Степка и ведьма
Жил-был на свете Степка музыкант. Возьмет он дудку, да и заиграет так, что иголки с сосен осыпаются и коровы не доятся. Все кувырком идет: бабы голосят, скотина, как на бойне ревет, волки в ясный день воют. А музыкант играет, веки от удовольствия прикрывши, и не слышит ничего, акромя мелодии своей внутренней. Глухой был музыкант.
Давно на него зуб имели жители деревни той и окрестных сел. Соберутся, бывало, на сходку и давай про музыканта трепать: такой мол, сякой, никудышный. Выговорятся, выскажутся, пар выпустят, да и разбредутся по хатам. Грешно ведь убогого наказывать. Совестливые селяне были, не то, что нынче. Терпели, и правильно делали.
А тут как-то калик перехожий, который в деревне проездом из Новосибирска был, совет умный дал: «Вы,- говорит, - к ведьме его, Нюре Сквозняковой сведите, может, даст она совет дельный или травок каких Степке попить…».
Повёл староста сельский Степку в лес. Идут, молчат оба все трое суток в пути. Степка о музыке думает да глазами камыш ищет, кабы дудку вырезать, а староста о жизни семейной и об Анфисе-сторожихе...
И вот видят они: стоит в кустах ежевичных покосившаяся халупа, окна погребальной материей завешаны, из печной трубы дымище валит, как будто кого с калошами запекли.
Много историй нехороших сказывал люд честной про Нюрку, да клевета все... Никого она из рода людского не варила и не ела, котов только черных по праздникам жарила для мессы. К слову сказать, ведьмой она была начинающей. Сорока еще бабе не было, а каб силу магическую набрать, требовалось ей самое простое – без мужиков десять лет прожить. Нюрка видная была, чернобровая, румяная… Да какие её годы – успеет еще каргой стать! Не осуждайте бабу одинокую!
Вошли путники в халупку Нюркину. Смотрят: посреди котел стоит, и пар от него идет. Решили Степка со старостой полюбопытствовать. Ближе подошли, над котлом склонились…
Нюрка-то в халупу вернулась и как увидела гостей над котлом, тоже к ним присоединилась, думала интересное что увидит. Стоят они втроем на воду зырятся. Как дураки! Ну что ж там увидеть можно, в воде кипяченой, акромя ромашки, чистотела да мухи утопающей, которую Нюрка не выдержала, да и спасла?! Помыться баба хотела, а тут эти пожаловали… Ну, ни днем ни ночью покоя нет!
- С чем пожаловали, гости дорогие? – взяла Нюрка инициативу в свои руки: того глядишь, вода остынет, новую кипятить придется.
- Да вот Степку к тебе привел глухого, - начал сказ староста, - глухой он с детства, а на дудке как заиграет…
- Знаю, знаю, - перебила его Нюра,- вот что я сказать хочу: Степку этого берегите, он еще себя проявит,- загадочно как-то сказала ведьма и совет дала,- А чтоб не чутно было, музыки его, вы всей деревней паклю в уши вложите.
- Спасибо,- вздохнул староста и, собравшись было уходить, обернулся у порога, спрашивает,- А может, вылечишь его? Пошепчи на уши-то ему!
- Бессмысленно,- ответила ведьма и развернула газетку «Безбожник», намеком давая понять, что разговор окончен.
Обратно идут они через буреломы оба недовольные. Степка корит себя всю дорогу, что согласился с дядькой по лесу мотаться. Староста над фразой ведьминой думает: «Степку этого берегите, он еще себя проявит». И мысль грешная посетила его: «А что если Степку этого тут…» Но не рискнул староста, уж больно грустный Степан ковылял по дороге, ноженьки стерши. Пришли в деревню, сход собрали. Решила деревня общим собранием паклей уши заткнуть попробовать…
Работать в деревне даже лучше чем прежде стали, бабы особливо. Раньше то станут они возле колодца лясы точить, а теперь заткнутые с утра ходят и молчат. Слава пошла по округе о мастерицах да кузнецах трудолюбивых. Пряжу да холсты купцам заморским на вес золота продавать стали. Живет люд – процветает деревня, а Степка играет в свое удовольствие.
Поняла деревня смысл Нюркиного предсказания. Собрались все гуртом и ведьме домину выстроили с банькой и сарайчиком. Под окнами палисадник бабы разбили. Мужики колодец почистили…
Но беда приключилася. Прознал про тот край благополучный злодей один - Тамар Пресный и повел войско свое грозное на деревню, дабы подчинить себе народ, пошлину на вывоз ввести, акцизами обложить.
Прознали про то селяне, да и истерика с бабами приключилася. Кому ж охота спины гнуть на дядьку чужого. Сначала места обжитые покинуть хотели. Да хаты родные и особливо погост разве ж кинешь? Будь что будет! – решили они и смирились с долей своей горькой. Степку попрекать не стали, благодарны ему все были, особливо мужики, что бабы ихние меньше болтать стали, да богатство ко всем пришло. На «авось» положились…
Едет Тамар Пресный с войском своим, песни всю дорогу поет, яблоками хрустит, огрызками в подчиненных метит, а те только и успевают уворачиваться. Замучил всех тиран и деспот! Но горы обещал золотые, поэтому и терпели издевательства, в пояс ему служивые кланялися. На обратном пути прибить замышляли…
Нюрка под ольхой сидела, веночек плела. И видит ведьма, что злодей Тамар с войском к деревне приближается с ратью несметной: у всех лбы здоровые, косая сажень в плечах. Нет, ясновидящей Нюрка Сквознякова не была, просто глаз зоркий от природы имела. Это сейчас любой рядовой окулист может чиркнуть в карточке, но не всякому: «Зрение три единицы», а раньше-то народ темный был, о медицине сведения поверхностные имел.
Любила Нюрка наблюдать за всеми: кто с кем любуется, кто пакостит кому… , да мало ли забот у людей! И вот узрела Нюрка, что ворог идет поганый и к Степке бегом через репейники и чертополохи… Деревня-то не учла возможностей его музыкальных, думала в богатстве Степкино предназначение. А Нюрка знала, как действовать в случае вражьего нападения. Труба у нее на такой случай была припасена - усовершенствованный образец Иерихонской.
Прибежала Нюрка к Степке – улыбается, трубу в руки сует, а музыкант грешным делом подумал, что заигрывает с ним ведьма. Долго он отнекивался, головой и жестами показывая, что не надо, мол, дудкой обойдется. Характер у парня мягкий был, а Нюрка упертая… Как принял Степка трубу, вывела его Нюрка за околицу, сама уши паклей заложила, дабы не оглохнуть и скомандовала: «Марш!»
Что тут началось! Тамар-то музыку любил, но не до такой же степени! Спрыгнул он с коня, по земле валяется, стонет от звуков ужасных. Войско его тоже одурело. У всех кровь из ушей хлынула. А Степка играл-играл, да вдруг сам мелодию свою услышал! Вот радость-то!
Ушло войско Тамара Пресного, разбрелось в разные стороны – все ж оглохли и командам не внимали.
Вот ведь, как в жизни бывает. Правду в народе говорить про Степана стали: «Где родился, там и пригодился». Теперь он со своей дудкой на любой свадьбе и похоронах гость желанный. Нюрке памятник при жизни мужики выковали. Так, что нет у нас людей в стране ненужных, у всех свое предназначение.