Три власти

Этот конкурс для тех авторов, для которых музыка - такой же важный инструмент, как ручка, лист бумаги, компьютер...
Кто никогда не пишет в тишине - только под водопадом музыки, которая пронзает душу и трансформируется в слова на бумаге.
Для тех, кого вдохновляет музыка...

Модератор: просто мария

Три власти

Сообщение просто мария Май 14th, 2009, 3:05 am

Три власти

Ветреный, сизый вечер. Осень, стынь. И всюду – свинцовый цвет – в низко насупленном небе, брусчатке Красной площади, решетках Александровского сада, в шинелях ладных и вежливых военных, что проверяют документы у Троицких ворот.
Сергей спрятал паспорт во внутренний карман пиджака, и, не спеша, – время у него было – зашагал по мосту, ведущему в Кремль. Он остро досадовал на себя, на свою неловкость, непривычность к подобным процедурам – был он, кажется, слишком суетлив, когда подавал документ и приглашение в конверте, напечатанное на отличной, очень плотной бумаге цвета топлёного молока: «Уважаемый… Имеем честь… Будем рады видеть Вас на приеме… Сбор гостей…» Впрочем, другие приглашенные, как он заметил, тоже чуть волновались, нервничали. Сердце его билось радостно, беспокойно – будто в ожидании чуда, которое обязательно должно с ним сегодня произойти.
Сумерки быстро сгущались. Он миновал куб из стекла и бетона – здание Дворца Съездов, и, повинуясь интуиции (спросить не у кого, другие гости давно его обогнали, да и стыдно было бы признать себя здесь новичком) повернул направо. Дул резкий, пронизывающий ветер, было зябко, словно ранним утром, когда из тёплого дома выходишь на неприветливую улицу. Тьму пространства разрезали толстые, мощные лучи прожекторов. Свет падал мягкий, тёпло-золотистый. Ноги сами вели его в нужном направлении - и Сергей вдруг узнал, угадал Соборную площадь, столько раз виденную им в учебниках истории, в документальной хронике и даже в кино.
Он оказался один, совершенно один, на этом небольшом квадратике кремлёвской земли, стеснённой древними соборами, где, как он помнил, покоились древние государи земли русской.
Ветер внезапно стих, контуры храмов темными громадами вырисовывались в небе, и что-то таинственное, древнее, грозное, много больше, чем человеческая жизнь, неожиданно явилось перед ним.
Сергей ошеломлённо сделал несколько шагов и, наконец, застыл в центре площади. И вдруг он со страхом, а после с ликованием услышал, как бьется сердце великой страны. Он мог поклясться – эти глухие, размеренно-тяжелые удары, кажется, доносились из тьмы веков; они были могуче-основательными, глубинными, но – он повел плечами, так жутко ему стало – иногда будто замирали, пропадали, и всё равно услышанные тоны казалось величественным, прекрасными. Глаза его мгновенно стали влажными.
Он был, конечно, взвинчен, взволнован, восприятие его было слишком нервным, острым; Боже мой, вихрем пронеслось в его голове, неужели, ощутив то, что сейчас почувствовал он, можно чего-то бояться?! В смысле – бояться умереть, пострадать за это великое сердце, чтобы оно билось дальше и дальше, всегда?!
Ему казалось, что он мчится на лыжах с огромной горы, и душа его трепещет - он должен сейчас разбиться, погибнуть, но он всё летел и летел; так вот, успевал он думать, неужели почувствовав свою призванность владеть и властвовать, можно ещё чего-то хотеть?! Смешными в этот миг – вроде детских игрушек - казались ему мирские сокровища - дворцы, яхты, счета в банках, экзотические острова. Все они будто лежали у его ног, а он предпочёл им вечность… Он вдруг почувствовал себя Иваном Грозным, Македонским, Цезарем и ему казалось, что это он правил настоящим, прошлым и будущим разноплеменной империи.

Перед тем, как пройти в зал приёма, нужно было зарегистрироваться у симпатичных молодых людей (они называли номер столика, Сергею достался 21-й), и этот церемониал собрал даже небольшую очередь – человек в 10-15. От резкого запаха стойких духов, от чужих обостренных энергий, которыми, казалось, была переполнена атмосфера просторного и роскошного помещения, у него закружилась голова. Сергей старался, чтобы взгляд его не был пристальным, он чувствовал в себе особую собранность, ясность и чёткость в движениях, которая когда-то появлялась у него перед горнолыжными соревнованиями (теперь он забросил спорт - жаль, конечно). Он пытался смотреть мягко, вести себя раскованно, естественно, но был напряжен, и видел то, на что в обычные дни совсем не обращал внимания.
Были здесь дамы после сорока, одетые по-женски, но с такими закаменевшими лицами, что он понял – множество государственных или деловых обязанностей давно поглотили их пол, и они даже не подозревают о радостях физической любви; были богачи, миллионеры (или даже миллиардеры), они вели себя как завсегдатаи, их «статус» выдавали не бриллиантовые запонки, а многолетняя привычка к дорогой одежде и «светскость», с которой они вели беседы с себе подобными; были растерянные новички со свежими, как правило, плохими прическами и неуклюжими нарядами; были чиновники – «кувшинные рыльца» - от сидячей работы у них сильно обвисала та часть тела, откуда растут ноги, странно, что таких физических явлений не наблюдается, допустим, у водителей автобусов, подумал Сергей; были здесь и иностранцы – с авангардизмом в одежде и чувством глубокой растерянности и непонимания на лицах, они фотографировали интерьеры на мобильные телефоны, и никто не останавливал, не мешал им.
Сергей мучительно узнавал лица, что когда-то видел по телевизору (образы – экранный и реальный - сильно разнились), на прием пригласили и трёх его коллег – учёных-физиков, но это были «мэтры», светила, к которым он никогда бы не решился подойти. Они смотрели на происходящее без всякого ликования, скорее устало, будто пришли не в Кремль, а на очередное заседание кафедры, и это удивляло, ранило Сергея.
Наконец всех пригласили в Георгиевский зал. Высоко, на балконе, оркестр играл классическую музыку, сияла позолота, официанты в белых перчатках скромно стояли у стены. Стол Сергея был почти рядом с «президиумом», но вместо Первого лица прием открыл малоизвестный человек из администрации, с некрасивым телом, которое не скрывал дорогой костюм, с ассиметричным, неприятным лицом. Он говорил в микрофон простые, обыденные слова, явно стараясь понравиться собравшимся, и его речь усиливала акустика сводчатого потолка (новички всё озирались вокруг, созерцая кремлёвское великолепие). Сергей внимательно вслушивался в «послание»: может быть, вещал человечек, облеченный властью, жить следует для того, чтобы однажды оказаться в этом зале… Слова перевирали, переворачивали вверх тормашками то чувство, которое Сергей испытал на Соборной площади и ему стало остро-больно. «Не так, не так!» - упрямо шевелил он губами.

Бело-золотой зал, белые скатерти, белая посуда, белые стулья. И - сияние хрусталя в огромных люстрах, в резных бокалах. За столом – они постепенно все познакомились – оказались несколько сотрудников МИДа (это были обычные протокольные люди с брюшками, может быть, в юности за рубеж их звала не романтика дальних странствий, а возможность купить вне очереди шкаф или машину, - думал Сергей), были и «простые смертные» - молодой наивный парень, лауреат конкурса «Учитель года»; пожилой сельский врач, тоже с заслугами; скромная, с узкими плечами, девушка-виолончелистка, стипендиатка фонда «Надежды России». Были и две немки – кажется, бизнесменши. Одна из них постоянно улыбалась, похоже, она не прочь была завести знакомство с загадочными русскими, другая - задорная, лохматая, напоминала ласкового мопсика. Они не знали языка, но мидовцы перевели – дамы предложили, когда наступила их очередь произносить тост, выпить «за этот великолепный зал». Официанты подливали вино в бокалы (крепких напитков не подавали); «прекрасное Бордо!» - несколько раз повторил, качая головой, один из дипломатов. Учитель года, родом, кажется, из Вязников, листал меню (на двух языках, несколько страниц кремовой бумаги наподобие грамотки было скреплено витой золотой веревочкой) и тихонько ахал: «Камчатские крабы с муссом из авокадо… Филе бранзины с овощным ризотто в соусе «шампань»…» Сергею, несмотря на «прекрасное Бордо», стало грустно. Он почти ничего не пил, не ел.

Потом был концерт. На небольших подмостках пела крупная женщина, сильно декольтированная, у неё были густые и пышные чёрные волосы, на ослепительно-белых её ключицах – таких нежных и сильных - замечательно блистали тёмно-коричневые камни колье, и платье тоже было насыщенного, тёмно-коричневого цвета. У неё был партнёр, учтивый пожилой баритон с круглым и мягким голосом, и когда он пел, то чувствовалось, что он знает все возможности своего «инструмента», голос его слушался, и казалось, что солист управляет знакомой, хорошо объезженной лошадью, и давно уже не ждёт от неё никаких неожиданностей.
Холёный конферансье, скрывающий за безупречными манерами лёгкое пренебрежение к собравшимся, объявил очередной номер. Женщина в декольте осталась одна. И с первых звуков знакомого, многократно слышанного романса, время будто замедлилось, стало глубже, и с каждым новым словом поток иного мира, иной жизни, всё сильней захватывал Сергея. Он вдруг забыл, где он, что он… Он слышал только историю любви, которую рассказывала ему певица, и чуть не заплакал от переживаемого потрясения – в её голосе была большая и трагическая власть, и странно было чувствовать эту волю и силу от обычной, в общем-то, женщины. В сознании его мелькнула Соборная площадь; как же так, мысленно удивился он – за певицей не было ни тысячелетней Руси, ни космических войск, ни глухих закоулков сумрачной страны с полуразрушенными избами. Был только её дар, её голос, простой смертной женщины, но в эти минуты он готов был стать перед ней на колени. Он не мог оторвать от неё глаз – на певицу хотелось смотреть и смотреть, слушать и слушать, пить это божественный голос, в котором тонуло его сердце. Он подумал: неужели где-то есть мор, голод, болезнь; несчастье, смерть, безденежье; только красота, чистота, только эта райская музыка напоминала о том, что есть на свете страдание, но и страдание было неземным, возвышенным – женщина пела об угасающей неразделённой любви. Она пела… Неужели это что-то изменило в мире, что-то качнуло, сдвинуло в душах людей?!..

Под впечатлением музыки он быстро и нервно шагал по Троицкому мосту; власть трагического и покоряющего искусства захватила его совершенно, целиком.
Он вошел в подземный переход, ведущий к метро, пахнуло спертым, несвежим воздухом, и он внутренне сжался, закаменел, предчувствуя встречу с обыденной и горькой жизнью: нищими старухами, что, трясясь от болезней и старости, будут просить сейчас деньги на жизнь, калеками, которые, шокируя жуткими увечьями, собирают средства на протезы, бомжами, выглядывающими из-за тёмных киосков как существа иного, потустороннего мира.
Но в переходе было пустынно, малолюдно, и только лысый музыкант играл на скрипке «Полонез Огинского»; играл привычно, «заезжено», одной техникой, думая, наверное, о чём-то другом, а не о «прощании с родиной». Сергей поспешил мимо, чтобы не растерять своего настроения, как вдруг заметил мальчика, может быть, лет 15-ти, который чуть в стороне потрясенно слушал скрипача.
Это был обыкновенный, русый подросток, с простым, румяным лицом. Глаза его блестели, рот полуоткрылся в удивлении. Вся гамма чувств – от высокой печали до возвышенной радости – тенью пробегала по его лицу, в руках мальчишка судорожно мял чёрную вязаную шапчонку, которую стащил с головы. «Как в храме», - подумал Сергей.
И вдруг он понял, угадал, что мальчик впервые в жизни слышит эту музыку, и ему стало нестерпимо жаль эту обворованную душу; а потом он остро позавидовал его радости, его потрясению и благодарно взглянул на скрипача.

После чопорно-богатого, сияющего позолотой зала приемов, метро и люди в нём казались Сергею припорошенными угольной пылью. Все они были одеты будто в робы – в чёрные, большей частью, одежды, лица их виделись определенными и грубыми, наполненными внутренним отчаянием. В глаза бросилась застарелая вагонная грязь, а реклама вдруг поразила запредельным убожеством и крикливостью. Он с удивлением, по-новому, взглянул на картинки, где улыбающиеся девицы предлагали майонез, толстяки в очках – кредиты, семейка с оскаленными зубами – бульонные кубики. Ему стало страшно – все эти рекламные образы хотели разорвать его, засосать внутрь своих торговых сетей, использовать и выбросить. Сергей зябко повёл плечами. Он с сожалением оглянулся вокруг, нет, никто из пассажиров не замечал опасности! Народ устало дремал, или читал лживые газеты, или некрасивые, дешевые книги. Вагон чуть покачивался, гремел, стучал… И вдруг он увидел, узнал, сначала радостно, потом разочарованно, а после уже восхищенно - женщину, которая только что пела в Кремле.
Она ничем не выделялась среди обитателей метро – джинсы, короткая чёрная куртка с капюшоном. Он смотрел и не мог оторвать взгляда: она была не роковая красавица, а почти дурнушка, с круглым, простым лицом; но он-то знал её власть и силу, знал её право покорять – с первых звуков, тактов; и теперь он был сражен её будним преображением, но оттого она стала ему ещё дороже, родней. Она принадлежала этим людям, «припорошенным пылью», этому грязному вагону, залепленному уродливой рекламой, и было в этом что-то трогательно-возвышенное, настоящее. Рядом с ней стоял пожилой баритон, её партнёр, они говорили, и по выражению их лиц Сергей понял, догадался – они не только хорошо понимали друг друга, они - любили. Они вышли на следующей остановке, что-то негромко обсуждая, и двинулись рядом, близко, и в этом было много тайного и радостного.

…Да, была ещё одна власть – власть любви (наутро он думал об этом), и вдруг он понял, что она, любовь обыденная, мирская, для него ничего не значит по сравнению с той глубинной властью, которую он ощутил вчера. В России возможно только самодержавие, он почувствовал это явно, сильно, и знал, что если бы ему принадлежала такая власть, он не отдал бы её никогда, никому.
Сергей вышел на улицу. День было пронзительно-солнечный, и после холодной ночи ярко голубело небо, по чёрным тротуарам тут и там лежали огромные кленовые листья, оранжевые, жаркие. Природа словно на время отодвинула громаду города, и главным сегодня было это слепящее солнце, эти огромные, будто надутые изнутри кучевые облака, удивительно белые, эти стойкие стройные клёны, трепещущие в предчувствии неизбежной зимы.
Потом он быстро шел, потом почти бежал – легко, не чуя под собой ног - на свидание, потом он любил и целовал женщину, которую давно, страстно и мучительно желал; и после, когда они шли рядом, сидели в кафе, когда говорили и не могли наговориться, и когда он с радостью и приязнью снова и снова смотрел в её глаза, и слушал её признания, он вдруг подумал, что все царства мира, все венцы кесарей он бы сейчас отдал за то, чтобы никогда, ни на минуту не разлучаться с ней. Он, волнуясь, высказал это ей вслух, а она улыбалась, качала головой, гладила его по руке, и говорила, что не верит…
Аватара пользователя
просто мария
Автор Экслибриса - 10 книг/Почетный гражданин форума / Модератор
 
Сообщения: 6457
Зарегистрирован: Апрель 12th, 2005, 5:56 pm

Re: Три власти

Сообщение Becoming Jane Май 14th, 2009, 2:35 pm

Прочла час назад и решила: "Потом перечитаю, а то какое-то двойственное впечатление". Сейчас вот перечитала и двойственность эта никуда не ушла. Так что хочется и похвалить, и поругать автора.
Автор, крепитесь :)
Первое ощущение, возникшее в самом начале и не отпускающее до сих пор — очень по-бунински. Бунинский герой, рефлексирующий и сомневающийся, бунинское действие — словно замедленная съемка, бунинские описания, обороты, стиль... Пусть и не во всем, но — чувствуется. Я говорю это не в обиду автору, потому что допускаю, что можно Бунина не читать и быть вполне интеллигентным человеком, но от меня это и не похвала ибо как писателя его не люблю :)
Еще момент — слишком резкий переход от переживаний к героя к проходному действию. Вот сейчас был катарсис, у Сергея там вся душа переворачивается, и вот — раз! Автор, как вредный монтажер, обрывает "на самом интересном месте", и вот уже герой куда-то вышагивает, стоит у входа в зал и т.д. Читатель еще не дочувствовал, ему нужно несколько фраз, чтобы спуститься, а его заставляют прыгать в действительность.
С другой стороны для меня совершенно очевидно, что для автора это не первый рассказ, это видно по тому, как умело расставлены акценты в описаниях, как передаются чувства героя — никакой опосредованности, несмотря на третье лицо — пожалуй, откровенность и открытость чувств большая, чем если бы повествование велось от лица Сергея.
Рассказ яркий. Вкусный. Ощутимый.
Долгоиграющий. Запомню его и постараюсь перечитать позже.
Успех - это когда ты девять раз упал, но десять раз поднялся. Д.Б.Джови
Аватара пользователя
Becoming Jane
Модератор | Открытие года'09
 
Сообщения: 1000
Зарегистрирован: Январь 31st, 2008, 2:22 pm
Откуда: Санкт-Петербург
Число изданных книг/Жанр/Издательство: Начинающий литератор

Re: Три власти

Сообщение Irina Май 15th, 2009, 11:24 pm

Хороший рассказ. У меня обычно возникает точно такое же ощущение, когда выходишь, например, из театра и спускаешься в метро...
Irina
 
Сообщения: 110
Зарегистрирован: Ноябрь 9th, 2006, 12:17 pm

Re: Три власти

Сообщение Тиа Май 21st, 2009, 2:30 am

Рассказ написан профессионально, видно руку опытного человека. Но вот в душу не запал. Может, пафоса многовато, может, яркости идеи не хватает.
Тиа
 

Re: Три власти

Сообщение НеЭрнстИзвестный Май 24th, 2009, 11:53 am

Напомнило технику раздельного маска: скупыми, выверенными движениями нанес палитру настроения, четко описывающего суть представленного (названия).
Можно допускать разные толкования (трактования). Но как говорят некоторые художники на критику: "Я так вижу", - а некоторые музыканты: "Я так слышу".
Про мальчика - блеск. Респект.
НеЭрнстИзвестный
 

Re: Три власти

Сообщение ZZZ Май 25th, 2009, 7:28 am

Написано профессионально, но излишне пафосно, на мой вкус. Хотя прочел с интересом
Если у вещи есть две штанины и место, куда вдеть ремень, то это брюки. Цвет не имеет значения.
ZZZ
 
Сообщения: 380
Зарегистрирован: Ноябрь 12th, 2006, 6:44 pm
Откуда: Москва

Re: Три власти

Сообщение Юлия_Набокова Май 25th, 2009, 6:04 pm

Уверенный слог, меткие характеристики, сочные и точные описания - все это вовлекает в атмосферу рассказа, делает из читателя соучастником. Ткань рассказа яркая, эмоциональная, мастерство рассказчика видно в каждой детали, но идея подкачала. Вот она доведена до кульминации - герой меняется под воздействием музыки, начинает по-другому воспринимать мир, видит его несовершенство. Логичным финалом было бы, если бы музыка толкнула героя на совершение какого-то важного поступка, придала ему сил и смелости, качественно изменила его жизнь, но этого не проиходит. Понимание есть, а действия нет. И финал получается смазанным, а его незаконченность, обрывочность указывает на то, что никаких перемен не будет. Была временная встряска музыкой, но вскоре мелодия забудется и жизнь покатится по наезженной колее.
Моя новая книга - http://www.labirint.ru/books/257565/
Аватара пользователя
Юлия_Набокова
 
Сообщения: 2029
Зарегистрирован: Ноябрь 26th, 2004, 8:49 am
Откуда: Москва
Число изданных книг/Жанр/Издательство: 9/юмористическое и городское фэнтези/Альфа-книга, АСТ

Re: Три власти

Сообщение НеЭрнстИзвестный Май 26th, 2009, 1:43 pm

Вновь этот расказ заставил меня вернуться в этот раздел и высказаться. ЧТо характерно, и противоречит условиям любого соревнования: Участники (авторы), помимо предписанных им задач, начинают активно описывать свои действия, объяснять то, что другие непоняли или не так поняли как Надо....
Данный автор высказал, то что хотел (или как получилось) и молча наблюдает за действом, которое разворачивается вокруг него.
Я отчетливо понял, что сегодня я формирую группу поддержки, надеясь, что все высказавшиеся за на этой странице (или не все) присоединятся.
Поскольку иллюстрирование и озвучивание поощряется, то вот первое, что нашел в сети:
Растерянность. Странное чувство, но знакомо каждому из нас.
Буквально минуту назад ты был уверен на все сто в своих поступках, тебе казалось, что все просто, понятно и прозрачно. Ты даже улыбался и был доволен собой, но через мгновение что-то холодное просочилось тебе в душу и ты наблюдаешь - да, именно наблюдаешь! - как все происходит вопреки твоим ожиданием, что все оказывается несколько иначе, чем ты думал. Все совершенно по-другому! Ты пытаешься бороться, но события проходят мимо тебя, обстоятельства не обращают на тебя ни малейшего внимания, ты становишься жалким статистом там, где ты думал, что являешься дирижером, и вот... ты один, не в силах произнести ни слова, осознаешь свое поражение, все начинает разворачиваться не вокруг, а мимо тебя и, несмотря на то, что в глубине души поднимается крик отчаяния, от безысходности ты не в силах произнести ни звука, не в состоянии даже шелохнуться, голова поникла, взгляд потуплен. Ты обескуражен. Вновь и вновь ты понимаешь, что ты - один, а твой небесный замок разрушен.
Полное смятение, пройдет время и ты соберешь все силы, что вновь броситься в поиски своей мечты, но это потом. А пока... Ты в растерянности....

Этот трек об этом чувстве.

http://dehumanizer.all.dj/tracks/329691 ... exity.html музыка здесь
НеЭрнстИзвестный
 

Re: Три власти

Сообщение Ян Валетов Май 28th, 2009, 7:37 pm

Хороший рассказ. Язык, описания, детали... Профессионально, строго. Пафосно? Ну, разве что чуть-чуть... Есть люди, которые так мыслят, ничего не поделаешь. Рассказ запомнится такой вот сдержанной манерой, скупым мазком, как сказано выше. Мне понравилось. Запомнилось почти наверняка.
Каждый пишет, как он слышит, как он дышит, так и пишет.
Аватара пользователя
Ян Валетов
Автор Экслибриса//8 книг// "Стабильность"08"
 
Сообщения: 894
Зарегистрирован: Август 4th, 2004, 8:12 pm
Откуда: Украина

Re: Три власти

Сообщение olesky Май 29th, 2009, 12:41 pm

Смутил великодержавный шовинизм, бескорыстная любовь к власти, гадливость по отношению к людям в метро. Но концовка все исправила.
Метафоры очень понравились.
没有秘密在这题字
Аватара пользователя
olesky
 
Сообщения: 2910
Зарегистрирован: Май 21st, 2009, 6:06 pm

Re: Три власти

Сообщение просто мария Май 29th, 2009, 2:24 pm

МОДЕРАТОРИАЛ

НеЭрнстИзвестный, прошу не засорять конкурсные темы офф-топом.
Также хочу заметить, что композитор Геннадий (не Георгий, как Вы написали) Гладков - автор музыки к "Советам Тристана", а вовсе не слов.

На первый раз Вам устное предупреждение.

Тема почищена от офф-топа. Напоминаю всем: темы конкурсных рассказов предназначены для отзывов на эти рассказы.
Аватара пользователя
просто мария
Автор Экслибриса - 10 книг/Почетный гражданин форума / Модератор
 
Сообщения: 6457
Зарегистрирован: Апрель 12th, 2005, 5:56 pm

Re: Три власти

Сообщение Седлова Валентина Июнь 4th, 2009, 2:29 pm

Не зацепило. Попытаюсь обосновать.
Рассказ - это не роман, тут нужна совершенно иная динамика, резкость, точность. Если бы данная зарисовка была главой из романа - вопросов бы не возникло. Но для рассказа чрезмерно подробные описания даже не второстепенных, а третьестепенных персонажей и событий - это минус.

Сюжет: музыка родила в душе героя некие чувства, о которых он и не подозревал. Хорошо, пусть так. Но автор сместил акценты: катарсис планировался на момент выступления певицы, а произошел куда раньше, на площади. Зачем здесь этот момент, если рассказ совершенно не об этом?

Скачкообразные перемещения героя (площадь-холл, концерт-переход) тоже не прибавляют рассказу плюсов - равно как и обилие текста в скобках. Поверьте, скобок быть не должно, это не технический текст, а художественный.

Размытый финал. Вот прибавьте вы фразу/абзац в духе "Он знал, что никогда не забудет этот вечер и то, что успел вчера пережить" - и финал заиграет совершенно иначе. Причем, заметьте: события финала будут теми же: герой встречается с любимой женщиной. Но появится некая логическая точка.

Возможно, рассказы - пока не ваш конек. Зато, как мне кажется, у вас должна неплохо получаться крупная форма. Ваш размеренно-повествовательный стиль замечательно для нее подходит.
Аватара пользователя
Седлова Валентина
 
Сообщения: 104
Зарегистрирован: Январь 12th, 2007, 3:10 pm


Вернуться в Музыка, которая меня вдохновляет

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 0

cron