Спасибо за замечания.
Вводные данные по стилю я невольно скопировала из ранее прочитанных книг. Когда в каких-либо концентрированных кусках рассказывается о том, кто эти люди, и как они жили. Как-то так...И почему-то мне показалось, что иногда лучше отказаться от диалогов, и не отвлекать читателя. Специально заглядывала в классические произведения и смотрела, как автор подаёт такого рода вещи.
В моём произведении изложение идёт от лица обоих братьев, невестки, а также от лица Идеальной Мамы. Что я тоже явственно видела в прочитанных книгах. Могу только отметить, что специально к этому не стремилась, это вышло интуитивно, как-то само собой...
В опубликованном мною отрывке очерчивается:
1. список персонажей
2. где происходят события
3. отношения первого упомянутого героя к остальным действующим лицам
Для облегчения работы критикам я рассказала, как работала моя голова, когда я это всё сочиняла.
С нетерпением жду замечаний дальше.
Вот несколько выборочных кусков. Орфографические ошибки, пунктуацию и опечатки вижу. Печатаю очень быстро, текст пока не правила.
Глава .... Бизнес в провинции или Косолапов и К
Шестью месяцами ранее.
Издательство "Аркен" занимало две комнаты в выкупленном предпринимателями Косолаповыми первом этаже жилого многоквартирного дома. Остальные комнаты занимала стоматология. Такой вот семейный бизнес. Инна Валентиновна Косолапова была стоматолог "от Бога" и явно занималась своим делом. Маркером успеха было количество клиентов стоматологии. И денег в кассе. Павел Павлович Косолапов тоже занимался своим делом, и был чрезвычайно элегантен в своём зрелом возрасте. Надо отметить, они оба были элегантны. Во всём. В умении одеваться. В умении вести дела. В умении вести беседу. Даже в приветствии! Инна Валентиновна, ко всему прочему, умела элегантно молчать.
Знаете, явление этих людей миру - тот частный случай, когда, глядя на них, размышляешь: и как они могли всё это время жить в одном с вами городе? Получается, пока вы были не знакомы, они ходили по этим же улицам! И дышали одним с вами воздухом! А может, если у этого города есть такие жители - вы его не дооценивали?
Бывший директор средней школы, а ныне - респектабельный по провинциальным меркам предприниматель Косолапов - не распространялся о своём бизнесе. Рассорившись с бывшим мэром, в избирательной компании которого он принимал жирное без курсива участие, вынужденно бросил насиженное рабочее место. Всё, конечно, было не так просто: можно упомянуть, что простаивающие в школе подсобные помещения были переоборудованы под частную сауну с бассейном, "для своих", а поставки провизии в школьную столовую осуществлялись не без участия директора. Только, надо ли это сейчас вспоминать? Быльём всё поросло, и пылью покрылось. Характером Павел Павлович отличался лёгким, маниловским, с подтекстом ювелирного садизма над собеседниками. Любил безмерно двух взрослых дочерей и жену. Помещение для бизнеса в собственности у него возникло совсем недавно: кредит за новый дом был преградой к новому финансовому риску. Так или иначе, кредит всё же был погашен, и Косолапов, как успешный бизнесмен с хорошей кредитной историей, взял новый и помещение-таки выкупил.
Потихоньку-полегоньку, Косолапов шлёпал школьные тематические дневники и продавал их по всей России, прекрасно зная, как общаться с директорами школ, будучи бывшим работником образования. Прежним коллегам, хоть в городских, хоть в деревенских школах, полагался откат в виде двадцати процентного вознаграждения. Входя в очередной кабинет, он не столько продавал свой товар, сколько предлагал нищим работникам образования заработать. Не у всех же этих, как их там, была коммерческая жилка, как у него! Никакого дохода, окромя муниципальной зарплаты. Заработают десять тысяч за "не хер делать" и смотрят на него телячьими преданными глазами, надеясь "на постоянное ежегодное сотрудничество". Бизнес у него сразу пошёл, как по маслу. Печатался в другом городе. Даже в другой области. Подальше от гнидника у моря. Зачем кому-то знать, что да как. Рынок сбыта тоже - вне любимого города.
Павел Павлович, как любитель играть в шахматы, в воображении своём переносил фигуры в реальную жизнь. Персонал себе подобрал весьма тщательно. С умом и фантазией.
Толстый обаятельный здоровяк Костик Светов был полезен сразу по нескольким направлениям: "логистика, лопата, болтовня и неформат". Под логистикой подразумевалось то, что Павел Павлович всё больше ленился перемещаться по стране, и в командировки - договариваться с директорами школ - отправлял своих менеджеров. А так как их было всего три, причём , одна из них - баба, работники мужского пола разъезжали по стране больше всех.
У Костика была одна черта - он всегда был готов к работе. Ну натуральный плужара! Десять лет со мной работает, и знаком пятнадцать, уже мог открыть нечто подобное, а пашет на меня. Спасибо Творцу, что есть такие Костики! Как он умудряется быть женатым, постоянно пребывая либо в конторе, либо в командировках - загадка. Но он явно не сплинтер. Бежит на длинную дистанцию десять лет и не запыхался. Придурок.
Под лопатой предприниматель-выдумщик подразумевал несколько другой функционал Константина.
Палыч давно смекнул, что женитьба Костика, третья по счёту, никак не мешала ему вести активную сексуальную жизнь везде, где представлялась возможность. Поэтому, чтобы не потерять Костика в качестве командировочного преданного пса, Палыч использовал его в качестве помощника по хозяйственным домашним делам - перетащить, спустить-поднять, ну и всё в таком духе. Чтобы у Костика Светова не осталось сил вообще чего-либо хотеть до следующего утра. В новом доме Косолаповых работы хватало, полным ходом шёл ремонт. Постепенно, за время работы на Палыча, Костик стал менее доступен для бабской половины планеты, и перешёл исключительно на психологическую мастурбацию.
Мастурбация, как именовал это явление сам Палыч, заключалась в откровенных смс-переписках с женщинами, трахнуть которых Костик Светов просто уже не мог. В силу занятости на работе.
Но Костик не жаловался. Когда Палычу, хоть это для него было не характерно, стало совсем неудобно, он купил, для рабочих нужд, новый Фольцваген, оформив его не на баланс своей фирмы, а на имя Костика. И снова- этот феномен! О Боги! Телячьи преданные глаза, коровий взгляд и окончательно вылепленный покорный слуга до конца его, Палыча, дней.
Для простого пацана Костика, который работал когда-то в школе учителем информатики, предложение Косолапова "уйти за ним" оказалось предложением экстра заманчивым. И работа у него была уже десять лет как - стабильная. И директор - весёлый! Делал всё, что попросит Палыч, зарплата - во время. Не болтать только сильно о том, чем в конторе занимаются (вывески у издательства отродясь не было). А тут - машина!
Называл Костик Косолапова всегда "Шеф".
Болтовня Костика была на руку в тогда, когда нужно было ездить по ушам и заговаривать зубы. Многие это любят. А веселить школьных директрисок Костик мог.
Неформат подразумевался в случае, если учеников в школе было много, и прибыль светила больше, чем обычно, но директриска оказывалась принципиальная. Тогда Костик не только ездил по ушам и шутил, под виртуозно появляющийся из дипломатика коньячок, и укладывал подвыпившую директриску на стол прямо в кабинете.
Константин Светов умел раскрывать спящий потенциал практически всех баб, и был золото, а не работник.
Таких, как Костик, надо держать на коротком поводке и далеко не отпускать. Если глянет на сторону или задумается, о чем не надо, нужно напомнить ему, "кто здесь хозяин" либо неожиданной критикой, либо обескураживающим подарком.
Менеджер номер два был Серёжа Ильченко. Нормальный парень, хотя какой он парень, уже под сорокет. Занимался как командировками, так и - на этапе подготовки дневников - поиском информации в интернете. Исторические справки, биографии, имена и даты. Как-то у них, у молодых, всё складно выходит, так заковыристо всё искать. Павел Павлович был человек любознательный, исполнительный и дотошный. Всю информацию проверял лично. Но иногда, когда не было возможности связаться с каким-либо архивом, он прибегал к глобальной сети. Пусть каждый занимается своим делом. У Серёжи это как раз хорошо получается.
Вообще, паренёк достойный - высшее образование, однокурсник Костика, только вот не складывается у него почему-то личная жизнь. Наверное, из-за псориаза на локтях. Говорит, на нервной почве, а по-моему, от спиртного. Бухает каждые выходные. Начиная с вечера пятницы и заканчивая ночью в воскресенье. Один раз Палыч чуть его не выгнал: Костик вступился, уломал оставить. Зараза, нажрался, как свелога, в баре, перед поездкой в аэропорт. А вёз, между прочим, не хер собачий, а материалы по экспериментальной хрестоматии, которую Палыч, амбиций ради, решил напечатать ограниченным тиражом. Краткие биографии известных лиц края и всё в таком духе. Оставил в такси и бумажную версию, и флэшки, и документацию по договору с типографией. Всё просрал, урод. Пришлось в срочном порядке восстанавливать, тратить краску с принтера...А деньги на авиабилет...И ещё припёрся в контору утром с запахом! ..Ну да ладно, что было, то было. Хороший паренёк этот Серёжа. Женить бы его. А , с другой стороны, если женится, работать не будет так усердно. Пусть лучше бабылём.
Буду я вам, пацаны, и папкой, и мамкой, и всем на свете.
Менеджер номер три в издательстве "Аркен" была Лада Бельская. Дамочка самобытная. Интересная женщина. По возрасту она годилась Косолапову в дочери, всего на год старше его близняшек, но так как Лада ходила преимущественно в платьях (и никогда в джинсах), это слегка добавляло ей возраста. Не в смысле - старило, а так, знаете ли, солидность что ли удваивало. Косолапов, по специфике своей деятельности, общался в основной своей массе с женским полом, женщин видел много - и не продавщиц, а именно из таких, образованных...Умеющих отличать Ремарка от Моэма. И при анализировании личности своей сотрудницы (а анализировать Палыч любил и умел) всё пытался сравнить её с кем-то из ранее виденных. Потом до него дошло. Как человек, принадлежащий немного к другой эпохе - молодые годы Косолапова пришлись на время, когда из радио доносилось "Я к тебе не подойду, я к тебе не подойду. И ты ко мне-е-е не подходи-и-и..." - он уже напрочь утратил надежду, что современные женщины хоть как-то будут похожи на Женщин - в своих этих...джинсах, с оголёнными пупками. А тут - вполне себе похожа на тех, из семидесятых. Волосы распущенные носит, платья. Приятно глянуть. Любо-дорого смотреть. Чем она у него занималась? Ах, да... Приводила в порядок репы. Конторе при подготовке экспериментального хрестоматийного издания (амбиции Косолапова) требовался человек по контракту, который бы не только разбирался в печати, будь она цифровая или офсетная, или как их там, но и обладал бы в добавок хорошим вкусом. И они нашли Ладу. Несколько тысяч ретро фотографий, снятых на фотоаппарат по архивам и музейным стендам, из под руки Лады вышли вполне презентабельными, с присоединёнными (Палыч, правда, не совсем врубился, откуда взятыми) кусками шевелюр, носов, улыбок. В какой-то программе она это делала...В фотошопе! Вроде бы распространённая программа, но дочь, почему-то, "в ней не умеет". В общим, Лада приводила в порядок рожы давно умерших людей, биографии которых были в Его Книге. А после того, как хрестоматию отпечатали и определили по магазинам (четверть тиража раскупили прямо на презентации в городской библиотеке), Палыч смекнул, что неплохо было бы предложить этой девахе поработать на дневниках. И сама собой пришла мысль, что тот процент директоров, которые ходят в брюках, как раз будут более податливые, если засылать к ним Ладу.
Делать из Лады штатную Мату Хари у Палыча не было и в мыслях. Мало того, что девка была почти одногодкой его дочек, Косолапов всё же имел высшее педагогическое образование, воспитывался в приличной семье, и в жизни разбирался хорошо. Если для Костика потрахивать кого-то в командировках - дело вполне обычное, то при намёке на флирт на работе с приличной женщиной можно и в нос получить. Или заяву в полицию. Нет, у Палыча просто было богатое воображение, он играл в людей, как в шатматные фигуры и, сидя в своём крутящемся рабочем кресле, любил придумывать названия каждой из фигур. Лада у него была "Дамочка".
...Глава .... Московская неразбериха
Вторая половина девяностых годов прошлого века.
Почему-то Москва ассоциировалась у Андрея Бельского именно с зимой. Наверное, потому, что основные приятные события его московской жизни выпадали на зимние месяцы. Вот он отчётливо помнит, как впервые пришёл в иностранный журнал. И его взяли. Подсобил лучший друг детства, с которым Андрей после общаги снимал квартиру. Требовалось знание языка. А так как оба они закончили школу с английский уклоном, закреплённые в вузе знания были устойчивы, свежи и требовали реализации. Впервые он увидел иностранцев так близко. Совместный канадско-американский издательский дом выпускал тематический журнал, направленный на англоговорящих иностранцев, проживающих в России. Экономические обзоры, прогнозы...Бельский занял место человека, который "ничем не помогал нашему журналу" и скидывал коммерческие предложения, касающиеся подписок на издание. Работа была совсем не пыльная. Дело было не в том, что именно делал Андрей. А в том, ГДЕ он это делал.
Смышлёный парень из провинции, в десять лет потерявший отца и воспитанный вдовицей, поступил в Московский ВУЗ, и вполне себе вписался в столичную жизнь. У него возникло чувство, будто он жил здесь всегда. Вращался в студенческих кругах, вместе с такими же провинциалами, учился, пьянствовал на выходных. Всё у него здесь заладилось! Домой практически не ездил - дорого. Знал, что у матери полным-полно родственников и с ней не случиться ничего плохого. К тому же, у мамы кто-то был. Постоянный мужчина, кто скрашивал её затяжное вдовье одиночество в квартире. Да и брат, который уже успел развестись, закончил военно-морское училище в Новороссийске и вернулся в родной город. Андрей уже весь прикипел к Москве. Тут и приодеться можно не плохо, если конечно есть на что, и развлечений больше. И Саша рядом.
Саша Богоявленский был тот самый одноклассник и друг детства, который и устроил Андрея в журнал. Сам Саша закончил Институт военных переводчиков и случайно попал в издательский дом. И подтянул туда своего школьного друга Андрея. Саша проинструктировал его на совесть о том, как именно следует вести себя с иностранцами, чтобы не попасть в просак, а также о разнице между "нашими" и "ихними". Нельзя было опаздывать. Никогда. Улыбаться следовало всегда и всем. У них так принято. "Кстати, попробуй, хорошо настраивает на позитивный лад". Андрею казалось, что он попал в кино. Их бабы конечно и близко не дотягивали до его соотечественниц по экстерьеру (как они это называли между собой с Сашей), но они были другие.
В обычной жизни главный редактор журнала Эшли Кингстон ничего выразительного из себя не представляла. Облачённая в тёмно-синий пуловер, женщина "носила" вполне обычное лицо с бледными потрескавшимися губами. Нарочито медленно выговаривая на английском очередные инструкции, она приветливо улыбалась. Андрей радостно заметил, что говорить можно быстрее, так как понимает он её прекрасно. Эшли улыбнулась ещё приветливее и у внешних уголков её глаз появились морщинки. Андрей отметил про себя, что эта англоговорящая крошка умеет быть милой и эффектной без тонны макияжа на лице.
А вот по важному случаю, например, после сдачи в печать очередного журнала, когда устраивались небольшие офисные вечеринки, Эшли принаряжалась во всех смыслах. Была и помада на губах, и какие-то платья с блестящими пуловерами, и туфли на каблуках, и хорошие духи.
Андрей и Саша после долгих дискуссий на вечерней кухне своей съёмной квартиры наконец сформулировали основное отличие российских баб от иностранок. Уместность. Это называлось уместность. Что толкало наших баб одеваться, как проститутки, да ещё и при свете дня? Это было эффектно, бесспорно, колготки у них ещё такие, с рисунком... Но вот не было в них какого-то класса. Как у мамы Андрея. Гогочут вечно, как лошади. Пьют много. А вот в теперешних коллегах класс был. Ещё какой! И уверенность в себе! Непоколебимая уверенность! В наших - то не уверенность. То выпячивание отсутствия элементарного воспитания. Если какая-нибудь шмара ведёт себя развязно и орёт - это разве уверенность?
Офис, занимающий несколько этажей, был - что надо! И кофеварка на кухне, находившейся как-то прямо между прозрачными перегородками, была зачётная! И микроволновка фирмы sharp. Ну правда, как в американском кино. А когда по удачным итогам года в конце декабря издательский дом оплатил сотрудникам великолепный корпоративный новый год в зале известной гостиницы? И лотерея! Виски, шампанское, ну прямо - что хочешь. У Андрея Бельского была одна черта - не веяло от него переферией. Вписывался он в эту жизнь отлично. Это у него от родителей. Старший брат был коренастый, в породу деда по материнской линии, а Андрею досталась атлетическая фигура отца. И мамина немногословность (когда надо). И пиджаки он носить умел. Кстати, носить их Андрей научился именно у амеров и канадцев. Оказывается, есть такие пиджаки, на одной или двух пуговицах, которые одеваются с джинсами! Ты как бы говоришь этим: "Я - сама элегантность, но особо не готовился к встрече с Вами". И Андрей накупил себе много разных пиджаков: однотонных из тонкой итальянской шерсти, более плотных, в клетку - ой, да они валялись по всей съёмной квартире. Вешалки, конечно, у Андрея были, и шифоньер тоже - стоял, даже два (один, правда, как развалюха, в нём хранилось зимнее одеяло), но когда Бельский одевался с утра, ему нравилось иметь всё перед глазами! Саша, как-то, к тряпкам был похолоднее. Были у него и вещи, и одеколон, но Саша был хитрый еврей, поэтому, в отличии от Андрюши, "ослеплённого желаниями", имел вполне себе конкретные планы отчаливания зарубеж.
И Саша Богоявленский даже знал, как он это сделает. У назначенного директора журнала канадца Чарльза Брауна (не хозяина, хозяин был голландец), работавшего по договору, была жирная жена с идиотским на русский слух именем Тима. (У дочки Чарльза и Тимы было ещё более идиотское имя - Марайка, которую Саша и Андрей называли между собой Марайка-геморайка, всё-равно не поймёт никто, о чём речь). А вот у жирной Тимы была младшая незамужняя сестра Нэнси, двадцати семи лет. Высокая, атлетичная, голубоглазая Нэнси, несмотря на вполне обычную внешность, сразу явилась русскому Саше в образе куклы Барби, у которой есть ключи в светлое американское (ну или канадское, для Саши не было разницы) будущее. Вот такие планы были у Саши Богоявленского. Сестричка приехала погостить к Тиме. С роднёй увидеться, Москву снежную поглядеть. А "брюнетестость" Саши сразу приглянулась "блондинистости" Нэнси. И ребята уже один раз перепехнулись в комнате первого, в съёмной квартире в Митино. Двадцатисемилетний Богоявленский просто не поверил пережитому. Русские девки, которых они, будучи студентами, трахали в общаге пачками, такое точно не умели! Вся расфуфыренная, а как уложешь - холодец какой-то. А Нэнси как-то стремительно вдавила его в диван и, глядя зачем-то в глаза, при свете дня оттрахала. Вот так вот, вдавливая в диван. Парень впервые понял смысл выражения "качественный секс". Всё было настолько качественно, что дольше и не надо было. А ещё, Саша смекнул, что Нэнси - девушка явно опытная, и явно знает что-то, чего не знает он сам. А это ему, по определению, уже очень нравилось. А значит - Нэнси будет отличной женой. Главное, не спугнуть. Всё должно быть не быстро и романтично. В бабских мозгах Саша не шарил, как Фрейд, а действовал, скорее, интуитивно. Но весьма успешно.
В конце девяносто восьмого года всем объявили, что сотрудников в их отделе сокращают. У Андрея была возможность остаться в журнале, если бы он реально не тупанул. А тупанул Андрей масштабно и позорно. Ему было оперативно предложено (ни без помощи Саши Богоявленского) перейти на должность в другом отделе, где начальник был моложе Андрея, к тому же русский. Но ведь это было бы так "унизительно", и Андрей отказался. Хотя совершенно не представлял, чем будет заниматься дальше. В принципе, до него дошло, что именно он натворил со своей жизнью только по истечению нескольких лет. Но тогда впереди была уйма времени и попыток, ведь Андрею только исполнилось тридцать. И он живёт в Москве. Жил он всё также, снимая квартиру с соседом, но только уже не с Сашей Богоявленским, благополучно оплодотворившим Нэнси. Молодец, Саша, упорный. Хитрый еврей. Если к чему стремиться, ни за что не отступиться. Теперь вот приходится разрываться между радостью за него и завистью, к нему же. И как это уместить в одном стакане? Работёнку нашёл, что-то связано с биржей. А Нэнси - администратор в ресторане (позже выяснилось, что образования у Нэнси, почему-то нет, так как после выпуска из школы она "искала себя"). И у них растёт первенец Мэтью. Мэтью Богоявленски. Произносить нужно именно без буквы "й" на конце.
Сосед Андрею не нравился. Обычный пацан, чуть постарше самого Андрея. Работал в какой-то фирме, которая распространяла косметику "Maybellin" в России. Дарил коробочки с тенями каким-то продавщицам, с которыми они вместе выпивали на кухне. Вроде бы, пацан вполне обычный, московский укоренившийся провинциал, но ума у него явно не доставало. Вот с Сашей Андрею было интересно. И всегда было о чем поговорить. И философия курения травы у них была одинаковая: только по выходным и только не выходя из дома, с запасом еды и фильмами на кассетах. А этот - какой-то он не такой. Пить не умеет, баб тащит дебиловатых, в дешёвых шмотках, совсем о будущем не думает. Живёт сегодняшним днём. Саша был вообще другой. Вернее он и есть, только теперь он существовал в электронной почте в виде писем и фотографий их с Нэнси и сыном Мэтью счастливой канадской семьи. С Сашей Андрей был на одной волне. Эх...
Через полгода пути Андрея с соседом по квартире, как водится в Москве, разошлись, потому как жил он теперь у Ирмы. Шёл солнечный апрель девяносто девятого года, который, на контрасте, подтверждал Бельскому-младшему двоякость его сегодняшнего существования. Откуда всё это взялось? Ему нужно было где-то жить - это он и сам понял. Но что он, Андрей Бельский делает здесь? Во что он теперь играет, и какую американскую мечту может подарить ему женщина, старше его на семь лет? Ирма была взрослая тридцатисемилетняя блондинка с "лисьими", в силу специфического разреза, зелёными глазами.
....Если сравнить двух братьев с точки зрения внешности, то Андрей, по своей комплекции и овалу лица, бесспорно пошёл в отца. Чертами же лица и колоритом - в мать. Светло-русые, славянские, зачёсанные назад (для объёма) волосы выдавали с лихвой маму Зою. Глаза тоже у Андрея были мамины - голубые. А Егору, первенцу, достался небольшой материнский рост (он конечно был выше матери, но всё же для мужчины - низковат), а кареглазость взял от отца. И тёмно-каштановые волосы - тоже. Довольно коренастый, крепкий. Не так широкоплеч, как младший брат, но прилично для мужчины мускулист. А вот руки у братьев были совсем разные. Толстые и короткие, с приплюснутыми ногтями - у Бельского-старшего, и длинные (но не тонкие), с вытянутыми ногтевыми пластинами - у младшего. А ещё, к Андрею легко "приставал" загар. Делал его тело смуглым, ещё больше подчёркивая красивые светлые глаза. Солнце обесцвечивало ему волосы. А вот Егор был со светлой кожей и от солнца начинал несуразно краснеть. Идёт в майке: лицо красное, предплечья - ярко-розового цвета. Поэтому лето Егор не любил за одно только это обстоятельство. Обделила его природа меланином. "Вот бы как Андрюха загорать" - думал Егор, глядя на младшего брата с завистью.
В бытовых разговорах братья шутливо называли друг друга именем "Ванёк" и его производными. Специфика разговора была такова, что кроме ближайших друзей, мало кто понимал, о чем идёт речь. На слух столичного жителя это выглядело бы, как полнейший абсурд, и это при том, что людьми братья были достаточно образованными:
- Ваня, ну шо оно там? - с помощью приёма "шо" подчёркивался шутливый налёт бытового разговора. Как там Алла Пугачёва поживает?
- Та шо, шо, суета! Ты знаешь, так быстро время летит: стоишь на одном месте и может неделя промчаться. Да и расстояния сказываются. Здесь у вас - две шага до магазина, а там можно полтора часа потратить на то, чтобы что-то в холодильник купить. Так, Ванёк, всё хорошо.
- Может, обратно приедешь жить? Ну а с женщинами у тебя там как? А то мы так и не поняли, что родственникам отвечать.
- Ванёк, я рыбы уже объелся в детстве, теперь перешёл на гамбургеры. И от компота отвык. - Вопрос о женщинах Андрей проигнорировал.
- Мать моя сардина, какая важность, фу ты- ну ты. Японский городовой, Ваня, у твоей псины морда такая, что если сомкнёт пасть, то кранты! Ты посмотри на эту ха-а-дину, от ха-а-адина, а?! На тебе ещё котлету. Прикинь, мама теперь не преподаёт математику. Перевели аспирантуру возглавлять. Пар нет, весь день там торчит. Каждый год говорит, что в следующем - на пенсию. А если так посмотреть - что ей дома делать?
- Ваня, не перекармливай, она, падла, даже если нажрётся, пойдёт блеванёт и прийдёт снова жрать. Баловство, а не еда. Ну правильно, так у мамы хоть мозги будут работать. Пусть лучше на работу ходит, чем дома будет смотреть в потолок. Хотя, она человек вроде не домашний. Короче, ей самой виднее. Что Аня?
- Аня или её мамаша? Ну ты ж видишь, приходит доча, общаемся. Мама созванивается сама с Ирой, когда Аню брать. Она тут ночует. Подарки всегда к праздникам получает. Ира с каким-то мужиком жила, директором рынка. Устроил её бухгалтершей к себе, она по-моему, не потянула. Такой шанс в жизни был - стать кем-то. Она вообще ленивая. Выучилась на маникюршу, теперь ногти красит. Дура.
- А, ну понятно. Каждому своё. - Не имея привычки обсуждать кого-то за спиной, Андрей свёл локальные рассуждения относительно бывшей жены брата к вопросам общей философии.
- Верно, Ваня, каждому своё. Поражаюсь степени её безалаберности. – Егор не поддался на попытку брата обнулить разговор об Ире и продолжил. - Ну, не интересно тебе, что в мире делается, в стране, ну ты хотя бы свою жизнь в порядок приведи. Ни личную жизнь наладить не может, ни карьеру. Хроническая дебилка. Полный ноль по жизни.
От внимания Егора не укрылось, как Андрей не смог сдержать ухмылку, когда слушал брата, едва заметный прищур глазами. Когда Егор обвинял бывшую жену в неумении построить собственную жизнь, отсутствие постоянной женщины и хорошо оплачиваемой работы у него самого смотрелось особенно комично. Постоянных отношений Егор не имел, в порту получал копейки, хватало только на еду. Но ведь Ира - человек инфантильный, ей ничего не надо, а у него есть стремление! В этом, был убеждён Егор, и разница. Да и времени у него ещё навалом. Женщины стареют быстрее. Что такое тридцать пять для мужика? Им с Ирой с самого начало было не по пути. Жена должна быть помоложе. Чтобы была гордостью мужа. А у Ирки уже носогубные складки, как у унылой квакши. А когда-то она ему нравилась. Да какая разница. Это всё в прошлом.
Андрей уехал через два дня, вместе с собакой. Потратился на купе, чтобы спать нормально.В 23 часа он, выпив чай с коньяком, как и многие в поезде, смотрел в окно на меняющуюся картинку. Побыл и хватит. Дань детским воспоминаниям. Впечатлений достаточно. Очень рад был брата видеть. Но люди они уже взрослые, у каждого жизнь своя. Да что мы, на разных континентах, что ли, живём? Вот, решил внезапно - сел на поезд и приехал. К тому же, Егору нужно жену найти, уж коли с Иркой у него не сложилось. И ребёнок уже есть. Жизнь течёт, всё меняется. Надо жить отдельно. Скорее в Москву. Ирма всё знает и умеет. Всё наладится. Главное, в этот бизнес больше не лезть. С этой грязью. У Ирмы-то образование. Она - экономист! Не от хорошей же жизни она туда полезла. Если денег хватало только на проезд и еду? А одеваться? Детей содержать на что? Вот и решилась баба. Она авантюрная! Это ж надо было додуматься снять квартиру в самом центре, набрать хохлух и давать объявления с текстами, понятными лишь тем, кому они предназначались. Разведку провела, соображала! Ирма вообще прикольная. И в винах разбирается. Главное, Ирмы держаться. Сколько ей - тридцать семь? Выглядит классно! У Андрея-то и не было никого красивее. Если сравнить Ирму с Сашиной Нэнси, то Ирма выигрывала по всем статьям! Красивая. Стильная. Породистая эта Ирма.
...Глава 6. Отъезд
Конец 1999 года.
- О каком проекте ты тут толкуешь? – Андрей, развалившись на диване, отхлёбывал из банки «Балтику 3». – Слушай, Ирма, ты это серьёзно? А этот хер Триппер тебе никаких таблеток в СИЗО не привозил за время твоего шестимесячного отпуска?
- Я так понимаю, в этом месте я должна засмеяться? – Ирма стягивала чёрные колготки, одной рукой опираясь о полированную тёмно-коричневую тумбочку,которая служила частью обстановки их съёмной квартиры. – Этот, как ты сказал «хер» Тридрих, а не «триппер», ко мне два раза приезжал ТУДА, пока ты тут пьянствовал и жопу перед компьютером просиживал, и позавчера мне жратву привёз, которую ты благополучно кушал. Вкусно, кстати? – Ирма, после нарочито театральной паузы, продолжила таким обыденным тоном, будто бы это было само собой разумеющимся. - Концепция ипотечного кредитования. Одни люди предложили изложить свои мысли на бумаге. За деньги. И теперь я пытаюсь собраться с мыслями.
- Какие люди? – Андрей сделал глоток и изобразил заинтересованность эксперта, подыграв Ирме.
-Люди, которых ты так не долюбливаешь. - Ирма говорила тоном, который больше бы подошёл для чтения проповедей перед внушительной публикой, тоном, слишком уверенным для человека в её положении. - Мне оказано доверие, и я не намерена отступаться! Ты лежишь на диване, потягиваешь пивко. Андрюша у нас больше по пиву! Специалист! Откуда тебе знать, как мне тяжело! - Тирада была столь насыщенной и произносилась в столь быстром темпе, что Андрей не мог ничего возразить, даже для вида, потому как мыслей своих он просто сейчас не слышал. - Ты всегда прячешься в свою скорлупу! Опять молчишь. Козёл! - последнее слово Андрея позабавило: такое распространённое и настолько затёртое, что даже не обидное. - Молчать - твоё универсальное средство избежать правдивого ответа. Не можешь признать, что ты, грёбаный альфонс, сидишь на всём готовом. Сколько ты там проработал на продаже косметики? Больше раздарил. А в журнале! Ты думал, восемьсот долларов на дороге валяются? ты посмотри, чтов стране твориться! Унизительно ему было в другой отдел перейти! Страдалец, блин! Великий.
То, что он сглупил, Андрей уже и сам давно понял. Только какое отношение шизоидальная фантазия Ирмы имеет к успешной жизни - Андрей понять не мог. Он вообще в последнее время мало что понимал. Теория Андрея относительно этой затеи - о которой Ирма, к слову сказать, упоминала и ранее, каким-то намёками, не так явно, как сегодня, была построена Андреем на основе аналитического скалада ума и знания своей бабы. Заключалась она в том, что Ирма, сидя в изоляторе, от безделия и тоски, напридумывала себе продать идеюдолгосрочного кредитования на жильё кому-нибудь. А выставила она это с другого конца, якобы предложение ей уже было сделано. Интересно, она знает, что когда поступает такое "предложение" в форме заказа, как бы так - аванс полагается. Ему стало очень смешно, тот случай, когда удержаться не можешь, и мышцы лица не контролируются - уголки губ Андрея поползли вверх. Нога затекла - он их поменял местами - теперь правая лежала на левой. Со стороны Ирма увидела прилично захмелевшего увальня с наглой улыбочкой на лице. Они встретились глазами. Ирма, не мигая, смотрела на Андрея. Он тоже смотрел на Ирму. И тоже, не мигая.
- Сука - сказала Ирма. - Не прошипела, не проорала, а просто произнесла это слово.
Овечка - подумал про себя Андрей.
Роскошь сказать это слово в слух он себе сейчас позволить не мог, потому как сливаться отсюда он надумал окончательно и бесповоротно, но куда именно, пока точно не придумал, а жить ему больше было негде. Во временном пристанище была жратва, а так как кашеварил он сам, а ещё и убирал квартиру, Андрей вроде как еду и постель отрабатывал. Сексом они занимались нынче редко. Либо Ирма по ночам "творила", либо спала днём. А АНдрей почти всегда теперь пребывал в расслабленном состоянии лёгкого пивного опьянения. Ирма, со свойственным ей чёрным юмором, повесила в туалете на двери календарь, где зелёным отмечала трезвые дни, а красным - пьяные. Календарь почти весь был в красных отметках. Человеку, который бы просто зашёл к ним в гости, увидя такое в туалете, подумал бы, что у Ирмы всё-время месячные.
Она - шизанутая. Это точно. Эти её истории про дом мод. Как-то Ирма, когда они только познакомились, рассказывала про какой-то дом мод, вроде ателье, который у неё был в её родном городе, и который, по её словам, "обшивал" весь город. А за время "шестимесячного отпуска" в изоляторе, когда Андрей разговаривал по телефону с сестрой Ирмы, выяснилось, что никакого дома моды у неё не было, а была комната, взятая в аренду, где в течении двух месяцев две закройщицы исполняли заказ для нескольких школ на одинаковую модную школьную форму. И, вроде бы, по словам всё той же сестрицы, ещё они шили какие-то простыни для гостиницы. Дом модных простыней закрылся, потому как Ирме надоело. Не её масштаб. Нда.
Прокручивая наспех в голове, в чём тогда он провинился, Андрей Бельский решил для себя, что всё случившееся характеризует скорее Ирму, нежели его. Когда Ирма вернулась "оттуда", она явно изменилась. Причем не в лучшую сторону. Если до выхода на свободу в её речах прослеживался энтузиазм и нездоровое оживление, то потом поведение женщины напоминало паранойу. Её раздражало буквально всё: собачья шерсть, крошки на столе, следы от миски на полу, засохшие капли на зеркале в ванной. И много чего ещё. Андрей пытался провести параллели между бытовыми замашками своей сожительницы, как он стал называть её про себя, и тем, как вела себя в повседневной жизни мама Зоя. Отец всегда внушал им, что мама у них одна, и поэтому её нужно беречь. На выходных они с Егором, будучи подростками, на пару пылесосили квартиру, мыли пол, а мама всегда гладила одежду. Мыть мамину обувь тоже было их обязанностью. Это называлось "привести в порядок мамину обувь". Весной - Андрей это хорошо помнил - отец приглашал помощницу, которая мыла окна и чистила кухню. Но ведь руководила уборкой мама! У мамы была способность "вести дом" и всегда при этом оставаться красивой! Ирма же, завязывая во время "контрольных уборок" свои пепельные волосы в какое-то несуразное гнездо на голове, казалась Андрею почти что обезьяной. Почему она дома не могла выглядеть также, как на людях? И эти её дырки на лице. Раньше он на них просто не обращал внимание. "Морда, побитая оспой" - констатировал тогда Андрей.
В цепь воспоминаний вклинился очередной бытовой эпизод.
-Твою мать, я же уже вытирала за твоей псиной недавно! - донеслось из кухни в комнату. - Господи, да когда ж я сдохну!
-Нора только поела, я бы убрал... - автоматически отозвался Андрей. В этот момент ему особенно стало жаль собаку. Себя он никогда не жалел. А вот за Нору стал бояться. Откуда ему знать, что может выкинуть истеричная баба. В чём виновато бедное животное, которое так добродушно чавкает? Подозвав к себе собаку, мужчина несколько раз провёл по её голове и по приятным фактурным складкам на шее. Бедная Нора. Она всё чувствует. Чувствует, что её не любят. А кого вообще любит эта не вполне нормальная женщина, которая неделю назад во время очередного "выступления" стала плевать Андрею в лицо. "Ничтожество, ты просто жалкое ничтожество. Кусок дерьма" - орала тогда взбешённая Ирма. В тот самый момент Андрей понял, что стал бояться её. Не в прямом смысле конечно. Неоднократно он хватал её за руки и заталкивал в ванную, "чтобы остыла". А Ирма начинала колошматить в дверь. Соседи наверное слышали. А Андрей не открывал минут десять, потому что ему требовалась перезагрузка. Сидел и смотрел то в пол, то на собаку. Добродушная мордаха Норы как бы говорила Андрею: "Ну ничего себе, дружок, ты встрял. Держись, дружище. Горе - не беда".
А потом он понял, что перестал уважать Ирму. Да. Он не любил её и не уважал. А если называть вещи своими именами, он возненавидил эту конченную мразь. Сейчас он ещё раз прокрутит в памяти и разберёт по полкам произошедшее, но потом никогда, никогда не будет это вспоминать. Чтобы Ирма, не дай Бог, не возникла откуда-нибудь из розетки или из форточки.
Возвратившись с Норой после утренней прогулки, Андрей, как обычно, направился на кухню. Ирма, вроде бы, ещё дрыхла. Воздух в квартире был какой-то спёртый. Ирма не любила сквозняков. А Андрей, при каждом удобном случае, открывал форточки.
- А ну-ка убрала лапы со стола. Ждать. - скомандовал Андрей. Нора, в предвкушении завтрака, виляла кончиком хвоста.
Электронные часы показывали начало девятого. На кухне стало стремительно светлеть. На сковороде под крышкой "доходил" омлет с помидорами, Нора кушала мелко нашинкованную сосиску. Чавканье Норы говорило о том, что она явно от еды в восторге. Ирма возникла в проёме настолько неожиданно, что Бельский даже вздрогнул. Естесственная реакция тела на внешний раздражитель.
- Я в воскресенье, хотя бы, могу отоспаться? Не, ну, неужели так тяжело доходит? Я же просила! - Ирма пнула ногой собачью миску, которая моментом отлетела к противоположной стене и врезалась в батарею под окном. Собака от неожиданности взвизгнула. - Это ж понять не сложно?! - У опухшей от сна Ирмы вылетали слюнные брызги изо рта. - Это же не сложно понять, что я хочу просто выспаться! Не сложно понять этот факт? На меня можешь смотреть, когда я с тобой разговариваю? Рожу что ли от меня воротишь? Да пошёл ты на хер, пошёл отсюда со своей псиной вонючей! Суки. Достали меня.
-Закрой рот, кто тебе спать не давал? Болезная! - гнев стартовал в Андрее в момент, когда взвыла собака. - Сама не спишь, и весь дом из-за тебя должен проснуться?
Ирма, забежав в ванную, стала умываться холодной водой. Умылась она , видимо, качественно, потому как вокруг раковины «тюльпан» образовался почти бассейн. После чего свежеумытая Ирма скрылась в комнате. Андрей примерно знал, что будет дальше. Будет рассказывать про своего Тридриха, которому она отказала ради него, Андрея, и что женщине положено быть слабой. И что сильной ей быть совсем не хочется.
Андрею хотелось выпить. Выпить было нечего и он закурил. Пока чиркал зажигалкой, услышал звук раскрывающегося окна. Дура. Решила морду посушить на ветру. Сейчас всю хату выстудит.
-Закрой окно… - успел сказать Андрей, до того, как увидел это: в короткой кружевной сиреневой ночнушке, с застывшим выражением лица, Ирма стояла на подоконнике. Окно было открыто. Что-то такое он видел в кино. И видел неоднократно. «Без резких движений. Говорить нужно медленно. Блин, там напротив на балконе какой-то чёрт курит, видно же всё. Не, ну форменная овца, только бы не сиганула…» - пронеслось в голове у Андрея. И тут его мозг, без команды, выдал ему натурально живую картинку: Ирма лежит во дворе, с намотанной на башку сиреневой ночнухой. Ему стало дурно. Он смог выдавить из себя:
- А ты красивая, хоть и нервная. Слазь давай. – сказал Андрей. Сказал правду, она была красивая. Но делать комплименты ей ему совсем не хотелось. Пришлось. Лучше, чем смотреть, как она будет валяться во дворе с разбитой башкой и переломанными ногами. И все будут видеть её голой. Даже дети.
И вышел. Если сиганёт – он тут не при чём. Пусть Тридрих с ней муздохается. Хорошо, что сыновей сестра воспитывает. В принципе, ей детей нельзя иметь. Неадекватная. Нет, вот же овца.
- У тебя омлет сгорел, Макаревич херов...- это Андрей слышал уже из кухни. «Я с тобой жить не буду» - выдал ещё раз его мозг. Услышав, как окно закрылось, взял и разбил кружку. Помогло, но не сильно. Пришлось ещё ударить дверцей шкафа так, что раскрылся нижний ящик гарнитура. Погладив обезумевшую от страха собаку, Андрей наспех стал совать свои вещи в какой-то пакет. Через несколько минут таких "сборов" до него дошло, что пакет может легко порваться. Вспомнил, что у него есть спортивная сумка, предназначенная для походов в бассейн несколько раз в месяц. Запихнул всё, что вместилось. Сунул в карман куртки паспорт из верхнего ящика стола. Снарядил Нору. Собачье обмундирование валялось в прихожей. Спустившись с сумкой в одной руке и поводком - в другой, Андрей увидел около районного маркета жигуль "с шашечкой". Как в тумане, доехал до вокзала. Ошалевшая Нора "набиралась впечатлений", широкими глазами смотря по сторонам на прохожих и проезжающий транспорт.
- Потерпи, девочка. Не бойся, скоро будем дома. - Андрей ускорил шаг, насколько мог. Нора за ним едва поспевала.
Утром следующего дня Андрей с собакой спали в квадратной комнате со светлым паркетным полом. Разложенный коричневый диван, производства белорусской фабрики - для него, и старая фуфайка на полу - для Норы.
На кухне Зои Яковлевны Бельской в этот момент шло перешёптывание со старшим сыном Егором:
- Как ошалевший. Никогда его таким не видела. Глаза бешеные. Кинул спортивную сумку, попросил пастельное бельё и сказал, что ему нужно поспать. Матерь Божья…
-Ну даёт Андрюха... - Егор, взволнованный, стоял в проёме между коридором и кухней. - Учуяв какие-то новые события, которые разбавят их с матерью застойную жизнь, Егор всем сердцем хотел в них поучаствовать.
- Ладно, забирай тарелку с оладьями и иди к себе. А то разбудим. Как встанет, я тебе сама позвоню. Егорка, я тебя очень прошу, не обсуждай это с соседями. Когда, во сколько. Видишь, брат в каком состоянии. Точно, что-то случилось. Не хватало ещё, чтобы соседи с вопросами приставали.
- Ладно, я наверх. - согласился Егор. - Если к Соломоновне пойдёшь, дверь прикрой на щеколду, я может ещё зайду.
...Почем Лада так болезненно реагирует на визиты Егора? Андрей этого искренне понять не мог. Почему каждый раз, как только его старший брат приходит попить кофейку на кухне, Ладу будто подменяют? А до свадьбы у них были хорошие отношения.
- Андрюш, слушай, а зачем Егору ключи от квартиры? – Лада спросила максимально нейтрально и продолжила красить ресницы.
- Я тебе уже говорил.- отозвался Андрей тоном, не предвещающим ничего позитивного.
-Напомни.
- Но это же очевидно.
- Удиви меня. – ехидно отрапортовала Лада, не потерявшись.
- Ну он у матушки доллары хранит, я ж тебе говорил.
- Не, блин, мне нравится. Ему знакомо понятие «личная территория»?! А твой Егор, по-моему, живет по принципу «что моё – то моё, а что не моё – то общее». Мы ж к нему не ходим?? Андрей, мы с тобой к Егору не поднимаемся? – Лада прямо смотрела на мужа, забыв о тюбике «Maybellin».
- А зачем нам туда пониматься? – Андрей понял, что разговора не избежать.
- Ну как: проснётся он утром, пойдёт в туалет в своих семейных трусах, а мы тут как тут, сидим на кухне, пьём кофе и щебечем.
- У него кофеварки даже нет, ты что, не в курсе? – Андрей в серьёз полагал, что озвучил хороший довод.
- Ха-ха, по миллиону из рейса привозит и кофеварку не может купить. Я нашу с премии своей купила, которую мне дали на мой юбилей. Да он специально её не покупает, чтобы сюда шляться!!! И кухню свою не пачкает, тут вечно всё в жиру, каждый день мою. А у него чистенький гарнитурчик…
- Вот я прямо вижу, как Егор сидит и думает, как бы Ладе насолить…
- Да он и до меня сюда шлялся. Если он не может прожить без мамы, может они и будут с мамой жить, а мы туда поднимемся, чтобы муж и жена могли спокойно потрахаться?! – Лада брызнула на себя духами не два раза, как обычно, а четыре. Такое расточительство для экономной Лады. Любит духи хорошие, экономит. Из этого Андрей сразу вынес, что Лада типа расстроилась, или типа разозлилась. «Как женщины могут так быстро закипать?» - подумалось ему.
- А чего ему сюда спускаться жить, если он вбубухал бабла в ту квартиру?
- Конечно, он дальновидно пометил территорию. - проорала Лада.
-Как-как? Пометил?
-Да, пометил! Егор пометил территорию, когда понял, что вашей маме очень нравится владеть двумя квартирами! Ты ж – лапушок, на детали внимания не обращаешь, а судят по результатам. А результат таков: твоей маме почти восемьдесят, а вы тут – бесправные. Как отвезти-привезти, так это вы с Егором, а как права качать – так это Зоя Яковлевна. Зоя Яковлевна – хозяйка, а как убрать - Лада. Твоя мама хочет быть «взрослой», а сама уже ничего не может. Права – они …ещё… обязанности предполагают!
- Так речь, вроде, о Егоре шла? – ошалевший Андрей нервно курил, опираясь на подоконник, пока Лада одевала пальто.
- И о нём тоже. Только Егорка у мамы вашей водителем работает, и живёт отдельно. Это, я так понимаю, благодарность – проживать отдельно ещё до наследования. А ты проводку здесь всю заменил, кухню купил, полы менял - и что? У тебя семья, а она понять не может, что нам нужно жить отдельно.
- Слышь, Лада, тебе лично моя мама или Егор что-нибудь должны? Твой папа сколько денег на квартиру дал?
- Мыль мочало, начинай сначала! Ты же знаешь ситуацию! Дом изначально на мать приобретался, а она сделала козью морду и разменивать отказалась! Что – провал в памяти? Мы с тобой – жертвы обстоятельств! И жадности родственников. Только я у мамы водителем и прибералкой не работаю, а ты своей маме даже обувь моешь! Андрюша, ты вообще, что ли, ничего не соображаешь?
- Нисколько, ноль твой папа на квартиру башлял тебе. Иди, а то опоздаешь! – Андрей уже орал.
- Я никогда не опаздываю! Мой папа не на много тебя старше, если что. Я поехала на работу, маме привет! Когда с бассейна вернётся! – Лада бубухнула металлической дверью.
Ну ни черта себе, Лада умная! Уже всё посчитала, овечка. Нет, вот овечка. Егора зачем трогать-то? О её папе попробуй что скажи, скоро на него молится начнёт. Что ей Егор сделал? Придёт с утра кофе попить, а она полдня надутая, что он её в ночной рубашке увидел. Как будто бы, он её облапал. Лада, бред не неси, если такое произойдёт, я его сам убью. – Егор не сразу понял, что общается с Ладой про себя, когда Лада уже отсутствовала. Андрей подкурил вторую сигарету от первой и минут десять спорил с Ладой у окна.
Лада в этот момент ругалась с Андреем, ожидая маршрутку.