Не верь глазам своим

Третий традиционный  конкурс  на звание лучшего Автора года.
Тема от Олега Дивова: "Ложь во спасение".
Работы принимаются с 23.01.2006 по 13.02.2006, до 00:00 по Мск включительно.
Участие в конкурсе ограничено. Подробности в Правилах.

Не верь глазам своим

Сообщение Автор Январь 29th, 2006, 5:21 pm

Они щёлкали, присвистывали, бормотали на все лады. Просто невозможно было спать летними ночами. Гай отличался обилием соловьёв и лягушек. Ещё было множество плодов в садах у разноцветных домиков: прямо над пахучей травой на тяжёлых ветвях дрожали крутобокие груши; падали наземь алые яблоки; раскалывались, разбрасывая пёстрые ягоды, шипастые ёжки. Дьяк Стас, единственный грамотей в селе, говорил, что Гай похож на южные края прародины; и если бы в небе светила одна бледноликая луна, а не три разноцветных - совсем было бы один в один. И птицы похожие, и звери, ну, почти все. Стас, конечно, никогда на Прародине не был, только читал о ней в старых книгах. Когда дьяк напивался смородинового вина и был в хорошем настроении, он доставал эти книги их ржавого сундука, нежно сдувал с них пыль и , шурша тяжёлыми страницами, показывал детям картинки. На картинках - крохотные, крытые травой домики с тёмными окнами и деревья; ещё - реки, леса, холмы; ещё - большая вода. У них тоже есть большая вода, далеко-далеко, у границ антиподов. Кажется, это называется - океан.
-Вот такая она была, Прародина, огромная и прекрасная,- говорит дьяк, и всхлипывает, утирая рукавом сутаны багровый нос. Панан каждый раз старается расспросить Стаса об антиподах: очень ему хочется узнать, что в них такого страшного? Не только торговать с ними запрещено - поминать их грех.
-Они - чародеи и людоеды,- говорит Стас и страшно вращает глазами, от чего на белках выступают разноцветные прожилки,- запомни, людоеды и чародеи. А больше тебе ничего о них знать не следует. Он шумно сморкается в рукав и объявляет, что устал "аки пёс", а посему "пошли все прочь". Панан берёт за руку брата Явира, и вместе они выходят из затхлой дьяковой хаты. Так повторяется каждый раз после жбана смородинового. Потом они идут по тёмной улице, держа перед собой на вытянутой руке жёлтую лучину и повторяяя положенные слова:
-Простите нас , духи, что вторгаемся в ваше время, простите нас, духи.
А дома ждут вареники и лёгкий подзатыльник от тятеньки ща то, что шляются затемно. А там и спать под музыку соловьёв да лягушек. Среди ночи иногда проснётся отец, выйдет к кадке, широкую грудь потирая, зачерпнёт ковшом стоялой сладкой воды; в ковше три луны дрожат и звёзд видимо-невидимо. Кажется, тятя, как сказочный великан, небо заглатывает. А утром заорут петухи, да станут им вторить гривачи, радужные гребни по земле волочащие, - стало быть кончилось время духов. Теперь до первых трёх звёзд - людское время. Можно на речке мелких рыбёшек и вкусных тварей посумов, под камнями хоронящихся, подолами ловить. Рыбёшки краснопёрые будт хвостиками трепыхать, а посумы шипеть, обоими головами покручивая и щёчки надувая.
-Не зевай! - кричит Панан Явиру - посумы хоть и мелкие ящерки, а кусаются - страсть как больно. Цапнет за палец - взвоешь на всю деревню.
Можно в саду гулять, слушать, как шипастые ёжки лопаются да как вишни поют. Это такие особые вишни, синие, что летнее небо, висят они на ветках и свистят нежно, тоненько, как одинокая сопилка среди лугов.
Можно в лес пойти. Только это не сегодня. Нынче тятя велел сходить в Раёк, к тётке Фиме, отнести ей сметаны да спросить, не отелилась ли трёхрогая корова, она нам от неё телёнка обещала. Раёк - соседнее село. Идти туда не то чтобы очень долго, к полудню точно доберутся. Бредут они полями. Панан Явиру сказку рассказывает о солнечной фее. А вокруг - благодать. Кеклики над рожью порхают, сурки посвистывают, кое-где каменные шары, идолы древние, возвышаются. На полпути заметил вдруг Панан впереди алое облачко. Тревожно ему стало: красная пыль не к добру. Сжал он крепче руку брата. А облачко растёт. Вот показалась красная карета, запряжённая четвёркой лихих каурых жеребцов. Кучер, в чёрное одетый, на козлах сидит. Лицо у него тряпицей замотано, только глаза видны, и блестят те глаза недобрым блеском. Мальчишки попятились, хотели во ржи схорониться, да поздно. Явир вцепился в брата мёртвой хваткой и бормочет, заикаясь:
-Бббоюсь.
-Цыц! - ткнул его в бок Панан,- может, это просто графиня какая-нибудь едет или барон.
Осадил кучер коней прямо перед ними. Кони храпят, землю копытами роют, пар синеватый из ноздрей идёт. Из окошка выглянула нарядная дама. Сама бледна, будто смерть, а на щеках - алые пятна, и шея красным платочком повязана.
-Вы, верно братья? - спрашивает дама,- очень похожи: оба медноволосые, белокожие и глаза у обоих зелёные. С удовольствием бы взяла вас в пажи.
Панан поклонился низко, картуз в руках комкая:
-Мы, госпожа, люди деревенские, тёмные, какие уж из нас пажи...
-Ну это уж позволь мне судить, какие,- улыбается дама, а на зубах у неё вроде кровавые точки,- Вы сами откуда, кто ваши родители?
-Сами мы, ясновельможная госпожа, из Гая, а отец наш - гончар Опанас,- пищит из-за братовой спины Явир
-Гончар, как мило! И какой красивый мальчик!
Тут уронила дама в пыль белый платочек, багряными цветами расшитый, и говорит Явиру:
-Что стоишь? Подбери платочек. Можешь даже себе оставить. Рванулся было малец за платком.
Тут уж Панан вмешался, ухватил его за руку:
-Мы сейчас спешим, пани, дело у нас важное, а к закату непременно в село вернёмся.
-Я буду ждать,- усмехается дама, и кивает чёрному вознице:
-Пошёл!
Понеслась карета дальше, а от колёс в пыли кровавые дымящиеся следы остаются.
-Ты хоть понимаешь, с кем мы встретились? - спрашивает у брата Панан
-С барыней,- пожимает плечами Явир,- с важной барыней.
-Дурак! Это ж сама Багряница, моровая лихорадка, смерть в Гай повезла, в Райке, поди, всех уже перекосила.
-Так бежать надо, предупредить в селе! - кричит мальчонка, и уж рванул было вслед за исчезнувшей каретой, да брат его за ворот поймал:
-Куда ты побежишь, дурак?! Прямо Багрянице в лапы? Никому мы там не поможем уже. Сами бы погибли, не встреться она нам на пути, А если б ты взял у неё платочек - конец тебе!
Испугался Явир, заревел:
-Что ж нам теперь делать-то, без тятьки, без мамки?..
Глянул Панан на меньшого брата, а тот белый, как полотно, губёшки дрожат..
-Что делать, что делать... В лес бежать да поскорее!,- проворчал старший, схватил младшего за руку и чуть не силком потащил за собой.
- Что ж мы будем делать во время духов, где схоронимся?- кричит Явир
-Найдём где, не вой!
Сумерки опускались на землю неспеша, точно синий плащ повисал на могучих дубах и на каракатицах-крутинах.
-Заберёмся на крутину и переночуем, - сказал Панан брату,- говорят, её запах духов отпугивает не хуже, чем освящённые стены.
Влезли братья на дерево, прижались друг к другу. В лесу тихо: соловьи не щёлкают, лягушки не брекекекекают. Только порой хрустнет ветка, дикий зверь пройдёт, или прошуршат в кустах, обходя крутину, духи.
-А какие они на вид, духи? - шёпотом спрашивает Явир у Панана
-С одним мы сегодня встретились, - отвечает брат,- а вообще у духов любой вид может быть, а чаще всего они невидимы. Духи могут быть не только злые, но и добрые. Хочешь, расскажу тебе сказку о благородном Полуденнике. Хочешь? Ну, слушай. Давным-давно, далеко отсюда, не в Гаю, и не в Райке, жил бедный пахарь.
Под сказку Явир засопел, уткнувшись в бок брату, а Панану не спится. Смотрит он на луны, слёзы текут по щекам. Подмигивает бугристая малиновая луна, дьячков нос она напоминает мальчику; застенчиво выглядывает из-за ветвей розоватая луна, похожая на нежное лицо матушки; весело прыгает по лёгким облакам оранжевая луна, яркая, как ромашки в летний полдень. Наплакавшись, Панан стал уж было засыпать, тут послышался тихий свист, совсем рядом. Открыл он глаза, видит: на ветке сидит старушонка с ноготок, в синем сарафане и в синем же платочке
-Здравствуй,- говорит.
Панан опешил слегка, но всё же ответил:
-И тебе доброй ночи, бабушка.
Старушка побагровела и лапотком притопнула:
-Какая я тебе бабушка?! Аль не узнал меня?
-Не обессудь, не узнал.
-Скоро и память обо мне сотрётся,- погрустнела старушка,- ну да ничего, я напомню.
Сунула она два пальца в рот да как засвистит. Лунам впору с облаков поскатываться от такого свиста, а дубам в петли свернуться, точно кушакам мягким.
-Теперь узнал? - спрашивает старуха.
За спиной у Панана Явир, проснувшийся от свиста, дрожит, за братнину рубаху цепляясь.
-Не мучай нас, бабушка,- говорит,- отпусти. Сильный ты дух, видно, если даже крутина тебя не пугает.
-А меньшой-то брат почтительней тебя будет,- ухмыляется старушка,- не бойся, дитятко, не трону я вас, - и тихонько коснулась Явира синим платочком. Тот сразу притих, свернулся клубком на разлапистой ветви, и заснул со сладкой улыбкой на устах.
-А с тобой мы поговорим,- обернулась старушонка к Панану,- я - владычица этого леса, ведьма Посвистуша.
Тут вспомнил Панан рассказывала ему как-то бабка Анисья про лесную ведьму, крожу капризную, с мизинец росточком. Свистит она посвистом звериным так, что вековые деревья гнутся. Ведьма эта - всему огромному лесу полновластная хозяйка, все мелкие бесы, кикиморы да лешие ей служат. В её власти погубить путника, запутать в буреломе, в её же власти отвести беду, оградить человека во время духов, а того, кто ей особо приглянётся - и одарить может.
-Знаю я, от кого вы спасаетесь,- говорит Посвистуша,- жаль мне вас. Мороваая язва Багряница теперь три года будет над вашим краем властвовать, таково предначертание. Одна у вас дорога, к антиподам.
-Так они же чаровники и людоеды,- шепчет в ужасе Панан.
Расхохоталась старушонка:
-А ты проверял?
-Как бы там ни было, не дойти до антиподов, ничейная земля между нами, пустоши, холмы да болота. Там и днём и ночью время духов, а люди туда и носу казать не должны.
-Вот что я тебе скажу. Один есть способ пройти по ничейной земле: не бояться. Духи смелых уважают.
-Ну я-то ладно, попробую. А с Явиром, братцем, что делать, совсем ведь мальчонка ещё, - восьмой год пошёл. Застращают его духи.
-Открою я тебе секрет,- говорит Посвистуша,- только одна вещь есть сильней смелости и сильней многих прочих сил - вера. Запомни присказку: "Не верь глазам своим.". Так брата научишь: всё, что на дороге ни встретиться - морок колдовской, дым. Ткни пальцем в него - исчезнет."
-А коли он мне не поверит?
-А ты сделай так, чтоб поверил. Ещё одно: коли встретится вам на дороге Багряница, передашь ей поклон от бабки Посвистушки, да про должок напомни, две жизни за ней.
И испарилась Посвистуха в рассветной мгле, точно не было её. С рассветом защёлкали ночные птицы, проснулся Явир и давай к брату приставать:
-Панан, пойдём в село сходим, может, мамка с тятькой ещё живы, ну пойдём...
-Погоди,- отвечает брат,- послушай, что скажу.

-Да ты что?! - заверещал Явир, едва Панан окончил рассказ,- как мы пройдём по ничейной земле? Там же злобных призраков и колдовских наваждений видимо-невидимо.
-А ты одно знай: не верь глазам своим. Поверишь в чудище, испугаешься - пропадём. Не поверишь - целы будем.
Закивал Явир часто-часто, а у самого слёзы по щекам текут.
-Нельзя нам в село,- втолковывал Панан брату, - ничего мы там не увидим, кроме пустых хат, там теперь Багряницына власть.
Вышли братья из лесу, движутся по дороге сторожко, озираются
-Тут ещё призраков нет? - спрашивает Явир
-Нет пока. Наваждения за последней заставой начинаются. Ты, главное, помни, как я тебя учил.
Ближе к закату загрохотали позади тележные колёса.
-Едет кто-то,- вскинулся Явир
-Ты знай иди да не оборачивайся,- одёргивает его брат.
А телега, между тем, всё ближе. В сумерках поравнялась с ними. Смотрят: на телеге трупы горой навалены, впяржена в телегу страшная вороная кобыла о трёх головах, а правит ей - сама моровая лихорадка Багряница, в рубаху покойника одетая, растрёпанная, совсем на прежнюю даму не похожая.
-Вот вы где,- говорит,- и улыбается во весь рот,- а зубы-то совсем багровыми стали, напилась кровушки человеческой.
-Ну,_ спрашивает Багряница,- пойдёте ко мне служить? - и руки к мальчишкам тянет, а на пальцах когти длинные загибаются..
-Не верь глазам своим,- шепчет Панан брату на ухо.
-Так стало быть я сейчас её пальцем ткну, и она исчезнет?!
-Дотронься до меня, дотронься! _ запрыгала на телеге Багряница,- ну пожалуйста, хоть мизинчиком!
-Обойдёшься! - загородил брата Панан,- тебе, кстати, язве-моровице, лесная ведьма просила поклон передать да про должок напомнить.
Багряница аж посинела с досады:
-Помнит, стало быть, старая курва! Ну ладно, в этот раз считайте ушли вы от меня. В другой раз - не уйдёте.
Хлестнула она кобылу, гикнула - только её и видели.
К ночи добрались братья до последней заставы. Там встретил их вислоусый дядька-дружинник. Сидел он в сторожке, можжевеловые ветки жёг да спирт глушил, чтобы зараза к нему не подобралась.
-Пересидели бы здесь со мной, глядишь и уберётся моровая язва, насытившись,- втолковывал им дядька,- это ж удумать надо было: к антиподам пробираться! Они вас там сожрут заживо, и косточками нге подавятся. А ещё Ничейную землю перейти нужно. А там чудища ужасные шастают, клыками щёлкают.
-А они ненастоящие! - говорит Явир,- это всё морок, злыми волшебниками наведенный. Стоит сказать "Не верю глазам своим" - он и пропадёт.
-Пропадёт, как же - смеётся дружинник,- только прежде чем пропасть, вас схарчит. Вы решайте как хотите, а я никуда отсюда не пойду. Спирта и сухарей у меня на месяц, а там, глядишь, и Багряница уберётся.
Поутру распрощались браться с дядькой и вышли на Ничейную землю. Явир в братов локоть вцепился, шепчет:
-А привидения скоро появятся?
-Даст Бог, мы их вовсе не встретим,- отвечает Панан,- но ты всё равно помни: всё не то, чем кажется. Крепко помни.
Ничейная земля началась с простора. Лежала под солнцем пустошь, травой в человеческий рост поросшая. Бурьяны размеренно венчиками покачивали, дрофы перкликивались, то здесь то там маки кровавыми пятнами мерцали, васильки голубыми лепестками мигали. Видят братья: поперёк тропинки камень лежит. Они влево повернули слегка, обойти его,- и булыжник влево подвинулся. Они вправо, камень тоже. Понял Панан, что дело нечисто и спрашивает:
-Чего тебе от нас надобно?
Камень молчит, по-прежнему прохода не даёт.
-А он нам кажется! - кричит Явир.
Подскочил он к валуну - и ногой его пнул со всей силы. Ощерился булыжник, огоньками зелёными замерцал, загудел гневно, даже будто углы его заострятся стали, точно клыки звериные. А Явир знай кричит:
-Сгинь-пропади, наваждение бесовское!
Тут заурчал камень утробно, и выползла из него змейка золотистая. на солнце переливающаяся.
-Уважаю смелых - говорит змейка,- даже если смелость от глупости да от обмана происходит. Так и быть, пропущу вас, и совет дам в дорогу, ценный. К вечеру доберётесь до буковой рощи, там ночевать не вздумайте, иначе нападёт на вас косматый оборотень мардгайл, волчища бурый с зубами медными. Рощу обойдите, стало быть, а аккурат за ней будет лощина. В лощине ореховое дерево. Под ним и заночуйте, скажете: каменная змейка прислала. На другой день идите как можно быстрей, постарайтесь добраться до предгорий. Там зайдёте в пещеру, вы её сразу заметите, вход - треугольный. Часа в три ночи, перед закатом второй луны прилетит туда мой шурин, дракон-перевёртыш. Ночью он змей, а с восходом превращается в человека. Ему скажете, что явас прислала и просила проводить до болот. Только учти,- обернулась она к Явиру,- он не дым - а подлинный дракон. Ещё учтите: он у нас немного нервный, может ненароком огнём пыхнуть. Ваше дело отскочить. А он через пару минут успокоится.
Поблагодарили братья змейку и решили делать так, как она сказала. С мардгайлом встречаться неохота, да и провожатый через холмы - дело хорошее.
-Ты понял, о чём тебя предупредили? - наставляет дорогой Панан Явира,- дракон - самый что ни на есть настоящий. Только добрый. Бояться его нечего.
-Она же сказала, что он, того, нервеный, стало быть злой?
-Не злой он, говорят тебе! Старшему брату верить надо!
-Я верю,- всхлипывает Явир,- а всё равно страшно чуточку.
Как и говорила змея, добрались они в сумерках до буковой рощи, обошли её кругом, видят: и впрямь перед ними лощинка, а влощинке ореховое дерево. Поклонился Панан дереву и говорит:
-Здравствовать тебе сто лет, господин ореховое дерево. Нас к тебе каменная змейка прислала, просила приютить на ночь путников.
-Отчего же не приютить? - шумит дерево,- устраивайтесь под ветвями, а я вам спокойные сны навею.
На рассвете поблагодарили братья дерево, взяли с собой в дорогу орехов пару горстей и двинулись в путь. Тропинка вилась меж полей и редких деревьев, маячили в ковылях огромные каменные идолы, шестирукие,со звериными головами. Кричали в облаках соколы и кречеты, чёрными точками висели высоко в небе ещё какие-то птицы. Жара стояла неимоверная; разноцветные камни шипели под ногами от яростного солнца. Весь день рассказывал Панан Явиру истории о добрых и благородных драконах.
-Вот и наш ночной хозяин - такой же,- заканчивал он каждую из них.
После полудня Явир расплакался:
-Пить хочу, есть хочу...
-Потерпи немного,- успокаивал его брат,- в предгорьях родники будут, а у хозяина, наверняка, и еда найдётся.
К ночи дошли братья до треугольной пещеры, о которой им змейка рассказывала. У входа родник бил чистый. Напились они, вошли в пещеру, стали устраиваться на ночлег. В пещере тепло, огонь горит, шкуры звериные набросаны, юаран на вертеле жарится. Видно, что хозяин недалеко и скоро вернётся.
-Страшновато, дракон всё-таки,- ноет Явир.
-Ложись пока спать,- отвечает ему брат,- а как заявится дракон, смотри - не пинай его.
Перед тем как закатиться второй луне загудело-зашелестело, и свалился с неба громадный змей, разноцветной чешуёй блистающий. Да как зарычит, крылья перепончатые топорща:
-Это какой же невежа без моего на то разрешения в мою пещеру забрался? Только отойдёшь - кто-нибудь ночевать напросится. Вас, небось, родственница моя драгоценная прислала, та гадюка хвостатая, что в булыжнике ютится?
Поклонился ему Панан:
-Не серчай, господин дракон, нас к тебе и вправду каменная змейка прислала. Просила, чтоб ты нас приютил и проводил, если будет на то твоя воля, до болот.
Дракон зашипел, булыжник лапой пнул, пламенем пыхнул. Мальчишки в дальнгем углу схоронились, дрожат. Змей ещё немного камни пораскидывал, три языка пламени пустил - и угомонился. Присел перед огнём, снял баранью тушу с вертела:
-Идите, -говорит,- ужинать, раз уж припёрлись. Куда ж я вас теперь дену?
-А до болот проводишь, дядя дракон? - пищит Явир, осмелевший немного.
--Ишь, чего захотел,- ворчит змей,- посади порося за стол, оно и копытца на стол закидывает. Не было мне другой заботы, всяких оборванцев беглых через холмы водить. На вот лучше, поешь, голодный небось.
Отодвинул дракон камень в стене, достал оттуда мешок с порошками разноцветными. зелёным, красным да чёрным - и давай их на мясо сыпать. Это, говорит, специи, для вкуса.
-Уж не отравит ли нас змеище? - думает Панан
-А ты нас, господин дракон, не отравишь? - спрашивает вслух Явир.
-Неучи вы необразованные,- покачал головой хозяин,- закоснели в своей аграрной цивилизации, которая, между тем, отсталая и бестолковая в сравнении с цивилизацией ваших соседей.
Уставились братья на дракона, ничего не понимают.
-Господин дракон, ты такой мудрый,- говорит Явир,- скажи, как нам уберечься от колдовства антиподов?

Дракон хохотал, схватившись за полосатое брюхо и потряхивая чешуйчатым кадыком, хохотал так, что дрожали гнилушки на стенах пещеры. Отсмеявшись, он смахнул изогнутым когтем слезу:
-Напридумывали ваши попы и дьяки не разбери чего. Насчёт каннибализма, людоедства в просторечье, я вообще не знаю, откуда они взяли. А насчёт волшбы... Антиподы ваши - подлинные маги, а вовсе не злобные колдуны. Это не одно и то же, зарубите себе на носу. Впрчем, я вам тут не ликвидатор безграмотности. Сами всё поймёте в свой срок. А сейчас отдыхать всем. На закате разбужу, в путь двинемся.
Панан с Явиром вроде и дремлют, а одним глазом подглядывают, любопытно им, как дракон выглядит в человеческом обличье. На рассвете ударился змей о камни и обернулся неказистым носатым мужичком, только глаза прежние остались: чёрные, пронзительные. Зыркнул он на мальчишек:
-Спите, черти любопытные, ночью далеок идти придётся. Я вас на своём горбу не понесу.
Как начло солнце клониться к вечеру, разбудил человек-дракон мальчишек, ужинать зовёт. У очага скатерть расстелена, а на ней- грибы сушёные, ягоды да остатки вчерашней баранины.
С выходом первых звёзд обернулся человек драконом
-Пора в путь, говорит, - за ночь пройдём холмы, а уж там, не обессудьте, я вас оставлю, сами будете через болота пробираться. Полечу я медленно, а вы идите точно в тени моих крыльев, чтобы сразу ясно было: вы под моей защитой. А то много тут всяческой нечисти, жадной до живого мяса, водится. Есть, к примеру, камни-вампиры. Ступишь на такой, он тебя липким мхом опутает и кровь высосет. Есть страшные горные гризли, умеющие двигаться бесшумно, точно тени и перешибающие хребет одним ударом могучей лапы. И это - только малая часть. Я не рассказал о трёхглавых трещотках, о гигантской жужелице, о зубастых бабочках сплюшках. Понимаете, как важно идти точно в моей тени и слушать мои приказания?
-Понимаем, господин дракон,- кивают братья.
А Панан Явиру на ухо шепчет:
-Ты главное помни: ни жужелицы, ни сплюшек, ни медведей на самом деле нет. Всё это - дым. Помни, и не верь глазам своим.
-Не верь глазам своим,- эхом повторяет Явир.
Хоть и медленно летит дракон, а всё равно тяжело за ним поспевать, а он ещё знай твердит:
-Не отставайте, не отставайте! Идите точно в моей тени!
Долго ли коротко, но прошли они холмы, добрались дро границы болот.
-Здесь и расстанемся,- говорит змей,- и вот что, как доберётесь до поста антиподов, отдадите им вот эту грамотку,- и письмецо Панану подаёт.

На болотах страшно: выпи кричат, злобные духи клокочут, кочки под ногами норовят рассыпаться и в трясину уйти. Тут ещё увязался кто-то за ними следом. Только он шаг сделают, за ними -
-прыг-чавк!- шаг, будто кто-то на одной ноге скачет.
Догнал их вскорости. Смотрят на него братья, поджилки у них трясутся от ужаса: стоит перед ними гривая огромадный, в два человечьих роста, на одной ноге, стоит, клювом щёлкает, оранжевым глазом поводит.
-Что, испугались? - раздувает гребень гривач
-А чего нам тебя, выродка бесовского, бояться! - кричит ему Явир,- тебя всё равно нет. Ты нам кажешься!
-Ну, я тебе покажу нет! - разозлился Гривач, - затопчу, заклюю, зарублю!
Тут Явир подпрыгнул, да и вцепился Гривачу в гребень. А Панан уж, куда деваться, за братом вслед на злобное чудище кинулся. Трусит гривая гребнем, никак мальчишек сбросить не может, а Явир всё твердит:
-Не верю глазам своим, не верю.
Взмолился Гривач:
-Отпустите! Пропаду я, если солнце меня застанет! Расвет уж близок!
-Отвези нас до первой заставы антиподов! - кричит ему Явир
-Так и быть, отвезу. Тут недалеко. А там уж вы меня отпустите, вреден мне солнечный свет.

В три прыжка домчал их Гривач до заставы, сбросил со спины, сам землю шпорами взрыл, гребнем радужным пыль поднял,- и помчался назад на болота.

На заставе встретил их здоровенный мужик с дубиной за плечами
-Чего ищете здесь? - спрашивает.
-Грамотка вам от господина дракона,- отвечает Панан, и письмецо протягивает.
Развернул стражник письмо, прочитал и Давай орать, обернувшись к сторожке:
-Хватит спать, олухи! Будите капитана! Письмо с кордонов пришло от нашего агента. Он вчера двух пацанов через чужих провёл. Пишет оба Тёмные, но обоих стоит отправить учиться.
Старший в преспективе телепат, а младший - боевой маг...
Перегдываются братья, ничего не понимают.
Впрочем, Панан одно запомнил крепко:
Сильнее силы только вера.



[url][/url][code][/code]
Автор
 

Вернуться в "Золотое перо-2006"

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 4