Дорогой друг.
Желаю побыстрее описать тебе свое глубочайшее потрясение. Ты и не знал, наверное, о моем тяжелейшем положении, в котором я пребывал последние месяцы своей жизни. Не хотел я говорить об этом ни тебе не своим родным, дабы не беспокоить ваши любящие сердца. С работой у меня совсем все было плохо, начальник то и дело отпускал неприятные замечания в мой адрес, а со стороны коллег я ловил унижающие взгляды. Спутница моя, с которой ты имел честь повидаться, крутнула хвостом оставив мое разбитое сердце на задворках мира. И не знаю даже что это со мной приключилось, кому я сделал плохое, какому нищему не додал. Но все чего я смог добиться в жизни начало стремительно рушиться, казалось земля уходит из под ног, и сама жизни, судьба желает мне плохого. Вдобавок к этим несчастиям хозяйка квартиры, в которой я пребывал долгое время, выставила меня за задержку с чемоданами, так что остался я, стоять на холодном ветру омываемый беспощадным дождем.
Долго я склонялся по серым улицам тронутых сладковатой вечерней дымкой, в полной печали и камнем на душе. Присев на лавочку в одном из парков я словно в лихорадке начал думать и искать всевозможные выходы из моего печального положения. Работа у меня была, но и та под вопросом, работа плохая, сосущая жизнь из вен, забивающая до полусмерти личность мою. Но что делать друг мой? У многих в наше время нет и этого. Решил я переночевать прямо здесь на лавочке, а утром пораньше явиться на службу, и делать эту работу на порядок лучше. Показаться примером, может даже заслужить похвалы и в конце дня выпросить у начальства аванс и снять новое жилье, самое скудное, с тараканами, крысами и прочим, но дешевле, авось и проживу как-нибудь.
Но знаешь, друг мой, люди бывают так глупы, мое стремление к работе, мою ненормальную в тех стенах активность они приняли за желание выслужиться, желание очернить их добрые души перед начальством. К концу рабочего дня как-то случайно всплыло одно незначительное дельце, загубленное и забытое мной в самом начале моей службы. Это была последняя капля, я уходил под скверные улыбочки и хихиканья.
Мне отдали часть зарплаты, но этого не хватало даже на самую скудную комнатку на окраине города. Совершенно разбитый я побрел в ближайший кабак и оставил там все деньги. Совсем охмелев меня, понесло по разбитым дорогам и кривым переулкам. Видно я шел прямо в руки к разбойникам, так как те были несказанно рады и удивлены моему приходу в одном из этих переулков. Приставив ржавый нож к моему горлу, они потребовали денег и всего ценного, я дал им отрицательный ответ, так как у меня и впрямь ничего не было, кроме чемодана с моими работами. Один из них ударил меня по лицу и тут я почувствовал необъяснимое желание, мне захотелось еще, будто таким образом я говорил себе, что именно этого достоин, чтобы меня били и погоняли, будто так и должно быть и никак иначе. Я рассмеялся им в лица своей окровавленной улыбкой и, схватив одного за воротник потребовал, что тот продолжал избиение. Но к моему удивлению он выронил нож и, кивнув своим товарищам, спешно удалился во тьму.
Проснулся я на той же лавочке, где принял накануне неверное решение. Голова моя гудела от похмелья, зубы ужасно болели, вероятно, после удара. Я сел на лавочку и в голове моей закружились мысли. Больнее всего было на душе, сердце ужасно бухало, казалось что-то хочет вырваться из моей груди, но не находило выхода и тянуло меня ко дну.
Вдруг я услышал голоса, подняв с колен голову, я увидел двух престарелых женщин, они седели так же лавочке, но поодаль от меня. Лица их были такими чистыми, глаза так и лучились, будто жизнь в них отражалась, понимаешь? Но не моя, а другая, хорошая жизнь. Они смотрели прямо перед собой и вдруг, не сговариваясь, начали петь. Друг мой, эта была самая прекрасная песня в моей жизни, я и до сих пор ее слышу иногда, ибо она вернула мне веру, в себя. Тяжелое, горестное чувство, терзавшее меня начало стихать, будто море успокоилось, словно душа моя вознеслась к белоснежным облакам и, искупавшись в их истинной чистоте, вернулась, сбросив с себя все тяготы последних, мучительных дней. Я почувствовал на своем лице горячие слезы, но не стал их стыдиться и утирать украдкой, я понял, что так и должно было быть, своей песней они изгоняли боль, своими голосами лечили пораженный дух.
Они перестали петь и, улыбнувшись себе, встали и медленно пошли, прочь держась за руки. Я опомнился и задышал, ты не представляешь как это хорошо, дышать, когда сердце твое спокойно, когда не осталось никаких тревог. Словно солнце поселилось внутри тебя, и согревает изнутри. Соскочив с места, я хотел было догнать их и поблагодарить за столь чудесную песню. Но поравнявшись с их местом, заметил, что они забыли там, на лавочке несколько купюр, довольно много. Схватив деньги, я побежал за ними, испугавшись, что такие хорошие люди могут потерях их. Догнав, я протянул им забытые купюры, но женщины отрицательно покачали головой, нежно улыбнувшись мне. Я запротестовал и потребовал, чтобы они забрали деньги, но они опять улыбнулись мне и, развернувшись, так же неспешно продолжили свой путь.
В тот момент я открыл для себя новый мир.