Venetzia! Август 21st, 2005, 9:50 am
Упрямство капитана ван Ваарта
- В год от Рождества Христова тысяча двести сорок третий подступились к стенам Святыни Монсегюра проклятые еретики числом более десяти тысяч, но в милости своей Господь не оставил нас… Подошло верное Господу войско из Кастилии...
- Не оставил нас, - бездумно и невпопад повторяет вслед за учителем мальчишка. Учитель – Совершенный преклонных лет – прекращает чтение, смотрит на юного Яна ван Ваарта.
– Тебе неинтересно, Ян? - спрашивает он с явной печальной укоризной.
Мальчик краснеет всем лицом, молча мотает рыжей головой, взмахивает рукой, желая возразить, сшибает со стола скляницу с песком. История пятисотлетней давности сегодня нейдет ему в голову.
- О чем же ты думаешь в то время как мы читаем?
- Об отце…
С видимым усилием Совершенный встает со стула, подходит к Яну и кладет ему руку на плечо.
- Господь не оставит его, Ян. Господь позаботится о твоем отце, в пути и в торговле. А ты должен позаботиться об уроке.
На корабле капитана ван Ваарта было на одного члена команды больше, а на одну каюту – меньше. Удивительного в том было мало, моряки давно попривыкли к причуде капитана. Он никогда не брал в команду ритуальную блудницу, и каюты под алтарь Князя мира не отводил. Не о своей душе, или душах команды, пекся капитан ван Ваарт, этого за ним отроду не водилось – бывало, богохульствовал под пятую кружку темно-золотого, с плотной белой шапкой пены, пива, и обетов не давал сверх необходимого, да и паломничество к Святыне все откладывал на старость. Просто с того дня, как по отцовскому приказу отправился в первое свое плавание – юнгой, как было заведено у семьи, - надеялся только на себя. А липких и душных, во тьме и с отвращением к себе совершаемых обрядов во славу Князя не выносил вовсе, хоть бы и трижды помогали они в нелегком моряцком деле.
- Я уж как-нибудь своим умом, - говорил, косясь лукаво на любопытствующих. – Ибо меня Господь им не обделил.
И до поры сходило ему с рук такое небрежение к обычаям – в штормы «Вольный голландец» попадал не чаще прочих, пробоины и течи случались, конечно, но той последней еще не было. Опаздывал со спешным грузом нечасто, купцы попадались честные и понимающие – платили, сколько обещали; да еще и почти в каждом рейсе удавалось купить партию товара самому – и выгодно продать, конечно.
Капитан ван Ваарт верил в свою удачу, а она платила ему благосклонностью.
Удачи же заемной, приходящей от сожжения черных свеч и торопливых совокуплений с ритуальной блудницей под гнусавое бубнение вывернутых наизнанку молитв не признавал.
Некоторые говорили, что гордыни у капитана больше, чем у Князя – а потому и не спешит поклониться, ждет, когда тот сам придет на поклон.
И то еще посмотрит – низко ли кланяется какой-то там Дьявол самому капитану ван Ваарту. Не брезгует ли прогнуть спину так, чтобы рогами царапнуть пол из струганных досок…
Это не простая буря.
Слишком внезапно она налетела, внезапно даже для этих широт. И вела себя вопреки природе, как будто следуя вслед за «Вольным голландцем». Все это заставляло пассажиров беспокоиться и приставать с расспросами к экипажу.
Моряки, поначалу спокойные – первый шторм, что ли – тоже стали чаще поглядывать на небо и перешептываться между собой.
Сам же ван Ваарт сохранял спокойствие. По крайней мере, внешнее, потому что, по его мнению, особых поводов для волнения не было – «Вольный голландец», подгоняемый сильным ветром, пока что уходил от разыгравшейся непогоды, до мыса Доброй Надежды осталось всего ничего, а за ним можно и переждать, пока море успокоится, благо бухточек вдоль восточного побережья хватало.
Передав штурвал рулевому, голландец набил трубку табаком и закурил, задумчиво смотря на волны. Опыт подсказывал капитану, что одной непогодой проблемы не ограничатся.
Не нравится мне этот ветер, шкипер, – помощник капитана с тревогой смотрел на небо.
Думаешь, мне нравится? – буркнул ван Ваарт.
Пассажиры боятся и пристают с расспросами и дурацкими предположениями к матросам. А наши люди и без того не в восторге от твоих действий, капитан. Может, лучше было бы зайти в Каапстад?
Опасаешься бунта?
Да, шкип... Может, нам стоит вскрыть бочонок с порохом?
Лучше с табаком – мой отсырел... – капитан выколотил трубку в море, и посмотрел на быстро темнеющее небо. – Хорошо, заряди мне два пистолета. И готовься сменить рулевого... Сам знаешь, как тяжело стоять за штурвалом, когда судно попало в бурю.
Понял, сделаю.
Ван Ваарт бросил еще один взгляд на небо, нахмурился и гаркнул:
Поднять все паруса! Шевелитесь, лентяи – чем быстрее мы обогнем мыс – тем быстрее доберемся до порта, где вы сможете спустить свои деньги!
Галиот, поднявший паруса, как будто спустил бурю с цепи... Еще миг назад она была за кормой, а сейчас корабль швыряет по волнам, а сильный ветер грозит поломать мачты...
Тысяча чертей, пошевеливайтесь, бездельники! – ван Ваарт уже жалел о том, что приказал поднять все паруса – теперь приходилось их убирать. Учитывая силу ветра – весьма нелегкое занятие. – Если мы потеряем паруса, то можно смело прыгать за борт и кормить акул!
Капитан, нужно успокоить пассажиров! – помощник капитана, только что передавший штурвал рулевому, тяжело дышал. – Если они начнут...
Я понял, - оборвал его шкипер. – Займись ими... И проверь, не началась ли течь. И матросов займи поисками...
Помощник капитана исчез в недрах корабля, а сам ван Ваарт быстрым шагом направился в свою каюту... Ненадолго – только захватить плащ и вернуться обратно. Всего несколько минут, за которые ничего серьезного не может произойти. Даже если детище голландских корабелов и дало течь, то внизу достаточно моряков, чтобы откачивать воду, пока не налепят пластырь...
Обернулся голландец быстро и сейчас стоял возле рулевого, готовый помочь ему удержать судно носом к волне. Пусть лучше заливает корабль, чем опрокинет на борт...
Один из матросов, убиравших паруса, не удержался и сорвался вниз, на мгновение перекрыв своим криком шум разбушевавшегося океана и заставив замереть остальной экипаж.
Что встали, окуни безмозглые?! – взревел капитан. – Продолжайте работу!!!
Окрик, и последовавшая за ним затейливая брань, немного подбодрили матросов. По крайней мере, они убрали паруса и спустились на палубу без дальнейших несчастных случаев. Хотя расходиться не спешили, как будто ждали чего-то... И дождались.
Выскочивший на палубу пассажир, не побоявшийся опасности быть смытым в океан, попытался подобраться к капитану, но не преуспел, потому заорал с того места, где стоял:
Капитан ван Ваарт, что происходит? Почему у меня в каюте вода???
Дурацкий вопрос, на который в другое время ответили бы словами: «Потому что шторм, крыса сухопутная», оказался сродни искре в пороховой бочке. Бывшие на палубе матросы не расслышали всех слов, зато про воду в каюте услышали четко. А кто не услышал – тем пересказали товарищи... И недоуменный вопрос «У нас что, течь?», заданный неопытным юнгой, только усугубил ситуацию.
Один из моряков побежал в трюм, а остальные загалдели, и в их голосах было больше страха, чем недовольства. Пока.
- Капитан, ты разгневал Князя! Он наслал на нас бурю!
Шкипер, надо бы обряд справить!
Справим обряд Князю, капитан, или мы все тут погибнем!
Убирайтесь отсюда! – рявкнул ван Ваарт. – Что вы расклеились как бабы? Шторма не видели? Или не знаете, как настоящие моряки с ним справляются? Это не первая и не последняя буря, которую встречает мой корабль.
Ты сошел с ума, ван Ваарт! Ты погубишь нас всех!
Хватит бабских причитаний! Возвращайтесь к работе или мы действительно пойдем ко дну!
Один из матросов шагнул вперед и заорал:
Сам убирайся! Я не хочу погибать из-за тебя!
Показать в какой стороне берег? – расхохотался шкипер. – Сигай за борт и плыви, коли не хочешь тут находиться!
Виллем прав! Сменим капитана, совершим обряд и спокойно дойдем до берега!
Да? – насмешливо осведомился голландец. – А как вы, стадо безмозглых устриц, собираетесь это сделать? Кто из вас решится на открытый бунт, а не болтовню?
«Вольный голландец» дернулся в сторону, на мгновение прервав перепалку. Капитан в бешенстве оглянулся на рулевого, отступившего в сторону от обреченного шкипера... и, разразившись бранью, схватил штурвал и начал разворачивать галиот носом к волне.
Огромная масса воды обрушилась на деревянную скорлупку, тщетно пытавшуюся спастись от обезумевшей стихии. Судно начало заваливаться на борт и бесконечно долгий миг казалось, что оно не выйдет из крена и опрокинется... Но удача не оставила ван Ваарта - корабль вернулся в относительно вертикальное положение, насколько это было возможно в бушующем океане.
- Капитан, в трюме течь!!! – на палубу выбрался измученный матрос из тех, что ни сном, ни духом о бунте не слышал. – Помощник капитана просит еще людей в помощь!
- Ты проклят, ван Ваарт! Это был знак!!!
Один из зачинщиков бунта, матрос с совершенно безумными глазами и ножом в руках, подскочил к капитану, следом за ним рванулись остальные... Сухой треск выстрела был почти не слышен. Получивший пулю в грудь матрос упал, заставив остальных невольно остановиться...
Струсили? – презрительно усмехнулся голландец, засовывая разряженный пистолет за пояс, в компанию к его брату-близнецу. – Или одумались? Что встали? – капитан перешел на ор. – А ну быстро все по местам! Ты, - ван Ваарт ткнул пальцем в рулевого, - держи штурвал! Вы двое – падаль за борт! Клянусь, в следующий раз я не буду столь добр и уж точно не стану ожидать очередного бунта! Кто не желает плыть на корабле – могут попытать счастья за бортом, как этот трусливый ублюдок!
Бунт был временно подавлен – люди еще не дозрели до того состояния, когда можно лезть вперед, не заботясь о себе. Но долго так продолжаться не могло... Рулевой снова встал за штурвал, удерживая «Вольного голландца» на курсе, пассажиры и матросы убрели по каютам... Названные моряки быстро скинули тело за борт, и поспешили к помпам – откачивать воду. В этот момент ветер стих и облака расступились, а на палубе появилась неясная полупрозрачная фигура.
- Вы очень упрямый человек, капитан ван Ваарт...
Люди, увидевшие призрака, замерли, но окрик капитана привел их в чувство:
Что встали, как кашалота увидели? Выкачали всю воду из трюма? Или других дел нет???
Моряки и пассажиры сочли за лучшее тихо убраться с палубы, дабы ни злить и без того разъяренного голландца. Получить пулю никому не хотелось, а в том, что капитан будет стрелять, уже никто не сомневался...
Кто ты такой? – требовательно спросил ван Ваарт у призрака.
А вы как думаете?
Думаю, что титул у тебя – Князь, - прищурился капитан. – Зачем пожаловал?
Я долго наблюдал за вами, капитан. Вы очень упрямый и гордый человек... Именно эти черты я очень ценю в людях.
Будем считать, что я горжусь своей репутацией, - проворчал голландец.
Я всего лишь говорю то, что есть. И вы крайне редко и неохотно прибегаете к моей помощи... Можно сказать, вообще не желаете, чтобы вам помогали. Даже в таком случае, как этот – странный шторм и взбунтовавшаяся команда.
Сам справлюсь. Голова на плечах у меня не только для того, чтобы треуголку носить. Ближе к делу.
Я пришел предложить вам помощь, капитан. Просто скажите «да», и ваш корабль выберется из этого шторма, даже не порвав паруса.
Я скажу «нет», - отрезал ван Ваарт.
Чего вы хотите?
Жить своим умом.
Вы уверены? Или ваша гордость требует, чтобы я действительно поклонился вам, капитан? Правда, у меня нет столь привычного для людей облика, и царапнуть рогами палубу я не смогу... Но мне ничего не стоит сменить обличье и поклониться. А свидетелей на корабле более чем достаточно и уже в ближайшем порту всем станет известно о том, что вы добились своего - вам кланялся сам Дьявол. Вы разбогатеете, капитан ван Ваарт. Подумайте.
Я уже дал свой ответ, - обронил капитан, пытаясь раскурить трубку. Отсыревший табак отчаянно сопротивлялся, но упрямство голландца взяло верх. – И не собираюсь его менять.
Мне не отказывают.
Я отказал.
Я правлю этим миром, человек! – голос призрака загремел по всей палубе. – Подумай о том, что последует за твоим отказом! От моего проклятья не будет спасения, и даже ваш бог не поможет!
Мой ответ неизменен. Лучше я буду проклят.
Подумай, человек... Хорошо подумай. Проклятье ляжет не только на тебя, но и на твою команду... на всех, кто плывет на твоем корабле... Да и твой сын никогда не увидит отца. – Князь перешел на вкрадчивый шепот, который проникал до глубины души. – Ты готов пойти и на это?
Ван Ваарт не отвечал, продолжая курить трубку и молча смотреть на море. Тяжелый выбор – Дьявол не был бы Дьяволом, если бы не знал, какую струнку задеть в человеческой душе.
Подумай, капитан... Ты и твоя команда вечно будете бороздить моря на своем корабле, не имея возможности пристать к берегу или сойти в порту. И они будут знать, кто обрек их на эти муки... Твой экипаж будет проклинать тебя каждый день, каждый час...
Может ли он, капитан ван Ваарт, обречь на вечные муки всех пассажиров и моряков «Вольного голландца»? Оплатить их душами свою гордыню... В любом случае, его выбор будет на руку Князю...
Докурив трубку, голландец выколотил ее о планшир и спрятал ее в карман.
Твое решение, человек?
Я никогда никого не просил о тихой погоде, - хрипло сказал ван Ваарт. – Ни тебя, ни Его. Я вообще никогда никого ни о чем не просил! Убирайся в ад!
Капитан выхватил пистолет, прицелился в призрак и нажал на курок. Оружие разорвалось в руке голландца, озарив красной вспышкой палубу, и в тот же миг раздался голос Дьявола:
Ты сделал свой выбор! Отныне и ты, и твой корабль, прокляты, ван Ваарт!!! Ты будешь вечно скитаться по морям, идя впереди бури, и никогда не сможешь ступить на берег!!!
Пусть будет так! – заорал ван Ваарт. – А теперь - убирайся обратно в свой ад, пока я не вышвырнул тебя за борт!
Призрак исчез... вместе с ним исчезла и буря, и галиот закачался на волнах, которые казались лишь бледной тенью тех, что бушевали несколько минут назад. А палуба вдруг заполнилась людьми – пассажирами и моряками вперемешку. Все они слышали слова призрака, и теперь ждали, что скажет капитан. А ван Ваарт угрюмо молчал, не зная с чего начать.
Капитан, это правда? – тихо спросил помощник. – Все то, что мы слышали...
Думаю да, Хендрик. По крайней мере, я еще не успел проверить.
И что нам теперь делать? – растерянно спросил Виллем.
Что делать? – голландец обвел тяжелым взглядом собравшуюся толпу, и усмехнулся. – Спасаться. Дьявол ничего не говорил про матросов и пассажиров... Поэтому – спускайте шлюпки и убирайтесь прочь. Вам нечего делать на проклятом корабле. Я не думаю, что буря отнесла нас далеко, так что вы сможете добраться до берега. Или даже до Каапстада .
Но...
Виллем, ты, кажется, совсем недавно не хотел плыть со мной на одном корабле? – насмешливо спросил капитан. – Вот теперь у тебя есть возможность избегнуть этого. По крайней мере, я надеюсь, что она есть... – ван Ваарт сделал паузу, а потом гаркнул: - Работать, бездельники! Я приказал спустить шлюпки!!!
Получившие цель и надежду люди засуетились – пассажиры бросились собирать вещи, а матросы начали возиться с лодками. Вот только спустя несколько минут выяснилась одна вещь, начисто лишившая моряков надежды.
Капитан, мы не можем спустить шлюпки! Мы их даже с места сдвинуть не можем!!!
Все из-за тебя, ван Ваарт, будь ты проклят!
Хватит выть! Не спускаются шлюпки – найдем другой путь! Хендрик, что с течью?
Прекратилась сама собой, шкипер! – отозвался помощник капитана.
А доски для ремонта у нас еще остались?
Должны были.
Тогда пойдем проверим их состояние.
В трюме «Вольного голландца» всегда хранился некоторый запас самых необходимых, после воды и еды, вещей на море. Запасной якорь, немного парусины – латать порванные паруса, или же поставить новый, хоть и небольшой. Древесина – как для ремонта мелких повреждений, вроде сломанного планшира или поломавшейся лестницы, так и для более крупных дел... Например, сделать плоты, чтобы сняться с корабля, если судно сядет на рифы.
Мы их не меняли уже месяца четыре, - с сомнением сказал Хендрик. – Я, если честно, даже забыл о них.
Зато я не забыл, - проворчал ван Ваарт. – Сейчас мы проверим их, потом вспомним, как нужно плотничать...
Мы будем строить плот? – с надеждой поинтересовался один из матросов, который шел по трюму вслед за капитаном. Голландец не собирался таскать все дерево на палубу на своем горбу.
Плоты, - поправил его шкипер. – Сколько сможем сделать.
Древесина оказалась в хорошем состоянии, и ван Ваарт приказал тащить ее на палубу вместе с наличным плотницким инструментом...
Капитан оглянулся – ему показалось, что к спине между лопаток приложили уголек. Из-под низкого капюшона на него пристально смотрели темные глаза.
Этот Совершенный с бледным, истомленным аскезой лицом ехал на корабле от самого Роттердама, направляясь в Порт Элизабет, чтобы проповедовать тамошним язычникам слово Божие. Он не произносил ни слова - говорили, принял обет молчания на сорок дней, - и принимал пищу у себя в каюте. Раз в сутки ему приносили черствый хлеб и воду – другого постящийся не ел.
- Вы не избегнете проклятья, капитан. Плоты не отойдут от борта, - негромко сказал, поймав его взгляд, Совершенный. – Вы получили по заслугам.
Ван Ваарт удивленно приподнял брови, и Совершенный продолжил.
- Пастырь добрый кладет душу за овец своих. А что вы сделали с вашим стадом?
Капитан шагнул вперед, рванул за грудки Совершенного – и отшатнулся. Команда дружно охнула. Под черной рясой на золотой цепочке висел богохульный символ – две перекрещенные палочки.
- Доминиканец? – спросил, словно сплюнул, капитан.
Пассажир только молча кивнул, запахивая рясу. Помощник капитана со свистом выдохнул через сжатые губы. Доминиканец, пес, проклятый еретик и богохульник, служитель Князя… Через мгновение на неширокой палубе образовалось много свободного места, и в центре его стоял монах с бледным и упрямым лицом.
- Вы неплохой человек, капитан ван Ваарт, - сказал он, чуть погодя. – По крайней мере, вы не закоснели в служении Дьяволу. Хотя это только потому, что служите своей гордыне. Я не могу спасти ни вас, ни ваших людей. Но я могу указать вам путь к спасению, единственный путь.
Ван Ваарт покосился на команду. Люди молчали, уставившись в пол, но когда доминиканец произнес слово «спасение», воздух дрогнул – словно многие из присутствовавших подавили вздох.
- Указать путь? Что за путь?
- Сначала я должен объяснить кое-что.
Капитан презрительно дернул щекой, но кивнул. Монах оправил одеяние, запахнул плащ и аккуратно заколол его у самого горла.
- Вы – еретики... – он оглядел команду пламенным взглядом темных глаз, и повторил. – Вы – еретики. Вы те, кто признал Сатану равным Богу. Вы сами впустили его в мир и дали ему силу. Вы покусились низвести подвиг Господа нашего Христа, который смертью и воскресением попрал Сатану!
Команда безмолвствовала, словно зачарованная низким властным голосом и яркими глазами доминиканца.
- Еще семьсот лет назад Сатана являлся лишь тем из грешников, что особо упорствуют в служении ему. Теперь его и плоды его может видеть каждый. Вы сделали ужасное обыденным. Вы научились торговаться с дьяволом и тщитесь изгонять бесов силою князя бесовского, Вельзевула! Дьявол приходит к вам по первому зову – вот что дала ваша вера вам и миру...
Для капитана слова еретика-доминиканца были пустым звуком, очередной болтовней аскетов – но по звенящей тишине в каюте он понял, что остальные готовы слушать, и слушать внимательно.
- Вы отреклись от Господа. Но Господь еще не отрекся от вас! Молите его о прощении, примите истинное крещение – и спасетесь...
- Это правда, капитан? – спросил кто-то из матросов, кажется, упрямец Виллем.
- А как ты сам думаешь, Виллем? – капитан повернулся в пол-оборота, положил руку на плечо Виллему, вытолкнул его поближе к монаху и задушевно спросил: - Вы... как вас там... сможете вы спасти одного матроса?
- Меня зовут отец Томас. И я никого не спасаю, - отрезал доминиканец. – Я лишь рассказываю, как обрести спасение.
- Как? – спросил Виллем, вроде бы с насмешкой, но и затаенной надеждой в голосе.
- Примите истинное крещение – и избегнете проклятья. Я буду крестить вас – тех, кто пожелает. Отрекитесь от ереси и покайтесь. Встаньте на колени, дети мои, и повторяйте за мной: Верую в Бога, Отца Всемогущего, Творца неба и земли, и в Иисуса Христа, Единого Его Сына, Господа нашего, Который был зачат от Духа Святого, родился от Девы Марии, страдал при Понтии Пилате, был распят, умер и погребен...
- Богохульник, - прошептал, услышав это, помощник капитана, но монах не остановился – он читал нараспев, громко и внятно. Дочитав до конца, остановился и еще раз посмотрел на ван Ваарта.
Виллем тоже оглянулся на капитана – и, не дождавшись запрета, встал на колени, преданно глядя на монаха.
Доминиканец продолжал богохульствовать, клевеща на Господа, стоявший на коленях матрос невпопад повторял за ним ересь, как попугай... а шкипер смотрел на это представление с нескрываемым отвращением. Принять истинное крещение... покаяться... Принести все обеты, на которые только хватит сил... Нечто вроде «жить десять лет, постоянно замаливая грехи и живя исключительно выпрошенной милостыней». Ван Ваарт знал одного человека, который был вынужден принести такой обет. Правда, это искупление на него наложили Совершенные. Хороший был моряк... Потому как на третий год замаливания грехов помер он от голода – в порту трудно найти милостыню...
Постояв еще немного, капитан выругался, развернулся и пошел прочь. Недоуменно обернувшийся Виллем растеряно спросил:
Капитан, разве вы не хотите спастись?
Спастись? – ван Ваарт развернулся на каблуках и пристально посмотрел на матроса. – Виллем, ты же слышал... отца Томаса. Он предлагает не спасение, а путь к нему. Перекрестись в «истинную» веру, покайся, прими обеты и, может быть, Бог тебе поможет. А не поможет – значит, плохо веруешь...
Богохульство, - среагировал доминиканец.
А что мне терять? – приподнял брови голландец. – Скажите мне... святой отец, чем отличается ваш бог от того же дьявола?
Господь наш всемогущ и милостив ко всем чадам своим, даже погрязшим в грехе и разврате. – строго и твердо сказал отец Томас.
И требует почти такого же поклонения, как и Князь, – хмыкнул ван Ваарт. – Тому поклонись, этому покайся... Где же разница, святой отец? Лично я ее не вижу. Здесь свечка, там свечка... Помолись Господу нашему – он поможет. А не поможет – Князь завсегда рядом. Даже когда ты его не зовешь... Я не хочу никому кланяться. И не хочу надеяться на чью-то милость... В моих глазах они равны – Бог, и творение его – Дьявол. И требуют одного... Я не принял помощь Князя и отказываюсь от помощи Господа. Я всю жизнь жил своим умом и не собираюсь поступать по-другому.
Ты будешь проклят, ван Ваарт, за свои слова... – тихо сказал доминиканец.
Я уже проклят, святой отец, - криво усмехнулся шкипер. – И предпочту проклятье такому спасению. Кто хочет креститься – пусть остается и принимает другую веру. Кто решит остаться на корабле... пусть идет за мной. Мы подведем судно ближе к берегу, дабы позволить спастись остальным.
Ван Ваарт ушел с палубы в кают-компанию. Несколько моряков и помощник капитана последовали за ним...
Напоследок он все же оглянулся. Монах открыл сундучок, с которым не расставался все путешествие – и на палубу взял с собой, и что-то из него доставал, при этом продолжая говорить – уверенно и негромко. В голосе доминиканца шкипер разобрал знакомые властные отеческие нотки – самому ван Ваарту не раз доводилось успокаивать испуганных или не в меру разошедшихся людей. Что ж, на этот раз можно было отдохнуть от забот.
Ван Ваарт смотрел на качавшуюся на волнах шлюпку, в которой не было свободного места. Все желающие спастись собрались в ней, чтобы доплыть до берега. Такого близкого и такого недостижимого...
У вас еще есть время одуматься, капитан! – крикнул Виллем.
Я уже дал свой ответ... – усмехнулся голландец. – Эй, доминиканец, ты меня слышишь?
Слышу!
Я не знаю, куда ты попадешь после смерти... В рай или в ад... В любом случае, передай, что капитан ван Ваарт всегда жил своим умом! И я сам найду спасение от проклятья! Пусть даже поиск будет длиться до конца времен!!!
Я буду молиться о твоей душе, капитан! Быть может, Господь смилостивится над тобой!
Пусть Бог заботится о других, а о себе я позабочусь сам! – ван Ваарт проводил взглядом шлюпку, и гаркнул: - Поднять паруса! Нам еще нужно обогнуть мыс Доброй Надежды! И пошевеливайтесь, бездельники!!!