Весеннее
Это случится однажды,
Ясным и тихим утром,
Когда уже станет неважно,
Кому из двоих быть мудрым,
Когда унесет тревоги
Пряный апрельский ветер,
И уведут дороги
Туда, где тебя не встретить,
Где будут в садах прекрасных
Яблоки зреть до срока,
Где утром, тихим и ясным,
Мне станет, вдруг, одиноко.
Когда боги смеются
В топку - письма твои... ведь сегодня за окнами дождь,
Небо требует жертв, и все прихоти стерпит бумага...
Прежде щедрая – ныне сочту я тебе каждый грош -
Стану скрягой…
Видно скулы свело от моих небывалых щедрот –
Слово каждое цедишь... вдруг, чаши весов покачнутся,
И отмеришь ты больше… Но, может быть, кто разберет,
Тебе попросту нечем делиться. И боги смеются.
Мирно тлеют обрывки – с огнем обо мне говорят -
Может так отдадут часть тепла, ведь мне нечем согреться,
Нет камина... А рукописи - не горят…
Значит, все, что ты прежде писал – навсегда в моем сердце.
У кого-то взрастает, наверно, "любовь – комильфо",
Как в Эдемском саду, ни червей, ни дождя, все отлично.
Не герой ты, конечно, но (к счастью?) и я не Сафо,
Но я чувствую “Мы”… и не ведаю, что в нем вторично.
Что в руке моей – белый платок? белый флаг? я сдаюсь?..
Я стою на распутье, а надпись – затерта на камне.
И навеки тебя потерять – я хочу… и страшусь,
Что по кругу вернусь – а в дому заколочены ставни.
Молитва
Помолюсь и пройду стороной.
И не стану ни звать, ни тревожить,
И коней мне твоих не стреножить...
Не сдержать - как потоков весной.
Я – подальше от черной воды,
Налегке, без обид и проклятий.
Знать бедовою вышел ты статью,
Удержать тебя – нету узды.
Оттого тебе вольно так петь,
Оттого мне так горько молиться.
Твоим песням, отпущенным птицам,
Бубенцами в дороге звенеть.
Далеко разнесутся они –
Звонче трель от разбега лихого.
Чтоб от вора да зверя лесного
Схоронил тебя Бог в эти дни,
Помолюсь. И пройду стороной.
Отпустила, неволить не стану,
Нынче ветру поешь ты осанну,
Видно весел разлуке со мной.