сандра эффа Апрель 21st, 2017, 12:26 am
Пролог
Покачиваясь, машина медленно пробиралась по кочковатой проселочной дороге. Яркий свет фар выхватывал из темноты то лохматые лапы елей, то прямые стволы сосен.
Бежать! Бежать! Мелькала у нее одна и та же мысль, хотя в голове плавал туман, а тело невыносимо болело. Она осторожно пошевелила пальцами босых ног и вяло подумала – хорошо, что сейчас лето, зимой по снегу бежать было бы труднее.
Машина остановилась. Она лежала не шевелясь на заднем сиденье с закрытыми глазами. Она и дышать старалась осторожно, ведь мертвые не дышат. Не сказав ни слова и не взглянув на нее, водитель вышел, сильно хлопнул дверцей и открыл багажник.
Он копался и громыхал там чем-то железным. Не теряя времени она повернулась спиной к двери, ухватилась связанными руками за ручку и потянула. Тянуть было трудно, веревка резала кожу, а пальцы были потные и вялые. Она могла работать только тремя пальцами на правой руке, два других были сломаны.
Открыть дверь с первого раза не получилось. Напрягшись изо всех сил и закусив разбитую в кровь губу, она опять нащупала ручку. Теперь она старалась работать больше левой рукой. Замок на двери легонько щелкнул и в машину просочился запах летней ночи. А металлическое громыхание из багажника усилилось.
И только тогда она почувствовала, что лицо у нее вспотело от напряжения.
Жива, все еще жива! Билась в голове единственная мысль.
Сердце замерло. Не веря такой удаче, она кое-как выбралась из машины, шатаясь и хромая пошла в темноту, к лесу. Она торопилась к первым деревьям, до которых было рукой подать. Водитель все так же продолжал копаться в багажнике. А она уходила все дальше и дальше от машины и от режущего света фар.
Хотелось побежать, но ноги не слушались, дрожали и подкашивались. Сухие стебли кололи ступни. От напряжения она дышала только ртом, с трудом глотая этот душный и пахнущий пряными травами воздух. Тошнота подкатывала постоянно и перед глазами мелькали огненные круги.
Она торопилась. Если бы руки за спиной не были связаны, ей удалось бы идти еще быстрее. Жаль только вот, что проклятое белое платье так и светится в ночи.
Когда послышался звук лопаты воткнувшейся в землю, шорох травы и длинное матерное ругательство, она вздрогнула от ужаса, но продолжила идти вперед. Она дошла до первых деревьев и была уже почти свободна. Еще десяток шагов, только десяток и ее уже будет невозможно найти в этом огромном темном лесу.
Сердце от напряжения билось где-то в горле. Осталось пройти совсем чуть-чуть.
Беги! Нашептывал ей внутренний голос. Беги!
И тут послышался мощный гул, задрожал не только воздух, но деревья в лесу. Она не поняла что это такое, от страха втянула голову в плечи и остановилась. Над деревьями все выше и выше в темное небо поднимался мигая красными огнями большой самолет.
Глава 1
Вера проснулась и в первую минуту ничего не поняла.
Вокруг была густая темнота, похожая на растекшиеся чернила, во рту было сухо, а лоб покрыт испариной. Крик до сих пор звеневший в ушах, это был ее крик.
Переведя дыхание, она попыталась набрать побольше воздуха в легкие, но острая боль в левой половине груди мешала дышать.
Через минуту боль отпустила, Вера села в постели и потянулась к лампе.
Свет полоснул лезвием по глазам, но на душе сразу стало спокойнее.
Тревожным взглядом она обвела комнату - вокруг были хорошо знакомые предметы – стол, кровать, пара стульев и комод. Она искала призраков, преследовавших ее во сне. У кровати аккуратно стояли голубые тапочки, купленные только вчера. Стрелки на часах приближались к трем – была глубокая ночь.
А в теле все еще ощущались противная дрожь.
Ей приснился страшный сон.
И чтобы убедить себя в том, что это только сон, она встала и подошла к широкому гостиничному окну, дернула за шнур и шторы с сухим шуршанием разъехались по сторонам.
Полнолуние…..
В ярком, холодном свете луны спал город. Стоя у окна она рассматривала темные силуэты деревьев, посеребренные лунным светом листья и машины припаркованные возле домов. Синими светляками мигали сигнализации у рулей. На улице было тихо и безветренно. От такой картины тело расслабилось и дрожь отпустила.
--- Я дура и истеричка, прошептала она.
Покачала головой и опять прошептала, --- Я просто чудовище!
Захотелось открыть окно и вдохнуть запах этой прохладной летней ночи.
Открыв окно, она подняла голову и посмотрела на луну.
И все померкло перед глазами.
Из бархатной темноты неба, на нее смотрела не луна, а женское лицо – желтое и опухшее. Безобразной кляксой темнел синяк на лице. Один глаз был закрыт, второй только прикрыт и черный расширенный зрачок казался дырой под веком. Губы были разбиты и кривая струйка крови стремилась вниз к подбородку.
Это было продолжение разбудившего ее кошмара. Это лицо она только что видела во сне и узнала его. Она отворачивалась, закрывала глаза руками, но лицо непостижимым образом снова и снова возникало перед ней. И тогда она закричала потому что хотела избавится от кошмарного видения преследовавшего ее. От собственного крика Вера и проснулась.
Проснувшись она надеялась, что кошмар остался далеко позади, растаял, как сон. Но оказалось, что он никуда не исчез. Вот она, а вот кошмар, страшное видение не собиралось отпускать ее. Лицо смотрело на нее, смотрело одним глазом с дырой под веком. Ей казалось, что она даже слышит, как капает кровь с подбородка.
Кап… кап… кап….
Она опять закричала, закрыла лицо руками. Она уже не понимала, где сон, а где явь. Липкий страх сковал тело.
--- Мама, мамочка! кричала она, забыв, что у нее нет мамы, --- Помогите!
Яркий свет и убеждения, что это только сон больше не помогали.
Боясь наткнутся взглядом на луну, она поспешила задернуть шторы и забралась в постель с ногами. Ее била дрожь.
Телефон стоял на тумбочке рядом с кроватью и первым ее порывом было схватить трубку. Но гудков не было.
--- Алло! Алло! Кричала она в трубку.
Мертвая тишина.
Ей нужно срочно позвонить домой, в Москву. Что-то не так, она ощущала это.
Сунув ноги в тапочки, накинув халат на ночную рубашку и боясь даже ненароком взглянуть в окно, она поспешила к двери.
Повернув ключ, Вера быстро шагнула в коридор и постучала в дверь напротив.
Ей пришлось постучать не один раз прежде, чем сонный девичий голос спросил
--- Кто там?
--- Это я!
--- Кто я? Спросили из-за двери.
--- Вера.
Уютно светились лимонным светом лампы на стенах в гостиничном коридоре. Было так тихо, что слышалось ее собственное прерывистое дыхание.
Дверь со скрипом приоткрылась и показалась взлохмаченная девичья голова.
--- Что случилось?
Сердце билось, как молоток и казалось, что скоро пробьет дыру в грудной клетке. И только тут она поняла, что не может ничего сказать, язык заплетался, а из глаз текли слезы. Она оттирала их дрожащими руками.
--- Пожалуйста, мне ....я... я Помогите!!!
Через час она уже лежала в постели и чувствовала, что дрема все сильней сжимает ее и баюкает в своих объятиях. Пара успокоительных таблеток делали свое дело. Подруги которым она все рассказала, тоже смотрели в окно, но ничего не видели кроме яркой, полной луны.
--- Полнолуние, сказали ей.
Как буд-то это хоть что-то объясняло. Она не заметила, как подруги переглянулись между собой.
Ее отговорили звонить в Москву ночью из отеля в Германии. Уговорили подождать до утра и не пугать родных звонком в неурочное время.
--- Тебе обязательно нужно поспать, сказали ей подруги.
Глава
Стемнело, а снег все продолжал идти. Откуда-то сверху сыпало и сыпало, как сахарной пудрой из рванного мешка. В свете уличных фонарей снежная пыль кружилась и ложилась на крыши домов, фонари, на широкие ветви елей и сосен. Снег все плотней укутывал белой ватой тротуары и машины. Даже на почтовых ящиках - один голубой ( письма для стокгольмского региона) и желтый (все остальные регионы Швеции и заграница) , громоздились высокие снежные шапки.
Небо было графитового цвета с перламутровым отливом, какое обычно бывает зимой в мегаполисах, когда темноту подсвечивают уличные фонари.
Было самое начало декабря. Снег в Стокгольме в этом году лег раньше обычного и похоже не собирался таять. На первый снег ложился все новый и новый. Снегоуборочные машины работали по ночам в свете оранжевых фонарей подготавливая дороги на утро.
Коммунальные службы города рапортовали, что снежная зима влетит в копеечку городскому бюджету.
--- Как в сказке, шепчет она.
Он ничего не говорит, а просто смотрит в окно.
Они сидят голые на краю кровати, тесно прижавшись к друг другу, как воробьи на ветке в сильный мороз, в маленьком номере расположенном прямо под крышей старой трехэтажной гостиницы под названием «Мод», в Еншеде, пригороде Стокгольма.
Большую часть номера занимает широкая двуспальная кровать.
Напольная лампа, стоящая в углу освещает край кровати и два бокала с пузырящимся шампанским на широком подоконнике.
Наклонив голову на бок, она рассматривает пузырьки похожие на лягушачью икру лежащую на дне бокалов.
--- Выпьем? Шепчет он ей на ушко.
Они чокнулись, он выпил первым и потянулся к коробке с конфетами, а она задумчиво водила пальцем по краю фужера и смотрела, как ее партнер проглатывает одну конфету за другой.
Ее всегда удивляла жадность, с которой он ел шоколад.
--- Дима, смотри как красиво, сказала она опять и кивнула в сторону окна уворачиваясь от очередного поцелуя.
Он кивнул и дотянувшись все же поцеловал ее в шею. Яна встала, подошла к окну и смотрела на улицу, как завороженная.
--- Самое красивое время, это начало зимы, когда выпадает первый снег. Сказала она тихо. ----- Потом снег слежится и не будет таким пушистым, люди устанут от холода и темноты, и будут тосковать по весне.
Она говорила, а он смотрел на ее сильную спину, упругие ягодицы, длинные ноги. Он наклонил голову вбок и ему стало видно округлость груди и острие соска. Она говорила, но он не слушал занятый своими мыслями.
Поставив фужер на подоконник, она потянулась, и он воспользовался этим, жадно обнял ее за талию и начал целовать спину.
Она засмеялась, отбиваясь, но он уже повалил ее на кровать и дотянулся до губ.
---- А ну ка иди сюда, я забыл показать тебе кое-что в прошлый раз. Тебе понравится, пообещал он.
Глава 2
Легкий скрип ступеней разбудил Марту. Томас спускался в кухню.
Она вздохнула, перевернулась на спину и подтянула одеяло к подбородку.
И с досадой подумала, ну что ему не спится?
Хотя она прекрасно знала почему ему не спится, ей не хотелось идти в кухню и опять говорить о том, о чем они уже говорили не один раз.
Сон пропал.
Открыв глаза Марта посмотрела в окно. Напротив дома стоял фонарь, в розово-оранжевом свете лампы роились белые мухи. По краям лампы выросли острые сосульки и лампа походила на бородатого монстра.
Она слышала, как Томас одевался внизу и поднесла будильник к лицу.
В тусклом уличном свете было трудно рассмотреть циферблат. Часы показывали половину двенадцатого.
Куда это он собрался так поздно, забеспокоилась Марта и села в кровати.
Она набросила махровый халат на плечи и сунула ноги в легкие меховые тапочки. Завязывая на ходу пояс халата она спустилась на первый этаж. Томас сидел на скамье в прихожей, возле большого зеркала и зашнуровывал ботинки. Шоколадного цвета коккер-спаниеэль крутился рядом тыкаясь везде носом. Увидев Марту, он подбежал к ней и завилял хвостом.
Я тебя обожаю, говорил взгляд его блестящих карих глаз.
Марта наклонилась и погладила собаку по маленькой шелковистой голове. Песик стал еще сильнее вертеть головой и приседать на задние лапы.
--- Ты куда? Осторожно спросила она мужа.
Он молча дергал шнурки, застрявшие в голенище высокого ботинка.
--- Выйду с Поппи, ненадолго, скулил он, ответил Томас, не глядя на жену.
Она кивнула и не говоря ни слова повернула в кухню.
--- На тебя варить кофе? донеслось из кухни.
--- Вари, буркнул он.
Такой ответ ее немного успокоил, значит он скоро вернется.
Она слышала, как когти Поппи процокали по деревянному полу прихожей, по ногам потянуло холодом и входная дверь захлопнулась. Марта поежилась, подошла к столу, засыпала кофе в электрическую кофеварку, налила воды и нажала кнопку. Поставила две одинаковые белые кружки на стол возле машинки и длинно зевнула.
Кофеварка заурчала, зашипела и начала маленькими порциями выплескивать коричневую жидкость в стеклянный кувшин. Она села на табурет и обняла колено.
Ей совершенно не нравилось, как все складывалось, но она ничего не могла поделать. Терпение, терпение и еще раз терпение, сказала она себе, рано или поздно все образуется. Хотя конечно если бы она могла выбирать, то она выбрала бы рано. Она бы выбрала, чтобы все образовалось прямо сейчас.
Вытянув шею, она посмотрела в окно. Ее была видна только часть проезжей дороги, да покрытые снегом кусты сирени, растущие по краю их участка. Дорога была покрыта свежевыпавшим снегом, на нем не было никаких следов.
--- Значит Томас пошел в другую сторону, к гостинице «Мод», пробормотала Марта.
Глава 3
Когда Яна вышла из душа, Дима уже спал, слышалось его ровное дыхание. Ей тоже нужно было ложится. Завтра прямо с утра им предстояло ехать в аэропорт. Недельный отпуск подошел к концу и нужно было возвращаться домой, в Москву. Но меньше всего сейчас ей хотелось спать. Она подошла к окну и стала смотреть на улицу.
Там все так же густо сыпал снег. Маленькие домики стоящие напротив гостиницы тонули в снегу. Некоторые еще светились желтыми квадратами окон, но большинство уже погрузились в темноту. На улице не было ни души, только горели фонари. Отсюда, из тихого пригорода Еншеде можно было за 15 минут добраться на метро до Старого города, центра Стокгольма.
А ведь 15 минут от центра Москвы в любую сторону, это все еще центр Москвы. Хотя сложно сравнивать Стокгольм и огромную Москву, в которой людей жило больше, чем во всей Швеции.
В Москву возвращаться не хотелось. В Москве ей предстояло сразу выйти на работу и еще не забылся последний устный выговор, сделанный начальником отдела. По сравнению с Москвой здесь было так уютно и тихо. И даже обычный снег казался чище и пушистее, чем в Москве. Домики были похожи на разноцветные карамельки, обсыпанные сахарной пудрой. Над крышами вьется сизый дымок, а на горизонте темнеет лес.
--- Еншеде, сказала она негромко вслух, и повторила уже по буквам, как буд-то пробуя непривычное слово на вкус, --- Е-н-ш-е-д-е.
Она посмотрела на часы и опять подумала о Москве. В это время московские улицы еще заполнены людьми, здесь же нет ни одной души.
И тут она увидела мужчину с собакой медленно идущих прямо к отелю. Темной окраски кокер-спаниель игриво прыгал в снегу, на ошейнике мигал голубой огонек. Хозяин брел, задумавшись и заложив руки за спину.
Они остановились прямо под фонарем напротив гостиницы, пес обнюхал столб и задрал ногу. Мужчина поднял голову, и она увидела его озабоченное лицо. Пес еще раз понюхал столб, и они повернули обратно, туда откуда пришли. Она смотрела пока не потеряла их из виду.
Она сама не прочь была выйти и пройтись по этому свежевыпавшему снегу, подышать прохладным зимним воздухом, но Дима уже спал, а гулять в одиночестве, она не решилась. Лучше всего было тоже лечь спать, но она знала, что уснуть так сразу ей не удастся.
Воровато оглянувшись, она взяла в руки пульт управления. На кабельном телевидении она нашла канал русского телевидения и узнала в человеке у которого брали интервью своего начальника.
--- Ведь за 20 лет полиция так и не нашла никаких следов? Что вы можете сказать по этому поводу? Сурово спросил журналист и сунул микрофон похожий на валик для покраски стен под нос собеседнику.
--- Да. Нужно признать, что это так, успев увернуться от микрофона, спокойно ответил начальник отдела тяжких преступлений МУРа.
--- Что вы собираетесь предпринять в этой ситуации?
--- Мы постараемся исправить создавшееся положение, но к сожалению, время работает не на нас.
Она слушала интервью и рассматривала лицо начальника. Внешне он держался спокойно, но она видела, что он устал и раздражен. Он умел держать себя в руках, когда это требовалось и не зная его, было трудно догадаться, что он с удовольствием послал бы, как можно дальше и наседающего на него журналиста, и телевидение.
Картинка сменилась, и девушка с приветливым лицом рассказывала о погоде на завтра в Москве.
Ей было досадно, что она включила телевизор через чур поздно и не знает по какому поводу ее начальник давал интервью.
Задумавшись она не заметила, как переключила канал. В комнату ворвалась латино-американская музыка. Дима тут же повернулся на бок и застонал во сне. Она быстро щелкнула кнопкой и экран потух.
Думать можно и в темноте. Она знала по опыту, что случилось что-то из ряда вон выходящее потому что никто не будет брать интервью у начальника отдела тяжких преступлений МУРа просто так.