояль захлопнулся с неимоверным грохотом.
На счастье Матиаса, экзальтированная, подслеповатая и глуховатая старая дева Лаура Марофилл, любительница поэзии и птиц, приняла шум и грохот за раскаты грома - грустно мокнущий под дождиком парк вокруг особняка представлялся ей грозовой, ветреной и крайне романтической полночью. Пожилая леди продекламировала надтреснутым голосом:
-...Если бы хотя бы сейчас я могла отвлечься от мыслей о тебе! Вся моя жизнь была одна любовью к тебе, о таинственный незнакомец, и известно мне прекрасно, что ты так же мучился вдали от меня!.. Да! И на ум мне приходят сии дивные строки... «О, не для нас, увы, луна, гитара, дева на балконе... Ты – ночь провальная без сна, я пустота в твоих ладонях!»
С этими словами, весьма довольная собой, она захлопнула окно, зевнула, задернула шторы, чтобы часов в одиннадцать ее не разбудил солнечный свет, и отправилась в кровать.
Воистину, никогда не знаешь, на чем проколешься! Вот сегодня его подвела чья-то любовь к высокой поэзии и музыке...
Матиас ломанулся сквозь кусты шиповника прочь от рояля – пока его не поймали, несомненно, разбуженные всем этим телохранители.
Глава 6. Братья Марофиллы
Итак, раз государь не может без ущерба для себя проявлять щедрость так, чтобы ее признали, то не будет ли для него благоразумнее примириться со славой скупого правителя?
Т. Марофилл. «О долге правителя»i
-Боюсь, у нас нет другого выхода, - со вздохом произнес Томас Марофилл, постучав о стол стопкой аккуратно сложенных счетов. - Нам придется развязать революцию.
-О нет! - простонал его старший брат Рютгер, нервно расхаживавший по огромному томасовскому кабинету с тремя окнами и дубовыми панелями. - Ну почему, почему всегда такие крайние меры?!
Он плюхнулся в кресло напротив Томасовского стола и в нервном расстройстве поднес к носу алый цветок со срезанными шипами, который вертел в руках. Цветок назывался маком.
-Я излагаю только факты, - пожал плечами Томас и аккуратно положил стопочку на край стола. - Содержание нашего многочисленного семейства обходится нам в девяносто пять целых шесть десятых процентов наших ежегодовых доходов с лесов, шахт, плантаций сахарной свеклы, плюс то, что вносят арендаторы. Лишь прибыли с серебряного рудника позволяют как-то держаться на плаву, но главный рудокоп докладывает, что жила постепенно истощается. Ранее мы каждый год откладывали до десяти процентов на обновление фондов, в том числе оружия, до двадцати пяти процентов на закупку новейших магических артефактов и на обучение членов нашего семейства в лучших учебных заведениях Империи, до тридцати процентов на поддерживающие славу семейства безрассудные выходки... . Сейчас же оружие понемногу приходит в негодность, особняки ветшают, и наше счастье, что не приходится пока содержать ни одного студента! Но время идет, а дети растут... О славе семейства же попросту начинают забывать: скоро Марофиллов будет не отличить от каких-нибудь захудалых провинциальных князьков. Выходов я лично вижу три: во-первых, урезать ассигнования на содержание...
-Нет! - с живостью воскликнул Рютгер. - Наша честь не может себе этого позволить!
-...во-вторых, - продолжал Томас ровным голосом, заведя за ухо мешавшую смоляно-черную прядь, - сократить количество членов нашего семейства с помощью наемного убийства и/или серии самостоятельно подстроенных несчастных случаев...
-А это выход! - оживился Рютгер. - Но братец, дорогой... похоронные расходы тоже влетят в копеечку! Кроме того, а что, если наш дух-хранитель решит, что их тоже надо охранять?.. Кровь Марофиллов, правда ведь?..
-Несомненно, - сухо кивнул Томас. - И, наконец, третий способ, самый, на мой взгляд приемлемый: нам необходимо сместить существующий правящий строй. Тогда мы сможем с чистой совестью объявить всех дармоедов побочной ветвью и покончить с этой неприятной ситуацией.
-Ты, как всегда, придумал замечательно, - произнес Рютгер, глубоко вдыхая аромат мака. Глаза его были полуприкрыты, на розовых идеальной формы губах играла блаженная улыбка. - Кроме того, за время революции или мятежей количество наших родственников неизбежно сократится. Но все же что-то в твоем плане мне не нравится... да! - он щелкнул пальцами, и небрежно переменил позу: облокотился на спинку стула другой рукой и поменял ноги - теперь у него не левая лежала на правой, а правая на левой. - Точно! Возлюбленный брат мой, ведь в таком случае Лаура также может пострадать! Она с ее характером непременно ринется в самую гущу схватки и, боюсь, ни ты, ни я, не сможем ее удержать.
Томас вздрогнул, да так ощутимо, что эта самая прядь, с которой он возился и раньше (единственная длинная прядка на его коротко стриженной голове, оставленная как дань фамильным традициям), снова упала ему на лицо, и он решительно вернул ее на место.
-Да, - сказал он ровным тоном. - О Лауре я как-то не подумал.
-О, но ведь один маленький аспект вовсе не означает, что весь план в целом не хорош, - мечтательно заметил Рютгер. - Просто надо его слегка... модифицировать. Как насчет не революции, а.. реставрации?
-О чем ты? - осторожно спросил Томас. Иногда заоблачный полет мыслей его брата оказывался для него абсолютно неожиданным.
-Почему мы с тобой до сих пор практически не интересовались маленьким королем?.. Как умер его величество, так и решили, что все, пора делать ставку на Звездную Палату... Как ты оцениваешь его шансы?
-Потому и не занимались, что не слишком обнадеживающие, - Томас пожал плечами. - Пятьсот сорок три пророчества против него, двадцать – за. Скорее всего, он не доживет до Зимнего Солнцеворота. Куда разумнее пытаться завоевать благосклонность Регента, как мы и действовали до сих пор.
-О, но ведь среди этих пророчеств есть одно, которое говорит, что все лживые пророчества падут, если король переживет четыре покушения на его жизнь!
-Одно такое всегда находится, - проворчал Томас. - И что?.. Это слишком непрочное основание, чтобы строить на нем стратегию. Если бы можно было самим организовать эти фальшивые покушения, с тем, чтобы они не достигли цели, – другое дело... Но ведь ты знаешь не хуже меня, что пророчества такие выкрутасы не прощают.
-А я бы рискнул... - нежно проворковал Рюгер, глядя на брата ласковым взглядом прозрачно-серых глаз. - Нет, не фальшивку организовывать, тут ты прав... Рискнул бы поставить все на один туз в рукаве. Регент ни за что не отменит этот ужасный указ, по которому мы должны заботиться о семьях наших погибших родичей – ему выгодно, что богатые роды ослаблены... Иное дело – король. Если мы приложим как следует усилий, то малыш переживет этот год и впоследствии будет вполне послушен нам. Наш род снова взмоет к самым высотам, мы получим новые земли и новые источники власти. Наконец, король даже может пожаловать твоей любимой дворянство, и тогда вы сможете официально обвенчаться. Ах! - на этом месте на Рютгера внезапно нашло лирическое настроение, он достал из кармана кружевной платочек и картинно утер слезу. - Я бы с таким удовольствием благословил бы вас и взгрустнул бы о своем утерянном счастье!
Томас хотел было сказать, что Рютгер в своем несчастье сам виноват, но сдержался. Никто из Марофиллов не был виноват в несчастьях, обрушившихся на последнее поколение. Это все злой рок.
Рок начал свое разрушительное действие с того, что отец Рютгера и Томаса, будучи в отъезде по служебным делам, – он тогда занимал должность главного Следователя Короны - побился с какой-то ведьмой об заклад. В чем там было дело и что служило предметом заклада, домашние могли только догадываться, потому что, вернувшись и увидев новорожденного самого младшего своего сына (как этого сына звали, никто за давностью лет уже толком не помнил, хотя в семейной летописи было, разумеется, отмечено), отец плюнул в сердцах, ушел в свои покои и год и один день пил там горькую. Через год и один день явилась ведьма, поговорила какое-то время с отцом, после чего забрала младенца. Разозленная мать устроила отцу чудовищную сцену, а, поскольку она была женщиной непростого характера и сложной судьбы, нечаянно так швырнула его об стену, что взяла и убила. После чего от расстройства наложила на себя руки.
Марофиллы младшего поколения остались одни. Было их трое: старшая Лаура - ей сравнялось тридцать и родители давно отчаялись сплавить ее из дома; средний Рютгер – ему исполнилось четырнадцать, и отец возлагал на него большие надежды; и двухлетний Томас, оставленный на попечение нянек. Лауру воспитывала гувернантка, поэтому она сохранила большие иллюзиии об этой жизни и много заряженного нереализованными фантазиями романтизма; Рютгера воспитывала Лаура, и поэтому он никаких иллюзий не сохранил в принципе, зато преисполнился сентиментальными чувствами; Томаса воспитывал Рютгер, и поэтому он уцепился за идею здравого смысла, как за единственное свое спасение.
Рютгер, оказавшись главой семьи, не нашел ничего лучше, как транжирить деньги, распутничать и драться на дуэлях. Трагедии в этом не было: их состояние было не растранжирить и за сто лет беспрерывного мотовства, а распутство и дуэли много прибавляли к фамильной славе. Однако так случилось, что во время одного особенно жестокого похмелья Рютгер забрел в Храм Искусства, и... и решил, что живопись ему вполне по плечу. А что?.. Он ведь ни разу не пробовал, а вдруг в нем скрыт грандиозный талант!
Рютгер попробовал, и дело это пришлось ему по вкусу. Прилагать много усилий не требовалось, краска пахло приятно, а друзья хвалили. Однажды, уверовав в свою сногсшибательную гениальность, Рютгер посвятил картину Богу Искусств.
Результатов долго ждать не пришлось: рекомая картина моментально сгнила, потому что в доске завелись черви, самого же Рютгера поразила непонятная болезнь, от которой он лежал пластом и не мог ничего пить. Оправившись от болезни, Рютгер внезапно обнаружил за собой нечто странное, чего до сих пор не замечал...
Ни один знахарь, даже самый лучший, не сумел ему помочь.
Рютгер совершенно не мог справиться с собой. Факт оставался фактом: его начало тошнить от женщин, зато мужчины привлекали неимоверно. Бог, несомненно, обладал весьма своеобразным чувством юмора.
Отчаявшись что-либо изменить, Рютгер решил минимизировать вред и принес обет: хорошо, раз так, я влюблюсь лишь однажды! И, когда найду любимого человека, ни на кого другого не буду даже смотреть! Если совсем исключить скверну нельзя, надо уменьшить ее насколько возможно.
Сперва это отлично сработало: богиня Любви, обожающая, когда люди дают подобные обеты, помогла, и Рютгер вскоре нашел любимого человека. Он был счастлив, и даже довольно долго, но потом все кончилось настолько трагически, что Рютгер до сих пор не мог говорить об этом – даже с Томасом.
С тех пор герцог Марофилл действительно никогда больше не давал волю своим наклонностям. Жениться он тоже не мог, ибо исполнять супружеский долг по отношению к женщине был просто не в состоянии. В годы его бурной юности у Рютгера родилось трое незаконнорожденных детей, однако что толку?.. Объявить их наследниками было нельзя по двум причинам: во-первых, происхождение, во-вторых, все три были девочками.
С Томасом же случилась история еще более трагическая. В возрасте двадцати лет он горячо и безнадежно влюбился... увы, его возлюбленная не была дворянкой, следовательно, пожениться они не могли. Томас купил ей дом, где навещал ее с тех пор регулярно вот уже больше десяти лет. У них было двое детей: сын и дочь. Томас с возлюбленной были счастливы, насколько может быть счастливой столь странная пара. Однако проблему наследника это не решало. Жениться Томас не хотел: он все надеялся, что с Рютгера спадет проклятье бога, и как-нибудь можно будет обойтись без этого.
А тут еще случилось так, что десять лет назад, во время Ночи Плачущих Деревьев, погибли восемь кузенов, дядьев и троюродных братьев Марофиллов. По указу короля они должны были принять их семьи, как свои... вот и вышло, что теперь они оказались невольными содержателями восьми шумных семеек, состоящих из женщин, стариков и маленьких детей. Потрясающая ситуация.
-План ты предлагаешь замечательный, - без особого энтузиазма сказал Томас. - Но тут дело упирается вот во что... Как ты предполагаешь охранять короля?.. Нужен телохранитель, причем надежный, которому мы могли бы доверять. Лучше не один. Ни ты, ни я выполнять эту работу не сумеем: тут нужен недюжинный талант, наши же таланты лежат несколько в иных областях.
-О, без проблем! - проворковал Рютгер, взмахнув рукой. - Для начала, дорогой мой, вызовем Аристайла из его увеселительной прогулки! Полагаю, если я приложу некоторые усилия, мне удастся это организовать.
-Еще бы, ты его прямой начальник, - проворчал Томас. - Написать депешу да гонца отправить.
-Ах, ну вечно ты преуменьшаешь мои заслуги! Итак, мы вызовем Аристайла, а там... ну, мы попросим его...
-Рютгер, я не верю, что ты настолько оторвался от реальности, что собираешься поставить Аристайла королевских охранником! Он, конечно, верен, как пес, но и умен примерно так же.
-Ой, ну что ты! - Рютгер поморщился, как от неприятного запаха. - Конечно нет! Мы просто попросим его подобрать кого-нибудь подходящего... Или, точнее, не его, а Прекрасную Алису. Она в курсе всех его дел.
-Да, Алиса – весьма практичная и ответственная молодая леди, - согласился Томас. - Это имеет смысл... Однако, дорогой брат, нельзя сказать, что ваш план полон и завершен. Вот как например...
-..А самого Аристайла, - продолжал Гюнтер, не слушая, - мы попросим разобраться с убийцей, который охотиться на нас. Уж ищейка-то из Подгорского отменная.
-Убийцей?! - пораженный, воскликнул Томас. - Каким убийцей?!
-Ах, да тем, который вчера устроил под окном Лауры такие потрясающие шумовые эффекты, что все наши лакеи до утра сад прочесывали... Тебе позволительно было не слышать – ты гостил у дражайшей Кирхен... кстати, передавай ей привет от меня. Но ночь была весьма утомительна. Лично я не верю, что это был тот самый Единственный, которого Лаура ждет вот уже сорок лет, а ты?..